– Простите, здесь можно сесть?

– Да! Пожалуйста! – отвечаю нависшему надо мной незнакомому мужчине.

Погружённая в свои мысли, медленно потягиваю густой горький эспрессо, запивая маленькими глоточками горячей воды, и не сразу понимаю, что настойчиво звучащая во вне фраза обращена ко мне.

– Что Вам заказать? Я буду завтракать, составьте мне компанию.

– Что вдруг?! – неосмотрительно удивляюсь я неожиданному предложению.

– Я возьму Вам что-нибудь лёгкое! – не отстаёт мужчина.

– Не желая ввязываться в диалог, отрицательно мотаю головой, слегка прищёлкнув языком.

– У Вас есть внуки? – невпопад спрашивает он.

– И внуки, и правнуки и муж! – перебираюсь за другой столик, в надежде спокойно допить кофе. Но не тут-то было. «Она же сама разрешила присесть к ней!» – разразился монологом мужчина, в поисках сочувствия окружающих, честя женскую алогичность, жадность, коварство и непоследовательность. Никто из немногочисленных посетителей кафе не проявил ни малейшего интереса к происходящему, но хрупкое равновесие кофейной магии, на маленьком островке за цветочными вазонами, посреди рёва и галдежа магистральной улицы, было окончательно разрушено.

И вдруг всплыло воспоминание. Рига. Кофейня. Полупустой зал. За наш столик, поздоровавшись, спросил разрешение сесть молодой человек. Нам стало интересно – с кем он хочет познакомиться: со мной или с супругой брата, я была моложе, она – презентабельней. А парень молча прочитал газету, выпил кофе и, пожелав нам доброго дня, растворился в сутолоке улиц.

Как я теперь понимала его – непрочитанный знак, поданный мне почти полстолетия тому.