Глава 5
Буэнос-Айрес
Каждый понедельник в Буэнос-Айресе проходит легендарная штука «La Bomba Del Tiempo» («Бомба времени») – барабанная вечеринка. Ее нельзя описать, там надо быть. 20 барабанов и полный экстаз.
В этот вечер я должна была встретиться с девочкой, за которой гонялась уже несколько лет. Ника Афонина – так звали эту мадам. В пятнадцать лет она уже летела в Южную Америку одна, к семнадцати организовывала мероприятия в закрытых клубах Москвы, где папики нюхают кокс с костлявых задов девок после показа мод, тусовалась с «Гоголь Бордэлло», Джонатаном Шоу и Игги Попом, снимала фотографии для разных журналов по всему миру, гоняла то на Северный полюс, то в Афганистан, руководила арт-проектами с иностранцами, выкупила с отцом огромные поля с яблоневыми садами, на которых разводила тибетских яков где-то в России, говорила на четырех языках и к своим двадцати трем годам объехала уже шестьдесят стран.
Следя за ее жизнью в соцсетях, мне казалось, что это не человек, а супергерой. За месяц до этого она уехала путешествовать с труппой циркачей по Латинской Америке, но на полпути влюбилась в мальчика-индейца и вернулась с ним обратно в Буэнос-Айрес. Я ожидала, что она появится в красном плаще суперженщины. Пока мы шли на какую-то вечеринку в компании ее друзей, я сопоставляла свои ожидания с реальностью:
– Я влюбилась и теперь живу с Начо в Аргентине! И плету фенечки! Это мой новый заработок! Весь день сижу на улице и продаю фенечки! Сплести тебе одну?
Ее парень был меньше ее ростом, пухленький, с огромной копной грязных дредов. Она нашла его рыдающим в палатке где-то в пустыне и решилась спасать. Он не говорил на английском вообще. Я не могла понять, что она в нем нашла. Просто прикол был в том, что каждый месяц с этой девочкой происходили метаморфозы. В свою короткую жизнь она уже умудрилась уместить сотню совершенно разных жизней, и ей явно было совершенно все равно, кто и что о ней подумает.
– Меня часто не понимают люди, говорят, что так жить безответственно и неправильно и что я не уверена в своем завтра. Они спрашивают: «Что у тебя вообще есть на данном этапе?» А ничего. Кроме невероятно красивой, интересной, яркой, разнообразной, насыщенной жизни.
Дорога – это лучшая школа, и по большей части люди, которые действительно научили меня основным вещам в жизни, не имели ничего. Они показывают истинную ценность жизни. Ценность, а не цену. Ценность любви, семьи, взаимопомощи, доброты и содействия. Я перестала строить планы, потому что они никогда не работают. Моя жизнь – это воля случая, то, чего произойти по логике не могло. Люди, которые мне дороги, самые лучшие перемены – все есть воля случая. И с этим трудно найти родственную душу, мужчину, который поймет, примет это и будет мыслить так же.
– И ты думаешь выжить на фенечках? Как это вообще получилось, ты ведь не должна была быть здесь к этому моменту?
– У меня были грандиозные планы уехать в Коста-Рику и работать там помощником дайв-инструктора. Так я начала свой путь в ту сторону, но уже на севере Аргентины я встретила труппу циркачей. Вместе мы стали жить в пустыне, на голой земле, без горячей воды и электричества, в палатках. Меня учили жонглировать, делать акробатические трюки, плести фенечки, зарабатывать деньги выпеканием лепешек и теми же самыми фенечками. Наши мальчики уходили в город – играть на гитарах, девочки плели и готовили, потом мы все дружно шли покупать на вырученные деньги еду на ужин, наслаждались каждым днем, о завтрашнем дне совершенно не думая. Люди в принципе выстраивают свою жизнь в погоне за каким-то там карьерным ростом и при этом совершенно не остается времени на жизнь как таковую. Они забывают жить. Когда-то я занималась организацией мероприятий и зарабатывала огромные деньги, когда-то занималась научными экспедициями и тоже зарабатывала хорошие деньги, сейчас я плету фенечки и офигительно себя чувствую. Каждый день я общаюсь с интересными людьми и делаю, что хочу. Могут ли себе позволить то же самое те, кто сейчас зашибает большие бабки? К деньгам надо относиться проще. Помню, как-то ко мне пришел отец, который, к слову, довольно грамотный, но очень авантюрный бизнесмен, сел на мою постель и сказал мне: «Доча, деньги были. Деньги будут. А сейчас денег нет».
