Потери и итоги

В принципе с итогами – неутешительными для авиации – мы познакомились выше. Общая неудовлетворительная оценка командования сказалась на том, что до сих пор трудно оценить достигнутое авиационными частями – сведения об уничтоженной боевой технике и живой силе противника практически не нашли отражения в опубликованных источниках, тем более не сделан ее анализ. Итоговые же цифры не дают представления о характере воздействия (авиационное или иное), в результате которого немецко-румынские войска понесли потери.

Но это совсем не значит, что авиаторы ничего не сделали. За весь период операции (с 26 декабря по 2 января) военно-воздушными силами Черноморского флота и Закавказского фронта было произведено не менее 1303 самолето-вылетов. По данным летчиков, было уничтожено и выведено из строя 8 танков, 12 орудий, 435 автомашин, 430 повозок, 13 самолетов, истреблено и рассеяно до 10 пехотных батальонов и до 2 кавалерийских эскадронов противника. В реальности успехи были, естественно, гораздо скромнее. Но если бомбардировочная и разведывательная авиация проявляли хоть какую-то активность, то истребители так и не смогли выполнить свою самую важную задачу – прикрыть разгрузку войск в порту Феодосии от ударов немецких бомбардировщиков. О причинах мы уже говорили.

Хотя в целом итоги Керченско-Феодосийской десантной операции были вполне удовлетворительными. Всего с 26 по 31 декабря Азовская военная флотилия высадила более 6 тысяч человек и перебросила 9 танков, 10 орудий (37-мм, 76-мм калибра), 28 минометов и 204 т боеприпасов. Керченской военно-морской базой с 26 по 29 декабря в районе Камыш-Буруна из состава 302-й стрелковой дивизии было высажено более 11 200 человек и выгружено 47 орудий, 229 пулеметов, 198 минометов, 12 автомашин, 210 лошадей. В период с 29 по 31 декабря было перевезено и высажено в районе Феодосии 23 тысячи человек, 1550 лошадей, 34 танка, 109 орудий, 24 миномета, 334 автомашины и трактора, 734 т боеприпасов и 250 т других грузов. Всего в операции участвовали 82 500 человек (62 тысячи из числа войск Закавказского фронта и 20 500 из состава Черноморского флота и Азовской военной флотилии). Было захвачено свыше 2 тысяч пленных, 68 орудий и минометов, 56 пулеметов, 3 тысячи винтовок, 150 автоматов, 1 тысяча мотоциклов, 398 автомашин и много другой техники. Безвозвратные потери составили 32 453 человека, санитарные – 9482 человека, всего – 41 935 человек. С приведенными цифрами потерь, по всей логике, видимо, перепутанными (см. раненые и убитые, первых, как правило, больше на практике), можно спорить.

Довольно сложный вопрос с потерями нашей авиации. В закрытой прежде литературе указаны общие цифры за все бои в Крыму в 1941–1942 гг. – всего 337 самолетов, из которых бомбардировщиков – 55, истребителей – 179, штурмовиков – 28, гидросамолетов – 75. Естественно, в их число входят самолеты, потерянные в осенних боях по обороне Крыма, в Севастополе за весь период, и на Крымском фронте, и в Керченско-Феодосийской десантной операции также, и при действиях на феодосийском плацдарме. В существующей литературе приведена цифра в 39 самолетов, однако не ясен период, за который проходили подсчеты.

Судя по анализу журналов боевых действий и оперативных сводок всего с 25.12.1941 по 3.01.1942 были потеряны 33 самолета, из них минимум три – разбились в небоевых условиях (один – в тумане; два столкнулись на аэродроме и сгорели). Кстати, относительно столкновений на своих аэродромах при рулении и полетах – это не обязательно могло быть следствием неопытности пилотов, а более – результатом большой скученности летательных аппаратов на достаточно небольших аэродромах. Около десяти самолетов были подбиты, сели на вынужденную посадку на своей территории, летчики остались живы. «Черным днем» для ВВС десантных сил стало 26 декабря, когда за сутки было потеряно

13 самолетов; 31.12 было потеряно 6 машин, преимущественно в воздушных боях. Надо также отметить, что иногда наши самолеты возвращались на свои аэродромы, не выполнив задания из-за сложных метеоусловий по маршруту. Так было 24.12 – части ВВС 44-й армии сделали 55 самолето-вылетов, 14 из них – безрезультатно, 2.01.1942 самолеты из ВВС 51-й армии сделали 11 безуспешных вылетов-возвратов.

