Глава 31
На замок опустилась ночь…

Ральдарин выскочил за дверь. Не обращая внимания на двух телохранителей, прислонился к стене, утер испарину на лбу. Что с ним такое? Голова как в дурмане. Он утратил контроль, чего никогда не случалось в постели с женщиной. Едва не причинил Ирине вред.

Он направил Кори мысленный приказ привести целителя, благо тот пока оставался в замке. Может, позвать его потом и к себе? Что-то странное творится с ним. Он горит, лихорадочная дрожь охватила все тело. И возбуждение никак не спадает.

Ральдарин оторвался от стены, быстро зашагал прочь. Так велик искус вернуться. Наплевать на человеческую хрупкость Ирины, на ее первый раз. Да и она сама не обращала внимания на боль. Она просила его… Как она просила!

Ее голос, ее взгляд, подернутый дымкой страсти. Шелковистая кожа – такая горячая от желания… упругая красивая грудь, нежные губы… Нет! Нельзя продолжать, нельзя вспоминать. Иначе он ворвется к ней снова. Ворвется в нее. Что эта человечка делает с ним? Почему ее близость так возбуждает – до лихорадки? Как она сводит его с ума?

В разгоряченные мысли Ральдарина ворвался странный шорох. Он замер. Охотничьи рефлексы включились мгновенно. Стремительно и бесшумно он скользнул в нишу за гобеленом, магическим видением просканировал пространство.

Казалось бы, что необычного могло происходить в замке Владыки? Кто-то из слуг прошел мимо – вот и все дела. Но Ральдарин был настороже. Слишком тихий и в то же время слишком быстрый звук шагов. Будто кто-то перебирался от укрытия к укрытию, стараясь, чтобы его не заметили.

А в замке прячется не пойманный шпион. Владыка ни на секунду не забывал об этом. И вот сейчас у мерзавца есть все шансы стать шпионом пойманным. Ну а если на его месте окажется невинный слуга – переживет.

Ральдарин совсем не беспокоился попасть в неловкое положение. Владыка есть Владыка. Почему он прячется голышом в собственном замке и набрасывается на слуг, – никто не задаст ему такой вопрос. Да и не время слугам шастать по коридорам.

Он выждал, пока шорох шагов поравняется с ним. Выпрыгнул из ниши наперерез неизвестному, заломил тому руки за спину, нагнул голову и тряхнул, чтобы выбросить изо рта капсулу с ядом, если она есть.

И тут же заставил пойманную добычу выпрямиться. Изумленно заглянул в бледное лицо жертвы.

– Элайсси? Что ты здесь делаешь?

Ральдарин ушел, а я осталась барахтаться в паутине инстинктов и влечений. Тело обволокло приятной истомой. Я растянулась на постели, вспоминая все, что было между нами. Так дико и необузданно. Так сладостно.

Воспоминания нарушил приход целителя. Я стыдливо завернулась в одеяло. Он успокаивающе улыбнулся мне, провел вдоль тела своими волшебными руками. И тут же саднящая боль в промежности исчезла.

Я испытала несказанное облегчение… а следом – разочарование. Драконий доктор отнял у меня памятку о нашей сумасбродной страсти. Страсти, не знающей пощады. Я чуть ли не затосковала об этой боли. И разозлилась на Ральдарина. Почему он прислал целителя, а сам не остался? Зачем бросил меня одну?

Сделав свое дело, врач вышел. От обиды я начала кусать губы. Потом и вовсе расплакалась, уткнувшись носом в подушку. И в перерывах между рыданиями вновь услышала, как открылась дверь.

Первая мысль – вернулся?!

Подняла голову, устремила на дверь взгляд, полный надежды. Но сердце ухнуло вниз от нового разочарования, смешанного с изумлением. Вот кого я никак не ожидала увидеть у себя. Да еще поздней ночью.

Гостья не произнесла ни слова. Смотрела молча и презрительно. Я заговорила первой:

– Госпожа Люцема, чему обязана?

– Наслаждалась? – ответила она вопросом на вопрос, колюче и язвительно. – Ну и как тебе пришлось в постели с Владыкой Драконов? Он тебя не порвал?

Я вспыхнула.

– Вас это не касается.

– Да неужели? – прошипела драконица. – Кто я и кто ты, человеческая шваль! Меня касается все, что происходит в этом замке. Или ты возомнила себя хозяйкой после одного траха?

Надо же, вроде бы светская дама, а выражается как подзаборная шлюха. Люцема продолжала:

– Думаешь, это что-то значит для него? Он отымел тебя и забыл. У него таких, как ты, сотни. А возвращается он всегда ко мне!

Тут я не стерпела:

– Вам лучше обсуждать это с Ральдарином, а не со мной. Пожалуйста, покиньте мою комнату.

Странно, что телохранители вообще пропустили ее. Вроде бы они должны охранять мой покой.

Люцема демонически расхохоталась.

– Обсуждать с ним? Милая, если бы я обсуждала с ним каждую оттраханную шваль, ему быстро наскучило бы со мной. Нам есть чем заняться, кроме обсуждений. Этой ночью он придет ко мне, и поверь, тебя обсуждать мы не будем!

Сердце заледенело. Хотелось влепить этой стерве пощечину. Позвать охранников, чтобы вытолкали ее за дверь. Но ледяной, царапающий шепот в голове приговаривал: а если она права? Ему было мало. Он ушел неудовлетворенный. Будет хранить мне верность? Кто я ему? Он признавался в любви? Клялся быть верным?

