Глава 16
Салем не такой, как другие города

Я поворачиваю налево, на Блэкберд-Лейн, сама идея вернуться домой меня пугает. На дворе вечер пятницы, дома ждет только призрак, который меня ненавидит. И Джексон… не могу даже думать о нем без смущения. Я должна не отвлекаться и ждать лишь одного: субботней встречи с папой, когда его перевезут в Бостон.

Смотрю на дверь, не решаясь ее открыть.

– Да пошло все!.. – заявляю я дому.

Сбрасываю сумку у боковой двери и поворачиваю в сторону города. Не знаю, куда я иду, просто устала от ощущения, что в любой момент кто-то может напасть. Мне нужно расслабиться. Я шагаю по тротуару, рассматривая красивые дома и затейливые магазинчики. Повсюду уже начали развешивать украшения на Хеллоуин, хоть пока и середина сентября. «Кофе – отличная идея», – думаю я, останавливаясь у маленькой кофейни с забавным названием «Варево».

Когда я открываю дверь, звенит колокольчик. Запах свежемолотого кофе и праздничных специй наполняет зал медового цвета. Очереди нет.

– Тыквенный латте, – говорю я девушке с высоким хвостиком, расположившейся за стойкой.

– Угу, – кивает она, подхватывая стаканчик. – Фамилия? – спрашивает, сжимая в руке маркер.

Шутите? Я случайно заскочила в ту единственную долбаную кофейню, где на стаканчике записывают фамилию, а не имя? Сегодня явно не мой день.

– Мэзер, – тихонько отвечаю я и протягиваю кредитку.

В ее глазах узнавание. Великолепно! Обычно, когда выдаются подобные паршивые дни, я натягиваю пижаму, забираюсь в кровать с ведерком мятного мороженого с шоколадной крошкой и смотрю комедии, пока не полегчает. Но сегодня комната – последнее место, где мне хочется оказаться.

– Тыквенный латте для Мэзер! – объявляет девушка.

Серьезно? Обязательно было кричать? Я хватаю латте и награждаю ее ядовитым взглядом. На подставке для стаканчика красуется пятно кофе, подозрительно напоминающее по форме петлю. Я напряженно оглядываю кофейню. Малочисленные посетители смотрят на меня с плохо завуалированным осуждением. Так будет каждый раз, когда я выйду из дому?

– О да, – восклицаю, обратившись сразу ко всем посетителям. – Я одна из тех Мэзеров. – Несколько человек, которые до этого были заняты своими делами, тоже поворачиваются ко мне. – Да, мы заживо едим младенцев, но только по пятницам. Ах, что же я? Пятница же сегодня.

Одна женщина хватает за руку своего спутника и выходит прочь.

– Страшитесь, что мое проклятие падет и на вас? О-о-о! – Я размахиваю руками с зажатым в одной из них стаканчиком. Потом показываю всем язык и выхожу на улицу. Знаю, совершенно детский поступок, но почему-то от него стало немного легче.

Я брожу по улицам до самого заката, подсчитывая, в названиях скольких домов и магазинов упоминаются ведьмы или колдовство. У одного из старинных кованых фонарных столбов на краю города покоятся букет роз и незажженная черная свеча. Должно быть, здесь кто-то умер. Автомобильная авария? На какое-то мгновение я верю, что розы тоже черные, но потом понимаю, что они всего лишь темно-бордовые.

Мимо проходит группка ребят из школы, направляясь к ярко освещенным витринам магазинов. Они показывают на меня и шепчутся. Натягиваю капюшон пониже, надеясь спрятаться в его тени, и иду дальше. Полный отстой. Я срезаю дорогу через переулок и оказываюсь у входа на Старое кладбище. Окруженное деревьями и стенами деревянных зданий, оно странным образом расположилось в самом центре города.

Теперь, без движения, становится холоднее. И заметно темнее. Куда делись все фонари? Дорога перед кладбищем выложена большими серыми камнями. Я шагаю по ним, вдруг замечаю, что под ногами у меня выгравированы слова. Я наклоняюсь и читаю вслух:

– Я совершенно невиновна в подобной нечестивости.

– Так сказала Мэри Брэдбери во время суда, – раздается девчачий голос.

Я оборачиваюсь и вижу за спиной Сюзанну, облаченную в черное балетное платье. Как она поняла, что под капюшоном прячусь я? Следила?

– Ох, – только и выдавливаю я, чувствуя, что из темноты в любое мгновение могут выскочить другие Наследницы.

– Это Мемориал погибшим ведьмам. – Сюзанна смотрит на меня, ожидая реакции. – Каждый камень назван в честь повешенной ведьмы или колдуна. Камень моего предка, Сюзанны Мартин, находится вон там, – указывает она в темноту.

