– Ты знал?

– Бездна и кр…

– Ты. Знал? – повторила Мия.

– Я много чего знаю, вороненок, – спокойно ответил он. – Тебе придется быть более…

– Убери эту гребаную свинорезку от моего горла! – потребовал он.

– Отвечай!

– Один рывок – и ты истечешь кровью за пару секунд.

– То же самое случится с тобой.

– Я дал тебе этот стилет, – напомнил он, сглатывая с прижатым к горлу клинком из могильной кости.

– Нет, его дал мне Мистер Добряк.

– …Ты просто его вернул, старик…

– Тем не менее. Никогда не думал, что обнаружу его у своего горла, вороненок.

– А я никогда не думала, что ты дашь мне повод, – отрезала девушка.

– И что же это за повод?

– Они убили моего отца, Меркурио, – произнесла она дрожащим голосом. – Хоть и не собственными руками. Они передали его Скаеве для казни!

– Кто? – Меркурио нахмурился, глядя через плечо Мии на блондинку.

– Духовенство! – сплюнула она. – Друзилла, Кассий, все остальные. Моего отца и Антония схватили посреди лагеря из десяти тысяч человек. Кто бы справился с такой задачей, если не Клинок Наи?

– В этом нет никакого греб…

– Ты знал?

– На протяжении шести лет я тренировал тебя для испытаний Церкви, – тихо ответил он. – Зачем, ради Черной Матери, я бы это делал, если бы знал, что Церковь помогла Скаеве убить твоего отца?

– Ну, а зачем Церкви вообще меня тренировать, если они помогли его убить, Меркурио?

– И я о том же – в этом нет никакого смысла, Мия. Задумайся!

– Я бы никогда не причинил тебе вреда, вороненок. Ты это знаешь. Клянусь своей жизнью.

Мия смотрела на него еще мгновение. Убийца, которым она стала, боролся с девушкой, которой она была. И медленно, очень медленно она убрала стилет. Меркурио отвел клинок от ее ноги и спрятал его обратно в подлокотник, после чего откинулся на спинку кресла.

– Так, может, расскажешь, из-за чего весь сыр-бор? – поинтересовался он.

– Что это за хрень? – спросил Меркурио.

– Гроссбух Красной Церкви, – ответила Блондиночка.

– Я тебя знаю, – выдохнул Меркурио. – Мы встречались в Церкви, когда я забирал Мию. Ты – дочка Торвара. Эшлин ебаная Ярнхайм!

– Ну, вообще-то мое второе имя Фрия, но…

– Мы охотились на тебя восемь гребаных месяцев! – Меркурио повернулся к Мие и повысил тон: – Ты совсем из ума выжила? Благодаря этой предательнице и ее папаше большинство наших Клинков в гребаных могилах!

– Как говорится, жить мечом…

– Это чудо, что они не добрались до меня!

– Херня, – ответила девушка. – Когда люминаты очищали Годсгрейв, они ни разу не постучали в твою маленькую сувенирную лавку, не так ли?

– О, и объясни, почему же, будь любезна? – прорычал старик.

– Потому что я не хотела, чтобы она пострадала.

– Ты знал, не так ли? – спросила Мия. – Духовенство обязано говорить епископам, кого можно и кого нельзя трогать, хотя бы для того, чтобы избежать нарушений Закона о Неприкосновенности.

– Разумеется, я знал, – рявкнул старик. – Мне сказали, как только меня повысили до епископа. Почему, по-твоему, я до сих пор не послал одного из своих Клинков перерезать этому ублюдку глотку? Четвертый консульский срок? Во всем, кроме титула, он гребаный король! Я говорил это с самого начала, помнишь?

– Десять тысяч священников, – сказала она. – Отправленные Церкви самим Скаевой через три перемены после казни моего отца. Заплаченные мужчиной, которому провал восстания был выгоднее всех. И имя близкого помощника моего отца вырезано у ног Наи в Зале Надгробных Речей. Объясни мне это, Меркурио.

– Красная Церковь схватила моего отца, – сказала Мия сдавленным от боли голосом. – И передала его Сенату. С тем же успехом они могли убить его самолично.

– …Чего я не понимаю, так это зачем Скаева приказал Рему напасть на гору, если Церковь и так у него в кармане?..

