– Только близкие родственники, – сказал Истон, расхаживая по приемному покою. – Брендон, разумеется, уже там.

– Мой папа? – спросила Дестини. – Он приехал?

– Проделав неблизкий путь из Оушенсайда. 204-я палата.

Подняв от удивления и недоверия брови, Дестини толкнула тяжелую двойную дверь и, скрипя кроссовками по линолеуму, оставила позади велосипедиста (из икры торчит толстая ветка), младенца (рвота) и трясущуюся, покрытую потом девушку, которая успела исчесать себя до крови (ломка).

У Эм Джей подкосились ноги. Во рту появился неприятный металлический привкус. Как Дэн может работать в таких условиях? Зловоние, кровь, риск смерти пациента в результате врачебной ошибки…

– Мне надо присесть.

Адди с жалостью посмотрела на ребенка:

– Я постою.

– К «Битлз» я отношусь с огромным почтением, – сказал Истон, расстегивая бабочку. – «Choral Fixation» довели до потери сознания всего одну поклонницу, и меня это потрясло. Представь, когда они падают тысячами.

– «Choral Fixation»? – спросила Адди.

– Моя группа. Помнишь, мы выступали на твоем дне рождения?

Адди пожала плечами.

– Сначала Джулс подпевала нам, а потом неожиданно завалилась на пол, – сказал он, хлопком выделив момент падения. – К счастью, мы давали представление в детском отделении, то есть прямо здесь, но тем не менее… – Истон поежился.

– Причину установили? – спросила Адди.

– Она в порядке?

Не успел Истон ответить, как автоматические входные двери открылись и в приемный покой вошла Бритт. Она нетерпеливо сняла на ходу розовый шлем, не обращая внимания на зацепившиеся волосы.

– Ты на велосипеде? – спросила Эм Джей.

– На скутере. – Бритт вытерла испарину со лба. – Как Джулс?

– Я сейчас узнаю, если вы не возражаете. – Истон подошел к свободному окошку регистратуры, просунул в него голову и от имени всех музыкантов мира пригрозил никогда не устраивать концерты в этой больнице, если немедленно не получит ответ.

– Ты действительно приехала на скутере? – спросила Эм Джей, вспомнив, сколько денег она тратит на такси. – На них трудно ездить?

– Труднее, чем на «Мини», – поддразнила ее Бритт. – Конечно, это не совсем то, что мне нужно, но у меня не было выбора.

– Почему?

Бритт открыла рот для ответа, но неожиданно замерла.

– Идите сюда, – сказала она, подзывая всех к кулеру. Решив, что даже это место недостаточно безопасно, она подвинула стоявший рядом горшок с засохшим комнатным растением и шепотом сказала: – Я показывала Бразильцу квартиру с очень свободной планировкой, когда…

– Ты до сих пор не знаешь, как его зовут? – слегка удивившись, спросила Адди.

– Вообще ничего не знаю. Не знаю, как его зовут, чем занимается, есть ли у него дети. Абсолютно ничего. Он такой же скрытный, как в день нашего знакомства. Я хотела проверить его кошелек, но не смогла. Ему кто-то позвонил, и он так срочно уехал, что я не успела доделать минет.

– Совершенно очевидно, что ты недостаточно широко открывала рот, – сказала Адди. – Если ты очень плотно сжимаешь губы, то ему кажется, что его член попал в точилку для карандашей. Теперь понятно, почему он ответил на звонок.

Бритт широко раскрыла рот и засунула в него кулак, показывая, что Адди ошибается.

– Думаю, это был знак свыше, – продолжила она. – Типа, ты должна быть со своим мужем, Бритт. Ты не изменщица. Это не твое. Возвращайся домой. Так вот, когда я вернулась, Пол ждал меня на улице. Он был так встревожен и так заламывал руки, как будто все понял. Но единственное, что он сказал, это: «Я опаздываю на встречу. Мне нужен “приус”». – Бритт сделала паузу, чтобы подруги оценили наглость ее мужа. – Нужен перевод? Мне нужно попасть к любовнице раньше, чем успеют отрасти выбритые волосы на лобке.

– Откуда взялся скутер? – спросила Эм Джей, привыкшая за время работы в журнале «City» не терять нить беседы.

– Пол забрал «приус», поэтому когда я узнала про Джулс, то решила ехать на своем электрическом гольф-каре, однако мой расчудесный муж конечно же его не зарядил, и я…

Бритт подняла шлем вверх, как победный трофей. Зацепившийся за ремешок клок волос, кружась, упал ей на плечо. Она театрально смахнула волосы на ветки растения как раз в тот момент, когда Истон поднял вверх большие пальцы рук в знак победы над системой.

Джулс подняла спинку кровати на 45 градусов – более подходящий угол для общения.