Если взять за основу базовую цифру в 1303 самолето-вылета, то получится одна безвозвратная потеря на 39 вылетов. Если же взять за основу приблизительное количество самолето-вылетов в 5616, то соотношение будет уже около 60 вылетов на одну потерю. Несомненно, это немного (по сравнению с большими битвами или даже последующими событиями на Крымском фронте), но и немало – учитывая состояние и количество авиатехники в данный период. Общий процент потерь (от исчисленной цифры в 700 самолетов до операции) составит 13,3 процента. Важно, что немецкая сторона говорит о 67 самолетах (в воздухе – 23, на земле – 44), но уничтоженных в период с 15 января по 11 февраля 1942 г., цифровые данные за более ранний период пока не найдены.

Так же как не найдено точного количества вылетов германской авиации: есть данные только за группировку специального штаба «Крым» – с 19 января до 18 февраля 1942 г. авиачасти совершили 1089 боевых вылетов, из них: 256 – бомбардировщики, 579 – истребители и 233 – пикирующие бомбардировщики. К этому числу нужно добавить 21 вылет воздушной разведки. Таким образом, пока существующий корпус документов не дает возможности однозначного сравнения данных по вылетам и потерям обеих сторон противостояния на конкретные даты; однако можно говорить о примерно одинаковом количестве самолето-вылетов основных типов авиатехники. О потерях румынских ВВС говорилось выше.

Интересно сравнить потери всех самолетов на советско-германском фронте за январь и февраль 1942 г. Они составили: в январе 327 советских самолетов потеряно против 158 немецких, в феврале – 892 против 186 соответственно.

В современной отечественной литературе по исследованию потерь войск отдельно потери авиаторов не зафиксированы. Именные списки безвозвратных потерь и другие архивные документы могут дать представление о личностях погибших авиаторов.

Всего за период с 12 декабря (дата подготовки и выдачи директивы на десант) и по 22 января (дата стабилизации фронта на Ак-Монае) количество самолето-вылетов и потерянных советских самолетов представлено в таблице 5.

Количество самолето-вылетов и потери авиатехники

Примечание: в таблице не учтены вылеты транспортной авиации и авиации связи из-за отсутствия точных данных.

Относительно потерь за весь рассматриваемый период с декабря 1941 г. и по март 1942 г. интересные данные приведены в современных исследованиях. В частности, со ссылкой на архивные документы, судя по докладу командующего ВВС Кавказского фронта Н. Глушенкова, указано, что за период с 10.12.1941 по 3.02.1942 ВВС фронта произвели 8914 самолето-вылетов, уничтожив 129 самолетов, 102 танка, 32 874 человека живой силы противника. На начальную дату ВВС имели 433 истребителя, 228 бомбардировщиков – всего 661 самолет, на конечную дату – 529. Увы, эта разница в 132 самолета в документе не объяснена – потери здесь учтены, видимо, и боевые и небоевые; вопрос с пополнением самолетного парка остается также открытым. К указанным цифрам, учитывая данные противоположной стороны, необходимо относиться критически. Как, впрочем, и к оценкам результатов всей десантной операции (или ее этапов), приводимым различными исследователями.

По немецким данным, за период с 1 января по 31 августа 1942 г. общие потери самолетов люфтваффе составили 8301 машину. В том числе на Восточном фронте – 4460, на Западе и в Германии – 2121, в Африке и на Средиземноморье – 1520. Убитыми, ранеными и пропавшими без вести значилось 8870 человек летного состава: на Восточном фронте – 4689, на Западе и в Германии – 2381, в Африке и на Средиземноморье – 1800.

Но Германия еще могла восполнять потери, хотя со все большим трудом. Если в декабре 1941 г. люфтваффе имело 5178 самолетов, то в июне 1942 г. – уже 6821. Полностью боеготовыми были 4264 машины. Примерно 3000 из них находилось на советско-германском фронте, где действовали четыре воздушных флота люфтваффе: 1-й действовал в районе Ленинград – Волхов, 4-й дислоцировался на Украине и в Крыму, 2-й – в центральной части фронта, 5-й со штабом размещался в Норвегии.

