Чёлка откинута назад ветром из опущенного окна. Она смотрит в него вдохновенно. Наверное, любит путешествовать, и еле уговорила мужа сегодня поехать куда-нибудь. Например, в Выборг. Он не был воодушевлён этой идеей, но согласился. Можно и в Выборг, наверное, ответил он с интонацией: можно и на казнь.

Глядя в окно, она время от времени оборачивается, смотрит, что он читает, затем тыкает в него пальцем два раза и направляет его взгляд в окно: смотри туда!

Он послушно смотрит. По выражению лица видно, что взгляд его касается только стекла. И он не видит за ним ни заходящего солнца, ни ветра, который борется с её челкой. Она машет рукой на эту бесчувствие.

Он возвращается к газете.

…Через минуту сцена повторилась. Но на этот раз она проявила настойчивость. Он нехотя оторвался от газеты и сделал в воздухе пару движений рукой, словно приглашая её на танец.

Она отвергла предложение. Отвернулась к окну. Он продолжил чтение.

Она нарочито долго смотрит в окно. С вызовом. Почти не мигая. Чтобы периферическим зрением не пропустить его взгляд. Взгляда не почувствовала. Обернулась сама. Посмотрела на него. И вновь отвернулась.

Он вздохнул, перелистнул страницу. Краем газеты случайно коснулся её плаща. Но ей показалось, что этим прикосновением он позвал её, и она гордо дёрнула плечом: мол, нет! Теперь нет.

Он снова перевернул страницу. И она поняла, что никто её не звал. Досада была как чайный пакетик, заваренный в холодной воде: досада застыла, повисла в мокром воздухе электрички.

Женщина опустила глаза чуть вниз. Как бы осматривая край оконной рамы. Затем посмотрела на него. И всплеснула руками – из её рук вырывались коршуны, ястребы, вороны и куропатки. Он свернул газету и изобразил в воздухе неуклюжую канарейку. Она рассмеялась и отвернулась. Досадуя на себя, что рассмеялась.

Он застыл. И приготовился к следующему её вызову. Действительно, через минуту она вновь обернулась.

…Её пальцы, как сердитые птицы, бились друг об друга. А потом энергично стали скользить то по внутренней стороне ладони, то по внешней – так быстро, что раздавался лёгкий свист. Она резала руками воздух.

Его пальцы, наоборот, гладили воздух. И скрепляли между собой разрезанные куски.

– Как красив язык немых, – сказал кто-то.

Электричка остановилась где-то в сумерках. Выходя, он подал ей руку. Она крепко ухватилась за неё, боясь соскользнуть.