Есть несколько путей для присвоения какой-то черте или схеме поведения статуса «биологической» по происхождению. Когда я задаю вопрос: «Существует ли биологическая основа гомосексуальности?» – я на самом деле задаю несколько вопросов. Биология организма включает в себя не только гены, но и гормоны, процесс роста клеток, физиологию и органические изменения, которые могут иметь место. Кроме того, она включает в себя выработку ферментов, деление клеток, старение, рост и созревание клеток. Другими словами, биология – это не только гены. Еще важнее то, что ни один из этих биологических факторов не действует сам по себе, даже гены.

Например, у каждого человека есть объединенные гены отца и матери, отвечающие за выработку определенного количества меланина в радужной оболочке глаза. Эта установленная программа выработки меланина или его нехватки делает глаза голубыми, карими или какими-то другими. Этот цвет постоянен, полагаю, никто не будет оспаривать утверждение, что цвет глаз является генетически предопределенной чертой. Рост также является чертой, предопределенной биологически, но в несколько ином смысле. Объединенные гены обоих родителей определяют, будет человек высоким или низким, но то, сколько человек ест и какой образ жизни ведет, также влияет на его рост. Например, двое низкорослых людей могут родить ребенка, который вырастет звездой баскетбола, потому что он избежал детских болезней и хорошо питался. Эта черта предопределена генетически, но также находится под большим влиянием окружающей среды. Организм рождается, растет и функционирует в условиях окружающей среды. Эта окружающая среда для людей включает воздух, которым мы дышим, еду, которую едим, семью, в которой мы растем, и культуру, к которой принадлежим. Хотя некоторые склонны отделять биологию от окружающей среды, мы не можем этого сделать. Поэтому первый пункт, который следует запомнить о биологии любой человеческой схемы поведения и схемы поведения других животных, если уж на то пошло, что ярлык «биологическое происхождение» не обязательно значит, что среда не играет роли в конечном выражении любого типа поведения. Это особенно верно в отношении сексуальности. Схемы поведения, особенно тысячи реакций, уступок, действий, чувств, которые включает в себя сексуальность, не являются отдельными чертами, как цвет глаз или группа крови. Это должно быть очевидно – я описала сексуальность как чрезвычайно переменчивый континуум, и по определению никакой единичный ген или набор генов не может отвечать за разнообразие сексуального континуума.

Наша биология и окружающая нас среда слишком переплетены друг с другом, чтобы их можно было разорвать. Вместо этого следует определить биологический механизм, вовлеченный в выражение какого-либо поведения или черты. Мы тратим время на выявление определенной биологической причины чего-то настолько сложного, длящегося всю жизнь и гибкого, как сексуальность. Но мы не теряем время в поисках биологических элементов нашей сексуальной жизни.

Поиск биологической основы сексуальности шел разными путями, включая генетические, нейроанатомические, гормональные исследования и изучение близнецов. В первую очередь ученые предположили, что здесь действует какое-то генетическое влияние. Эти особые гены могут направлять развитие определенных областей мозга или выработку гормонов сексуальности, которые могут в конечном итоге подтолкнуть кого-то к тому, чтобы его привлекали партнеры одного с ним пола. На первый взгляд, это психологическое объяснение имеет смысл. Но при более близком рассмотрении всех исследований человеческой сексуальности, проведенных по сей день, они не могут объяснить, почему наши братья, сестры и родители оказываются гетеросексуальными или гомосексуальными.

По сей день не найдет ген гомосексуальности. Это значит, что ген, отвечающий за гетеросексуальность, также не выявлен. Но существуют провокационные новости относительно области Х-хромосомы, которая может привести к открытию набора генов, каким-то образом предопределяющих направление любви. Летом 1993 года Дин Хэмер и его команда в Национальном институте здоровья опубликовали исследование, рассматривающее схемы наследования и хромосомную топографию геев. Команда отслеживала семейную историю 76 мужчин, определяющих себя как гомосексуалов. У этих мужчины-геев наблюдалось значительно большее количество гомосексуальных братьев (13,5 %), чем у гетеросексуальной контрольной группы (2 %).