Наиболее сильным был 4-й флот. В его состав входили YHI воздушный корпус ближнего действия, IV воздушный корпус, а также самолеты командования «Юг». Кроме того, этому воздушному флоту оперативно подчинялись авиационные части Румынии и Венгрии. Германское командование готовило широкомасштабное наступление на южном участке советско-германского фронта, и руководство военно-воздушных сил Германии стремилось максимально пополнить свои соединения и части, чтобы усилить поддержку с воздуха наступающих войск.

Но необходимо снова вернуться в «жаркую зиму 1941/ 42-го»… На наш взгляд, одной из основных причин оставления Феодосии 17–18 января 1942 г. стало запаздывание в сосредоточении на плацдарме советских войск, вызванное постоянными бомбардировками порта немецкой авиацией. Господство в воздухе люфтваффе в немалой степени обеспечило успех немецкого наступления в январе 1942 г. Причем не только в Крыму. ВВС Закавказского фронта и ЧФ к началу Керченско-Феодосийской десантной операции имели примерно трехкратное численное превосходство над противником. Качественное соотношение было совсем другим – чуть более 100 современных советских самолетов против 200 немецких.

Достаточно ли было сил советских ВВС для надежного прикрытия плацдарма? Обратимся к опыту союзников по антигитлеровской коалиции. 19 августа 1942 г. была проведена высадка морского десанта во французском порту Дьеп – своего рода «репетиция» открытия второго фронта. Десантирование прикрывали 56 эскадрилий английских и 3 эскадрильи американских истребителей. Им противостояли 206 немецких истребителей. Истребители союзников произвели 2122 вылета против 800 вылетов немцев. Соотношение по численности машин 3:1 в пользу союзников, по боевым вылетам 2,5:1. Союзники потеряли 61 истребитель, немцы – 20. А главное – «воздушный зонт над местом десантирования оказался дырявым».

Уроки десанта в Дьепе были учтены при подготовке к высадке в Нормандии. 6 июня 1944 г. над небольшим участком французского побережья находилась 171 эскадрилья истребителей союзников, в то время как немцы могли им противопоставить лишь 160 дневных истребителей. Соотношение примерно 12:1. А всего по самолетам превосходство было за союзниками просто подавляющим – 61,4:1, или 10 859 самолетов против 160. По зарубежным данным, было сконцентрировано 7520 боевых самолетов (605 эскадрилий). Много было задействовано транспортных самолетов – свыше 2300 и около 2600 планеров для воздушных десантов.

Конечно, Нормандская операция 1944 г. уникальна в своем роде, но это и как бы квинтэссенция всех десантов

Второй мировой войны. И с ней сравнивают многие морские десанты, в том числе и Керченско-Феодосийский. Относительно исследуемой проблемы надо отметить, что в ней особую роль занимали подготовка авиации и мероприятия, направленные на достижение господства в воздухе. Для воздушного обеспечения строилась система аэродромов, общей площадью 100 тысяч гектаров, с площадью бетонированных взлетно-посадочных полос, соответствующей площади дороги длиной в 140 тысяч километров и шириной 10 м.

Для участия в операции выделялись союзные экспедиционные воздушные силы (9-я американская воздушная армия и английские 2-е тактические ВВС) под командованием английского Главного маршала авиации Т. Ли-Мэллори и союзная стратегическая авиация: английское бомбардировочное командование (командующий Главный маршал авиации А. Гаррис) и 8-я американская армия стратегической авиации (командующий генерал К. Спаатс). Их задача состояла в том, чтобы надежно прикрывать с воздуха район высадки; подавлять оборону противника на побережье в зоне высадки; срывать переброску им подкреплений к району операции; нарушать его коммуникации в Северной Франции и Бельгии, а также между Германией и оккупированными ею странами Западной Европы. Первостепенными объектами воздушных атак были определены сооружения железнодорожной сети, подвижной состав, а также аэродромы во Франции и Бельгии. Все соединения авиации, выделенные для обеспечения операции «Оверлорд» (Overlord), с конца марта 1944 г. были подчинены непосредственно главнокомандующему союзными экспедиционными силами генералу Д. Эйзенхауэру. Практическое руководство ими осуществлял его заместитель Главный маршал авиации А. Теддер.

