Вжжжууууух.

Стрела вонзилась у сердца пугала.

Вжжжууууух.

Следующая попала еще ближе.

Вжжжууууух.

Третья попала в цель, прямо в безликую голову.

Мия опустила лук, пальцы правой руки ныли.

– Хорошая работа, – похвалила Брин, стоя рядом. – Где ты научилась так стрелять?

– Прочитала об этом в книге, – прорычала Мия. – Когда закончила трахаться с твоим папашей.

Ваанианка расхохоталась, поднимая свой лук и натягивая тетиву.

– Тяжелая неночка, вороненок?

Мия отложила оружие, кривясь от боли.

– Бывали и получше.

– Могу поспорить, не с моим бедным папашей, – ухмыльнулась Брин.

Блондинка быстро выпустила полдюжины стрел. Три попали в сердце пугала, две в горло и последняя в голову.

– Зубы Пасти… – выдохнула Мия.

– Ты бы видела, как она стреляет рабочей рукой, – сказал Бьерн, проходя мимо девушек со связкой кожаных снастей на плече.

– О, но тогда это будет просто выпендрежем, – ответила Брин.

Близнецы покинули Воронье Гнездо рано утром, как делали каждую вторую перемену. Мия пошла с ними по приказу экзекутора, плетясь сзади, как собака без кости. Аркад проводил их до ворот крепости, и девушка изо всех сил старалась не хмуриться, вспоминая, как экзекутор отзывался о ней прошлой неночью. Аркад не упоминал о предстоящей перепродаже, но над ее головой все равно висел меч. Он даже не дал ей возможность проявить себя, нет. Было ясно, что экзекутор просто хотел от нее избавиться.

По правде говоря, это ранило ее гордость. Больше, чем должно было. Мия не знала, почему ей хотелось его одобрения. Но вскоре раненая гордость превратилась в пылающую ярость. Мия больше не могла тратить время впустую – продажа другому господину была риском, который попросту ей не по карману. Ей нужно было показать, на что она способна. Но не Аркаду, а донне Леоне.

Если откинуть тот факт, что она спала с Фурианом, Мия подозревала, что донна по-прежнему видела в ней некую ценность. Мия зажгла зрителей в Блэкбридже, и реакция толпы запалила уголек уважения в груди Леоны. Девушке нужно было превратить эту искру в пламя.

«Венатус» в Стормвотче определит ее будущее в этой коллегии и на арене. Ее план по убийству Дуомо и Скаевы висел на волоске.

Мия пока понятия не имела, как превратить его в надежный трос.

Четыре стража донны Леоны повели ее, Брин и Бьерна по густому лесу за Вороньим Гнездом. Через полмили они дошли до продолговатой площадки, длиной около мили, отмеченной плоскими камнями на охристом песке. В одном ее конце находилась конюшня, и Бьерн отправился туда со своим снаряжением и упряжью, пока Брин выпускала колчан за колчаном стрел в три мишени-пугала.

Стражи стояли в тени, не обращая на них никакого внимания. Мия вдруг осознала, до чего легко было бы близнецам сбежать – несколько стрел в грудь каждого стража, две лошади, и парочка уже поднимала бы пыль на горизонте. Но даже если бы им как-то удалось скрыться в республике с клеймом на щеках, они бы приговорили всех остальных гладиатов в коллегии Леоны к казни на арене.

Стоило отдать должное администратам – эти бессердечные ублюдки знали свое дело.

Пальцы Мии были сильно повреждены, и подолго держать лук она не могла, посему по большей части просто наблюдала за Брин. Девушка могла стрелять с завязанными глазами и одинаково хорошо обеими руками. Опустошив очередной колчан, она сняла сандалии и сжала лук между пальцами ног. А затем с удивительной сноровкой, какой Мия никогда не встречала, выгнула спину и выстрелила ногой, пронзая пугало в сердце.

– Кстати о выпендреже… – пробормотала Мия.

Брин ловко вскочила, смахивая пыль с ладоней.

– Это все детский лепет, когда ты и твои мишени не двигаются, – она пожала плечами. Повернувшись к конюшне, крикнула брату: – Бездна и кровь, Бьерн, ты лошадей запрягаешь или просишь их выйти за тебя замуж?

– Я уже предлагал, но они мне отказали, – послышался ответ.