Это фамильное сходство между гомосексуальными братьями, или «конкордация», как это называет поведенческая генетика, когда двое людей являются одинаковыми, было обнаружено и в других исследованиях. Исследователи составили как можно более подробную семейную карту этих мужчин. Удивительно, что распределение мужской гомосексуальности не было случайным образом разбросано по семейному дереву. При отслеживании семей гомосексуальных объектов исследований, или пробандов, на протяжении поколений и различных дальних родственников, значительное количество материнских родственников, то есть братьев матери или сыновей сестер матери были геями. Последовательная схема этой родословной заставляет предположить не только, что гомосексуальность является генетическим, наследуемым компонентом, но и что она передается по материнской линии. Конечно, в этом анализе родословной есть проблемы. Сбор информации о поколениях семьи – это в лучшем случае лотерея. А попытаться определить сексуальность прадедушки практически невозможно. Но факт остается фактом: если исследователям удавалось обнаружить в роду геев, чаще всего они были родственниками по материнской линии, а дяди и двоюродные братья отца были гетеросексуальны.

Группа Хэмера пошла дальше. Поскольку мужчины наследуют единственную Х-хромосому от матери, ученые решили особо сфокусироваться на ней. Были взяты образцы крови у подгруппы, состоящей из 40 пар гомосексуальных братьев, чтобы ученые могли сравнить с генетической точки зрения Х-хромосому одного гомосексуального брата с Х-хромосомой другого. Они использовали хромосомные маркеры – повторяющиеся последовательности ДНК, которые можно легко изолировать, отметить и идентифицировать. Маркеры в действительности не являются генами, это способ классифицировать последовательности генов. Представьте себе это следующим образом: на Х-хромосоме есть коробка с различными новогодними гирляндами; у некоторых из них только красные лампочки, у некоторых белые, они перепутаны так, что вы не можете вытащить какую-то одну. Нам нужна только красная гирлянда, поэтому мы отыскиваем вилку для нее, включаем ее в сеть – и вуаля, красная гирлянда отмечена, чтобы ее проще было распутать. Хэмер и его коллеги использовали 22 известных маркера, идущих по длине Х-хромосомы (представьте себе 22 возможных цвета гирлянд), и сравнили типы маркеров у пар братьев. Поскольку мужчины были братьями, у них были общими 50 % маркеров. Учитывая это, у братьев было или не было общим приблизительно правильное количество маркеров в большинстве областей Х-хромосомы. Но нижний конец хромосомы, известный на языке генома как Xq28, отличался. 33 из 40 пар исследуемых братьев-геев имели общую схему – 5 маркеров ДНК только в этой области. Другими словами, маркеры в этой части ДНК были общими практически для всех мужчин. Ключ к генетике гомосексуальности, таким образом, может лежать на конце Х-хромосомы и передаваться от матерей к сыновьям.

Для тех, кто верит в генетическую основу гомосексуальности, это может показаться ответом. Но это не так. Даже Хэмер признает, что они лишь идентифицировали область Х-хромосомы, которая выглядит одинаково у братьев-геев; но это не то же самое, что обнаружить ген гомосексуальности. Эта область содержит 4 миллиона основных пар и составляет менее 0,2 % генома человека. Искать в этой области определенный ген или набор генов, направляющих гомосексуальность, все равно что искать иголку в стоге сена. И даже если будут обнаружены определенные сегменты ДНК, отвечающие за сексуальную ориентацию, это тоже не является окончательным ответом. В нескольких семьях наблюдалась закономерность в гомосексуальности по отцовской (а не материнской) линии, поэтому предположение о генах гомосексуальности в Х-хромосоме для них несправедливо. Кроме того, семь братьев в этом исследовании вообще не имели одинаковых маркеров. Если бы это были предположительные гены гомосексуальности или маркеры гомосексуальности, почему у некоторых они отсутствуют? И наконец, никто, даже Хэмер, не имеет точного представления, что кодируют эти маркеры. Возможно, что они кодируют особую химию мозга или психологическую черту, которая в итоге превращается в тип сексуальной ориентации. Но, насколько мы знаем, приблизительно сотня генов в этой области кодирует что-то совсем не связанное с сексуальностью. Поэтому предположительный ген гомосексуальности или гетеросексуальности, если уж на то пошло, еще предстоит открыть.

До появления сложного генетического анализа биологи полагались на исследования близнецов, чтобы выяснить, какой процент человеческого поведения определяется генетикой. Однояйцевые близнецы называются так, если они зачаты из одного сперматозоида и одной яйцеклетки, разделившихся на двух людей с одинаковым набором генов. Но со дня рождения каждый из них реагирует на окружающий мир немного по-своему. Ученые рассуждают, что любые черты или поведение, которые у этих близнецов являются одинаковыми, с большой вероятностью определяются генами, тогда как те, что отличаются, должны определяться средой. Двойняшек называют разнояйцевыми близнецами, когда они зачаты из двух различных яйцеклеток и сперматозоидов, и с генетической точки зрения они схожи не больше, чем обычные братья и сестры, но у них была общая среда для развития на протяжении 9 месяцев. Эти различные наборы близнецов представляют собой естественный эксперимент Природы для ученых, заинтересованных в определении генетической основы поведения.

