13
Кто кого «хакнет»
Хочу предупредить: то, о чем мы пишем в этой книге, не нужно путать с другим набирающим популярность трендом – биохакингом. Бум на это направление в России начался после того, как молодой предприниматель Сергей Фаге поделился в интернете личным опытом «взлома» своего организма (). Уже более пяти лет он занимается экстремальным апгрейдом данных ему от природы физических и ментальных возможностей, пытается достичь совершенного уровня здоровья. Высокоинтенсивные тренировки, персональная система питания и голодания, современные БАДы и лекарства в бессчетном количестве, – его верные помощники на пути к лучшей версии себя. Каждый день Сергей с помощью гаджетов, различных тестов и анализов мониторит, как функционирует его организм. В планах биохакера дожить как минимум до 120 лет.
Поживем – увидим. Мне сразу вспомнился товарищ А.А. Богомолец (основоположник российской и украинской школы патофизиологии, эндокринологии и геронтологии), который докладывал И.В. Сталину о разработанных им технологиях против старения. По легенде, Богомолец создал секретную антивозрастную сыворотку, которая была доступна только правительственным деятелям. Тем не менее сам ученый умер в возрасте 65 лет, опровергнув сим фактом все свои наработки по обретению вечной молодости. Кстати говоря, Сергей Фаге вовсе не первопроходец в области биохакинга. Более 10 лет назад вышел роман Юрия Никитина «Трансчеловек», главный герой которого и был самым что ни на есть биохакером. Не исключаю, что Фаге мог позаимствовать у него свой жизненный сценарий.
Вообще, люди всегда мечтали и продолжают утопично грезить об универсальной «кремлевской» таблетке. Что проще – проглотил волшебную пилюлю и омолодился. Бесспорно, в критических ситуациях лекарства помогают. Но они не могут быть драйвером жизненного пути человека. Это противоречит логике жизни, логике медленной моды. Поясню. Идея в том, что наша жизнь, по понятиям физики элементарных частиц, – это медленная мода (mode – англ., режим). Мы с вами живем постепенно и вынуждены жить изо дня в день. Наше существование растянуто во времени – как правило, на 70, 80, 90 лет. Внутри медленной моды совершаются флуктуации – то есть нас выбивают из нее какие-то внешние обстоятельства, а затем мы опять возвращаемся в медленный режим. Лично мое мнение: чем больше таких выбиваний из колеи жизни и возвращений, тем значительнее сокращается ваша медленная мода. Как же случается вывести жизнь из медленного привычного ей режима в быструю моду?
Приведу простой пример. Школьник решил стать отличником. Сидит ночами, корпит над учебниками, грызет гранит науки. Он пытается сделать быструю моду – как можно скорее добиться результата. Если кто-то ему скажет, что у него все получится только лет через 10, он бросит это неблагодарное занятие. А если будет уверен, что станет отличником буквально через пару месяцев – на ЕГЭ, то точно вложится в достижение поставленной цели целиком и полностью. Мы с вами так устроены: у нас мотивация в быстрых модах, нам надо все здесь и сейчас. Пошел себе вечером в бар после работы, выпил, отвлекся от будничных проблем – вот вам пример быстрейшей моды по выводу себя из стресса. При этом мало кто задумывается, что вот эта сегодняшняя «быстрая мода» приведет к сокращению длинной, того самого персонального клочка «шагреневой кожи», ресурса здоровья.
По этим же принципам живет биохакер – он хочет «хакнуть» свой организм, чтобы получить быстрый результат за счет коротких мод. И не понимает, что жизнь – это медленная, длительная мода. По сути, он впадает в крайность, это перфекционизм, доведенный до фанатизма. Что никогда хорошо не заканчивается. К тому же у биохакера нет объективных инструментов для оценки – делает ли он свой организм более или, наоборот, менее совершенным.
В логике сетевого здоровьесбережения жизнь и так нередко подкидывает изнашивающие стимулы, и наша задача – фиксировать их и постоянно следить за своим клочком «шагреневой кожи».
Приведу еще один пример, который наверняка будет очень понятен женской аудитории. Глянцевые модные журналы регулярно информируют нас о fashion-тенденциях новых сезонов и заставляют сегодня покупать туфли-лодочки на высоком каблуке, завтра – на танкетке, а послезавтра – балетки. Если представить, что сперва у вас есть туго набитый деньгами мешок (пусть, образно, это будет ресурс здоровья), то в погоне за сиюминутной, короткой модой и дорогими брендами вы останетесь с «похудевшим» пустым – то есть со скукожившимся клочком «шагреневой кожи здоровья». Получается, Сергей Фаге – модник, и он рискует в какой-то момент обнищать, то есть быстро исчерпать свой ресурс здоровья. В таком контексте здоровьесбережение – это классика, она вне времени и подразумевает рациональное избегание опасных коротких мод в пользу длинной.
Известный факт: большую часть жизни каждый из нас проводит на работе. И термин «профессиональное выгорание» тоже у всех на слуху. Я, например, предполагаю, что продвинутый работодатель должен ориентироваться и видеть, что сотрудник «впадает» в короткую моду – то есть у него сильное отклонение от здоровьесберегающей траектории. Тогда, если для вас важно долгосрочное существование ценного кадра, лучше отпустить его с работы. Особенно это показательно в науке: мы не можем подготовить высококвалифицированного научного сотрудника за два года, в него нужно вкладываться. Но, если в 35 лет он перегорел, а в 40 – серьезно заболел, то все ваши вложения обесцениваются. Та же проблема ярко выражена у людей опасных профессий, вынужденных постоянно пребывать в стрессе. Например, атомщики изо дня в день работают в психологически экстремальных условиях. Чтобы обучить опытного атомщика, нужно потратить 15 лет – через столько времени ему, как специалисту, можно доверять. А он к этому моменту уже выгорел, и у него начались проблемы со здоровьем. В итоге у вас есть профессионал, неспособный работать.