– Ничто так хорошо не напоминает девушке о том, что она тоже человек, как таблетка кларитина и бокал шардоне, – сказала она и с удовлетворением захлопнула карманное зеркальце. Ее макияж был безупречен. Она не была похожа на женщину, недавно потерявшую сознание после одновременного приема антигистаминного препарата и алкоголя. Не то, чтобы Эм Джей видела много таких женщин. Джулс, вероятно, была первой.

– Она все утро провела на выставке цветов, – сказала Дестини, как будто это все объясняло.

– Дело не в цветах, – заявила Джулс, – а во втором бокале вина.

Бритт вздрогнула:

– Ты пила вино?

– Это старая традиция нашей группы, – сказал Истон. – Мы всегда делаем это перед выступлением. Ну вы понимаете, принимаем на грудь, вздрагиваем… – Он положил руку на плечо Джулс. – Как бы то ни было, мне очень жаль. Я не должен был давить на тебя. – Истон вручил ей стаканчик с ледяной стружкой.

Джулс благодарно улыбнулась:

– Как тебе будет угодно.

На этих словах она задержала дыхание. Пока рот Джулс был открыт, Истон аккуратно кормил ее с ложечки стружкой.

– Полагаю, Брендон должен был уже уехать, нет? – спросил он.

Джулс указала рукой на закрытую дверь около ее кровати:

– Он в уборной. – А затем, восторженно вздохнув, продолжила: – Не представляю, как ему удалось так быстро приехать из Оушенсайда. Он прилетел на крыльях любви.

Раздался звук спускаемой в унитазе воды.

Эм Джей прислушалась, но так и не услышала звука открывающегося крана, льющейся воды, выдавливаемого из дозатора мыла или отрываемого бумажного полотенца. Ничего, что бы говорило о мытье рук. Только щелчок замка, звук скрипнувшей двери и громкий изумленный вдох Бритт.

В бар «Надгробие», как на водопой, приходили только люди, столкнувшиеся с серьезными проблемами.

Это место, плохо освещенное и расположенное в двух шагах от больницы, все называли «приемной Сатаны». Сладковатый запах таблеток для писсуаров, тусклый красный свет, звон пивных бутылок, похожий на стук костей, и звуки похоронного марша для зомби, издаваемые аппаратом для производства льда. Заплаканные родственники здесь обсуждали детали похорон, хирурги приходили в себя после неудачных операций, а блудницы на скутерах заливали грехи дешевым вином.

– Зато теперь ты знаешь, как его зовут, – сказала Адди.

Бритт уткнулась лбом в липкую барную стойку и, не глядя, подвинула к уху бокал с вином:

– Ты видела цвет его лица?

– Что-то среднее между сваренным вкрутую яичным желтком и баклажаном, – ответила Эм Джей.

– Как думаешь, Джулс раскусила нас?

– Сомневаюсь. Она была слишком поглощена Брендоном, чтобы еще о чем-то думать. Она даже не заметила, что он не помыл руки после туалета.

Бритт стукнула лбом по барной стойке:

– Не могу поверить, что Бразилец женат на… Джулс. – Еще один удар лбом. – Как только она протрезвеет, то сразу догадается, что Брендон был где-то недалеко от больницы. Я хочу сказать, что ни один сказочный Конь-Огонь не перенес бы его в субботу из Оушенсайда в Перл-Бич за два часа. Затем она до него докопается и… – Взгляд Бритт бесцельно бродил по рядам бутылок, стоящим за стойкой бара. – Муж Джулс прикасался руками к моей голой заднице.

Назидательно подняв палец, Эм Джей уточнила:

– Немытыми руками.

– Вот говнюк, – сказала Бритт.

– Что он делал в «Marrow» в тот вечер? – спросила Эм Джей. – Джулс знала, что он в городе?

– Понятия не имею, – ответила Бритт и с размаху хлопнула себя рукой по лбу. – Твою мать, бар на крыше! Я думала, он пришел посмотреть на меня, типа, я горячая знойная красотка, а он там был с Джулс.

– Бразилец был на моем дне рождения? – изумилась Адди.

– Был, – сказала Бритт. – Пока не сообразил, что я знаю Джулс.

– И у него резко заболел живот.

Бритт закрыла лицо руками:

– Не могу поверить, что я занималась сексом с мужем Джулс.

– И отцом Дестини, – добавила Адди.

– Не смешно. Что, если Джулс обо всем узнает? Что, если они разведутся из-за меня? Что, если она расскажет обо всем Полу?

– Полу? – спросила Адди. – Я думала, вы давно разбежались.

– Разбежались? Он мой муж.

– Но ты спишь с мужем Джулс.

– Ни слова больше.

– Извини, – сказала Адди. – Я хотела сказать, с папой Дестини.

– Это тоже не смешно, – сказала Бритт. – Это как купить диетическое печенье и узнать, что в нем полно сахара. Стоило в моей жизни появиться человеку, который приносил мне радость и о котором можно было только мечтать, как выясняется, что он…

– Папа Дестини.