Несколько исследований, проведенных за последние 40 лет показали, что, если один из близнецов, однояйцевых или разнояйцевых, является гомосексуалом, риск того, что второй из близнецов будет гомосексуалом, выше, чем у обычных братьев и сестер. Даже когда близнецы воспитываются отдельно, по-видимому, существует какая-то чисто генетическая взаимосвязь их сексуальной ориентации. Эти исследования, однако, имеют недостатки, потому что они полагаются на выборку из душевнобольных пациентов или же количество подопытных в исследовании чрезвычайно мало. Не так давно Майкл Бэйли и Ричард Пиллар рассмотрели относительно большое количество близнецов мужского и женского пола – людей, собранных по всей стране, – для того чтобы выявить генетический компонент гомосексуальности. Их первое исследование гомосексуальных мужчин включало в себя 115 пар близнецов. Некоторые были классифицированы как однояйцевые близнецы, то есть обладающие одинаковым набором генов, тогда как других отнесли к группе разнояйцевых близнецов, потому что они достаточно отличались внешне, чтобы предположить, что у них были разные гены. Выборка также включала в себя 46 мужчин-геев, у которых были приемные братья. Другими словами, в исследовании были задействованы мужчины-геи, у которых были одинаковые гены и внутриутробная среда с их братьями; мужчины-геи, у которых была одна внутриутробная среда с их братьями, но только часть их генов; и мужчины-геи, у которых была одинаковая домашняя среда, но абсолютно никаких общих генов с их приемными братьями. Из 56 однояйцевых близнецов, где один из братьев был гомосексуалистом, в 52 % случаев их брат-близнец тоже был гомосексуалистом. В случае с двойняшками лишь 22 % признались, что их братья гомосексуалисты. Обе цифры намного выше среднего уровня гомосексуальности по стране, равного 4—10 %, что заставляет предположить, что внутриутробная среда, как и гены, играет важную роль в направлении сексуального развития. Как ни странно, приемные братья тоже были геями в 11 % случаев, тогда как братья, не являющиеся близнецами, – только в 9,2 % случаев. Кроме того, Бэйли и Пиллар недавно обнаружили схожие результаты в парах гомосексуальных близнецов женского пола, когда у однояйцевых близнецов самая высокая конкордация в том, являются ли они лесбиянками, а у сестер, не являющихся близнецами, и двойняшек – средняя. Эти результаты недавно были подтверждены исследованием, использующим ту же методологию, проведенным на 61 паре гомосексуальных близнецов мужского пола. Интересно, что это другое исследование включало в себя три набора тройняшек, в которых по крайней мере один из тройняшек был гомосексуалом. Один набор включал в себя пару однояйцевых братьев, оба из которых были гомосексуалами, и их разнояйцевую сестру. Второй набор состоял из двух однояйцевых сестер-лесбиянок и разнояйцевой гетеросексуальной сестры. А третий набор представлял собой трех однояйцевых гомосексуальных братьев. Если кто-то ставит под сомнение власть генов в направлении гомосексуальности, эти наборы тройняшек должны заставить их остановиться и задуматься.

Что важно во всех этих исследованиях, согласно мнению Бэйли и Пиллара, это отмеченная разница между близнецами и двойняшками. Когда у близнецов одинаковые гены и один из них является гомосексуалом, второй близнец в два раза более вероятно будет гомосексуалом, чем если бы они просто делили внутриутробную среду развития. Гены, по их заключению, играют главную роль в определении сексуальной ориентации, а поэтому гомосексуальность является умеренно наследуемой чертой. Это значит, что может существовать генетический компонент, может быть, даже предрасположенность, к гомосексуальности, но окружающая среда тоже играет большую роль в определении того, будет ли иметь место выраженная склонность к гомосексуальности. Гомосексуальность, с их точки зрения, не определяется генетически, но совершенно точно находится под влиянием генов.

