Глава 32
Охотники и добыча
Я не видела лица женщины. Длинные золотистые волосы разметались в разные стороны. Задранная вверх юбка с изящной вышивкой, которую я сегодня видела… на платье Элайсси.
Тот, кого я сегодня назвала своим мужчиной и своим Владыкой, жестко имел ту, кого я успела признать своей подругой. Сердце налилось свинцом. Руки похолодели. Задрожали колени.
Первым порывом было броситься к ним, вцепиться в спину Ральдарина и волосы Элайсси. Обдать самыми гнусными ругательствами. Излить боль, которую оба причинили мне.
Я не совладала с собой, рванулась вперед. И уткнулась в невидимую преграду. Люцема фыркнула.
– Говорила же, наделаешь глупостей! Смотри, человечка. Смотри на свою долю. Ему все равно, ты или кельми. Он имеет всех вас, диковинные расы. Вы для него экзотика. Но только драконица нужна ему по-настоящему. Он всегда возвращается ко мне. Ты нужна ему лишь на эту ночь. И не ты одна, как видишь. После нее он придет ко мне. И я приму его. Ну а завтра примешь и ты, если он соизволит к тебе явиться.
– Замолчи, – простонала я, затыкая уши. – Заткнись!
Люцема издевательски ухмыльнулась.
– Молчу. Зачем мне говорить? Ты видишь все своими глазами.
Я повернулась и бросилась назад. Магическая преграда Люцемы не остановила меня. Неслась по коридору вслепую, не разбирая дороги. Издевательский смех драконицы лился мне вслед.
Не знаю, как я ухитрилась найти спальню. Бежала наугад, плутала на поворотах коридора, упиралась в тупики, возвращалась назад, снова блуждала. Потом вдруг оказалась у дверей спальни, с неподвижными охранниками на карауле.
Влетела в комнату, захлопнула дверь. Хотелось забаррикадировать ее, замуроваться. Отгородиться от этого мира и его обитателей. Лживых и подлых – всех до одного! Никому нельзя было верить.
Сама виновата. Что на меня нашло, как я могла отдаться Ральдарину вот так легко, без разговоров? Словно меня подменили.
А теперь как быть? Твердила себе: он ничего не обещал. Ничего не должен. Виновата сама. Надо было иметь голову на плечах. Но боль в сердце была громче холодных доводов рассудка.
Сердце кричало – он ведь был со мной! Он горел, как и я! Обжигал меня ласками и неукротимой страстью. Все ложь? Игра, притворство?
Пыталась сдержать рыдания. Бесполезно. Рухнула на колени рядом с кроватью, сунула голову под одеяло и еще подушкой сверху придавила. И заорала, затыкая рот простынями.
Легче не стало. В груди прочно засел тяжелый, как свинец, ком. Если бы при этом такой же холодный и безразличный! Как я хотела, чтобы мне стало все равно! Плюнуть на Ральдарина, вычеркнуть из памяти сумасшедший вечер. Плюнуть на предательство Элайсси.
Не могла. Умирала, сгорала, сгибалась под гранитной глыбой отчаянья и обиды. Сердце рвалось в клочья. А равнодушной быть не могла. Решительно и холодно отмести чувства, что зародились у меня к Ральдарину, сказать: шел бы ты лесом – не могла.
Смолк мой заглушенный крик. Комната погрузилась в мертвую тишину. И по контрасту с ней в моей голове метались мысли, надрывные и пронзительные, как вопли чаек над Финским заливом.
В этой тишине шорох открываемой двери прозвучал оглушительно. Мои охранники-надзиратели все же услышали?
Подняла голову. И чуть не подпрыгнула на полу. Элайсси. Зачем она здесь, лживая тварь? Поздно прятать взгляд, полный ненависти. Да и не хотелось.
Минуту я смотрела кельми в глаза. Такие же печальные, как обычно. Волосы растрепаны, одежда порвана в разных местах, а взгляд так и остался грустным, словно она не занималась диким сексом несколько минут назад.
Может, у этих кельми так? Глаза не блестят от секса, а полны уныния и кручины? Это заводит Ральдарина?
– Ты видела, – констатировала она тихо и безрадостно, под стать взгляду.
– А тебе даже не стыдно, – выпалила я. – Ты с ним трахалась, а потом пришла ко мне? Поделиться, каков он?
Она вздохнула.
– Жесток и беспощаден. Не знает жалости, не слышит отказа. Ты и сама это знаешь.
– Тогда что тебе тут надо?! – заорала я. – Убирайся прочь! Не хочу больше тебя видеть! Не хочу всех вас видеть! Не могу смотреть вам в глаза, предателям!
– За этим я и пришла, Ирина. Ты можешь уйти отсюда и никогда больше не смотреть в глаза Ральдарина.
Я фыркнула.
– И как же уйти? Через окно? Предлагаешь мне самоубиться, чтобы не мешать вашему счастью?
– Кельми не бывают счастливы с азрайлами. Мне не нужен Владыка. Я хочу уйти вместе с тобой.
– Ты? Со мной?! Куда?
– К людям, Ирина. Я хочу предложить тебе оставить драконов, которые не дают другим живым существам ничего, кроме боли. Никогда – любви или радости.
– Это говоришь мне ты?! Зачем ты делала с ним это, без любви и радости?
Ни одна ресница не дрогнула на печальных глазах Элайсси.
– Для этого.
