Глава 25
Она не одна из нас
– И ты думаешь, я в это поверю? – спрашивает Элис, хрустя суставами пальцев и откидываясь на темно-красные подушки дивана.
В доме Мэри царит более уютная обстановка, чем в моем. Нет ничего излишне причудливого или хрупкого, и каждая комната выглядит обжитой. На кофейном столике легкие царапины, у блюда, на котором лежат овощи в соусе – наш обед, – отбит маленький краешек.
– Смотри. – Сидя в кресле, я наклоняюсь вперед и передаю Элис свой телефон, на экране которого открыта старая карта Салема. – Мистер Уордуэлл сказал, что главное требование к месту повешения было одно: оно должно располагаться за чертой города. Единственный путь из города в те времена пролегал через главный мост. Прямо на противоположной стороне реки, в месте, где раньше был этот мост, находится Уолгринс. Это было самое близкое и легкодоступное место, которое можно было выбрать.
– Стоит сходить и проверить, – говорит Мэри, она сидит на полу, скрестив ноги и накручивая на палец кудряшку.
Элис внимательно изучает карту:
– То, что это место подходит под все требования и видно из какого-то там окна, о котором ты рассказываешь, еще не подтверждает твою правоту.
– Ладно, смотри дальше. На этой карте указана старая проселочная дорога – там, где сейчас находится Уолгринс. Но в том месте, где, по всеобщему мнению, проходили повешения, нет даже тропинки. Так вот, я сходила на холм, который вы здесь, ребята, зовете Галлоуз-Хилл. На этот крутой склон ни за что не смогли бы с легкостью завезти повозки, полные людей. Особенно если там не имелось полноценной дороги, – поясняю я.
Сюзанна и Элис обмениваются понимающими взглядами.
– Тогда решено, – кивает Сюзанна. – Мы идем.
Мне сразу вспоминается недавнее приключение в лесу.
– Сейчас? В такую темнотищу?
– Если боишься, оставайся здесь. Мы не станем по тебе скучать, – ухмыляется Элис.
– Прозрение, Саманта, – говорит Сюзанна и обращает ко мне взгляд. – Твоя бабушка верила, что настоящее место повешения важно, потому что оно хранит отпечаток этого события. Словно воспоминание.
Я не понимаю. Элис качает головой:
– Ни за что, Сюзанна. Мы не станем проводить его с ней.
– Я думаю, стоит попробовать, – замечает Мэри. О'кей, серьезно, что происходит?
– Как можно ожидать, что она расскажет нам все, что узнает, если мы не посвятим ее во все, что знаем сами? – спрашивает Сюзанна.
– Она не одна из нас, – спорит Элис, – не забывай об этом.
– Она одна из семей Наследников, – говорит Мэри.
– Но не на той чертовой стороне истории, Мэри.
– Ну, она тоже вся в черном, – заявляет Мэри так, словно это что-то значит.
Я улыбаюсь. Есть в этой девчонке нечто непреодолимо трогательное.
– Элис, это слишком важно. – Сюзанна поигрывает с бахромой подушки, лежащей у нее на коленях.
Элис тычет в мою сторону пальцем:
– Если хоть слово скажешь об этом Джексону или кому еще, я сожгу тебя заживо.
– Э-э, ладно, – соглашаюсь я. Угроза ее звучит бессмысленно, но зловеще.
Мэри поднимается с пола, едва не подпрыгивая.
– Я возьму свечи.
Свечи? Я не хочу переться в лес со свечами. Но если не пойду, то, скорее всего, испорчу то, что они затевают, и тогда Наследницы ни за что не позовут меня снова. Мэри открывает шкаф в прихожей рядом с входной дверью и что-то ищет на нижней полке. На свет она возвращается с большой вещевой сумкой и четырьмя черными накидками с капюшоном, которые вручает нам. Моя жизнь с каждой минутой становится все нелепей.
Распахивается входная дверь, и в дом с полной продуктов сумкой заходит женщина, в которой безошибочно узнается мама Мэри. Волосы ее закручиваются в еще более тугие кудряшки, чем у Мэри, они высоко собраны и закреплены шпильками, но глаза и рот почти такие же.
– Вижу, что пришла как раз к вашему уходу, – говорит мама Мэри, замечая черные плащи.
Мне инстинктивно хочется спрятать свой за спиной. Могу представить, как удивилась бы Вивиан, застань она дома подобную сцену. Мэри с воодушевлением кидается обнимать маму, едва не выбивая сумку из ее рук, и на секунду становится больше похожа на обычную девочку, чем на по-готичному мрачную замкнутую Наследницу. Мама целует Мэри в макушку:
– Возвращайтесь скорей – через несколько часов будет готов ужин. Девочки, вы тоже приглашены.