– …Будто это единственное, чего ты не понимаешь…

– …Тише, дитя, не перебивай, когда взрослые разговаривают…

– Рем атаковал гору без разрешения Скаевы, – встряла Эшлин.

– Херня, – Меркурио хмуро повернулся к ваанианке. – Рем и отлить не смел без одобрения Скаевы. Сенат, люминаты, Церковь Аа – это три столпа всей гребаной республики, девочка.

– Не называй меня «девочкой», старый урод, – рявкнула Эшлин. – Мой отец был в сговоре с Ремом, помнишь? Судья ненавидел Скаеву до усрачки. Да, он выполнял приказы консула, но Рем был одним из правоверных Аа, как и Дуомо. Использование Красной Церкви для грязной работы делало Скаеву еретиком в глазах Рема. А если бы он уничтожил Церковь, то перекрыл бы Скаеве доступ к его кучке наемных убийц.

– Я думал, что Рем и Дуомо…

– Дуомо тоже покровитель Церкви.

– Я знаю! – огрызнулся Меркурио. – Я тебе не какой-нибудь простофиля и не новичок в этом деле, я епископ Матери Священного ебаного Убийства!

– Вот только наш прославленный великий кардинал никогда не нанимает Церковь для священного ебаного убийства. – Эшлин пролистала гроссбух, показывая непомерные платежи от Дуомо шестилетней давности. – Он просто платит ежегодный взнос из казны Аа. Это обеспечивает его неприкосновенность, понимаете? Так он знает, что Скаева не сможет просто перерезать ему глотку, пока он спит. У кардинала и консула взаимная ненависть, и оба пошли бы почти на все, чтобы убить друг друга.

– …Сдается мне, что записывать все это в гроссбух было фантастически глупой идеей…

– Они прятали его в закрытом хранилище, – сказала Эшлин тенистой волчице. – Внутри логова самых опасных ассасинов в республике. И единственный ключ висел на шее одной из самых одаренных убийц в мире. Учитывая, через что мне пришлось пройти, чтобы заполучить его, возможно, это не так уж и глупо, как тебе кажется.

– …Кстати об этом, маленькая предательница, скажи на милость, почему мы до сих пор тебя не убили?..

– Из-за моего неотразимого обаяния? – Эшлин покосилась на не-кота на плече Мии. – Или, вероятно, просто потому, что я единственная, кто хоть отчасти понимает, какого хрена тут происходит.

– Так что здесь про… – старик моргнул, окинул взглядом комнату. – …Подождите, а где, бездна ее побери, Джессамина?

– …У нас возникли некоторые… неприятности…

– Просто охренительно, – Меркурио сердито посмотрел на ваанианку. – И ты за это в ответе?

– Если тебе от этого полегчает, Джесс ранила меня первой, – Эшлин пожала плечами. – Просто я ранила ее последней. И… неоднократно.

– Так что ты тут делаешь? – требовательно спросил епископ. – Семь перемен назад Мию отправили убить предводительницу браавов и украсть карту. Она возвращается с самой разыскиваемой предательницей в истории Церкви. Какое ты имеешь ко всему этому отношение?

– У меня есть карта.

– …У тебя была карта. Она взорвалась, помнишь?..

– Ты же не думаешь, что я настолько глупа, чтобы позволить чему-то столь ценному просто сгореть, верно, Мистер Всезнайка?

– Тогда тебе лучше начать говорить, – прорычал Меркурио.

– Да, – кивнула Мия. – Где ты ее достала? Куда она ведет? И на кого ты работаешь? Браавы сказали, что ты продавала карту кардиналу Дуомо.

– Он нанял меня, чтобы добыть ее, – сказала Эш, прислоняясь к стене и скрещивая руки. – Когда нападение на Церковь пошло наперекосяк, мы с отцом восемь месяцев бегали от Клинков, отправленных нас убить. К тому времени, как отец умер, мы потратили большую часть наших денег. Дуомо и Рем вместе планировали уничтожить Церковь, так что я знала, как связаться с кардиналом. Оказывается, он как раз искал человека с моими… навыками.

– Это какими же? Дерзость и хитрожопость? – сплюнул Меркурио.