– А что тебя вообще потянуло жить в пустыню?
– Со мной стали происходить астральные путешествия, не контролируемые мной. И меня это дико пугало, поэтому я решила уехать на природу, подальше от цивилизации, чтобы побыть с самой собой, в тишине.
– Что именно с тобой происходило?
– Выход души из тела. В большинстве случаев такое может происходить только осознанно, то есть люди этому учатся. А если это происходит неосознанно, есть большой шанс потеряться и не вернуться, как говорят наставники.
– Наставники?
– У моей семьи и у меня есть свои наставники. Считай, проводники между привычным нам миром и эзотерическим. Они просто чувствуют и видят то, что не видим мы. Например, когда со мной произошел такой астральный выход, наставница моей матери сразу ей позвонила и сказала: «Останови Нику, она практикует то, в чем не разбирается. В следующий раз я могу ее просто не найти».
– А почему ты решила, что выезд на природу как-то поможет?
– Потому что, когда человек выходит из тела, его оболочка остается пустовать. А на земле обитает огромное количество сущностей, так называемых заблудших душ. То есть это люди, которые умерли, но по какой-то причине отсюда не ушли. Может, у них еще какая-то миссия не выполнена и так далее. И наставники говорят, что есть большой риск, что, если оболочка останется пустой, в нее может кто-то подселиться. В большом городе этого сумбура и хаоса больше, чем на природе.
– А когда у тебя эти астральные выходы начались?
– Они у меня начались после совершенно рандомного знакомства с мальчиком-мексиканцем. Когда находишься в пространстве этого человека, появляется ощущение, что все вокруг вибрирует, – такая сильная у него энергетика. И он совершенно осознанно рассказывал о своих прошлых жизнях и практиковал эти осознанные путешествия каждую ночь. Типа «я живу в Аргентине, но хожу смотреть, как поживает моя семья в Мексике, общаюсь со своими друзьями». И со мной это начало происходить в его обществе. Мы лежали на крыше хостела и разговаривали часами, не открывая при этом рта. Я не знаю, как это объяснить. А если он выходил в астрал при мне, со мной происходило то же самое, и это очень стремно, потому что ты физически ощущаешь, как отрываешься от земли, и не можешь ничего с этим сделать.
Ника жила в еще недостроенном доме своего парня. Она и предложила мне их диван в гостиной. Я с радостью согласилась – правда, делить его пришлось с ее другом-французом, который в тот момент мутил с какой-то очень экзотической девушкой Карен, она была то ли из Гватемалы, то ли из Колумбии. Диван был в форме буквы «Г», и мы спали на разных половинках. Я спала в обнимку с собакой Начо, а француз… Француз не спал вообще.
* * *
Заметка в дневнике:
15 апреля 2014
Какая удачная ночь. Говорят, в Аргентине самые красивые мальчики… Надо мной слышны поцелуи и пошлепывания одной парочки. Напротив, на соседнем диване, под одеялом воркуют еще одни голубки, и, увы, на ворковании они не остановятся. А я… Я сплю в обнимку с огромным питбулем и молю Бога, чтобы он не начал снова пердеть.