– Меня ждет мама, – говорит Сюзанна. – Но спасибо, миссис Пи.
– Я приду, – сообщает Элис.
– Я и не сомневалась, – усмехается миссис Пи, подмигивая ей.
Должно быть, девочки чертовски много времени проводят вместе. Даже представить не могу, каково это – вот так каждый день встречаться с друзьями. Я с неловкостью смотрю на маму Мэри, не зная, касается ли приглашение меня.
– Это Сэм. – Мэри указывает на меня. Искреннее ей спасибо за такое своевременное представление.
Глаза миссис Пи слегка расширяются, она явно знает, кто я такая.
– Не позволяй этим девчонкам заставлять тебя танцевать голышом под луной.
Я рада, что кто-то еще считает эти ведьминские штучки глупыми, но в то же время абсолютное отсутствие реакции на черные плащи и ее странное замечание заставляют меня серьезно задуматься: чем Наследницы обычно занимаются в свободное время?
– Но эта инициация такая забавная, – смеется Мэри.
– Ага, – соглашается Сюзанна. – И в тысячу раз лучше жертвоприношения, которое мы проводили раньше.
Элис закатывает глаза. Подозреваю, ей не нравится, что подружки шутят со мной, какими бы изощренными ни были эти шутки.
– Видела бы ты свое лицо. – Мэри широко улыбается мне и целует мать в щеку. – Скоро вернемся.
Я выхожу за Наследницами на ведущую к дому длинную дорожку. Мэри достает ключи.
– У тебя есть машина? – Мой внутренний ньюйоркец искренне удивлен.
Элис и Сюзанна улыбаются.
– Ага, – кивает Мэри. – Но у меня лишь ученические права, а Элис недавно получила подростковые.
Не хочу даже представлять, какой это означает уровень неопытности. Мэри перебрасывает ключи Элис, и все мы забираемся в джип. В тот же момент, когда дверь захлопывается, я хватаюсь за ремень безопасности.
– Вы всегда жили в Салеме? – спрашиваю я.
Сюзанна поворачивается ко мне на заднем сиденье.
– Всегда. Целыми поколениями. Насколько я знаю, большинство наследников ведьм никогда не уезжали из города.
– Я уеду, – заявляет Элис.
Она водит как заправский нью-йоркский таксист, быстро и агрессивно. По сравнению с ней манера езды Вивиан кажется спокойной и прилежной. Слава богу, Уолгринс всего в полумиле отсюда.
Мэри надувает губы:
– Ты не можешь. Если ты уедешь, круг будет разорван.
– На месте, – говорит Элис, когда джип со скрипом останавливается на парковке. Мы все вылетаем из машины.
Какой круг? Они ведут себя как члены тайного общества. И пожалуй, Наследницы даже более недоверчивы, чем я, если такое вообще возможно.
Парковка U-образная, в дальней ее части виднеется пятнадцатифутовый переход на крутой склон, покрытый камнями и грязью. Мы идем прямо к нему, Сюзанна и Мэри несут сумки с паучьими лапками… в общем, со всей возможной дрянью, которую они туда напихали.
– Похоже, вон там можно подняться на холм, – говорит Мэри, указывая в темный угол парковки, где склон выглядит менее обрывистым.
Элис первой ступает на скользкую землю, мы идем следом. Я хватаюсь за ветки, чтобы не съезжать. Такие приключения – совсем не мое.
– Давайте найдем более уединенное место, – предлагает Сюзанна.
А давайте нет. Свет фонарей тускнеет, когда мы проходим в тень деревьев, и вот я уже не вижу ничего дальше пары футов. Низко нависшие ветви грозят выколоть глаза или хотя бы уничтожить то крошечное чувство уверенности, которое у меня еще осталось. Я иду, выставив руки вперед.
– Подойдет, – уверяет Элис, когда мы выходим на маленький круглый участок без деревьев.
Я осматриваюсь, но не могу определить, где мы находимся. Стволы растут так плотно друг к другу, а на небе, насколько я могу судить, нет луны. Мэри достает темное одеяло, и мы помогаем его расстелить. Клочка земли едва для этого хватает. Я сажусь и надеваю накидку с капюшоном, чтобы ограничить боковое зрение. Если я вижу Элайджу, значит ли это, что я могу замечать и других духов? Быстрее подумай о чем-нибудь ином. Котятки, щенки, цветочки… Черноглазая Сьюзен, Эбигейл, призраки. Черт.
