Толчок.

Мия застонала, не осмеливаясь открыть глаза.

В голове звенело, ребра болели, за каждый вдох приходилось бороться.

Она понятия не имела, как долго так пролежала.

Минуты?

Часы?

Девушка ощущала солнца над собой, горящие за веками.

И знала, что ее ждет, если распахнет глаза.

Неудача.

Фургон развалился. Верблюды убиты. Тихая гора находилась в перемене пути на восток, но в нынешнем состоянии повезет, если она сможет преодолеть его хотя бы за две перемены – это если в процессе ее не сожрут кракены или пыльные призраки. Добраться отсюда до Последней Надежды пешком было невозможно, и все ж…

Толчок.

Что-то мягкое, влажное и усатое. Размазывает по ее губам что-то густое и теплое. Крошечная часть ее мозга громко вопила, что это Что-то довольное большое и, очевидно, вполне живое, и теперь нюхает ее – скорее всего, в прелюдии перед тем, как съесть.

Глаза девушки распахнулись, и за ними ждала боль. Она зашипела, прищуренно глядя на широкие ноздри, вновь толкающие ее и размазывающие по губам – о, радость-то какая – сопли. Огромный розовый язык облизнул крупные желтые зубы, и тогда Мия полностью очнулась, отползая назад в облаке красной пыли. И вдруг окончательно поняла, что пыталось ее сожрать.

Это оказался конь.

Черный, блестящий и высокий.

Конь, чьему удаляющемуся заду она так радовалась много месяцев назад, если говорить откровенно.

Тем не менее Мия не сдержала улыбку. С трудом поднявшись на ноги и покачнувшись в его сторону, она провела рукой по боку жеребца, который издал звук, подозрительно напоминающий смех.

Затем обвила его шею руками.

И поцеловала в морду.

– Ну здравствуй, Ублюдок.