– Умение проникнуть куда нужно. Устроить западню. Сделать грязную работу. Он узнал о другом способе перевесить чашу весов и убрать Красную Церковь раз и навсегда. Без нее он сможет убить Скаеву, поставить на должность нового сговорчивого консула и грести деньги лопатой.

– И что это за «другой способ»?

Эш пожала плечами.

– Он не говорил. Я не спрашивала. В мою задачу входило отправиться с кучей наемников и епископом духовенства Аа к руинам храма на северном побережье древнего Ашкаха. Там мы и нашли карту. И… кое-что другое.

– Что другое? – спросил Меркурио.

– Кое-что опасное.

– Что случилось с твоими спутниками?

– Они не вернулись.

– Значит, ты явилась в Годсгрейв сама, чтобы продать карту Дуомо? – спросила Мия.

– Щеголи выступают его посредниками. У Дуомо хватает монет, чтобы держать многих людей на коротком поводке. Я не знала, попытается ли он вонзить нож мне в спину, но предполагала худшее. Я единственная из ныне живущих, кто знает, что кардинал работал против Скаевы, чтобы уничтожить Церковь.

– Ну, кто-то знал, что Дуомо работаем с Щеголями, – сказал Меркурио. – И что в тот вечер им должны были доставить карту. И этот кто-то нанял Мию, чтобы…

– Ты же не думаешь… – начал он.

– Мой покровитель потребовал именно меня для этого подношения, – выдохнула она. – «Ту, что убила судью легиона люминатов». По крайней мере, так сказало Духовенство. И я принесла в жертву еще троих по просьбе того же покровителя.

– …Кого ты убила?

– Сына сенатора, Гая Аврелия. Любовницу другого лиизианского сенатора, Армандо Тулли. И магистрата Галанте по имени Цицери.

– Черная Мать, – прорычал Меркурио.

– Что такое? – спросила Эшлин, переводя взгляд с Мии на Меркурио.

– Ходили слухи, что Гай Аврелий намеревался выдвинуть свою кандидатуру против Скаевы на консульских выборах, – ответил Меркурио. – А Цицери организовывал расследование о неконституционности выдвижения Скаевы на должность на четвертый срок.

– О, богиня… – выдохнула она.

– Скаева избавляется от препятствий, – озарило Меркурио. – Запугивает соперников или убивает их. Делает все возможное, чтобы его снова избрали.

– И я ему помогла… – прошептала Мия.

– …Ублюдок…

– А значит, он знает, что Дуомо работает против него. Он знает, что, куда бы ни вела эта карта, она представляет угрозу для Церкви, и использует Клинков, чтобы уничтожить ее.

– Защищает свой маленький культ убийц. – Эшлин посмотрела на Мию, качая головой. – Что я тебе говорила? Все они продажные шлюхи. Мало того, что они помогли убить твоего отца, так Церковь еще и заставила тебя резать глотки по приказу сукиного сына, виновного в его казни. Солис. Маузер. Паукогубица. Аалея. Друзилла. Они должны умереть, Мия. Все до последнего.

– Скаева.

– Сперва Скаева и Дуомо.

– Дуомо, вероятно, сейчас в Гранд Базилике.

Мия помотала головой.

– Мне туда не попасть. Я пыталась однажды. Троицы…

– Я могу убить его за тебя, – предложила Эшлин. – Он может мыться с ней на шее, спать с ней под гребаной подушкой, но ни одной троице меня не остановить. Я прокрадусь внутрь и перережу ему глотку, а затем мы прикончим Скаеву и Це…

– Нет, – перебила Мия. – Они мои. Оба.

– Эти ублюдки МОИ.

– Спокойнее, – посоветовал Меркурио. – Давай не будем принимать поспешных решений.

– Поспешных? – прорычала Мия. – Красная Церковь способствовала смерти моего отца, Меркурио. Точно как Скаева и Дуомо. Духовенство виновно ничуть не меньше, чем эти двое.

– Но зачем Красной Церкви тебя тренировать, если они помогли убить твоего отца?

– Может, они думали, что я никогда не узнаю? Может, Кассий приказал им обучать меня, потому что знал, что я даркин? Может, этот выблядок Скаева посчитал это забавным? Или же они думали, что, когда я убью большое количество людей, достаточно ожесточусь, мне просто станет все равно?

– Скармливая кого-то Пасти, ты скармливаешь ей и часть себя, – пробормотал он.