Сюзанна и Мэри зажигают свечи и расставляют их на одеяле. Блики света играют на деревьях, и кажется, что ветви движутся. У меня появляется непреодолимое желание оглянуться. Почему я не отказалась, пока была возможность? Теперь, если кто-нибудь вдруг скажет: «А давайте-ка свяжемся с мертвыми», плевать, насколько я глупо буду выглядеть, и рвану прочь со всех ног.
Элис делает связки каких-то неизвестных… трав? Этот безмолвный ритуал просто убивает. Ну скажите же хоть что-нибудь, чтобы я смогла вырваться из собственных долбаных мыслей!
– Так что… – начинаю было я.
– Я скажу, когда нужно будет говорить. А пока закрой рот, – выплевывает Элис, ее длинные светлые волосы поблескивают в пламени свечей.
– Не волнуйся, – говорит Сюзанна. – Ты поймешь, что делать.
Сюзанна зажигает четыре свечи в центре одеяла, и пламя озаряет наши лица. Так неуютно… Элис смотрит на Сюзанну, та кивает.
– Взываю к силе воды. Да вымоет она мои сомнения и успокоит дух. Только в спокойствии я обрету прозрение.
Сюзанна заканчивает свою речь, поливая водой из маленького стакана пальцы и разбрызгивая ее над свечами. Они зашипели, но не потухли. Сюзанна смотрит налево, на Мэри.
– Взываю к силе земли. Да проложит она мой путь и уравновесит дух. Только в равновесии я обрету прозрение. – Мэри подхватывает немного земли из-за края одеяла и рассыпает ее над свечами. Переводит взгляд на Элис.
– Взываю к силе воздуха. Да овеет он мои мысли и вознесет дух. Только в дыхании я обрету прозрение.
Элис машет руками над пламенем, и огонь трепещет на ветру. Все взгляды обращаются ко мне. Огонь? Я должна позвать огонь? Какие там были слова?
– Взываю… – неловко начинаю я. – Взываю к… эм-м, огню… к силе огня.
– Да осветит он мой путь и освободит дух. Только в очищении я обрету прозрение, – подхватывают они в унисон.
Элис передает всем приготовленные связки трав. Подражая Наследницам, я подношу свою связку к огню. Элис держит в руке чашу, и мы все обмакиваем в нее травы. Воздух наполняется плотным дымом и сильным мускусным ароматом.
Все вместе девушки провозглашают:
– Я думаю то, что говорю, и говорю то, что намереваюсь. Знай мое желание и даруй прозрение.
– Повтори, – шепчет Сюзанна.
– Я думаю то, что говорю… и говорю то, что намереваюсь. Знай мое желание и даруй прозрение?
Сюзанна и Элис протягивают мне руки. Я их принимаю. В завесе дыма их лица рябят, как изображение на плохо принимаемом канале. Секундочку, а это что? Мгновение спустя лица девушек начинают рябить сильнее, яростней. А потом окончательно сливаются с другими лицами. Я словно вижу сразу двух людей в одном месте, Наследниц и неизвестных пожилых женщин.
Я открываю было рот, но все погружается в черноту. Даже потрескивание свечей прекращается. На долю секунды во тьме вспыхивает картина – голова парня на земле, от затылка растекается лужа крови, а тело его раздавлено большим куском металла.
Крик Мэри прерывает мое видение, рассекает черноту, и передо мной снова девушки в их обычном виде, никаких размытых лиц. Мне требуется секунда, чтобы понять, что произошло. Все в панике задувают свечи и собирают вещи.
– Саманта, давай же, – зовет Сюзанна, и я поднимаюсь.
Элис хватает одеяло, и мы мчимся сквозь деревья. С каждым шагом я все больше осознаю увиденное в черноте, меня не покидает ноющее чувство, будто что-то было вместе с нами в лесу. Бегу так быстро, что поскальзываюсь на склоне и приземляюсь на парковке с ободранными ладонями. Мэри уже торопится к джипу.
– Что это было? – требовательно спрашивает она.
Я хватаюсь за голову, стараясь унять тошноту. Сердце бешено колотится. Может, в этих травах были галлюциногены? Неужели я все это время ошибалась? Они действительно умеют колдовать? Я же вижу призраков. В чем разница?
– Не знаю, – говорит Элис. – Эти лица…
Мэри стягивает накидку.
– Ты же видела их, да, Сюзанна?
– Да.
И кто тот раздавленный парень? Там было так много крови.
– А вы…
– Замолчите вы на минуту, – требует Элис.
– Я хочу домой, – просит Мэри.
Элис достает ключи и открывает джип. Никто не возражает, мы все забираемся внутрь. «Как жаль, что я докатилась до такого», – думаю я, залезая на заднее сиденье. В боковых зеркалах замечаю, что у остальных на лицах то же взволнованное выражение. Обратно мы едем в тишине.