С конца апреля 1944 г. союзная авиация приступила к разрушению основных железнодорожных объектов противника во Франции. В течение мая – июня она уничтожила и повредила 1437 локомотивов. Кроме того, ею было выведено из строя большое количество станций, мостов, вагонов.

В ходе подготовки к операции на Германию в апреле 1944 г. было сброшено 70 тысяч тонн бомб и еще 12 тысяч тонн – на оккупированную немцами территорию, в мае – 163 тысячи тонн. При этом за период с 1940 по конец 1943 г. союзники всего сбросили на рейх 246 500 т бомб, то есть около 6 тысяч тонн в среднем за месяц.

В ночь на 6 июня одновременно с переходом морского десанта союзная авиация начала наносить удары по артиллерийским батареям, отдельным узлам сопротивления, штабам, скоплениям войск и тылам противника. Только на десять основных батарей 1136 английских бомбардировщиков сбросили 5267 т бомб. С рассветом 1083 американских бомбардировщика в течение получаса обрушили на объекты береговой обороны в заливе Сены 1763 т бомб. Сильные удары авиация нанесла по объектам в районе Кале, Булонь с целью отвлечь внимание немецкого командования от действительного направления высадки.

В первые часы суток 6 июня 1944 г. началась выброска американских воздушно-десантных войск и английской дивизии; для ее осуществления было привлечено 1662 самолета и 512 планеров американской авиации, 733 самолета и 335 планеров английских военно-воздушных сил. С воздуха было десантировано 24 500 человек с вооружением, еще больше – на планерах. Особе внимание уделялось связи с авиацией и флотом. Но не все пошло гладко – парашютисты сильно рассеялись, потеряв часть вооружения, попали в искусственно заболоченную местность…. Но и теми силами, которые сумели собраться, боевые задачи были в целом выполнены.

А с утра пошел морской десант… К исходу первого дня операции союзные войска создали три плацдарма глубиной от 2 до 9 км. На побережье Нормандии высадились основные силы пяти пехотных и трех воздушно-десантных дивизий с частями усиления численностью свыше 156 тысяч человек. На плацдармы было доставлено 900 танков и бронемашин, 600 орудий, а также большое количество транспортных средств. Успеху высадки во многом способствовало полное господство англо-американского флота и авиации, которые непрерывно наносили удары по противнику с моря и воздуха. В течение первых суток десантной операции стратегическая авиация союзников совершила 14 тысяч самолето-вылетов. За это же время в районе высадки было зарегистрировано всего 50 вылетов немецкой авиации.

В течение 7–8 июня командование экспедиционных войск продолжало интенсивную переброску новых сил и средств на захваченные плацдармы. За трое суток здесь было сосредоточено 8 пехотных, 1 танковая, 3 воздушно-десантные дивизии и большое количество частей усиления. С утра 9 июня союзные войска перешли в наступление с целью создания единого плацдарма. Надводные корабли обеспечивали их действия артиллерийским огнем до тех пор, пока они не продвинулись за пределы его дальности. В период с 9 по 12 июня экспедиционным силам удалось занять побережье протяженностью 80 км по фронту и 13–18 км в глубину, при этом на плацдарме уже находились 16 дивизий и бронетанковые части, эквивалентные 3 бронетанковым дивизиям. В составе союзных сил в Нормандии к 12 июня насчитывалось 327 тысяч человек, 54 тысячи боевых и транспортных машин и 104 тысячи тонн грузов.

К концу июня плацдарм союзников в Нормандии достигал 100 км по фронту и от 20 до 40 км в глубину. Здесь находились силы 1-й американской и 2-й английской армий. Общая численность экспедиционных сил на плацдарме к 30 июня составляла свыше 875 тысяч человек. Для них было доставлено 148 803 транспортные машины и 570 505 т грузов. На плацдарме было оборудовано 23 аэродрома, на которые перебазировалась значительная часть тактической авиации. Надо ли напоминать, что такой же по площади плацдарм в результате высадок в Керчи и Феодосии советскими войсками был захвачен за пять дней. Другое дело, не было такой организации и таких сил. В том числе и авиационных, господствующих в воздухе.