Он ничего не обещал. Ничего не остался должен. Все, что между нами случилось, – секс. Крышесносный и умопомрачительный. Но не больше чем секс. Не было признаний, не было речей о чувствах.

Следующий ледяной укол в сердце – как я вообще такое допустила?! Почему забыла о Люцеме – женщине, у которой на него куда больше прав, чем у меня. Она с ним уже долгое время. Признанная любовница. Фаворитка. А я? Чужачка, пришелица, попаданка.

Это в сказках вокруг попаданцев стелются могущественные короли и владыки, обхаживают всячески и влюбляются. А я здесь безвольная игрушка в руках Ральдарина. Ни голоса, ни прав. Даже себя уступила ему. Как?!

Сейчас, с приходом Люцемы, моя телесная слабость казалась безумием. Будто слетела пелена, застилавшая рассудок. Как я допустила это? Сама легла под него, как… как течная сучка! Что на меня нашло?

Краска стыда залила лицо. Люцема хмыкнула. Я совсем ушла в переживания и забыла, что она все это время стояла рядом.

– Никак дошло? Пойдем со мной, дойдет еще лучше.

Схватила меня за руку, потянула к двери. Я вырвалась.

– Я никуда с вами не пойду! Оставьте меня.

– Не трясись. Ничего тебе не сделаю. Псы у твоего порога видели меня, так что не бойся за свою шкуру.

– Даже не думаю.

– Тогда пойдем. Ты не пожалеешь. То есть сильно пожалеешь потом, если не увидишь этого сейчас.

Неприятное предчувствие нарастало до тошноты. Сердце требовало вытолкать эту мерзкую бабу за дверь собственноручно. Не слушать ни единого слова. Дождаться завтра. Ральдарин обещал прийти. Вот и смогу поговорить с ним. Задать вопросы – кто мы теперь друг другу? Что было между нами – случайный секс, ни к чему не обязывающая страсть? Или он хочет со мной серьезных отношений?

Тогда он должен сам поговорить с Люцемой и расставить все точки над «i». А если просто секс – значит, я не дам этому повториться. Хватит. Один раз я позволила телу взять верх над разумом, но жить в этом я не намерена. Не намерена быть одной из многих. С кем развлекаются, а потом бросают и возвращаются к постоянной фаворитке, которая сносит все и всех. И быть такой фавориткой, к которой раз за разом возвращаются после минутных увлечений, тоже не собираюсь.

Но обсуждать это все надо не с Люцемой. С ним. С тем, кто забрал мою девственность… и едва не забрал мое сердце. Хорошо, что способность мыслить вовремя вернулась ко мне. Надо дождаться его. Поговорить. Задать вопросы.

Вот только разум настороженно вопрошал – что она хочет показать? О чем я пожалею, если не увижу этого?

Я всегда во всем ценила превыше всего ясность. Никогда не относилась к тем, кто предпочитал просто не знать неприятных вещей. Если они происходили вокруг, но человек оставался в неведении, – для него их как бы не существовало.

Не для меня. Если что-то происходит, я хотела знать. Пусть даже во многом знании многая скорбь. А предчувствие назойливо твердило, что обещанное Люцемой знание отнюдь не принесет мне радости. Страус, зарывающий голову в песок, – сказано не про меня.

– Идемте! – решительно произнесла я.

Люцема смерила меня презрительным взглядом.

– В таком виде? Впрочем, кому какое дело до человечки!

Ну уж дудки! Устраивать развлечение обитателям замка, разгуливая ночью голышом в компании фаворитки Владыки, я не собиралась. В порыве страсти Ральдарин порвал блузу и лифчик, но крепкая ткань джинсов устояла под его напором. Натянула их на голое тело, вытащила из гардероба свой джемпер и решительно направилась к двери.

Люцема не отставала ни на шаг. Выскочила в коридор передо мной. Я пошла за ней. Телохранители даже не посмотрели на нее. Неподвижно стояли, глядя прямо перед собой. Взгляд как будто пустой, остекленевший. Странно как-то, ни разу не видела их такими. Может, они так спят? Стоя, как слоны или лошади. Что я знаю о физиологии драконов…

Мы двинулись в новом для меня направлении. Коридор петлял и вел какими-то запутанными поворотами. Люцема повела рукой:

– Наброшу на нас покров невидимости и неслышимости. Иначе ты наделаешь глупостей. Люди такие безрассудные.

Она тоже волшебница? Это новость. Но еще больше меня насторожило, что я могу, по ее словам, «наделать глупостей». Отчего? Что же она хочет мне показать?

Я услышала это раньше, чем увидела. Женские стоны. Так похожие на те, что я сама издавала меньше часа назад.

Остановилась, не желая идти дальше. Не хотела смотреть, кто или что издает эти звуки. Нехорошее предчувствие скребло, душило, как удавка из колючей проволоки.

Люцема сильно толкнула в спину. Меня вынесло за угол. Глазам предстало мужское обнаженное тело… Знакомое до боли, до рези в груди.

Я видела его со спины, но не могла не узнать эти рельефные мускулы, сильные ноги, упругие ягодицы. Оно, это проклятое тело, двигалось мощными короткими рывками. Вдалбливалось в другое, женское тело.