Реактивная депрессия

Книга: Большая книга психологических кризисов. Программа помощи от 3 до 103 лет

Кто ни на что не надеется, никогда не отчаивается.

Сенека

Сергей, 40-летний директор охранной фирмы, обратился с жалобами на депрессию в течение последних трех лет. Он проживает с сожительницей и с дочерью четырех лет. Заболеванию предшествовали желание сожительницы оформить брак, уход любовницы и конфликт на работе. У Сергея снизилось настроение, появились сильные боли в области желудка. Он кричал от боли и буквально лез на стену. У него развилась импотенция, ухудшилась работоспособность. Народные целители не помогли ему. Упорное обследование у различных врачей и лечение (в том числе антидепрессантами) не дало эффекта. Сергей не видел смысла в дальнейшей жизни. Он пытался застрелиться, но его остановила мысль о своей маленькой дочери. Сергей испытывает теплые чувства к дочери, но общению с нею предпочитает чтение философской, психологической и классической литературы.

Родители Сергея живут в деревне. Мать Сергея из бедной многодетной семьи, командовала отцом, но на людях власть в доме приписывала ему. Она религиозная фанатичка, считается среди окружающих «святой женщиной», терпела пьянство мужа якобы ради детей. Сергей рос в страхе перед матерью, жестоко избивавшей его. Он с детства объединялся с матерью против отца, даже если чувствовал, что она неправа. Раньше Сергею казалось, что он очень любит мать, но теперь он понимает, что придумал это.

Отец – из зажиточной семьи. Однажды он, пьяный, прицелился в мать из охотничьего ружья, она схватила маленького Сережу на руки и прикрылась им. Отец, тем не менее, выстрелил, но мимо. Сергей боялся даже взгляда отца, до сих пор не может смотреть людям в глаза. Он с детства не раз испытывал желание убить отца, особенно когда тот пьяный избивал их с матерью и выгонял на мороз.

В 40 лет, став самым крепким хозяином в деревне, отец впал в депрессию, на этом фоне у него развилась язва желудка; он перестал пить и стал «скучным», слабодушным. Сергей назло родителям плохо учился и был вожаком деревенских хулиганов. Во время призыва в армию попросился в ВДВ. После демобилизации поступил в физкультурный институт, стал мастером спорта по боксу. Институт Сергей не окончил, уехал на заработки в Германию. Там его вскоре поймали на краже. Сергей отбыл срок и уехал в Москву. Бывшие сослуживцы помогли устроиться охранником, и через какое-то время он создал собственную охранную фирму.

Сергей привез родителей в свою усадьбу в охраняемом поселке, мать восхищалась, а отцу больше понравилось на скромной даче старшего сына. Сергей раньше записал усадьбу на мать, так как был связан с криминалом. Теперь он решил переписать дом на себя, опасаясь, что он достанется его сестре. Отец, который всегда оставался для Сергея в чем-то сильнее, впервые попросил у него в долг крупную сумму. Сергей почувствовал, что у него почва ушла из-под ног. Как будто исчезла сила, которая угрожала, но и защищала. Ведь он копил в себе зло, чтобы расправиться с мужчиной в себе.

Сергей трижды был женат. Отношение к супруге всегда начиналось с ее идеализации и быстро переходило в обесценивание из-за опасений ее манипуляций. Ни один его брак не выдержал и года. Сергей всегда опасался женщин, не доверял им. Бывшую любовницу Нелли Сергей видит как мужеподобную, садистическую карьеристку, которая использует его связи. Нелли напоминает Сергею мать, которая осуждает других, а себя считает праведницей. Сергей перечисляет отрицательные черты, которые перенял у матери: ожидание, что Бог всегда на его стороне, забота напоказ, манипуляции, критика для самоутверждения, чрезмерная любовь к деньгам. Мать извратила его вкус, его привлекают только похожие на нее женщины.

Сергей нашел товарища по несчастью Николая, свою копию, у них очень открытые отношения, они часто ведут долгие задушевные беседы. Сергей понял, что вместо любви создавал себе иллюзию симбиоза, а независимость подменял попытками самоутверждаться – вначале за счет силы (ВДВ, бокс, криминал), а потом – богатства, хитрости и начитанности.

