Книга: Хоккенхаймская ведьма
Назад: Глава 32
Дальше: Глава 34

Глава 33

Теперь он не мог оставить свои покои без присмотра. Как оставить такие горы серебра?! И решил, что Ёган и Максимилиан будут в покоях неотлучно. Сторожами. Сыча и монаха взял с собой, с ним поехал в тюрьму. Барон как собака за ним ходил по гостинице с одним и тем же вопросом:
– Когда же вы спросите у Рябой Рутт про документы?
Да, теперь ничего не мешало сделать это. Но вместо этого комендант Альбрехт, противный старикан, стал просить у него бумаги. На всех, кого он ему в тюрьму привёз. Так всех нужно было записывать в тюремную книгу по именам. Хорошо, что Волков монаха взял с собой, стали баб из приюта спрашивать, затем Рутт и её бабёнок, всё записывали, время потеряли кучу. Но комендант, а теперь ещё и лейтенант городской стражи, не унимался. Стал требовать денег на содержание задержанных, так как магистрат на это дело не даёт даже медной монеты. Волков удивлён не был. Дал талер на бобы и хлеб, оставив монаха коменданту для писания бумаг. Кавалер уже пошёл в прекрасно оборудованную залу «для бесед». Там Сыч уже с удовольствием разглядывал разные приспособления, которые заблудшему и неразумному помогли бы найти путь к истине. Но не успели они позвать ведьму, как пришёл человек от барона и сказал:
– Господин барон просит господина кавалера быть в гостинице. Немедля.
Человек барона был взволнован. Видно, ему передалось волнение хозяина.
– Что ещё случилось? – Недовольно спросил Волков.
Чуть понизив голос, человек барона сказал с заметной долей трагизма в голосе:
– Обер-прокурор прибыли.
– Ну вот, – произнёс кавалер, – теперь уже и не сбежать.
Он засмеялся на удивление Сыча и человека барона, встал и поехал в гостинцу.

 