Но и в советской военной истории такие примеры – прикрытие плацдарма со стремлением к полному господству авиации – есть. Красносельско-Ропшинская операция проводилась с 14 по 30 января 1944 г. для полного освобождения Ленинграда от блокады. И Ораниенбаумский плацдарм, откуда наступала 2-я ударная армия, необходимо было прикрыть средствами авиации и обеспечить оперативное господство в воздухе. При этом осуществлялось взаимодействие фронтовой авиации, АДД, ВВС Балтийского флота и авиации ПВО страны. Авиационная группировка в составе 13-й и 14-й воздушных армий, части сил 15-й воздушной армии, части АДД, флотской авиации и 2-го гвардейского истребительного корпуса ПВО и вела эту борьбу за господство, привлекши всего более 1200 самолетов. И хотя в начале операции авиация немцев была подавлена, противник спешно перебросил дополнительные силы и активизировал действия своей авиации. Полного господства так и не получилось, хотя бои в воздухе были жестокими.

Напрашивается вывод – даже при хорошей погоде, более успешной подготовке аэродромов и доставке топлива ВВС Закавказского фронта и ЧФ вряд ли смогли обеспечить достаточно надежное прикрытие феодосийского плацдарма. При этом остаются открытыми тыловые и снабженческие вопросы, которые, увы, ни в советской, ни в современной постсоветской авиации не решены до сих пор. Неоднозначен и проблематичен уровень подготовки летного и инженерно-технического состава. Но в целом – советская авиация в морском десанте в таком масштабе сил и средств была применена впервые, мы учились воевать, преодолевая проблемы внутреннего характера и трудности извне.

Интересен взгляд на десант иностранных исследователей. Немецкий историк Юон в 1962 г. сделал такие выводы: «Операции в Крыму зимой 1941/42 г. и попытка обойти с помощью Черноморского флота южный участок немецкого фронта полностью соответствуют концепции русских об использовании военно-морских сил для поддержки сухопутных сил. Строгое проведение «священных» планов в ее ходе переходило всякие границы. Благодаря этому советские войска 1 января из Феодосии направились на восток, где не было никакого противника, хотя просторы центрального Крыма были для них открыты. Флот не располагал мало-мальски пригодными десантными средствами, противовоздушная оборона была слишком слабой. Господство на море было безрезультатным из-за отсутствия хотя бы временного господства в воздухе. Высадка десанта в зимнее время без прикрытия авиации, без метеослужбы, без противотанкового оружия привела к тяжелым потерям. Еще раз советское командование проявило полное равнодушие к человеческим жизням, ограничиваясь высокопарным восхвалением героизма. Сколько бы советская литература ни распространялась об успехах десанта в Керчи и Феодосии, чтобы доказать превосходство советской военной науки перед буржуазной стратегией, конечная цель действий – освобождение Крыма и Донецкой области – в дальнейшем не была достигнута». Не все бесспорно, но что-то в этом выводе есть…

При оценке тех или иных боевых событий, независимо от их характера и масштабов, нельзя подходить к ним с одними лишь мерками оперативной или тактической теории. Нельзя не учитывать конкретной обстановки и причин, оказывавших прямое и косвенное влияние на результаты оцениваемых событий, и тех обстоятельств, которые вызвали возникновение этих причин.

Эти соображения следует учитывать при оценке высадок десантов в первый период Великой Отечественной войны, в особенности в его начале. Как известно, обстановка на приморских флангах сухопутного фронта в первом военном полугодии была исключительно напряженной, временами даже угрожающей. В такой обстановке фактор времени и, в частности, предельно быстрое реагирование на действия противника приобретали особенное значение. Поэтому естественно, что у советского командования неоднократно возникала идея высадки десантов (преимущественно тактических) на флангах и в ближнем тылу врага в качестве ответных действий. Некоторым исключением по масштабам явилась в целом Керченско-Феодосийская десантная операция, но вот десанты в Судак, Евпаторию говорят в пользу этой точки зрения.

Непрерывно накапливавшийся в течение войны опыт в проведении морских десантов позволил последовательно развить формы и способы их подготовки и выполнения. Одной из наиболее характерных черт этого опыта явилось то, что он дал возможность вскрыть абстракцию прежних, преимущественно оперативных, взглядов на десантные операции в условиях ограниченных по пространству морских театров военных действий, в которых излишне теоретизировались нормы и требования. Суровые требования боевой действительности заставляли существенным образом корректировать довоенные взгляды исходя не из теоретических предположений, частично опиравшихся на чужой опыт, а на основе конкретных возможностей и реальной обстановки.