* * *
Ночью они трахались на кровати рядом со мной, а днем уходили делать это в душе. Прикол в том, что двери в ванной не было. Была только прозрачная перегородка в душе. Карен, как я и сказала, была очень экзотической девушкой. Она выросла в местах, где никогда не существовало горячей воды, поэтому привыкла мыться под холодной. А бедный герой-француз, у которого от ледяной воды просто не стоял, вплотную прижимался задницей к перегородке, лишь бы подальше от воды, и все, кто находился в гостиной, имели честь наблюдать за этим театром теней с французской жопой в главной роли.
Следующие две недели мы жили как-то так. Я не уезжала из города – хотя по плану и пора было двигать дальше, – потому что надеялась, что выхвачу Нику на длинные разговоры вдвоем, но она была поглощена индейцем, и все, что мы делали вместе, – смотрели сериалы на английском с испанскими субтитрами, курили траву, плели друг другу дреды и ели эмпанадас. А каждая вылазка из дома сопровождалась тремя часами «подготовки» к тому, чтобы просто выйти.
Всё это времяпрепровождение с парами стало напоминать мне об Антоне. Несмотря на то что мы расстались, мы продолжали «дружить», заниматься сексом по телефону и переписываться. И я решила проверить, почувствую ли я что-то, если он переспит с другой. Я взяла его на «слабо» (к слову, мы постоянно играли в «слабо» и порой загадывали очень жестокие вещи) и попросила прислать мне фото, как какая-нибудь девочка делает ему минет. Такой шуткой я сделала ему довольно больно. Он исполнил «слабо», но сделал выводы. Помню, как смотрела на эту фотографию и глупо ухмылялась, понимая, что он всё еще был в игре.
А потом мне пришло письмо:
Безумно тихое утро, ни единого звука, словно я остался единственным человеком после кровавой битвы на всей этой Земле. Подойдя к окну, открыл его, в комнату ворвался еле слышимый звук шоссе. Алой краской рассвет начинает свой рисунок дня. Я утопаю в этом зареве липком. Перед глазами мелькают люди, вагоны, пожухлая трава. Я еду в загородном автобусе, не понимая, как и зачем я сюда попал. Взрывной голос экскурсовода лечит меня, и вот я пишу эти слова. Ох как я люблю это чувство – «единственное запрограммированное несчастье». Летишь навстречу ему с улыбкой на устах и думаешь, что оно всегда будет для тебя голубым облаком, освещаемым индонезийским солнцем. Припав к иллюминатору, считаешь минуты до приземления в Денпасаре и не думаешь о том, что когда-то ночные щелчки фотоаппарата будут отрывать от тебя куски любви. Как они будут с противным шлепком падать тебе глубоко в душу, сразу чернеть и разлагаться, отравляя тебя изнутри. Как чьи-то невидимые руки будут щекотать тебе рёбра изнутри при одном воспоминании. Уже темно, я еду обратно. Мои полушария мозга не дружат друг с другом. Они придумывают всё новые и новые «слабо». Тиииши. Остановись. Вот оно.
Слабо ли тебе не общаться со мной вообще, до тех пор пока ты не поймёшь истинную цену любви, пока ты не научишься любить и не приносить боль, пока ты не захочешь всегда быть с любимым человеком. Ну или пока не выйдешь замуж. Когда сделаешь, напиши/позвони, и я конечно же отвечу, если буду на этой планете. Ну а пока вали из моей головы.
«И вместе с собой забери о тебе мои мысли, чтобы Богу не показалось, что мы в этом мире слишком зависли».
Тогда до меня дошло, что я натворила. И я пошла исполнять свое «слабо».
* * *
Заметка в дневнике:
17 апреля 2014
Из всех знакомых не знаю моральных садомазохистов похлеще себя. Может, надо лечиться? Интересно, существуют ли группы анонимных моральных извращенцев? Расскажу – не поверят. Но как красиво… Как же красиво. Как можно перестать?