Работа Бэйли и Пиллара и другие исследования близнецов попадали под обстрел критики. Поскольку близнецы в этом исследовании воспитывались в одной семье, исследование не может разумно отделить влияние генов от влияния среды. Кроме того, эти исследования полагаются на опросники и мнение членов семей для определения сексуальной ориентации человека, и непросто признать это надежными данными о чьем-либо сексуальном опыте или желаниях. И, что имеет большее отношение к науке, исследующей этих близнецов, это то, как мало мы знаем о генетике близнецов. Однояйцевые близнецы на самом деле могут не иметь абсолютно одинаковых последовательностей ДНК. Разнообразие генов, которыми обладают близнецы, может объяснять тот факт, что уровень конкордации, то есть то, что оба близнеца являются гомосексуалами, отличается в различных исследованиях от нескольких до 100 %. Более поразительно, как указывает критик этой работы Уильям Байн, высокое число близнецов, не имеющих конкордации в вопросе гомосексуальности – почти половина, – что заставляет предположить, что другие факторы кроме генов направляют сексуальную ориентацию взрослого человека. Как все остальное поведение человека, которое рассматривала генетика, например шизофрения или алкоголизм, гены могут объяснить лишь немного. Таким образом, исследования близнецов заставляют предположить, но, естественно, не доказывают окончательно существование генетического компонента сексуальной ориентации, традиционной или нетрадиционной.

Если мы допустим на минуту, что гены каким-либо образом задействованы в сексуальной ориентации, как это могло бы работать? Наиболее очевидной областью для поиска биохимического механизма гомосексуальности была бы работа гормонов, которое регулируется мозгом и диктуется генами. Тогда гормональный профиль может демонстрировать различия в сексуальной ориентации, как и различия между мужчинами и женщинами. Гормоны являются мощной силой в нашем поведении и физическом развитии, и они напрямую связаны с сексом и размножением. Основу такого исследования составляет то, что в течение периода внутриутробного развития и в течение нескольких месяцев после рождения мозг является регулировщиком развития характера. По-видимому, существуют критические периоды, когда генетически мужской плод начинает омываться гормонами, которые независимо друг от друга маскулинизируют и дефеминизируют мозг – эти гормоны «организуют» мозг для последующей жизни в качестве мужского или женского. Отсюда вытекает, что если что-то пошло не так в течение этих критических периодов, время которых пока четко не определено, формирование мозга в том или ином направлении может остаться неоконченным. Например, если мужской мозг плода недостаточно омывается гормонами, то из такого плода может вырасти взрослый, которого в сексуальном смысле возбуждают другие мужчины, потому что его мозг до рождения не был достаточно маскулинизирован.

Большое количество трудов на тему гормонов и их роли в женской и мужской сексуальности основывается на изучении мозга крыс. Когда самцов крыс кастрировали сразу после рождения, исключая мужской гормон тестостерон в критический период маскулинизации мозга, они часто демонстрировали позицию самки для спаривания, которая называется лордоз (поза подставления). В этой позе животное встает на четвереньки и замирает, приподнимает заднюю часть в готовности к спариванию. Самки крыс под воздействием андрогенов на ранних стадиях внутриутробного развития, что должно производить эффект маскулинизации на мозг, демонстрируют более типичное для самцов поведение при спаривании во взрослом возрасте. Они запрыгивают на спину других самок и сношают их, как это делал бы спаривающийся самец. Единственная проблема – это то, что перемены в сексуальном поведении этих нервно или гормонально заплутавших животных не являются ни последовательными, ни абсолютными. Самцы, принимающие позу самки, например, продолжают иногда взбираться на других самцов, что заставляет предположить, что они сохраняют более «мужскую» схему сексуальности вместе с приобретенной «женской». Как бы то ни было, появление у самцов лордоза является шатким показателем изменения сексуальности. Лордоз – это поведение, которое демонстрируется и во время половых отношений с другими грызунами, и когда с ними обращаются хозяева; это реакция на физический стимул, а не только чувство сексуального возбуждения. Кроме того, нормальные с гормональной точки зрения самцы взбираются на других самцов в фальшивом лордозе, что вызывает вопрос: «Кто тут ведет себя, как гомосексуалист?» Важнее всего отношение исследований этих грызунов к поведению человека. Реакции грызунов определяются стимулами, а их половое поведение находится под четким контролем гормонов. В отличие от крыс, люди не реагируют одинаково на каждый сексуальный стимул; нашей сексуальностью нельзя управлять с такой же легкостью, как у наших друзей-грызунов. Но работа с грызунами предполагает процесс развития, который включает в себя два независимых шага маскулинизации и дефеминизации мужского плода, тогда как плод женского пола следует по предопределенному для всех пути гормонального развития мозга. Для людей это может значить, что высокие уровни мужских гормонов на ранних стадиях развития плода могут иметь влияние на гетеросексуального с гормональной точки зрения мужчину и гомосексуальную женщину – у обоих мозг будет организован с сексуальной точки зрения в мужском направлении, и они будут любить женщин. Низкие уровни мужских гормонов в период внутриутробного развития, предположительно, станут результатом появления гомосексуалов мужского пола и гетеросексуалов женского, сексуальный мозг которых будет женским, и их будут привлекать мужчины.