Сергей перестал «тусоваться» с власть имущими, стал спокойнее относиться к карьере, избавился от приятелей и приятельниц, которые пользовались его безотказностью. Он увлекся учением Толстого и открыл в себе запасы человечности, которую ассоциирует с женским началом и которое раньше считал слабостью. Его отношения с родителями и другими людьми постепенно наладились.

Теперь люди делятся с ним своими проблемами, не стесняются показывать свои слабости, так же как и он. Сергею стало интереснее не себя показать, а узнать других и через них что-то разглядеть в себе. Сергей решил возобновить учебу. Его интересуют социология, психология, физиология. Возможно, диплом о высшем образовании пригодится ему для оформления на престижную должность. Лет через 10 он планирует уехать в родную деревню, там теперь райцентр.

У Сергея соматизированная реактивная депрессия. Заметна идентификация с агрессором – садистическим отцом, вплоть до развития соматизированной депрессии в том же возрасте. Ей предшествовала смена ролей с отцом, попросившим денег. Спровоцировало депрессию отвержение любовницей и настояние сожительницы на оформлении брака. Обе женщины своими манипуляциями напоминают мазохистскую мать пациента. Его попытка самоубийства – это попытка убить отца в себе, когда стал вопрос о статусе отца семейства. Затем его агрессия направилась в желудок, символизирующий отца-кормильца.

Встреча пациента с неконтролируемыми событиями привела к растерянности и эмоциональной недостаточности. Это оживило у него привитую в детстве беспомощность и подтвердило ранее существовавшую убежденность, что дальнейшие усилия бессмысленны, его потребности не будут удовлетворены. Результатом этих процессов стало возникновение чувства общего бессилия и депрессия.

Объединяющим фактором для семьи пациента вначале были престижность (материальная у отца, духовная у матери) и агрессия (физическая у отца, моральная у матери). Пациент вначале использовал объединяющий фактор отца, во время переживания депрессии символически объединился с матерью против отца, а в процессе терапии очистил духовные идеалы от ее манипуляций.

Подобно тому, как зверь отгрызает себе лапу, угодившую в капкан, так и мы сознательно и с чувством полной ответственности ощущаем необходимость и очищающую силу самодеструктивности.

Карл Меннингер

Реактивная депрессия вызывается выраженными психотравмирующими ситуациями, которые отражаются в содержании депрессии и определяют состояние больного. Оно не доходит в своем развитии до психотического уровня и проявляется тоской, тревогой, беспокойством, апатией, ассоциативной и двигательной заторможенностью, понижением самооценки, негативной оценкой прошлого, настоящего и будущего, вегетативными расстройствами. Суицидное поведение не обусловлено витальным изменением аффекта, не вытекает прямо из глубины депрессивных расстройств. Облегчение происходит по мере разрешения психической травмы или ее преодоления.

От невротической депрессии это состояние отличается большей глубиной аффективных расстройств, меньшей выраженностью вегетативного компонента депрессии, отсутствием, как правило, преморбидных невротических черт личности и гораздо большим суицидным риском.

Для реактивной депрессии характерна когнитивная триада:

1) негативное отношение к самому себе с самообвинениями;

2) негативная интерпретация жизненного опыта с переоценкой прошлого;

3) пессимистический взгляд на будущее.

Развитие депрессии связано с переживанием чувства своей неадекватности жизненно важной задаче. При этом у меркантильного человека это проявляется как обнищание, у ипохондрика – как физическая несостоятельность, у сверхсовестливой личности – как собственная аморальность.

События развиваются следующим образом. При неудачной попытке достичь желанной цели человеку кажется, что дальнейшие усилия бессмысленны, как он и предполагал. У него возникает чувство общего бессилия, беспомощности, стыда и тревоги. Постепенное уменьшение приятных или увеличение неприятных событий приводит к снижению настроения и самообвинению. Можно выделить два типа самообвинений:

поведенческое – по поводу недостаточности усилий, неэффективности применяемых способов;

характерологическое – связанное с представлением о плохом характере и убеждением, что каждый сам заслуживает своей участи.