– Тебя назвали в ее честь?

– Как и всех нас. Это традиция. Наши семьи придерживаются ее из поколения в поколение.

Эта непринужденная беседа выводит меня из себя. Что ей нужно?

– Я рада, что родители не назвали меня Коттон. Сомневаюсь, что мне подошло бы это имя.

Сюзанна смеется, порыв ветра вырывает из ее прически пару прядок.

– Да, наверное, не подошло бы.

– Почему ты со мной разговариваешь?

Она игнорирует этот вопрос.

– Здесь есть могила Мэзера. Хочешь посмотреть?

Теперь кажется, будто меня пытаются подставить. Я осматриваюсь, но никого не вижу.

– Пожалуй.

– Ты не обязана.

– Я знаю.

Услышав ответ, она направляется к маленькой стальной калитке. Я иду следом, но продолжаю постоянно оглядываться. По пути она указывает на темнеющие каменные плиты Мемориала погибшим ведьмам.

– Элис Паркер и Мэри Паркер. Никакого кровного родства. Просто в старом Салеме было много Паркеров.

Есть что-то мрачное и зловещее в том, как Сюзанна перечисляет повешенных колдуний с фамилиями ее лучших подруг. Я застегиваю последние дюймы толстовки.

– Но с тем же успехом они могли быть родственницами, ведь вы так сплочены, почти как семья.

– У нас всегда так было.

Она имеет в виду себя с друзьями или всех предков за последние три сотни лет? Мы проходим мимо первых могильных камней. Они выцвели, время частично стерло буквы. Интересно, почему она упомянула только Мэри и Элис?

– А что насчет Лиззи и Джона?

Сюзанна открывает было рот, но сразу же его закрывает. Несколько секунд спустя она спрашивает:

– Почему ты врезалась в шкафчики?

– Так получилось.

– Лиззи не виновата, – заявляет она, словно это общеизвестный факт.

– В этом мы единодушны. – Хотя по поводу случившегося в городской библиотеке я еще не уверена.

– Я была там. Ты крикнула кому-то: «Эй, ты!» – но в коридоре никого не было. – Она крутит на запястье черный плетеный браслет – девчонки в начальной школе делают такие в знак вечной дружбы.

Мы направляемся в дальний угол кладбища. Я пытаюсь обходить темнеющие могильные плиты, но даже в этом случае волнуюсь, что стою на лице какого-нибудь мертвеца. Сюзанна, в свою очередь, грациозно плывет рядом.

– Я не знаю, – говорю в ответ.

– Думаю, знаешь.

– Это сложно объяснить. – Да что с этой девчонкой? Мне не стоит ничего ей рассказывать. Ее друзья меня ненавидят, а всего десять минут назад я считала, что и она тоже. Может, так и есть.

– Вот. – Сюзанна указывает на маленький древний могильный камень.

Я свечу на него мобильным. Надпись гласит: М-Р НАТАНИЭЛЬ МЭЗЕР ДЕК-ОКТ 17 Г. 1688. ЧЕЛОВЕК, ВСТРЕТИВШИЙ В ЭТОМ МИРЕ ВСЕГО ДЕВЯТНАДЦАТЬ ЗИМ.

– Ты кого-то увидела в коридоре? – спрашивает она.

Я колеблюсь с ответом.

– Значит, видела, да?

– Да.

Сюзанна хмурит брови.

– Я так и думала, – говорит она чуть погодя. – Мне надо идти.

Получила желаемое и сбегает. Не следовало мне ей это рассказывать. Сюзанна шагает к выходу гораздо быстрее, чем мы шли сюда.

– Подожди, и это все? – Я пытаюсь угнаться за ней.

– Да.

– Почему тебя так волнует, видела ли я кого-нибудь в коридоре? И ты тогда говорила, что у Джона умер прадедушка?

Она резко останавливается, замирая на кирпиче тротуара у самого входа на кладбище. Упс. Только что я честно призналась, что подслушивала. Может, действительно стоит постараться лучше фильтровать слова?

– Будь осторожна, Сэм.

Это предупреждение или угроза?

– Почему мне нужно быть осторожной?

Она оглядывается на меня:

– Салем не такой, как другие города.

– Ну, это я знаю.

И ненавижу. Не могу жить в постоянном страхе, что в любой момент из ниоткуда выскочит странный темноволосый псих, а в школе меня затерроризирует кучка чертовых готов.

– Нет, не знаешь, – отрезает Сюзанна и, не сказав больше ни слова, устремляется в город.