Недавние исследования биологии мужской гомосексуальности рассматривали гены, гормоны и биологию мозга в поисках ключей к сексуальной ориентации (фото Д. Хэтч)

Превратности человеческой физиологии предоставляют нам готовую человеческую лабораторию для анализа роли пренатальных гормонов в сексуальной ориентации. Есть дети, которые рождаются с мужскими генами, но у них нет рецепторов мужских андрогенов. Существуют также генетические женщины, которые, по различным причинам, подвергались воздействию большого количества мужских гормонов в период внутриутробного развития. Эти люди являются живыми примерами влияния гормональных изменений на сексуальность человека. Ясно, что воздействие гормонов, не совместимых с генетикой плода на ранних стадиях внутриутробного развития, приводит к сильнейшим изменениям внутренних репродуктивных органов и внешних гениталий. Например, плод женского пола, то есть плод с ХХ-хромосомной составляющей, подверженный слишком большому количеству андрогена, будет иметь маскулинизированные гениталии и будет представлять собой то, что физиологи называют псевдогермафродитом. Гениталии этих девочек часто слишком изменены, чтобы их можно было назвать полностью женскими. Психологические профили показывают, что эти девочки часто ведут себя в детстве «по-пацански», а некоторые из них становятся гомосексуалами. Но никто не знает, ответственны ли за их подчас «мужское» поведение их пренатальные гормоны, столкновение с медициной, воспитание или их странное место в нашей культуре.

Другую группу составляют мужчины, имеющие XY-хромосому, но страдающие от феминизации яичек; у них есть яички, но они не реагируют на тестостерон. У этих мальчиков развивается грудь, подобная женской, а их яички не опускаются в мошонку или ложные половые губы. Их часто воспитывают как девочек, и они усваивают женскую сексуальную роль, вне зависимости от своего хромосомного, анатомического и гормонального предназначения. Интересный случай касается нарушения, которое называют дефицитом 5-альфа редуктазы. У рождающихся с этим синдромом мужчин есть и мужские, и женские гениталии, и их чаще всего называют и воспитывают как девочек. В подростковом возрасте эти «девочки» неожиданно маскулинизируются – их голос становится низким, яички опускаются в мошонку, а пенис увеличивается. Исследование этого нарушения в одной семье в Доминиканской Республике проследило значительную трансформацию гендерной роли у некоторых из этих псевдогермафродитов. Некоторые индивиды в этом исследовании остались в подростковом возрасте «женщинами», а другие стали «мужчинами». Если бы гормоны управляли сексуальной мотивацией этих индивидов, по-видимому, они все должны были трансформироваться в мужчин или остаться женщинами. Но не существует характерной схемы. Другими словами, даже когда Природа спотыкается, производя людей с комбинацией половых гормонов и сексуальной анатомии, не существует прямой дороги к мужественности или женственности, а сексуальная ориентация в этих случаях совершенно точно не управляется только лишь гормонами.

Недостаток гормональной базы для определения сексуальной ориентации проявляется также в работе по эндокринологии гомосексуалов. Нет разницы в уровне тестостерона у гетеросексуалов и гомосексуалов мужского пола или уровне эстрогена у гомосексуалов и гетеросексуалов женского пола, и представители обоих полов имеют правильное количество гонадотропинов, независимо от их сексуальной ориентации. Введение тестостерона не имеет иного влияния на гомосексуалов мужского пола, кроме повышения полового влечения – к другим мужчинам. Женщины, подвергающиеся сильной гормональной терапии во время беременности, производят не больше гомосексуальных детей, чем другие женщины. И возможность того, что стресс может изменить химию тела женщины и подтолкнуть ее растущий плод к гомосексуальности, не получила никакого подтверждения. Матери гомосексуалов не припоминают, чтобы их беременность была более стрессовой, чем у матерей гетеросексуалов. На самом деле нет информации о женщинах, находящихся под влиянием определенного стресса, например в период войн или голода, и последующей сексуальной ориентации их детей. Более того, женщины переживают беременность при широком наборе условий – различном уровне питательного, эмоционального и финансового стресса, – но уровень гомосексуальности остается тем же.