– Ты со мной? – спросила девушка.

– Я посвятил свою жизнь Красной Церкви, – сказал старик.

– Ты. Со мной?

– Я с тобой.

– Мы должны устроить все незаметно, Мия, – сказал старик. – Церковь не должна узнать, что ты убила Скаеву, когда это произойдет, иначе они захотят отомстить. И тебе придется прикончить Дуомо тем же ударом, или до него станет в десять раз труднее добраться.

– Это наименьшая из наших проблем, – ответила Мия. – Церковь захочет, чтобы я вернулась. Донна мертва. Скаева мог подготовить для меня новое подношение.

– У них по-прежнему нет карты, – заметил Меркурио. – Я могу придумать какую-нибудь историю. Скажем, что карта выскользнула из твоих рук, и ты отправилась в погоню. Строго говоря, это может занять месяцы.

– Духовенство будет недовольно, – сказала Эшлин.

– Пусть идут в жопу, – насупилась Мия. – Духовенство и так мной недовольно.

– Чудесно, – кивнула Эшлин. – Значит, теперь нам осталось только придумать, как тебе убить кардинала, к которому ты физически не можешь приблизиться, и в это же время убить самого охраняемого консула в истории Итрейской республики.

– Что такое? – спросил он.

– Кажется, у меня есть идея…

В тренировочном кругу во дворе собралось тринадцать гладиатов. Вокруг них вздымались стены Вороньего Гнезда, знамена семьи Рем развевались от поднимающегося ветра. Они поздно вернулись из Блэкбриджа, почти наступила неночь. Но прежде чем отправиться на ужин, они должны поприветствовать новых брата и сестру в своих рядах – самый торжественный обряд, проводимый на священной земле их коллегии.

Вотум витус.

Во двор падали лучи солнц, Мия чувствовала, как пот стекает по ее оголенным рукам и животу. Она стояла на коленях в круге рядом с Сидонием. Над ними возвышался Аркад в сверкающем нагруднике с тиснением в виде двух львов, исцарапанный и мятый от многих лет сражений. Донна Леона в прекрасном шелковом желтом платье наблюдала за ними с балкона.

Посмотрев вниз на экзекутора, она улыбнулась, и в ее сапфировых глазах так и читалось: «Я же тебе говорила».

– Гладиаты, – обратился экзекутор. – Мы собрались здесь, на священной земле, для торжественного обряда, чтобы приветствовать в наших рядах этих двух достойных воинов. Нас сплачивает не сталь, а кровь. Поскольку мы – кровь, и кровью останемся.

– Мы – кровь, – раздался хор голосов по кругу. – И кровью останемся.

Экзекутор достал кинжал из-за пояса, провел лезвием по ладони и позволил алой крови капнуть на песок. Затем передал клинок гладиату слева.

Им оказался Мясник Амая. Он повторил ритуал, порезав ладонь, и передал кинжал Мечнице. Женщина посмотрела Мие в глаза и провела им по ладони. Кинжал пошел по кругу, пока обряд не повторили все тринадцать гладиатов. Ваанианские близнецы Брин и Бьерн, двеймерец Волнозор и остальные, пока, наконец, кровавый клинок не попал в руки их чемпиону, Фуриану Непобедимому.

Итреец смотрел на Мию затуманенными темными глазами, на его голове красовался новый серебряный венок. Она наблюдала, как он дрался в Блэкбридже, и его победа («непревзойденный», как называли его эдиторы, «безупречный») лишь разожгла ее любопытство. Ее тень затрепетала, когда он порезал ладонь, смешивая свою кровь с кровью гладиатской семьи на остром лезвии. Мужчина уронил алые капли на песок, а затем вошел в круг и встал перед Сидонием и Мией. Опустив взгляд с его горящих глаз и мужественного подбородка на тьму у ног, Мия увидела, что его тень тоже дрожит.

«Он препятствие на твоем пути», – напомнила она себе.

«Все они».

«Препятствие».

– Мы – кровь, – сказал он, передавая кинжал. – И кровью останемся.

Мия взяла клинок, при соприкосновении их пальцев ее живот взбунтовался. Упрекнув себя за дурость, она повернулась к экзекутору и посмотрела ему в глаза.

– Не слишком глубоко, – предупредил он. – Чтобы не навредить твоей хватке.