– Ну, тогда у них прекрасный вкус.

Ваанианец вышел из конюшни, держа большой щит и выводя пару лошадей, запряженных в длинную гладкую колесницу. Они были белыми, как облака, их мускулы словно вырезали из мрамора. При виде их Мия невольно почувствовала небольшой укол грусти, подумав о собственном жеребце – Ублюдке. После того, как он спас ее от смерти в ашкахской пустыне, Мия решила отпустить его на свободу, а не запирать в конюшне Красной Церкви. Она надеялась, что он нашел себе какое-то приятное местечко и наплодил столько собственных ублюдков, сколько возможно.

Девушка скучала по нему.

Откровенно говоря, она по многому скучала с тех времен…

– Сестра Ворона, – Бьерн театрально показал рукой на лошадей, – познакомься с Дикой и Розой.

Мия осмотрела парочку, тянущую колесницу. Как и все другие лошади, которых она встречала, они боялись ее, так что девушка старалась держаться в сторонке. Тот факт, что единственный конь, который терпел ее, получил кличку Ублюдок, многое говорил об отношении Мии к лошадям в целом, но она могла отличить прекрасный экземпляр от обычного.

– Это кобылы, – заметила Мия. – Большинство эквилл, которых я видела, ездят на жеребцах.

– Большинство эквилл, которых ты видела, идиоты, – ответил Бьерн.

Его сестра кивнула.

– Жеребцы думают членом. Кобылы же знают, как себя вести в кризисных ситуациях. Лошади прямо как люди, да, братец?

Бьерн поднял палец в предостережении.

– Уважай старших, малявка.

– Ты старше меня на две минуты, Бьерн.

– На две минуты и четырнадцать секунд. Так ты идешь или нет?

– Становись в центр, – приказала Брин Мие, кивая на пыльную площадку. – Когда я подам знак, выпускай стрелы так быстро, как только можешь.

– …Ты хочешь, чтобы я по вам стреляла? – спросила Мия, подняв бровь.

Брин громко расхохоталась.

– Я хочу, чтобы ты попыталась. И не забывай дышать.

С этими словами ваанианка запрыгнула в колесницу к брату. Ударив поводьями и подмигнув Мие (и тут же получив удар в руку от сестры), Бьерн направил лошадей к площадке.

Колесница была двухколесной, широкой и достаточно глубокой, чтобы близнецы могли меняться местами. А еще красной, с золотой краской по краям и с вырезанным соколом Коллегии Рема. Огромный щит, который держал Бьерн, тоже был украшен красным соколом, а его края были зубчатыми, как стены крепости.

Мия подошла к островку охристой грязи в центре продолговатой площадки. Справа и слева от нее был выстроен ряд мишеней-пугал. На настоящем «Венатусе» эти пугала будут настоящими людьми – убийцами и насильниками, которых отправили на казнь к эквиллам перед обожающей толпой.

Мия наблюдала, как близнецы мчатся по дороге, быстро набирая скорость. Волосы Брин развевались на ветру, бронзовая кожа Бьерна блестела в солнечном свете.

– Готова? – крикнула ваанианка Мие.

– Ага, – ответила девушка.

– Стреляй, вороненок!

Мия вздохнула и прицелилась в грудь Бьерна. Проследила взглядом за колесницей, дыша медленно, как и советовала Брин, несмотря на боль в травмированных пальцах. И, когда пара начала заворачивать, выпустила стрелу прямо в грудь симпатичного юноши.

Бьерн поднял щит и с легкостью блокировал выстрел. Затем через небольшой зазор в щите выпустил четыре стрелы, две из которых приземлились в грязь у сандалий Мии, а еще две вонзились в двух ближайших пугал.

– Я говорила стрелять в нас, а не приглашать на танец! – крикнула Брин.

– Но я могу станцевать с тобой позже, если захочешь, – добавил Бьерн.

Брин ранила еще одно пугало, а ее брат свесился с колесницы под опасным углом и подобрал свободной рукой небольшой камешек с дороги. Мия нахмурилась, пытаясь избавиться от чувства, что ее выставляют дурочкой.

– Ладно, в жопу это все… – пробормотала она.