Попытки управлять путями гормонов и доказать, что гомосексуалы мужского пола по крайней мере реагируют на гормоны по-разному, являясь, таким образом, женщинами с эндокринологической точки зрения, также были неубедительными. В одном исследовании 21 гомосексуальному мужчине вводили 20 миллиграммов премарина, синтетического женского эстрогена. Исследователи ожидали, что эти мужчины будут с гормональной точки зрения реагировать как женщины – испытывать падение уровня лютеинизирующего гормона, за которым последует резкий подъем – схема, обычно имеющая место при овуляции. Гомосексуальные мужчины и правда реагировали подобным образом, но гораздо медленнее, тогда как у контрольных групп гетеросексуальных и бисексуальных мужчин наблюдалось снижение уровня ЛГ, но не его повышение. В другом исследовании, проведенном 10 лет спустя, реакция гомосексуальных мужчин на введение эстрогена была чем-то средним между реакцией женщин и гетеросексуальных мужчин. И хотя у всех подопытных мужского пола был более низкий уровень тестостерона после инъекций эстрогена, гетеросексуальные мужчины быстрее возвращались к нормальному уровню циркуляции тестостерона, тогда как у гомосексуалов это занимало намного больше времени. Один исследователь считает эту «гомосексуальную» реакцию на эстроген следствием недостаточного количества пренатального тестостерона, что, в свою очередь, приводит к недостаточно маскулинизированному гипоталамусу и более феминизированному гипофизу.

Основание этой гипотезы и причина этих исследований, если уж на то пошло, являются неуместными. Последние свидетельства показывают, что механизм реагирования между ЛГ и эстрогеном на самом деле не различается с половой точки зрения у приматов, включая людей.

Таким образом, глупо искать сходства между гомосексуальными и гетеросексуальными мужчинами, когда мы не знаем, наблюдается ли существенная разница между мужчинами и женщинами. Еще больше под вопросом то, что эта сфабрикованная гормональная реакция будет значить в реальном мире. Инъекции премарина и производимые ими реакции не имеют ничего общего с пренатальным мозгом, который предположительно формирует определенную сексуальную направленность. Важнее всего является замечание о том, что эта реакция ЛГ на самом деле регулируется функционированием яичек, а функция яичек легко подпадает под влияние алкоголя и употребления наркотиков, инфекций, физической нагрузки и возраста. А следовательно, оригинальные исследования основывались на ложном предположении о гормонах и подопытных. Наиболее очевидный контрапункт является и самым важным: гормоны гомосексуальных мужчин иногда демонстрируют особую реакцию, но никто не показал взаимосвязи между этой реакцией и сексуальной ориентацией.

Гормональная гипотеза для обоснования гомосексуальности остается недоказанной. Изменение сексуальных реакций у крыс мало значит при рассмотрении сексуальной ориентации человека, которая включает в себя фантазии, чувства и не всегда половой акт как таковой. В любом случае, большинство гомосексуалов – и мужчин и женщин – имеют совершенно нормальные гормоны. У них нормальные гениталии, нормальное половое влечение, они производят сперматозоиды и яйцеклетки и могут зачинать детей. Гомосексуальные мужчины не являются мужчинами, которых захватывает буря эстрогена, так же как и лесбиянки не являются женщинами, у которых слишком много тестостерона. Пренатальные гормональные изменения, проявляющиеся в изменении работы мозга у некоторых людей, могут иметь место, но пока еще наука не продемонстрировала, каким образом эти невидимые химические вещества, называемые гормонами, могут изменить химию мозга или тела и зажечь природу сексуального притяжения и могут ли они это сделать вообще.

Соберите в комнате 500 человек и внимательно посмотрите на них. Возможно, первое, что вы заметите, это то, что есть два типа людей, один называется мужчинами, другой – женщинами. Вы заметите это в основном благодаря тому, что два эти типа людей одеты в разную одежду, у них разные прически и другие аксессуары, позволяющие разделить их на две четкие группы. А теперь разденьте их. Две эти отдельные категории станут еще более очевидными. У половины людей есть выдающиеся вперед груди, а у другой половины – пенисы. Это справедливо вне зависимости от сексуальной ориентации этих людей, того, чем они зарабатывают, или цвета их глаз. Поэтому разделение на мужчин и женщин имеет смысл, и оно достаточно четкое, пересечение в этих биологических категориях встретишь нечасто. Для некоторых ученых это женско-мужское разделение идет дальше разницы в прическах и даже дальше разницы в строении гениталий – прямо к мозгу. Они верят в существование физиологических различий мужского и женского мозга и посвящают свои исследования поиску этих различий. Это, в свою очередь, привело к появлению исследований, которые пытаются обнаружить источник «сексуального мозга» путем сравнения мужчин и женщин, гомосексуалов и гетеросексуалов.