Чувство вины сопровождается аскетизмом и альтруизмом с отказом от пищи и ухудшением самочувствия. Оцепенение блокирует возможность суицидных действий.

В качестве защиты от негативных чувств используется уединение и изоляция аффекта – «обезболивание апатией», доходящее до болезненной психической бесчувственности. Если описанные защиты оказываются недостаточными, они заменяются маниакальными. Чувства и фантазии о страданиях объекта отщепляются, отрицаются и подавляются. Депрессивные чувства заменяются отрицанием значимости объекта и триумфом над ним, презрением и обесцениванием. Появляется безразличное или циничное отношение к нему, может заблокироваться сама способность любить. Вместо нее возникает сексуальная расторможенность в виде навязчивой мастурбации у ребенка или промискуитета у взрослого больного.

Маниакальные защиты охраняют от переживания депрессии, но одновременно препятствуют переработке депрессивных чувств, создавая тем самым порочный круг, в котором чередуются депрессивные и маниакальные состояния.

Депрессивный аффект может служить адаптивным целям: призыву о помощи, смягчению наказания, манипуляциям. Получение внимания, сочувствия и льгот усиливает состояние до уровня клинически выраженной депрессии. Однако партнеры депрессивных больных чаще других окружающих критикуют больного супруга, проявляя тенденцию самоутверждаться за его счет. Обычно между депрессивным больным и его партнером развивается порочный круг.

1. Больной угнетен, раздражен – партнер пытается противодействовать уговорами, призывами.

2. Больной реагирует медленно, не может выполнить просьбу – партнер впадает в уныние, становится несдержанным, требовательным, испытывает чувства враждебности и вины.

3. Больной чувствует себя непонятым, уединяется – у партнера постепенно нарастает напряженность, он проявляет противоречивые реакции сближения-отстранения.

4. Больной становится все более беспомощным, трудно доступным для общения, обвиняет себя – партнер реагирует, исходя из повышенных требований к себе в целях самозащиты, контролирует больного, который становится заторможенным, замкнутым и вследствие этого менее чувствительным.

Для поведения пациентов характерны сверхконтроль, антагонистические тенденции и повышенная моральная ответственность. У большинства пациентов выявляется акцентуация характера, которая накладывает выраженный отпечаток на форму реакции. Вызывающим событием служит сочетание психотравмирующих факторов или массированное длительное воздействие, приводящее к изменению или вызывающее угрозу изменения жизненного стереотипа.

У большинства пациентов наблюдается комбинация межличностного конфликта с дезадаптацией в учебно-профессиональной, административно-правовой и коммунально-бытовой сферах.

У многих больных наблюдаются суицидные попытки, основными мотивами которых являются: избежание, призыв, протест, самонаказание; наиболее частый способ самоубийства – самоотравление.

Постсуицид обычно некритический, чаще всего наблюдаются суицидно-фиксированный и манипулятивный типы постсуицида, что связано с выраженными астеническими проявлениями в постсуицидном периоде, а также с типом акцентуации характера. У ряда больных выявляются суицидные попытки в прошлом.

Наблюдаются две формы реактивной депрессии: тревожно-тоскливая и истерическая.

Тревожно-тоскливая форма депрессии развивается чаще у педантичных и сенситивных личностей. Обостряются свойственные и ранее больным проявления тревожной мнительности, чрезмерная ранимость, застенчивость, недовольство собой, склонность к самоупрекам. Характерна фиксация на утрате; при этом тревожность сочетается с внутренним напряжением, беспокойством за свою судьбу и судьбу близких.

Больные высказывают опасения, что в таком состоянии не справятся с предстоящими жизненными трудностями и «станут обременять близких». Они жалуются на тоску и интеллектуальную заторможенность, снижение умственной работоспособности, высказывают идеи собственной малоценности, пессимистически оценивают свое прошлое, настоящее и будущее.

У больных падает интерес к общению, появляется безразличие к окружающему и к жизни в целом. На высоте аффекта у них возникает двигательное беспокойство, актуализируются аутоагрессивные тенденции.