На развитие форм и способов десантных операций в годы войны в самой большой степени оказывали влияние непрерывный рост значения авиации как ударной и обеспечивающей силы. И влияние этого фактора сказывалось на всех этапах операции. Опыт войны показал, что бомбардировочная и штурмовая авиация является основной ударной силой, обеспечивающей успех боя за высадку на всех его этапах. Количественный и качественный рост ВВС ВМФ во время войны и освобождение флотской авиации от выполнения задач на сухопутных направлениях позволили эффективно использовать ее в ряде десантных операций начиная со второй половины 1943 г. и до конца войны. Вместе с нею в большинстве десантных операций, проведенных в это время, в крупных масштабах использовалась фронтовая авиация – но сведенная в воздушные армии. Если бомбардировочной авиации принадлежала наиболее важная роль в предварительной подготовке высадки, то в непосредственном авиационном обеспечении высадки десанта и его действий на берегу постепенно возросло значение штурмовой авиации, которая во втором периоде войны стала действовать и ночью.

В десантных операциях на приморских направлениях боевые действия авиации имели существенные особенности. Они обусловливались: необходимостью выполнения боевых задач одновременно в двух секторах – сухопутном и морском; участием различных видов авиации – фронтовой, морской и дальней; своеобразием в приморских районах физико-географических и климатических условий; особыми требованиями к подготовке летного состава, привлекавшегося для действий по морским объектам; повышенными требованиями к всестороннему и разнообразному снабжению и обеспечению. Все это показывало, что успех десантной операции находится в прямой зависимости от степени достижения превосходства в воздухе, в особенности в бою за высадку. Отдельные удачи, как, например, высадка в Феодосии 29 декабря 1941 г., во время которой корабли и десант не имели прикрытия с воздуха, говорили либо о недостаточной активности авиации противника, либо о невозможности ее использования по условиям погоды. И обратно – если рассматривать высадку на плацдармах Керченского полуострова. Воздушная разведка противника затрудняла достижение внезапности высадки, вызывала необходимость организации мер борьбы с нею. Повышение ударной мощи вражеской авиации потребовало значительного увеличения масштабов обеспечивающих мероприятий, в особенности прикрытия с воздуха пунктов сосредоточения транспортов, высадочных средств и сил десанта, его погрузки-посадки и перехода морем. И уж тем более последующих действий над плацдармом в Крыму.

Боевые действия советских ВВС в первом периоде войны велись в сложных условиях наземной и воздушной обстановки. Перед началом зимней кампании советское Верховное главнокомандование совершило ошибку в оценке стратегической обстановки: оно не обнаружило переноса основных усилий врага с западного на юго-западное направление. Вследствие этого Юго-Западному фронту было предписано в мае провести наступательную операцию в целях овладения Харьковом и отвлечения оперативных резервов противника с московского направления, которое по-прежнему считалось главным. Практически одновременно планировалось проведение операций на воронежском направлении по ликвидации пресловутого ржевско-вяземско-го выступа, по освобождению Крыма и прорыву блокады Ленинграда.

Как известно, качественное превосходство обусловливается прежде всего соответствием организации и оснащенности воинских формирований требованиям современной войны, а также их умением применять современные формы и способы ее ведения на всех уровнях военного искусства. Именно качественное превосходство преимущественно определяет успех ведения вооруженной борьбы. В чем же конкретно проявилось это превосходство нашего противника? Этому посвящены, увы, немногочисленные современные военно-исторические исследования, на которые стоит опереться. Причем стоит отойти только от сугубо авиационной компоненты, а посмотреть на ситуацию в комплексном виде.

Во-первых, благодаря качественному превосходству в авиации противник с первых часов войны захватил и удерживал вплоть до 1943 г. стратегическое господство в воздухе. Это позволило ему полностью и практически безнаказанно реализовать высокие ударные возможности военно-воздушных сил, особенно в интересах поддержки стремительно наступавших оперативных объединений танковых войск. Превосходство противника обусловливалось не столько техническим превосходством материальной части и более высоким уровнем подготовки немецких летчиков, сколько уровнем управления авиационными частями и соединениями, обеспечивающим четкое взаимодействие с наземными войсками и между авиационными формированиями.