Бритт не выдержала и рассмеялась:

– Я знаю, что сделала ужасное дело и этому нет никакого оправдания, но…

– Ого. Оправдание все-таки есть, – сказала Адди.

– Но Пол относится ко мне как к не полностью проявленному снимку поляроида – типа, я есть, но меня нет. Вы поняли. А когда появился Бразилец, я приобрела цвета и стала видимой. В тот момент я поняла, что Пол может меня игнорировать, сколько его душе угодно. Я не умру от равнодушия, и наша семья не распадется. Только теперь выяснилось, что мои печеньки принадлежат Джулс, бритые яйца Пола бьются о чью-то задницу, а я остаюсь ни с чем.

– Ты можешь продолжать с ним видеться, – сказала Эм Джей, потому что именно такой совет дал бы доктор Кон. Предложи немыслимое, чтобы его было легче отвергнуть. После этого ты сможешь двигаться дальше.

– Никогда, – сказала Бритт, на радость Эм Джей. – Я должна все ей рассказать, точнее, я не могу не рассказать. – Она сделала большой глоток вина. – Или могу?

– Иногда людям лучше не знать лишнего. – Адди сложила руки на животе. – Кто-нибудь чувствует этот запах?

– Не переживай, – поддержала ее Эм Джей. – Такое случается во время беременности. Одна моя сотрудница пускала такие токсичные газы, что мы перенесли ее стол на лестничную клетку.

– Нет, это запах начос. – Адди кивнула в сторону проходящего мимо официанта с подносом.

– Постой-ка, ты беременная? – спросила Бритт.

– Еще безработная и бездомная. – Адди качнулась вперед, прикрыла рот ладонью и умчалась в туалет.

– Она это серьезно?

– Вчера узнала, – ответила Эм Джей. – После того, как ее уволили за раздачу вибраторов.

– И чей ребенок?

– Дэвида Голдена.

– Что с книжным?

– Лежит в руинах.

Если бы не сделанная на днях инъекция ботокса, то брови Бритт поднялись бы от удивления до затылка.

– Дэвид знает?

– Он сегодня вел такие странные разговоры, что мне показалось, она ему все рассказала. В любом случае, она не знает, что делать, а если знает, то не хочет это ни с кем обсуждать. Не знаю.

Адди вернулась – губы ярко накрашены, – выпила неизвестно чей стакан воды и резко, словно опуская нож гильотины, поставила его на стойку бара.

– Вытащите этого ребёнка из меня, – сказала она. Затем, повернувшись к Эм Джей, добавила: – Бесишь!

– Что я сделала-то?

– Ничего, – ответила Адди. – Ты порядочный человек, и прямо сейчас меня это бесит.

Бритт одобрительно кивнула:

– Точно. Ты никогда не изменяла и не… – Она кивнула головой на живот Адди. – Ты цельная, что ли?

Со стороны это звучало как оскорбление.

– Издалека я, может, и кажусь хорошей, но я далека от того, чтобы быть хорошей, – сказала Эм Джей, потому что хорошие люди вызывали у нее не меньшее раздражение.

По сравнению с бескорыстным стремлением Дэна помогать оказавшимся в беде людям, ее забота о беременной подруге выглядела просто смешно. Никому не нравилась тощая женщина, живущая с красавцем доктором, чьим самым большим недостатком была «излишняя заботливость». Еще она подписала контракт с Гейл за спиной Дэна, и в этом не было ничего «хорошего».

– Хотите знать, насколько я непорядочна?

Они безусловно хотели.

– Я приняла решение вернуться на старую работу и не сказала об этом Дэну.

Адди подняла голову:

– Ты улетаешь в Нью-Йорк?

На подбородке Бритт ожила ямочка.

– Когда?

– В сентябре, – коротко ответила Эм Джей.

– Почему ты ничего не рассказала?

– Боялась, что он перестанет со мной разговаривать.

– Нет, – уточнила Бритт. – Почему нам ничего не рассказала?

– Думала, вам неинтересно.

На мгновение наступила пауза, которую Бритт прервала ударом по барной стойке.

– Черт возьми! – сказала она. – Я мечтала стать никогда не стареющей заботливой мамой, воспитывающей гениальных детей, жить в доме, в котором пахнет органическими чистящими средствами, и иметь успешного мужа, который находит меня самой обворожительной женщиной на свете. А что у меня есть на самом деле? Папа Дэстини, гостиная, в которой воняет скунсами, близнецы, которые стесняются поцеловать меня на улице, работа по впариванию недвижимости и лобковые волосы в мусорном ведре. Народ, это все. Это моя жизнь. – Она кивнула на трех женщин, сидевших прямо напротив них. – Посмотрите на этих кляч. Мы станем такими же через десять лет. Дальше что?

Эм Джей положила ей руку на плечо:

– Это зеркало.

– А?

– Ты смотришь на наше отражение в зеркале.

Бритт наклонилась вперед и прищурилась:

– Твою мать…