Она вынула из складок юбки что-то, блеснувшее алым. Шагнула ко мне, протянула на ладони.
Я узнала перстень с огромным рубином, которым Ральдарин провел по волшебному экрану, чтобы передать записку моим родителям.
– Ты его украла?
– Да. Только ради этого я отдалась Владыке. Мне не нужны его ласки. Они не принесли мне радости, клянусь тебе. Кельми стремятся любой ценой избежать объятий азрайлов. Но не было другого способа прикоснуться к нему и снять защитную магию перстня.
Сердце заныло еще больнее, еще жалобнее. Элайсси лишь добивалась цели. А Ральдарин так легко повелся на соблазн. Значит, я не значу для него даже малой толики.
Но что за цель у нее?
– Почему ты хочешь, чтобы я ушла к людям?
Печаль в глазах кельми перетекла в скорбь и безысходность.
– Потому что не хочу тебе своей участи – быть зависимой от ласк и объятий Верховного Азрайла. Я сказала тебе, что эти ласки не принесли мне радости, но блаженством они одаривают сверх всякой меры. Отравляют, как яд. Ты будешь пресмыкаться у него в ногах. Захочешь отдать себя без остатка, пожертвовать целым миром ради него. Он станет для тебя центром существования. Ты будешь жить от ласки до ласки. Питаться лишь его страстью. Ощущать полноту жизни, только когда он рядом. А без него сходить с ума от одиночества. Так живет каждая кельми, познавшая близость Кристального Дракона. А они, наигравшись, выбрасывают нас за порог. Им плевать, что мир для нас теряет краски и погружается в серый туман. Тебя ждет та же участь. Он будет спать с тобой и с другими женщинами, наплевав на твои чувства, твою боль. А когда надоешь, выбросит как ненужную игрушку.
С каждым словом в сердце вонзался шип. Я не могла спорить с Элайсси и защищать Ральдарина. Знала, что она права. Даже если бы не увидела их в коридоре. «Король-солнце», он такой. Безразличный и беспощадный к чувствам женщин, которых использует. Как я ни противилась стать одной из них, он победил.
Может, у меня есть шанс на реванш? Реванш… или бегство с поля боя. Мне не нужна любовь-война, и любовь-жертва тоже не нужна. Я всегда хотела для себя близости с любимым человеком в доверии и взаимопонимании.
А здесь… Что возможно между мной и Ральдарином? Какие отношения? Да возможны ли вообще между нами отношения?! С чего я взяла, что произошло нечто особое, из ряда вон выходящее? У него таких, как я, побывало десятки, если не сотни, а то и тысячи!
Доверие? Понимание? К пешке, игрушке, которая годится только для разового развлечения? Резиновая кукла с теплой кожей, вот что я для него.
Холодная решимость вызрела во мне за мгновение. Я спросила Элайсси, и голос прозвучал сухо и отчужденно, будто и не мой вообще:
– Куда ты собираешься уходить и как?
– В княжество Лидаро. Князь Алтео – мудрый правитель и могущественный маг. Он сумеет истолковать пророчество о тебе, о твоем предназначении. Мы уйдем через Рубиновое Зерцало. Я Видящая и могу проходить сквозь него, как Гончие или сам Владыка. У меня его перстень, а значит, я смогу активировать Зерцало и открыть проход. А Ральдарин без перстня не сможет последовать за нами. Не сможет даже вычислить наш путь. Ты согласна?
У меня перехватило дыхание. Уйти. Навсегда. Никогда больше не видеть его. Не видеть янтарного огня страсти в его глазах. Не плавиться под жгучими прикосновениями, не задыхаться в кольце могучих рук. Я смогу решиться на это?
Я молчала. Безмолвствовала и Элайсси, не убеждала меня больше. Только смотрела бездонными глазами, из которых лилась бездонная скорбь. Кто поселил в ней эту скорбь? Ральдарин? И мои глаза станут такими, а может, уже стали?
Я подавила желание взглянуть на себя в зеркало. Проговорила тем же чужим голосом:
– Я пойду с тобой.
Есть примета: посмотришься в зеркало перед уходом – и непременно вернешься. Я не собиралась возвращаться. Здесь я познала лишь страдания и унижения. Может, у людей сложится по-другому.
Элайсси по-прежнему не произносила ни слова. Молча подошла, взяла за руку и повела за собой. Телохранители все так же застыли по сторонам двери и даже не взглянули на нас. Как будто им не было дела, кто входит ко мне в комнату, с кем выхожу я. Слишком доверяют моим гостям? Не ждут опасностей от женщин? Или в самом деле спят?
Мне было все равно. Я ощущала себя не здесь. Как в тот миг, когда упала с башни и летела вниз головой, пока Дэнерин не подхватил меня, сознание отделилось от тела.
Тело само по себе двигалось, шло за Элайсси. А я витала где-то поодаль, наблюдая, как рвется на части сердце, бьется и плачет душа. Со стороны, как равнодушный свидетель. Далекий от горестей и страстей этого тела, этого сердца, этой души.
В тот миг я ждала смерти. Ждала ее и сейчас, разлучаясь с тем, кто пробудил во мне женщину. Пробудил – и растоптал. В ту же ночь, совсем недалеко от меня. Моя душа умирала, пока я шла следом за Элайсси. Но смертельный удар ей нанес Ральдарин. Пусть моя душа умрет вдали от него. Я не дам ему шанса унизить и предать меня еще раз.