Сперва исследователи Калифорнийского университета Лос-Анджелеса под руководством Роджера Горски проследили вероятность того, что в мозге есть ключ к пониманию различий между мужчинами и женщинами в их сексуальной мотивации. Рассматривая гипоталамус крыс – область, отвечающую за метаболизм и связанную с автоматическими проявлениями поведения, такими как сексуальность, – Горски обнаружил область в переднем гипоталамусе, или медиальной преоптической области, размер которой у самцов крыс в два раза больше, чем у самок. Эту область называют сексуально диморфным ядром в преоптической области (SDN-POA); по всей видимости, она связана со способностью самцов крыс взбираться на самку, хотя никто до конца не знает, что же в ней происходит. Но ученые знают, что различие в размере этой области у представителей противоположных полов развивается под влиянием наличия или отсутствия мужских андрогенов. По следам этого исследования та же группа и другие группы со всего мира начали использовать человеческий мозг для исследования этой области гипоталамуса на наличие признаков отличий мужского мозга от женского, которые могут быть в ответе за различия в мужской и женской сексуальности. Нейроанатомы больше всего заинтересованы в четырех небольших кластерах клеток, которые называются промежуточными ядрами переднего гипоталамуса и имеют порядковые номера от 1 до 4 (INAH 1-4); первый из них был идентифицирован в человеческом мозге Лаурой Аллен, коллегой Горски. Различные исследования этих клеточных кластеров предоставляют неясные и часто противоречивые результаты: INAH-1 описывается в одном из исследований как имеющий больший размер у мужчин, чем у женщин, но в других двух исследованиях разницы выявлено не было; INAH-2, предположительно, больше у мужчин по результатам одного исследования, но не отличается по размеру от женского по данным двух других; INAH-3 у мужчин больше в одном исследовании, но не в других; и ни одна из лабораторий не рассматривала INAH-4.

В любом случае, гипоталамус с его склонностью отличаться у мужчин и женщин и его возможная взаимосвязь с сексуальностью совсем недавно привели нейропсихолога Саймона Ле Вея к изучению нового витка сексуального диморфизма областей INAH. Одно из возможных объяснений гомосексуальной ориентации может быть аналогичным нейроанатомическим различиям между мужчинами и женщинами; поскольку гомосексуалы мужского пола ориентированы на мужчин, части их мозга, направляющие сексуальность, должны напоминать женские. Ле Вей, который и сам является геем, обосновал свою гипотезу работой, которая демонстрировала большие области INAH-2 и INAH-3 у мужчин, чем у женщин, и предположении, что эта область гипоталамуса должна быть как-то связана с сексуальной мотивацией. У женщин, которых обычно заводят мужчины, области INAH-2 и -3 меньшего размера. Таким образом, Ле Вей рассудил, что у гомосексуалов, которых тоже заводят мужчины, тоже должны быть маленькие области INAH-2 и -3. Ле Вей внимательно изучил области INAH сорока одного покойника, включая 19 мужчин-гомосексуалов, 19 гетеросексуальных мужчин и пяти женщин. Он обнаружил, что объем клеток в области INAH-3 обычно был в два раза меньше у гомосексуальных мужчин, чем у гетеросексуальных мужчин, хотя область 2 имела одинаковые размеры. Кроме того, размер области INAH-3 гомосексуалов совпадал по размеру с областью INAH-3 пяти подопытных женщин. Согласно мнению Ле Вея, таким образом, различный размер этой области гипоталамуса связан не с полом человека, но с его сексуальной ориентацией. За этим исследованием последовали другие, сообщающие о различиях в областях мозга гомосексуальных и гетеросексуальных мужчин. Например, группа Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе обнаружила, что передняя смычка, узел ткани, передающий сигналы от одного полушария мозга к другому, больше по размеру у женщин, чем у мужчин, и еще больше у гомосексуальных мужчин, но этот результат не удалось воспроизвести в другой лаборатории. Дик Свааб из Нидерландов обнаружил различия в супрахиазматическом ядре – области, связанной с биологическими ритмами, – у гомосексуальных и гетеросексуальных мужчин. Это конкретное ядро типично больше у женщин, чем у мужчин, и Свааб обнаружил, что у гомосексуальных мужчин это ядро не только больше, чем у гетеросексуальных мужчин, но даже больше, чем у женщин. Мозг тех же гомосексуальных и гетеросексуальных мужчин не имел тех отличий, которые имеют мозг мужчин и женщин, самок и самцов крыс, в другой области гипоталамуса, называемой сексуально диморфным ядром. Основываясь на неубедительности этих данных, Свааб указывает на то, что любое предположение, будто мозг гомосексуалов мужского пола «феминизирован», является сильным упрощением и точно не является справедливым для большинства областей мозга. В любом случае, эти области мозга и другие, которые сейчас сравниваются в лабораториях, вообще только предстоит связать с сексуальностью.