Во-вторых, вермахт имел подавляющее превосходство в эффективности управления войсками. Качественное превосходство в управлении обусловливается в первую очередь превосходством управленческого персонала в знании дела, в степени общей и военной культуры, в навыках и методах управления, в опытности. Во вторую очередь оно зависит от устойчивости и надежности функционирования системы военной связи в условиях интенсивного воздействия противника. По обоим этим показателям вермахт значительно превосходил РККА в 1941, да и в 1942 г.

В управлении войсками одним из важнейших критериев является качество функционирования системы военной связи. Именно в этом вопросе наиболее ярко сказалось наше общее отставание. Средний и низший командный состав не знал техники связи и методов ее применения в бою и операции и не без оснований боялся пользоваться радиосвязью, так как в войсках отсутствовали кодировочные машины и эффективные методы кодирования информации, а также обеспечения безопасной работы средств радиосвязи. Вследствие этого советская стрелковая дивизия накануне войны по штату имела в своих полках всего лишь 24 радиостанции. Реальная же обеспеченность средствами радиосвязи была еще ниже. В обычной германской пехотной дивизии только в дивизионных частях было порядка 70 радиостанций. В батальоне связи дивизии была еще 21 радиостанция и шифровальная машина «Энигма». Кроме того, в батальоне имелся взвод радиоразведки, который прослушивал работу советских радиостанций, пеленговал их и вызывал по ним огонь.

В-третьих, части, соединения и объединения вермахта прошли эффективное боевое слаживание и обкатку войной в ходе Польской и Французской кампаний, а командиры всех степеней получили хорошую практику боевого управления в условиях ведения современной вооруженной борьбы. Полученный опыт дал возможность гитлеровскому командованию оптимизировать боевую подготовку, организационно-штатную структуру и оснащение войск вооружением и техникой, особенно качественно – новых соединений и объединений танковых и механизированных войск. Это позволило с первых дней войны полностью использовать их высокие боевые возможности. Достаточно сказать, что германскую танковую дивизию в наступлении по нормам еще 1939 г. обслуживали десять самолетов разведчиков-корректировщиков. В РККА такого уровня обеспечения общевойсковых соединений воздушной разведкой не было.

В-четвертых, вермахт имел несравненно более высокую, чем советская армия, техническую оснащенность. Он получил возможность использовать лучшее вооружение и военную технику захваченных европейских стран, обладавших развитой экономикой. В распоряжение Германии поступило свыше 600 тысяч собранных со всей Европы автомобилей, что позволило оснастить даже пехотные дивизии почти тысячей грузовиков.

И наконец, в-пятых, что, очевидно, самое главное: германские сухопутные войска многократно превосходили советские в оперативной мобильности. Для нападения на Советский Союз немцы создали четыре танковые группы, по сути – четыре полностью моторизованных оперативных объединения танковых и механизированных войск, способных практически автономно вести высокоманевренные боевые действия в оперативной глубине противника, без оглядки на отставшую пехоту. Кстати, для разгрома Франции хватило одной такой группы, сыгравшей решающую роль в стремительно проведенной стратегической наступательной операции. Применение танковых групп в первом эшелоне оперативного построения позволяло легко, без больших потерь прорывать оборону пехотных соединений и стремительно развивать тактический прорыв в оперативный. Это создавало благоприятные условия для осуществления охватов, глубоких обходов и окружения наших малоподвижных из-за фактического отсутствия автомобильной техники войсковых масс, которые немедленно лишались снабжения и управления. Похожая группа – в существенно меньших масштабах, но с идентичными задачами и тактикой – появилась и в Крыму – сводный полк, затем бригада румынских войск под командованием Р. Корне (группа Корне), проявившая себя при захвате Феодосии в январе 1942 г.

Основным пороком организации и вооружения советских подвижных формирований было отсутствие частей самоходной артиллерии и технического обеспечения, надежных подвижных, защищенных радиостанций для управления механизированными частями и соединениями в ходе очень динамичного для того времени боя, бронетранспортеров для мотопехоты, разведчиков, связистов и саперов, корректировщиков огня артиллерии. В германских подвижных соединениях все это было в рациональных количествах и прекрасно освоено. Уже по штату 1939 г. в состав германской танковой дивизии входили 421 бронетранспортер, 561 вездеход, более 1400 грузовых и специальных автомобилей.