Мия кивнула и провела лезвием по ладони. Боль была яркой и вполне реальной, делая весь мир четче. Она здесь. Полнокровный член коллегии. Перед ней простиралась пустыня из песка и океан крови. Но в конце девушка видела великого кардинала Дуомо в лохмотьях бедняка и без троицы на шее. Консула Скаеву, протягивающего руки, чтобы надеть на нее венок победителя.

Видела, как ее тень тянется к их…

– И кровью останемся, – повторила Мия.

Сидоний забрал кинжал, резанул по ладони и повторил клятву.

– И кровью останемся.

По кругу прошла волна ободряющих криков. Экзекутор показал жестом, чтобы Мия с Сидонием встали, и их окружили гладиаты. Мечница улыбнулась Мие, ваанианка Брин прижала ее к груди и прошептала: «Ты хорошо сражалась». Мясник так сильно хлопнул ее по спине, что она чуть не упала, остальные протягивали окровавленные руки или по-дружески били ее кулаком в предплечье. Только Фуриан держался в стороне – но был ли тому виной почетный статус чемпиона или их вражда, Мия не знала.

– Мои Соколы! – раздался голос с балкона.

– Смирно! – рявкнул экзекутор, и все взгляды поднялись вверх.

Донна Леона улыбнулась им, как богиня своим детям, и широко развела руки.

– Наши победы в Блэкбридже принесли нам еще больше славы и обеспечили местом в «Венатусе» Стормвотча, который состоится через четыре недели!

Гладиаты возликовали, а Сидоний крепко обхватил рукой шею Мии и радостно закричал. Девушка рассмеялась и оттолкнула здоровяка, но обнаружила, что ее голос невольно присоединяется к всеобщему хору.

– По мере приближения к «Магни» состязания будут становиться только жестче. Утром вы вернетесь к тренировкам. Но пока… И никогда не смейте говорите, что ваша домина не вознаграждает доблесть и честь, которую вы ей оказываете каждый раз на аренах!

Леона хлопнула в ладоши, и три слуги покатили огромную бочку к столам и скамейкам на веранде.

– Это вино? – ахнул Сидоний.

– Пейте, мои Соколы! – Леона улыбнулась. – Поднимите тост за своих новых брата и сестру. Тост за славу! И тост за наши многочисленные будущие победы!

Тремя часами спустя Мия лежала в своей клетке, в ее голове все плыло.

Она пыталась пить с умом, но Сид брюзжал каждый раз, когда девушка замедляла темп, да все гладиаты пили так, словно от этого зависела их жизнь. Мия полагала, что это имело смысл – для людей, у которых ничего нет, и которые рисковали жизнью каждый раз, выходя на песок, кратковременная передышка и полная чаша наверняка казались раем. Посему она изо всех сил старалась играть свою роль и пила наравне с новой семьей, улыбаясь в ответ на их похвалы.

Похоже, двеймерке Мечнице она особо приглянулась, хотя остальные гладиаты коллегии тоже не обделили Мию добрым словом. Ее хитрость на арене – переодеться в цвет врага и сыграть раненую, чтобы приблизиться и нанести удар – показалась большинству членов новой семьи просто гениальной.

Брин, светловолосая ваанианка, подняла чашу для тоста.

– За хорошую уловку, вороненок.

– Да, – поддержал ее брат Бьерн. – Когда я увидел, как ты прижимаешь те кишки, и понял, что ты задумала, то чуть не выдал тебя своими громкими воплями!

– Ворона, как бы не так, – ухмыльнулся Мясник. – Нам стоит прозвать ее гребаной Лисой.

– Волчицей, – улыбнулась Мечница.

– Змеей, – раздался голос.

Все посмотрели на Фуриана, насупившегося во главе стола. Мия встретила его сердитый взгляд, наблюдая, как мужчина кривит губы в насмешке.

– Гладиаты сражаются с честью, – сказал он. – А не коварством.

– Да ладно тебе, брат, – возразила Мечница. – Одержанная победа – заслуженная победа.

– Я чемпион этой коллегии, – ответил Непобедимый. – Я говорю, какая победа заслужена. А какая украдена.