Девушка начала выпускать стрелу за стрелой, пока пара ехала по кругу. И хоть целилась она хорошо, вскоре Мия поняла, что близнецы были мастерами своего дела. Щит Бьерна был неприступным, а его навыки по управлению лошадьми могли сравниться лишь с талантом сестры в стрельбе из лука. В какой-то унизительный момент он блокировал стрелу, летящую прямо в горло Брин, одновременно наклонившись с колесницы, чтобы подобрать камень, и держа поводья гребаными зубами. Тем временем Брин изрешетила каждое пугало десятком стрел, иногда делая паузу и заставляя Мию танцевать под выстрелами в ноги.

Спустя девять кругов ваанианцы остановились перед ней. Бьерн спрыгнул с колесницы и низко поклонился.

– Вы предпочитаете вальс или Балинна, ми донна?

Брин снова стукнула брата по руке и улыбнулась Мие.

– Хорошо стреляешь. Ты почти ранила меня пару раз.

– Врунья, – ответила девушка. – Я даже не была близка.

Брин сморщилась и грустно кивнула.

– Я пыталась поднять тебе настроение.

– Где вы этому научились?

– Наш отец разводил лошадей, – ответил Бьерн. – А Брин с пеленок орудовала луком, как демон.

Мия покачала головой. Знала, что не стоит спрашивать. Не стоит сближаться с ними. Но, по правде, ей нравились близнецы. Добрая улыбка Бьерна и самоуверенность Брин.

– Как вы здесь оказались? – поинтересовалась она, глядя на дорогу вокруг, на силуэт Вороньего Гнезда вдалеке. – В этом месте?

Брин шмыгнула.

– Из-за неурожая. Три года назад. У деревни не хватало зерна, чтобы выплатить дань итрейским администратам. Они заковали нашего лэрда в железные кандалы и выпороли всю его семью, надев на них колодки.

– Нам это не понравилось, – объяснил Бьерн. – Мы с Брин были слишком юными, чтобы отец позволил нам пойти, но все, кто мог держать в руках меч, направились к дому магистрата. А затем заточили его в колодки и высекли в ответ.

– Ему это не понравилось, – добавила Брин. – Что было дальше, можешь сама догадаться.

– Легионеры, – ответила Мия.

– Да, – кивнул Бьерн. – Пять центурий этих ублюдков. Убили всех мятежников. Сожгли все дома. Продали всех, кто еще мог стоять на ногах. Включая меня и сестру.

– Но вы даже не участвовали, – возразила Мия. – Отец запретил вам идти.

– Думаешь, итрейцам не плевать? – Бьерн криво улыбнулся. – Вся республика или даже королевство до нее – они построены на свободном труде. Но теперь Лииз, Ашках, Ваан – все под контролем Итреи. Так откуда берутся новые рабы? Когда не осталось земель для завоевания?

– Они построили республику, несправедливую до самых костей, – сказала Брин. – Это выгодно меньшинству, а не большинству. Но у меньшинства есть сталь. И люди, которым они платят за бездумное размахивание ею. Поэтому, когда кто-то среди большинства бунтует против нечестности и жестокости, их заковывают в кандалы. Они получают пример для остальных и новое мясо для клейма. Еще одну пару рук, чтобы строить им дороги, возводить их стены, работать на кузницах – и все ради грошей и из страха перед плеткой.

Мия помотала головой.

– Это…

– Хрень? – предположил Бьерн.

– Да.

– Это жизнь в республике, – пожала плечами Брин.

Мия вздохнула. Ее черные, как вороново крыло, волосы прилипли к мокрому от пота лицу.

За всю жизнь она ни разу не ставила под сомнение правильность системы. Никогда не останавливалась, чтобы осмотреться вокруг, увидеть людей внизу. Тех, кто ходил как немые призраки по их дому в Ребрах. Мужчин и женщин, которые одевали ее, готовили еду, учили числам и буквам. Без сомнений, ее родители заботились о них. Награждали тех, кто хорошо служил. Но все же они служили. И не потому, что хотели. А потому, что иначе их ждали порка и смерть.

Девушка почувствовала себя так, будто с нее сняли азуритовые очки. И тогда ей предстал во всей жуткой красе истинный кошмар республики, в которой она выросла.

И все же…

Дуомо.