Я подсаживаюсь на эмоции. Чем ярче они, тем лучше. Тем больше хочется еще. Простая радость или грусть уже неинтересны. Нет, мне нужны страдания, нужна ревность, нужна страсть, нужны гнев, одержимость, ненависть, эйфория, паника, страх. Мне нравится наблюдать, как эти чувства эволюционируют, утихают ли они со временем или, наоборот, становятся сильней.
Когда много в жизни насмотришься, затирается не только глаз, но и эмоциональность.
В 17 тебе плевать, что пить. Шейк, Ягуар, Оболонь, Журавли… Какая разница! Что налили, то и пьешь. Но вот ты взрослеешь, и тебе уже интересен алкоголь получше. Ты начинаешь отличать цветочные нотки в вине или ягодные, какой цвет, какое послевкусие, тебе важно, где рос виноград. Тебе становится интересно, а на какой вискикурне сделали твой виски? Какие там бочки? Какой солод? Какой способ старения? Чувствуешь привкус морской соли в шотландском? Это потому, что, взрослея в дубовых бочках на берегу океана, виски напитывается свежестью морского ветра, йодом или, как сказали бы своего рода извращенцы, «набирает с годами силы, дремля на складах, чтобы потом проснуться в бокале, согретом теплом рук, и, переливаясь янтарем или золотом, раскрыть свой характер»… Понимаете, о чем я?
Гурманы. Гурманы алкоголя. Гурманы еды.
А я гурман чувств. И мне вечно мало.
Lo siento.
В Буэнос-Айрес пришла осень. На тротуаре появились жухлые листья. Ветер на улице танцевал сумасшедшее танго, занося разноцветные листья клена прямо в наш подъезд. Я шла по улице, зарывшись в воротник единственного свитера, и не могла поверить, что это апрель. Чувствую себя Алисой в Зазеркалье. А вернее, в стране «антиподов». Даже погода наоборот. Единственные джинсы порваны в хлам. От подаренных подругой кроссовок начала отваливаться подошва, но ходить можно. Мне комфортно в этом причудливом хаосе. Все лучше, чем вылизанная Европа и погоня за бирками.
Завтра направляюсь на север Аргентины. А дальше – через прекрасную Боливию, самую высокую в мире страну. В горах там ноль, и люди жуют листья коки (из нее делают кокаин), чтобы было легче дышать. За это время произошло все и ничего. Из успехов: я дошла в испанском до уровня собаки. Понимаю, но сказать не могу. Но скоро будет больше. Это последний европеизированный город, который я планирую посетить. Дальше начинается моя дорога into the wild.
Я продолжила свое путешествие, пытаясь доехать до Чили. Но перед этим остановилась на несколько дней в Сальте – небольшом городке на севере Аргентины. Закупилась там продуктами и потусила с очередными незнакомцами, которые посоветовали поехать в Сан-Педро.
Но сначала я решила заехать в Пурмамарку. На автобус успела чудом, минута в минуту, потому что перепутала место отправления. Через 5 часов пейзаж за окном сильно изменился. Огромные разноцветные горы, гигантские кактусы… Все как на картинке. И полное отсутствие цивилизации. Меня высадили на полпути в никуда.
– Кто в Пурмамарку? Ты, девочка? Выходи из автобуса.
Водитель махнул мне рукой на дорогу, уходящую куда-то в горы. Автобус уехал, и я осталась стоять одна. Мне кажется, это был один из самых чувственных моментов в моей жизни. Каждый, кто путешествовал, помнит свой момент «прихода», когда он оказался один на абсолютно пустой дороге. Наверняка в твоей жизни еще будет множество пустых дорог, но это чувство – как первая волна на серфе, как первый секс, как первый выученный аккорд – навсегда останется с тобой.
Вокруг меня не было ничего, кроме природы. Ни машин, ни людей. Только горы, бегущая по камням речушка и палящее солнце. Идеальная тишина. Я посмотрела налево, направо, посмеялась и пошла по дорожке через горный перевал.