Родовое имя герцогов из Ребенрее было Сольмс. Вильгельм Георг Сольмс, граф Вильбург, фон Ребенрее был родным и единственным дядей принца Карла, герцога и курфюрста Ребенрее.
И, конечно же, он был доверенным лицом герцога. Другому такую должность не доверят. Этот славный муж уже пересёк линию полувека своего существования, он всё уже видел и пробовал, но излишествами себя не отягощал. В хороших покоях, но не таких, как у Волкова, он сидел в кресле, в шубе и берете, под шубой его была видна золотая цепь богатой работы с гербом дома Ребенрее. Лицо тяжёлое, с бородой, глаза холоднее свинца.
Барон был тут же, стоял у окна. На Волкова не глянул даже, делал вид, что его тут нет. Кавалер сразу понял: ему придётся говорить одному. Хорошо, что он надел с утра ни колет и шоссы с туфлями, а стёганку и штаны с сапогами. Он выглядел так, как нужно. Как подобает выглядеть рыцарю божьему.
Кавалер низко поклонился:
– Кавалер Фолькоф, хранитель веры и рыцарь божий.
Но не был удостоен даже кивка. Обер-прокурор сразу начал:
– Кто дал вам право и чьим именем вы совершаете поступки свои? Отчего чините беззаконие и разбои?
Волков понял, что говорить о деле барона сейчас не нужно, барон с испугу замашет руками и начнёт убеждать обер-прокурора, что он тут не при чём. И потому просто сказал:
– Разбоев я не чиню и беззаконие не делаю. Я рыцарь божий и всё делаю по велению Господа.
– Честных людей в застенки кидаете? Имущество их грабите? От имени Господа всё?
– От имени Господа, – твёрдо отвечал Волков, как он благодарил небо, что с утра надел простую солдатскую стёганку и совсем уже не новые сапоги. – Все, кто невиновен, будут отпущены. А виновные понесут наказание.
– А уж не вы ли судьёй будете? – Повысил голос граф Вильбург. – Может, герцог наш, наделил вас правом судить у себя в землях, так откройтесь, скажите мне об этом. Мне по должности сие знать полагается.
– Герцог не наделял меня правом судить. – Спокойно отвечал Волков. – Я судить и не буду.
– Так отчего вы взяли на себя обязанности стража, кто разрешил вам хватать достойных людей и кидать их в тюрьму? Кто вас вообще сюда звал? – Всё сильнее злился граф.
– Я был тут проездом, – Волков говорил спокойно, чтобы хоть как-то сдерживать обер-прокурора. – В гостинце «Безногий пёс» на меня напали, почти ослепили и пытались убить. Это была ведьма Вильма и её банда, они украли у меня меч, – кавалер положил руку на эфес, – этот меч прошёл со мной много битв. Он был дорог для меня, я решил найти его, и принялся искать, как только выздоровел. И ужаснулся тому, что тут творится.
– Не вам, судить! Не вам… – закричал граф. Он даже встал из кресла. – Нашли свой меч, так убирайтесь вон из нашей земли.
– Я бы так и поступил, не будь тут столько ведьм! – Холодно произнёс кавалер. – И ведьмам потворствовала власть местная.
– Не вам судить! – Крикнул обер-прокурор. – Не вам!
– Не мне, – согласился Волков. – Судить их будет Святой Трибунал Инквизиции. Я уже отписал в Ланн архиепископу, просил прислать сюда Трибунал, ибо подлых жен здесь безмерно.
– Не бывать тут попам из Ланна, – холодно говорил обер-прокурор, – не бывать!
– Так кто же воспрепятствует Святой Инквизиции, – спокойно спросил Волков, глядя на графа исподлобья, – разве что еретик какой?
Вильгельм Георг Сольмс, граф Вильбург, фон Ребенрее и обер-прокурор герцога, подошёл к нему так близко, что Волоков запах его духов чувствовал, и произнёс:
– Завтра утром в ратуше, после заутрени, при мне и городском совете, вы представите неопровержимые доказательства вашим словам, слышите? Неопровержимые доказательства бесчинства подлых жён в городе и связи с ними городского головы. Иначе я велю вас арестовать. И препроводить вас в город Фёренбург, который вы ограбили в прошлом году.
– Я не грабил Фёрнебург, я убил там Левенбаха и тридцать его людей, еретиков. Я спас от поругания священную раку. Я сжёг там чернокнижника и упокоил десятки мёртвых, – отвечал Волков.
– Если завтра вы не убедите меня и городской совет Хоккенхайма в том, что бургомистр и ведьмы знались, вы обо всех своих подвигах расскажите судьям Фёренбурга. – Ехидно отвечал обер-прокурор. – А пока вам и вашим людям я запрещаю покидать город.
Волков поклонился и вышел из покоев, и тут же в коридоре его догнал молодой и, видимо, знатный человек из людей графа, он остановил кавалера и сказал достаточно высокомерно:
– Кавалер, граф просит вас освободить для них ваши покои. Они всегда живут в них, когда приезжают в Хокенхайм.
Будь этот человек не так заносчив, Волков не стал бы задираться, но тон молодого человека покоробил его, и он ответил:
– Так отчего граф сам не просил, – ещё и на «ты» обращаясь к посланцу графа, – а тебя прислал. Пусть сам мне о том скажет. И тогда я уступлю ему свои покои.
Молодой человек побледнел и хотел что-то сказать, но Волков перебил его:
– Ступай, скажи своему господину.
Повернулся и пошёл, но ушёл недалеко, ещё на лестнице его догнал барон фон Виттернауф, схватил за рукав стёганки, заговорил быстро и взволновано:
– Отчего же вы были так дерзки с графом, безумец.
– А почему вы меня ни словом не поддержали? – Задал барону вопрос Волков.
– Так что же я мог сказать?
– А то, что я действую в городе не своею волею, а вашей! Вашей, и вы говорили мне, что на то есть санкция герцога, а как приехал обер-прокурор, так санкции герцога, вроде, и нет уже. Как так, барон?
– Обер-прокурор не должен знать, что мы тут ищем. – Отвечал барон, стараясь говорить тише, чтобы их не слышали. – Не нужно ему знать про это.
– Между прочим, барон, в городе Фёренбурге за меня назначена награда, и там меня грозиться четвертовать. – Зло говорил Волков.
– Я не допущу этого, – обещал барон.
– Да уж, не допустите, – едко сказал Волков, – и вообще мне кажется, барон, что только вы заинтересованы в тех бумагах, которые мы тут ищем, эти бумаги – какая-то ваша оплошность, о которой герцог ещё не знает. Так это?
– Нет-нет, – говорил барон, – герцог знает об этих бумагах, он в курсе всех наших дел.
– Хорошо, если так, – сухо сказал кавалер, глядя ему в глаза, – уж очень мне не хочется ехать в Фёренбург.
– Вы только найдите доказательства для обер-прокурора. Найдёте? – Барон шёл рядом с Волоковым, забегал вперёд и заглядывал ему в лицо, с надеждой повторял. – Найдёте?
– А что, у меня есть другой путь? – Зло спросил Волков, останавливаясь. – Думаю, что нет. Сдаётся мне, что в этом деле, я могу рассчитывать только на себя.
– Нет-нет, герцог вам поможет. Герцог вам поможет.
Кавалер даже не глянул на него, сел на коня и поехал в тюрьму.

 

Помещение для «бесед», было новым, как и сама тюрьма. Здесь всё было заставлено замысловатыми устройствами, которые помогли бы человеку говорить без лукавства и хитрости. Некоторые из которых Волков в деле даже и представить не мог, так затейливы были они. Но все они были страшны и зловещи. Кавалер сел за стол. Рядом расположился брат Ипполит, положив перед собой кипу бумаги и чернила с перьями. Тут же был Сыч, стояли напротив и местные палачи, люди видных физических достоинств и большого опыта. Все ждали, когда кавалер начнёт, а он не начинал, всё думал и думал, молчал. Ему стоило как следует подумать. Дела его были не просты. Думать или бежать, прихватив сундуки. За реку или к еретикам. В сундуках денег было море. Может, тысяч десять, а то и больше. Может, пятнадцать. Они бы с Брюнхвальдом могли попробовать уйти. Сесть на баржу и уплыть. Если, конечно, Брюнхвальд с его непомерной гордостью согласился бы на это. Или остаться тут, рискуя поехать завтра же в Фёренбург в кандалах, и доказать городскому совету, что бургомистр был в сговоре с ведьмами. Но как это сделать?
– Ну, что, экселенц, – пританцовывал от нетерпения Сыч. – С кого начнём, с ведьмы?
Волков глянул на него и ничего не ответил. Опять погрузился в размышления.
– Или, может, сразу с бургомистра? – Не отставал от него Фриц Ламме.
Кавалер вдруг стал барабанить пальцами по столу, выбивая команду «стой, пики вперёд, упереть в ногу». Он принял решение и сказал:
– Нет, не с ведьмы и не с бургомистра.
– А с кого же? – Спросил Сыч, не понимая.
Назад: Глава 32
Дальше: Глава 34