Их имена горели ярким пламенем в ее разуме. Словно маяк, вечно ведущий на свет, независимо от тьмы вокруг. Несправедливость и жестокость системы – да, Мия их заметила. Но что в действительности она могла сделать, чтобы это исправить? Не рискуя всем, ради чего трудилась? Закрывая глаза, Мия по-прежнему видела своего отца, раскачивавшегося на веревке на Форуме. Свою мать в Философском Камне – свет гаснет в ее глазах, когда она отталкивает окровавленную руку Мии и шепчет на последнем издыхании:

«Не моя дочь… Только… ее тень».

Эти воспоминания вызывали в ней гнев, а гнев был приятен на вкус. Напоминал ей, кто она и что здесь делает. Мия здесь, чтобы одолеть величайших гладиатов в республике. Чтобы предстать победительницей перед убийцами своей семьи и вскрыть их глотки одну за другой. Но ничего не выйдет, если ее продадут, как кусок говядины на рынке.

Преуспеть в «Венатусе» Стормвотча. Вот ее задача.

Первая и единственная задача.

Посему, невзирая на боль в травмированной руке, она вложила еще одну стрелу в лук и кивнула Брин.

– Ладно. Расскажи, что я делаю не так. А затем мы повторим еще раз.

– Так что, по всей видимости, она заложила все до последней сандалии, – сказала Мия, затягиваясь сигариллой. – И Аркад убедил ее продать меня, чтобы заплатить кредиторам.

Эшлин откинулась на спинку дивана и бросила виноградинку в рот.

– Ублюдок.

– После того, как я убила дюжину людей в Блэкбридже! Ему плевать на всех на арене, кроме Фуриана. «Он чемпион этой коллегии». «Он принесет вам победу, ми донна». О да, принесет он ей победу, ебарь дынный! Прямо после того, как доведет ее до оргазма. Слышала бы ты стоны этой парочки…

Мия выдохнула облачко серого дыма, словно ее легкие воспламенились.

– Вчера Аркад привязал меня на поводок в круге. Чуть не сломала себе руку этим дурацким щитом. А еще называл меня «девочкой», словно это синоним к «дерьму собачьему»!

– Гребаный ублюдок, – кивнула Эш, закидывая новую ягоду.

Мия, прищурившись, посмотрела на девушку, сидящую напротив.

– Слушай, ты просто соглашаешься, чтобы потешить мое самолюбие?

– В основном, – ухмыльнулась Эш. – Но тебе полезно выплескивать это дерьмо, Корвере.

– …Надеюсь, теперь ты чувствуешь себя лучше…

Мия посмотрела на не-кота, свернувшегося у нее на плече.

– Что, теперь и ты начинаешь?

– …Ныть или думать. Что более продуктивно?..

– Похоже, в кои веки мы с Мистером Весельчаком в чем-то согласны, – сказала Эшлин.

– …Будь у меня настоящие когти, маленькая гадюка, я бы отрезал тебе язык прямо изо…

– Мы с Эклипс провели разведку, – продолжила Эш, будто тенистый кот ничего и не говорил. – Вряд ли о долгах твоей домины знают многие. Она покупает на рынке все самое дорогое. Одевается как королева. Подозреваю, в этом отчасти и кроется ее проблема.

Эклипс подняла голову с колен Мии, ее голос раскатился по полу.

– …Она слишком волнуется о том, что думают о ней люди…

– Наверное, не хочет, чтобы новости дошли до отца, – предположила Мия, туша сигариллу. – Не хочет доставлять ему удовольствие своими бедами.

Эш подкинула виноградную гроздь Мие, говоря с набитым ртом:

– Как я это вижу, у нас есть всего несколько вариантов.

– …Самый простой из них – закопать кредиторов Леоны в землю…

– Да, – кивнула Эшлин. – Придется поспрашивать в округе, но единственное место, где она может получить пару грошей, это у торговца по имени Анатолио. Так уж случилось, что он любит своих шлюшек, и я в точности знаю, куда он сует свой…

– Мы не будем убивать какого-то несчастного ублюдка, чье единственное преступление в том, что он предоставляет заем моей домине, – нахмурилась Мия.

– …Звучит так, будто нам придется убить больше, чем одного…

Эш кивнула.