Мечница посмотрела на торквес на шее Фуриана, на венок на его голове, и кивнула в знак согласия. Непобедимый продолжил пить и больше не подавал голос. Вскоре после этого праздник окончился, и, по правде, Мия была этому рада. Она не привыкла пить столько вина, так что еще пара чашек – и девушка заблевала бы все стены.

Теперь она сидела в своей клетке, прутья медленно кружились. Прежде чем свет погас, из клетки Мечницы вновь послышалось пение. Мия предположила, что это своеобразная молитва. Но теперь на казарму опустилась тьма, и слышны были только звуки сна.

Сидоний лежал на спине и храпел, как умирающий бык, прерываясь лишь для того, чтобы напердеть так громко, что пол под Мией вибрировал. Девушка нахмурилась и пнула итрейца, который с ворчанием перекатился на бок.

– Гребаная свинья, – выругалась она, зажимая нос. – Мне нужна собственная клетка.

– …Я редко жалею, что не нуждаюсь в воздухе…

Глаза Мии расширились, когда она услышала шепот.

– …А в данный момент и подавно…

– Мистер Добряк!

– …Крикнула она достаточно громко, чтобы разбудить мертвых…

Из теней в другом конце клетки вышли два черных силуэта.

– …Если это не удалось храпу этого громилы, то уже ничто не разбудит…

Мия улыбнулась, когда к ней приблизились демоны и нырнули в ее тень, словно та была черной водой. Ее накрыла волна утешительного холода, проходя рябью по всему телу и оставляя после себя железное спокойствие. Она почувствовала, как Мистер Добряк расхаживает по ее плечам, извиваясь между локонами и не тревожа ни единого волоска. Эклипс свернулась вокруг Мии и опустила свою иллюзорную голову на колени хозяйки. Девушка провела по ним ладонями, их очертания задрожали, как черный дым. Она не осознавала, как сильно по ним скучала, пока спутники не вернулись.

– Черная Мать, как же я рада вас видеть, – прошептала Мия.

– …Я скучала по тебе…

– …Ой, я тебя умоляю…

– …А вот по кисе не особо…

Мия провела рукой по тенистой волчице. Она не чувствовала ее на ощупь; гладить ее было все равно что гладить прохладный ветер.

– Когда вы вернулись?

– …Вчера. Но ты была еще на «Венатусе»…

– …Я так понимаю, все прошло хорошо…

– Я жива, если это имеет какое-то значение.

Мистер Добряк потерся о ее ухо, и Мие стало щекотно. Его ласка была как поцелуй дыма сигариллы.

– …Самое большое… – прошептал он.

Трио еще долго сидело во мраке, просто наслаждаясь компанией друг друга. Мия водила пальцами по их иллюзорным телам и ощущала, как последний намек на страх, который она испытывала последние недели, полностью исчезает. Она сделала это. Первый шаг к глоткам Скаевы и Дуомо прошел успешно. А в присутствии ее спутников оставшиеся шаги казались не такими уж и далекими.

– …Как бы это ни было мило…

– …На тебя всегда можно рассчитывать, чтобы испортить обстановку…

– Нет, он прав, – вздохнула Мия. – Она ждет?

– …Да…

– Тогда ведите.

Ее спутники растворились в черноте. Мия почувствовала, как они материализуются в тенях холла, и снова, как в ту неночь, когда она посетила Фуриана, девушка закрыла глаза и потянулась во тьму. Возможно, дело было в вине, а возможно, в практике, но на сей раз шаги дались ей легче. Открыв глаза, она обнаружила, что комната лихорадочно кружится, но все же Мия оказалась в тени у лестницы.

Девушка согнулась пополам и выблевала пару чаш вина на камень, прикрывая рот, чтобы приглушить звук. Несколько гладиатов заворошились в казарме, и Мия быстро скрылась обратно в тенях, борясь с тошнотой. Она прислонилась к стене, чтобы та перестала кружиться. Вытерла рот ладонью и сплюнула на камень.

– Черная Мать, напомните мне в следующий раз, что не стоит этого делать пьяной.

– …Идем…

– …Гадюка ждет, Мия…

Девушка посмотрела на механические рычаги на стене, гадая, как они работают. Прокралась на ослабевших ногах через крепость и вышла в тень веранды. Под столом сидел Клык, наблюдая за ней с любопытством. Когда мимо проскользнули Мистер Добряк и Эклипс, загривок пса вздыбился. Мия протянула руку, чтобы успокоить мастифа, но, жалобно заскулив, Клык сбежал.