Особенно следует отметить тщательно продуманную систему взаимодействия наземных германских войск с поддерживающей авиацией. В каждом полку танковой или моторизованной дивизии в наступлении имелась приданная от люфтваффе штатная группа наведения авиации. Вследствие вышесказанного уровень взаимодействия и обеспеченности у немецких танкистов был в три – пять раз выше, чем у нас. Окончательное становление советских танковых и механизированных войск было долгим, мучительным и происходило в ходе ожесточенных сражений 1942–1943 гг. А в сложную зиму 1941/42 г. немецким войскам противостояли чаще простые пехотные части и соединения, в том числе и в Крыму.

Авиация противника – Германии и ее союзников – обладала стратегическим господством в воздухе. Перед ВВС Красной армии стояли тогда проблемы найти лучшие пути использования ограниченных сил советской авиации в стратегических и фронтовых оборонительных операциях, чтобы оказать максимальную поддержку обороняющимся войскам, разработать и применить наиболее эффективные формы и способы борьбы с вражеской авиацией, перестроить организационную структуру авиационных частей, соединений и объединений, чтобы она отвечала условиям вооруженной борьбы и уровню развития авиационной техники.

Борьба в основном велась путем уничтожения самолетов в воздухе. Подавление авиации на земле осуществлялось в ходе повседневных боевых действий и при проведении воздушных операций. Воздушные операции (их в первом периоде проведено пять) осуществлялись ограниченными силами, иногда без достаточной подготовки, разрозненно. Удары наносились по большому количеству аэродромов и мелкими группами. Операции в большинстве были растянутыми по времени. Поэтому в целом их проведение не могло создать быстрого перелома в борьбе за господство в воздухе. Кроме того, опыт люфтваффе показал, что авиация играла важную роль в борьбе с резервами и коммуникациями десантных сил. От своевременного их обнаружения воздушной разведкой и разгрома силами авиации в значительной мере зависел успех отражения контрударов противника и в целом ход наступления войск, высадившихся в десанте.

В операциях зимней кампании ВВС Красной армии – в жестоком противостоянии с германским люфтваффе и силами ВВС союзников Третьего рейха – получили первый опыт поддержки и прикрытия войск в наступлении и обороне на приморских плацдармах, опыт высадки и выброски тактических и оперативных воздушных десантов. Был приобретен и первый опыт применения морской авиации в морских десантных операциях, в том числе и таких масштабных, как Керченско-Феодосийская. Одновременно совершенствовалось и улучшалось взаимодействие между видами авиации при выполнении совместных задач на приморских направлениях.

Опыт летне-осенней кампании 1941 г. и зимней кампании 1941–1942 гг. показал, что организационное выделение армейской авиации, то есть предоставление каждой общевойсковой армии по одной-две авиадивизии, приводит к распылению усилий ВВС, исключает централизованное управление и массированное применение авиации в масштабе фронта. Вот почему в мае 1942 г. организационная структура фронтовой авиации подверглась коренной перестройке. Созданные воздушные армии оказались наилучшей формой оперативных объединений ВВС, которые обеспечивали гибкость и оперативность управления боевыми действиями авиационных соединений, облегчали массирование усилий авиации на главных направлениях и сосредоточение их на выполнении наиболее важных задач, способствовали завоеванию господства в воздухе (как решающей проблемы действий наземных сил и флота), организации авиационного наступления в наступательных операциях фронта и выполнению других оперативно-тактических задач, в том числе и морских десантов.

Относительно же противоборства советской и германской авиации в зимнем небе Крымского полуострова в 1941–1942 гг. необходимо отметить, что оно оказалось забытой воздушной войной. Сложный первый период войны не был с реющими знаменами и фанфарами побед, а в послевоенное время не жалован историками. Но свою задачу автор прежде всего видел с позиции великого оратора Цицерона: «Первая задача истории – воздержаться от лжи, вторая – не утаивать правды, третья – не давать никакого повода заподозрить себя в пристрастии или в предвзятой враждебности». А уж как получилось, судить читателю.