– Она почти наверняка в долгу перед начальником порта. Возможно, перед строителями, которые работали над Гнездом. И ее швеи буд…

– Да-да, я поняла, – перебила Мия. – Скорее всего, нам придется убить половину Покоя. Чего мы делать не будем. Если коллегия хорошо выступит, Леона сможет обеспечить себя покровительством какого-нибудь богатого костеродного ублюдка после следующего «Венатуса». Так что пока нам лучше сосредоточиться на…

– Стормвотче, – кивнула Эш. – Да. Единственный способ гарантировать тебе место в Коллегии Рема, это выиграть в «Венатусе» Стормвотча. И выиграть с блеском.

– Мы даже не знаем, в какой форме пройдет игра.

– …Пока не знаем…

Эш снова кивнула.

– Для этого у тебя и есть мы с волчонком. Завтра из гавани отплывает корабль в Стормвотч. Мы можем быть там через неделю, изучить работу на арене и выведать, что тебя ждет. А затем спланировать все в соответствии с правилами и подарить тебе победу, которая затмит даже маленького ебаря Леоны.

– Я бы ни о чем не догадалась, если бы не видела их собственными глазами, – вздохнула Мия. – Она слишком правильно себя ведет.

Эш пожала плечами.

– Она не первая богатая женщина, которая платит хорошему кобелю, чтобы избавил ее от зуда в промежности. Наверное, секретность их отношений даже добавляет остроты ощущений.

Мия жевала виноград, задумчиво сморщив лоб. Вкусный плод был приятным разнообразием в бесконечной череде рагу и каши, которые подавали гладиатам на завтрак и ужин каждую перемену.

– Вкусный виноград, – пробормотала она.

– И попробуй потом сказать, что я не люблю тебя, Корвере.

На это Мия резко подняла голову, но Эш беспечно прислонялась к спинке дивана и забрасывала ягоды в рот. Ее ноги в кожаных штанах были закинуты на подлокотник и скрещены. Волосы отрастали, струясь алыми волнами за спину.

«Алые. Как кровь на ее руках».

И все же Мия была с ней. Доверяла ей. Она знала, что Эшлин желает Духовенству смерти. А Мия с Меркурио – ее надежда на возвращение в гору, чтобы закончить начатое. Но было ли их общей ненависти к Красной Церкви достаточно? Или Эш затеяла многоходовку? Ведь у нее это бывало.

Эшлин Ярнхайм соврала ей.

Эшлин Ярнхайм была отравой.

«Так почему ее губы были на вкус как мед?»

Мия потерла глаза и медленно кивнула.

– Направляйся в Стормвотч с Эклипс. Чем больше нам известно, тем больше шансов на победу, которую Леоне придется вознаградить. Полагаю, я прибуду туда за пару перемен до начала «Венатуса». К тому времени я должна знать все.

Эш кивнула, доедая виноград и вытирая губы рукавом.

– Итак, – сказала она. – Кобель Леоны. Фуриан Непобедимый.

– …Даркин…

– От него стоит ждать проблем?

Мия покачала головой.

– Ничего такого, о чем тебе нужно беспокоиться.

– Но я беспокоюсь.

– Потому что без меня тебе не попасть в Церковь, да?

Темные глаза Мии вперились в ясно-голубые. Пытаясь уличить их во лжи.

– Слушай, я понимаю, что в прошлом мы враждовали, – сказала Эшлин. – Но между нами не только кровь. Я здесь не только из-за Церкви. И я определенно не поселилась бы в этой маленькой грязной параше ради красивых видов. Ты должна это знать, иначе не была бы здесь, независимо от того, сколько ко мне приставлено тенистых волчиц.

Мия уставилась на Эшлин. На ее глаза. Руки. Губы. Девушка просто пялилась на нее, позволяя тишине задать вопросы вместо себя.

Мия их проигнорировала.

– Удачи в Стормвотче, – наконец произнесла она. – Присматривай за гаванью. Пришли Эклипс, когда мы прибудем, и дай знать, как устроены игры. – Мия быстро встала, откидывая волосы за плечо и избегая взгляда Эшлин.

– Уже уходишь?

Девушка кивнула.

– Лучше поспешить, пока никто не заметил моего исчезновения. Сидоний вроде бы славный парень, но не хочу, чтобы кто-то еще узнал, кто я.

Эш ничего не ответила, наблюдая, как Мия идет к окну, перелезает через подоконник и исчезает из виду. Не попрощавшись. Не оглянувшись.

Покачав головой, ваанианка вздохнула.

– Это и так очевидно, Корвере.