– …Эти собаки такие глупые…

– …Сказал глупец, потерявшийся на обратном пути…

– …Я не потерялся, моя дорогая дворняга, я изучал местность…

– …Это громадная крепость на вершине скалы, которую видно с любой точки города, как ты…

– Тс-с-с, – прошипела Мия, ныряя в нишу.

Быстрые шаги ознаменовали приближение магистры и служанки. Они увлеченно обсуждали вопрос организации поездки в Стормвотч, служанка старательно все записывала на восковой дощечке. Мия подождала, пока они скроются из вида, и медленно прокралась по коридору к дверям, открытым для прохладного морского бриза. Прищурившись от света солнц, выглянула с высоких каменных стен – красных на фоне голубого опаленного неба.

Собрав горсть теней, Мия накинула их на плечи. Ее пальцы были уже не такими ловкими от выпитого, но в конце концов весь мир затянуло мутно-черным и грязно-белым, и она стала почти такой же слепой, как в перемену своего рождения. Тихо шепча, спутники направили ее через передний двор, мимо патрулирующей стражи в затененную нишу у входных ворот. Тогда Мия закрыла глаза

и шагнула

в

тень

через

дорогу.

Девушка упала на колени и прижала руки к животу, борясь с желанием выблевать все содержимое желудка. Спустя пару минут в грязи она восстановила дыхание и вытерла слезы с глаз.

– …Ты в порядке?..

– Следующий глупый вопрос, пожалуйста? – прошептала Мия.

– …Нам не обязательно встречаться с ней прямо сейчас…

– Обязательно. Но времени мало. Гладиаты встают рано утром, но если кто-то каким-то чудом заметит мое отсутствие посреди неночи…

– …Вино позаботится о том, чтобы твои сокамерники крепко спали до той поры…

– И все же нам следует поспешить.

– …Идти совсем не далеко…

Она поднялась на дрожащие ноги и поплелась по пыльной дороге, извивающейся по склону, на котором стояло Воронье Гнездо. Дальше Мия не нуждалась в указаниях Мистера Добряка и Эклипс – она так хорошо знала этот путь, что могла пройти его с закрытыми глазами. Но откидывать плащ из теней не решалась. Девушка по-прежнему была одета как гладиат, а клеймо с двумя кольцами на щеке кричало, что она чье-то имущество. И хотя владельцы частенько разгуливали в компании вооруженных рабов, увидеть такого воина в одиночку было редкостью. Так что с ее стороны разумнее оставаться невидимой, чтобы избежать вопросов.

Мия слышала шум моря с юга, звон портовых колоколов внизу, чувствовала знакомый запах города в тени крепости. Известный как Вороний Покой, он служил домом трем-четырем тысячам людей – оживленный торговый порт, возникший под защитой крепости. Здания из красного камня и белой штукатурки ютились на крутых скалах, клонясь в сторону воды. В воздухе звучала песнь чаек.

Спутники привели ее в запутанный лабиринт улочек у пристани. Там Мия откинула плащ и осторожно пошла по извилистым проулкам, в соленом воздухе воняло мусором. Они прибыли к небольшой таверне, и Мистер Добряк кивнул на гостевые комнаты наверху.

– …Второй этаж, третье окно…

Мия посмотрела по сторонам, убеждаясь, что рядом никого нет, и начала взбираться. Достигнув террасы второго этажа, перелезла через железные перила и постучала по стеклу.

Окно открылось, и она тихо, как шепот, пробралась внутрь.

Девушке потребовалась пара секунд, чтобы привыкнуть к темноте после яркого уличного света. Но в конце концов она увидела силуэт, развалившийся на старом диване и вытянувший перед собой длинные ноги. Она была одета в черные кожаные штаны, короткий корсет и рубашку из темного шелка. Светлые волосы пришлось перекрасить, чтобы не выдать себя, и теперь они стали кроваво-красными, как у Джессамины. Но эти глаза было невозможно забыть.

Девушка откинулась на спинку дивана и осмотрела Мию с головы до ног.

– Ну здравствуй, красавица, – улыбнулась она.

– Здравствуй, Эшлин, – ответила Мия.