Самоубийство воспринимается больными как единственный выход из мучительной ситуации. Они тщательно продумывают и подготавливают суицидный акт; в ряде случаев, для того чтобы подготовить окружающих, намекают о своем предстоящем расставании с жизнью. Для самоубийства используются большие дозы психотропных средств, снотворных, глубокие вскрытия вен. В раннем постсуициде сохраняются депрессивная симптоматика и суицидные мысли, хотя активность их снижается.

Истерическая форма реактивной депрессии отличается острым началом, капризно-раздражительным оттенком настроения, яркостью и выразительностью высказываний. Наблюдаются функциональные соматовегетативные и легкие псевдоневрологические расстройства, ухудшаются аппетит и сон. Работоспособность снижается: больные с усилием справляются с неотложными делами, испытывая затем выраженную усталость. Сужается круг интересов из-за фиксации на своих переживаниях.

Пациентам свойственны эгоцентрические проявления, завышенный уровень притязаний, тенденция к обвинению других, фантазированию. В поведении отмечаются черты демонстративности, склонность к аффективному самовзвинчиванию, как бы подстегивающему и без того свойственную этим больным подвижность эмоциональных и вегетативных процессов. В то же время, несмотря на подобный истерический фасад, аутоагрессивные тенденции в большинстве случаев являются истинными, суицидный риск достаточно высок.

Суицидные тенденции нередко используются вначале для улучшения ситуации; безуспешность подобного поведения может приводить к импульсивным суицидным попыткам по механизму «последней капли». Мотивацией подобных попыток обычно является «призыв о помощи» или «протест против несправедливости». В постсуициде аутоагрессивные мысли быстро исчезают, несмотря на сохраняющуюся актуальность психотравмирующей ситуации и астенодепрессивную симптоматику.

По течению различаются острая и отставленная реактивная депрессия.

При остром течении пресуицид длится в среднем две недели, постсуицид – три недели. При отставленной депрессии средняя продолжительность пресуицида составляет три недели, а постсуицид принимает затяжной характер и длится в среднем семь недель, причем после исчезновения суицидных тенденций на протяжении двух-трех месяцев отмечаются выраженные астенические расстройства.

Отставленная реактивная депрессия развивается спустя какое-то, иногда довольно значительное время после вызывающего события. Все это время человек пытается справиться с переживаниями, но это ему не удается, и постепенно начинают нарастать астенодепрессивные расстройства, отличающиеся фрагментарностью и рудиментарностью симптоматики.

На фоне раздражительно-подавленного настроения наблюдаются слезливость, бессонница, повышенная утомляемость, вялость, чувство бессилия. У больных возникает чувство «усталости от жизни», убеждение, что они «сломлены», обречены влачить жалкое существование. После этого у них быстро формируются суицидные замыслы, они тщательно подготавливают самоубийство, совершают его в одиночестве, обычно оставляют предсмертную записку. Если случайно их удается спасти, они обычно повторяют суицидную попытку. Отставленная реактивная депрессия имеет тенденцию к хроническому течению.

Анаклитическая (греч. ανακλητος – опора) депрессия развивается у младенцев при отсутствии должного ухода за ними. В течение первого месяца ребенок становится плаксивым, требовательным, цепляется за взрослых. В это время он может проявлять агрессию к другим детям, биться головой о край кровати, наносить себе удары по голове, вырывать волосы целыми прядями.

На второй месяц плач часто переходит в рыдания, у ребенка исчезает аппетит, снижается вес. На третьем месяце ребенок уже лишь хнычет, он отказывается от контакта, большую часть времени лежит на спине с маскообразным выражением лица. Лишенный контакта с матерью ребенок в возрасте двух месяцев и старше не следит за движущимися предметами. В возрасте более пяти месяцев он не интересуется игрушками и не просится на руки, в восемь месяцев не проявляет привязанности к родителям.

Далее нарастают апатия, отставание в физическом и психическом развитии, бедность спонтанной активности, замедленная реакция на внешние раздражители. Повышается восприимчивость к простуде и инфекциям. При нормализации ухода за ребенком в возрасте до 2–3 лет эти явления обратимы. Дальнейшее пребывание в условиях запущенности приводит к маразму и смерти.