Весь этот ералаш с определением нейропсихологии мужского гомосексуального мозга оставил данную ветвь науки в беспорядке. Несколько из этих исследований были воспроизведены. И когда это было сделано, результаты чаще всего были противоречивы. Эти исследования также испытывают сильные методологические проблемы. Измерения количества или размера клеток определенной области мозга могут привести к статистическим различиям между классами различной сексуальной ориентации, но они также демонстрируют большое количество пересечений. Например, у нескольких гомосексуальных мужчин в исследовании Ле Вея области INAH-3 были по размеру такими же, как и у гетеросексуальных мужчин и как у некоторых гетеросексуальных женщин. Мозги всех гомосексуалов, принимавших участие в исследовании, принадлежали пациентам, умершим от СПИДа, и никто в действительности не знает, что случается с гипоталамусом или другими областями мозга во время разрушительного действия осложнений СПИДа. Еще более важно то, что сексуальная ориентация любого из этих подопытных не является данностью. На мужчин, умерших от СПИДа, могли намеренно навесить ярлык гомосексуальности (хотя они могли заразиться ВИЧ при использовании наркотиков и при гетеросексуальном сексе), но кто может судить об ориентации этих так называемых гетеросексуальных мужчин или женщин, если уж на то пошло? Кроме того, лежащее в основе предположение, что гипоталамус, и в особенности области INAH, связан с корнями сексуальной мотивации, является в лучшем случае шатким. Гипоталамус и лимбическая система вовлечены в сексуальность, но в нее вовлечены и многие другие части мозга. Прямолинейная связь между гипоталамусом, спариванием и зачатием может подойти крысам, но никто еще не показал взаимосвязи между этими областями и сексом у приматов, включая людей. И наконец, в настоящий момент невозможно узнать, являются ли эти так называемые различия архитектуры мозга причиной гомосексуального притяжения или, возможно, результатом жизни, в ходе которой практикуется гомосексуализм, которая изменила анатомию мозга. Наука о сексуальном мозге, таким образом, оставила нам больше вопросов, чем ответов. Наиболее значимая критика может быть направлена на политику этих исследований. По-видимому, большие суммы тратятся на множество исследований в попытке понять, почему небольшое количество мужчин возбуждают мужчины, а не женщины. Хотя ученые могут спорить, что их исследование поможет понять корни сексуальной мотивации в целом, любопытно, что гомосексуалы мужского пола вдохновили такое усердие. И здесь просматривается фаворитизм; мозг гомосексуальных женщин редко попадает на лабораторный стол, как будто их сексуальность представляет меньший интерес и озабоченность. Уильям Байн также указывает на то, что наша культура хочет, чтобы мы считали, что у сексуальности, а таким образом и у анатомии мозга, лишь два пути – притяжение к мужчинам или притяжение к женщинам. Но ясно, что человеческая сексуальность – это не черное и белое. На самом деле в этих исследованиях, заявляющих о значительных отличиях между мужчинами и женщинами, гомосексуалами и гетеросексуалами, чаще всего имеется некоторое количество подопытных с одинаковым количеством клеток, которые могут быть отнесены к любому лагерю. Эти пересечения, а не созданная полярность в анатомии мозга, которая подчеркивается, имеет отражение в представлениях Кинси и более межкультурном взгляде на континуум человеческих сексуальных реакций.

В любом случае, как признают сами исследователи мозга, никто не знает, что здесь является причиной, а что следствием; по пока еще неизвестным биологическим причинам мозг может подтолкнуть тело к одному или другому типу сексуального поведения, или же тип последовательной практики может действительно изменить анатомию мозга с течением времени. Ни одно из этих исследований не заявило о том, что знает корни гомосексуальности, но лишь о том, что мозг гомосексуальных мужчин иногда в некоторых местах, по-видимому, настроен несколько иначе.