В частности, как раз поэтому «Росатом» может быть одним из заказчиков разработки технологий молекулярного «селфи». Его руководители заинтересованы в предупреждении поломок здоровья у сотрудников, достигших профессионализма и… возраста 45–50 лет. На работе вы все время находитесь в короткой моде. Кто вам покажет, что вы вышли из длинной? Что вам делать, когда это произошло? Возвращаться обратно как можно скорее. Как снова попасть в длинную моду?
Один из способов сделать это в рабочем процессе – саббатикл, когда сотруднику раз в 10 лет дают отпуск на год и при этом он получает среднюю заработную плату. Делай, что угодно, только не работай. Человек должен найти собственный стимул, мотивацию. Помните, я рассказывал, как тестировал здоровьесберегающую технологию Welltory? Так вот, даже просто подключение специальной ушной клипсы для замера показателей медитативным образом переводит тебя в длинную моду.
Кстати, я считаю, что мои коллеги по биологическим наукам не найдут биомаркер старения. Потому что такой биомаркер – априори короткомодовый: вы сегодня сдали кровь и узнали свой биологический возраст. Мое мнение – истинный биологический возраст человека не может быть одномоментным ответом, он должен быть результатом длительных наблюдений. Это совокупность параметров, растянутых во времени, в динамике. Чем ближе ты к длине моды своей жизни, тем более твой цифровой образ информативен с точки зрения сохранения этой моды. Ты как бы перекачиваешь свою длинную моду в информационное пространство, чтобы мониторировать, идет ли она в длинном режиме или тебя «выбило» в короткий. Развивая предположение: тот, кто смог наработать себе практики возвращения в длинную моду, собственно, и есть трансчеловек или биохакер. А не тот, кто ест таблетки горстями.
Еще одна длинномодовая вещь – вера. Ты веришь в свою моду, в то, что жизнь – длинная мода. Мы медленно развиваемся. Не так, что вчера родился, а завтра уже стал членом-корреспондентом РАН. Нам сама жизнь подсказывает, что мы находимся в медленной длинной моде. Это просто понять, но сложно осознать, ведь позиция нормального человека – «какое мне дело, что со мной будет через 20–30 лет?»
Вот еще наглядный пример из спорта – есть спринтеры и стайеры. Спринтер выложился на короткой дистанции. На жизнь это не похоже. В жизни мы стайеры. Если кто-то не сможет правильно распределить эту нагрузку самостоятельно, то, когда Сеть начнет «зеркалить» наш цифровой образ, искусственный интеллект дает подсказку. Сможете использовать эту подсказку, чтобы войти в режим стайера – получите жизненные преимущества.
Есть такое ощущение, что 70 и 80 лет – это не тот момент жизни, на котором она должна заканчиваться. В зрелую продуктивную фазу мы входим в 50–60 лет, потом выходим на пенсию и к 70 годам имеем разнообразие недугов. Из-за этого возникает дисбаланс: старшее поколение начинает давить на молодое в финансово-экономическом плане. Это проблема цивилизационного характера. Поэтому наша задача – распоряжаться жизнью как стайер, а не как спринтер. По крайней мере, стараться чередовать эти стили.
Если говорить обо мне, я по жизни спринтер. Все, чего добился – результат спринтерского забега. Мои друзья говорят: «Лисица, ты живешь не во благо, а вопреки». Ответственность и работоспособность – вот качества спринтера. С течением жизни выдавать результат становится все сложнее, требования и ожидания окружающих людей не меняются, а то даже и возрастают. Мне понадобились 40 лет жизни, чтобы понять: я совершил глупость. И теперь не в состоянии выменять спринтерство обратно – как главный герой О. Бальзака не может растянуть свой клочок шагреневой кожи. Я продолжаю получать задачи, но быстрым забег у меня уже не получается, кайфа от того, что еле-еле выполнил очередной спринтерский норматив не испытываю, а отменить забеги не могу.
Действительно, спринтерство в жизни – это возможность быстро, с самоотдачей сделать важную работу, способ достичь результата и подняться куда-то повыше по карьерной лестнице. Однако цена, которую заплатишь, несоизмеримо выше того, что получишь.
Спринт всегда основан на том, что я сейчас выложусь, а потом отдохну. А длинная мода жизни не предполагает отдыха, ты просто должен функционировать в режиме стайера. Впереди ждут только болезнь и смерть, но чем дальше человек отодвигает этот финиш, тем более полной оказывается его жизнь. Сейчас это наполнение может дать техногенная вера в применимость определенных принципов организации информации по отношению к индивидуальности человека.
Работа цифровых здоровьесберегающих технологий HealthNet сопряжена с длинной модой, вы должны в нее верить. Можно сказать, это техногенная вера. И главное здесь не то, что вы сделали свои молекулярные селфи или изо дня в день едите таблетки, а, прежде всего, предпринятое вами умственное усилие – brain fitness, – направлено на сохранение длинной моды за счет избегания нежелательных эксцессов с использованием сетевого искусственного интеллекта.