Характерно, что родители таких детей или другие опекающие лица жестоко наказывают их, постоянно игнорируют основные потребности ребенка в любви, комфорте, играх, питании, физической безопасности.

Эндогенная и реактивная депрессия

Параметры

Степень депрессии

Отметьте вариант ответа, который в наибольшей степени характеризует ваше состояние.

1. Мое настроение сейчас не более подавлено (печально), чем обычно.

– Пожалуй, оно больше подавлено (печально), чем обычно.

– Да, оно более подавлено (печально), чем обычно.

– Мое настроение намного более подавлено (печально), чем обычно.

2. У меня сейчас нет тоскливого (траурного) настроения.

– У меня иногда бывает такое настроение.

– У меня часто бывает такое настроение.

– Такое настроение бывает у меня постоянно.

3. Я не чувствую себя так, будто я остался(лась) без чего-то очень важного для меня

– У меня иногда бывает такое чувство.

– У меня часто бывает такое чувство.

– Я постоянно чувствую себя так, будто я остался (лась) без чего-то очень важного для меня.

4. У меня не бывает чувства, будто моя жизнь зашла в тупик.

– У меня иногда бывает такое чувство.

– У меня часто бывает такое чувство.

– Я постоянно чувствую себя так, будто моя жизнь зашла в тупик.

5. У меня не бывает чувства, будто я состарился(лась).

– У меня иногда бывает такое чувство.

– У меня часто бывает такое чувство.

– Я постоянно чувствую, будто я состарился(лась).

6. У меня не бывает состояний, когда на душе очень тяжело.

– У меня иногда бывает такое состояние.

– У меня часто бывает такое состояние.

– Я постоянно нахожусь в таком состоянии.

7. Я чувствую себя спокойно за свое будущее, как обычно.

– Пожалуй, будущее беспокоит меня несколько больше, чем обычно.

– Будущее беспокоит меня значительно больше, чем обычно.

– Будущее беспокоит меня намного больше, чем обычно.

8. В своем прошлом я вижу плохого не больше, чем обычно.

– В своем прошлом я вижу плохого несколько больше, чем обычно.

– В своем прошлом я вижу значительно больше плохого, чем обычно.

– В своем прошлом я вижу намного больше плохого, чем обычно.

9. Надежд на лучшее у меня не меньше, чем обычно.

– Таких надежд у меня несколько меньше, чем обычно.

– Таких надежд у меня значительно меньше, чем обычно.

– Надежд на лучшее у меня намного меньше, чем обычно.

10. Я боязлив(а) не более обычного.

– Я боязлив(а) несколько более обычного.

– Я боязлив(а) значительно более обычного.

– Я боязлив(а) намного более обычного.

11. Я радуюсь хорошему, как и прежде.

– Я чувствую, что хорошее радует меня несколько меньше прежнего.

– Оно радует меня значительно меньше прежнего.

– Я чувствую, что оно радует меня намного меньше прежнего.

12. У меня нет чувства, что моя жизнь бессмысленна.

– У меня иногда бывает такое чувство.

– У меня часто бывает такое чувство.

– Я постоянно чувствую себя так, будто моя жизнь бессмысленна.

13. Я обидчив(а) не более, чем обычно.

– Пожалуй, я несколько более обидчив(а), чем обычно.

– Я обидчив(а) значительно больше, чем обычно.

– Я обидчив(а) намного больше, чем обычно.

14. Я получаю удовольствие от приятного, как и раньше.

– Я получаю такого удовольствия несколько меньше, чем раньше.

– Я получаю такого удовольствия значительно меньше, чем раньше.

– Я не получаю теперь удовольствия от приятного.

15. Обычно я не чувствую вины, если нет на это причины.

– Иногда я чувствую себя так, будто в чем-то я виноват(а).

– Я часто чувствую себя так, будто в чем-то я виноват(а).

– Я постоянно чувствую себя так, будто в чем-то я виноват(а).

16. Если что-то у меня не так, я виню себя не больше, чем обычно.

– Я виню себя за это несколько больше обычного.

– Я виню себя за это значительно больше обычного.

– Если что-то у меня не так, я виню себя намного больше обычного.

17. Обычно у меня не бывает ненависти к себе.

– Иногда я ненавижу себя.

– Часто бывает, что я себя ненавижу.

– Я постоянно чувствую, что ненавижу себя.

18. У меня не бывает чувства, что я погряз(ла) в грехах.

– У меня иногда теперь бывает это чувство.

– У меня часто бывает теперь это чувство.

– Это чувство у меня теперь не проходит.

19. Я виню себя за проступки других не больше обычного.

– Я виню себя за них несколько больше обычного.

– Я виню себя за них значительно больше обычного.

– За проступки других я виню себя намного больше обычного.

20. Состояния, когда все кажется бессмысленным, у меня обычно не бывает.

– Иногда у меня бывает такое состояние.

– У меня бывает такое состояние.

– Это состояние у меня теперь не проходит.

21. У меня никогда не бывает чувства, что я заслужил(а) свою кару.

– У меня иногда бывает такое чувство.

– Такое чувство бывает у меня часто.

– Это чувство у меня теперь практически не проходит.

22. Я вижу в себе не меньше хорошего, чем прежде.

– Я вижу в себе несколько меньше хорошего, чем прежде.

– Я вижу в себе значительно меньше хорошего, чем прежде.

– Я вижу в себе намного меньше хорошего, чем прежде.

23. Обычно я думаю, что во мне плохого больше, чем у других.

– Иногда я думаю, что во мне плохого больше, чем у других.

– Я часто так думаю.

– Я постоянно думаю, что во мне плохого больше, чем у других.

24. У меня не бывает желания умереть.

– Это желание у меня иногда бывает.

– Это желание у меня бывает теперь часто.

– Это теперь постоянное мое желание.

25. Я никогда не плачу.

– Я иногда плачу.

– Я плачу часто.

– Я хочу плакать, но слез у меня уже нет.

26. Я не чувствую, что я раздражителен(на).

– Я раздражителен(на) несколько больше обычного.

– Я раздражителен(на) значительно больше обычного.

– Я раздражителен (на) намного больше обычного.

27. У меня не бывает состояний, когда я не чувствую своих эмоций.

– Иногда у меня бывает такое состояние.

– У меня часто бывает такое состояние.

– Это состояние у меня теперь не проходит.

28. Моя умственная активность никак не изменилась.

– Я чувствую теперь какую-то «неясность» в своих мыслях.

– Я чувствую теперь, что я сильно «отупел(а)», («в голове мало мыслей»).

– Я совсем ни о чем теперь не думаю («голова пустая»).

29. Я не потерял(а) интерес к другим людям.

– Я чувствую, что прежний интерес к людям несколько уменьшился.

– Я чувствую, что мой интерес к людям намного уменьшился.

– У меня совсем пропал интерес к людям («никого не хочу видеть»).

30. Я принимаю решения, как и обычно.

– Мне труднее принимать решения, чем обычно.

– Мне намного труднее принимать решения, чем обычно.

– Я уже не могу сам(а) принять никаких решений.

31. Я не менее привлекателен (на), чем обычно

– Пожалуй, я несколько менее привлекателен(на), чем обычно.

– Я не менее привлекателен(на), чем обычно.

– Я чувствую, что я выгляжу теперь просто безобразно.

32. Я могу работать, как обычно.

– Мне несколько труднее работать, чем обычно.

– Мне значительно труднее работать, чем обычно.

– Я совсем не могу теперь работать («все валится из рук»).

33. Я сплю не хуже, чем обычно.

– Я сплю несколько хуже, чем обычно.

– Я сплю значительно хуже, чем обычно.

– Теперь я совсем не сплю.

34. Я устаю не больше, чем обычно.

– Я устаю несколько больше, чем обычно.

– Я устаю значительно больше, чем обычно.

– У меня уже нет никаких сил что-то делать.

35. Мой аппетит не хуже обычного.

– Мой аппетит несколько хуже обычного.

– Мой аппетит значительно хуже обычного.

– Аппетита у меня теперь совсем нет.

36. Мой вес остается неизменным.

– Я немного похудел(а) в последнее время.

– Я заметно похудел(а) в последнее время.

– В последнее время я очень похудел(а).

37. Я дорожу своим здоровьем, как и обычно.

– Я дорожу своим здоровьем меньше, чем обычно.

– Я дорожу своим здоровьем значительно меньше, чем обычно.

– Я совсем не дорожу своим здоровьем.

38. Я интересуюсь сексом, как и прежде.

– Я несколько меньше интересуюсь сексом, чем прежде.

– Я интересуюсь сексом значительно меньше, чем прежде.

– Я полностью потерял(а) интерес к сексу.

39. Я не чувствую, что мое Я как-то изменилось.

– Теперь я чувствую, что мое Я несколько изменилось.

– Теперь я чувствую, что мое Я значительно изменилось.

– Мое Я так изменилось, что теперь я не узнаю себя сам(а).

40. Я чувствую боль, как и обычно.

– Я чувствую боль сильнее, чем обычно.

– Я чувствую боль слабее, чем обычно.

– Я почти не чувствую теперь боли.

41. Некоторые расстройства (сухость во рту, сердцебиение, запоры, удушье) у меня бывают не чаще, чем обычно.

– Эти расстройства бывают у меня несколько чаще обычного.

– Некоторые из этих расстройств бывают у меня значительно чаще обычного.

– Эти расстройства бывают у меня намного чаще обычного.

42. Утром мое настроение обычно не хуже, чем к ночи.

– Утром оно у меня несколько хуже, чем к ночи.

– Утром мое настроение значительно хуже, чем к ночи.

– Утром мое настроение намного хуже, чем к ночи.

43. У меня не бывает спадов настроения весной (осенью).

– Такое однажды со мной было.

– Со мной такое было два или три раза.

– Со мной было такое много раз.

44. Плохое настроение у меня бывает, но это длится недолго.

– Подавленное настроение у меня может длиться по неделе, до месяца.

– Подавленное настроение у меня может длиться месяцами.

– Подавленное настроение у меня может длиться до года и больше.

Ключ:

1-й вариант – 0 баллов,

2-й – 1 балл,

3-й – 2 балла,

4-й – 3 балла.

Суммируйте баллы.

1–9 баллов. Депрессия отсутствует или очень незначительна.

10–24 балла. Депрессия минимальна.

25–44 балла. Легкая депрессия.

45–67 баллов. Умеренная депрессия.

68–87 баллов. Выраженная депрессия.

88 баллов и более. Тяжелая депрессия.

Искупите свою вину

• Если вас мучают чувства вины и стыда за свое поведение, задайте себе следующие вопросы.

• Расценивают ли другие люди серьезность этого события так же, как и я?

• Не считают ли другие люди это событие менее серьезным? Почему?

• Насколько серьезным я оценил бы это событие, если бы ответственность лежала не на мне, а на моем друге?

• Насколько важным покажется это событие через месяц? Год? Пять лет?

• Насколько серьезным я счел бы этот поступок, если бы кто-то совершил его по отношению ко мне?

• Знал ли я заранее значение и последствия своих действий (или мыслей)? Если учитывать мою информированность на тот момент, справедливы ли мои оценки?

• Был ли в моей голове вариант другого, еще худшего поступка, который я не совершил (например, мог солгать, но уклонился от разговора)?

• Может ли быть возмещен нанесенный мною ущерб? Сколько времени на это понадобится?

Упражнение

Позитивные утверждения. Возьмите чистый лист бумаги, разделите его на две половины вертикальной чертой. Постарайтесь найти в своем теле дискомфортные ощущения, появляющиеся или усиливающиеся, когда вы думаете о какой-то неприятной проблеме – например, головная боль, или тяжесть в груди, или сосущее чувство пустоты «под ложечкой» и т. п.

На левой половине листа напишите ту негативную мысль – возможно, самообвинительную, – которая первой приходит в голову, когда вы думаете о рассматриваемой проблеме. Произнесите ее вслух или мысленно. Понаблюдайте, как при этом меняются дискомфортные ощущения – как правило, они усиливаются. Поработайте с разными вариантами формулировки проблемы, с различными подсказанными ею негативными мыслями. Выберите вариант, который вызывает самые яркие дискомфортные ощущения.

Теперь начните таким же образом произносить утверждения, противоположные по смыслу. Думайте медленно, оставляя между проговариваемыми фразами паузы и внимательно наблюдая за тем, на какие из них откликаются телесные ощущения – именно эти аргументы оказались наиболее убедительными для вашего подсознания. Запишите их на правой стороне листа. Обычно достаточно подобрать 4–5 таких фраз, чтобы самочувствие и настроение нормализовались.

Теперь оторвите левую половину вашего листка. Можете смять этот клочок бумаги, забыть его содержание и потом выбросить за ненадобностью. Или совершите магический «ритуал уничтожения негативных мыслей», включающий торжественное сжигание злосчастного листка и развеивание пепла. Вы можете проделать первый способ в реальности, а второй – в своем воображении. Правую же половину листа сохраните и запомните весь ваш «правый» список позитивных мыслей, чтобы использовать их для дальнейшей работы над собой.

Психотерапия. Я побуждаю пациента к аффективной вербализации своего состояния и к плачу. При этом он начинает себя жалеть, отрицание себя заменяется симпатией к себе. Жестко критикую пациента, используя его манеру самокритики. Пациент осознает перегибы собственной критики. Пациент, обвиняющий во всем себя, ищет другое объяснение события, перебирая все его возможные причины. Благодаря этому восстанавливаются адекватное тестирование реальности и самооценка.

Пациенту кажется, что все замечают его состояние; когда он начинает внимательно наблюдать за окружающими, то приходит к выводу, что все заняты собственными делами. Пациент более точно и открыто определяет свою проблему (например, «никто не уделяет мне внимания» переформулируется как: «я нуждаюсь в чьей-то заботе, мне нужно попросить об этом»).

Семейная терапия особенно показана в случаях, когда депрессия у пациента представляет угрозу стабильности семьи и связана с событиями внутри нее. При проведении семейной терапии я поощряю пациента, чтобы он восстановил с максимально возможной полнотой свои отношения с семьей и миром в целом. Приглашаю значимых членов семьи к участию в терапии и направляю их внимание к пациенту, но без чрезмерной включенности в его симптомы. Убеждаю наиболее ответственных членов семьи в том, что им надо выявлять и контролировать свои дисфункциональные эмоциональные реакции в отношении пациента. Такая дисфункциональная эмоциональность выражается либо в попустительском, не включенном отношении к пациенту, либо в нарочито ярком проявлении своих чувств.

Я отыскиваю разрывы между поколениями в семье и поддерживаю наиболее мотивированных членов семьи в их намерении навести мосты и ликвидировать эти разрывы. В итоге симптомы перемещаются внутрь семьи, так что внутреннее напряжение, первоначально ощущаемое только депрессивным членом семьи, начинают испытывать другие ее члены. Я рассматриваю эти перемены как прогресс: семья стала более свободно и гибко распределять свою напряженность.

Я заинтересованно обсуждаю все события повседневной жизни пациента, ободряю его, указывая на реальные возможности для него. Оцениваю сиюминутную безнадежность как проявление болезненного состояния, даю пациенту реальную надежду на выздоровление. Готовность пациента к самокритике использую для коррекции его тенденции упрекать себя.

Порицание других вместо самокритики позволяет выразить гнев и испытать ощущение силы и власти. Я поощряю отреагирование враждебных чувств, которые позволены со мной в отличие от того, как это было с родителями. Поддерживаю у пациента проявления эгоизма, соперничества, а иногда и оппозиции, интерпретируя их как победу над страхом и угодничеством. Сразу признаю свои терапевтические ошибки, соглашаюсь с критикой пациента в свой адрес, чтобы помочь ему перейти из позиции «снизу» в положение «на равных».

Разрешение проблемы вины достигается легче, когда у пациента есть возможность пережить ненависть к терапевту, свободную от примеси вины.

Карл Уитакер

Назад: Меланхолия

Дальше: Невротическая депрессия