Глава 29
Компотик и мышь
Утром я проснулась в странном тревожном состоянии. Внутри царапало ощущение чего-то неправильного.
Есть пословица – утро вечера мудренее. Преподавательница по фольклору в универе рассказывала, что ее смысл исказился. Мы толкуем ее как «утро вечера мудрее». Якобы утром на свежую голову приходят верные мысли и решения.
На самом деле «мудрёный» означает путанный, замороченный. Все, что вечером казалось кристально четким и ясным, наутро видится сложным и непонятным.
Так со мной и случилось. Омываясь в бассейне, завтракая, я прокручивала в голове вчерашний разговор с Ральдарином. Была ли я права, осуждая его?
Я ведь действительно не наблюдала их отношений. Не знала Ариму, что за личность она была. Но для себя вынесла приговор Ральдарину: виновен.
И не услышала самого важного в его словах. Он разговаривал со мной о тех событиях и его отношениях с женой. А ведь мог просто велеть заткнуться, как не раз делал до этого. Как будто ему важно было оправдаться передо мной и перед собой.
Люди, у кого погибли близкие, всегда чувствуют вину за их смерть. Даже если те умерли от несчастного случая или болезни. Кажется, что чего-то не сделали, упустили то главное, что могло помочь, предотвратить, поставить на ноги.
А уж если близкий покончил с собой, вина давит на сердце неподъемным бременем. Отголоски этой вины звучали вчера в словах Ральдарина. Но я не расслышала их в запале осуждения.
Камарис предупредил меня, что Ральдарин отгородился от смерти жены. Я решила, потому что ему было все равно. Но все его вчерашнее поведение опровергало это. Черствый, бесчувственный чурбан, каким я его назвала, не страдал бы от вины. Не стал бы говорить со мной, прикрывать гневом и раздражением стремление оправдаться.
Ничего этого я не расслышала в тот момент. Только сейчас дошло, как я себя вела, что всколыхнула в нем. Даже перестала злиться, что он чуть не придушил меня и оставил синяки на руках. Сама хороша была, чего уж тут.
Твердо решила поговорить с Владыкой, извиниться за вчерашние наезды. Ну а он, в свою очередь, сможет извиниться за грубое обращение со мной. На это можно намекнуть позже.
Но ничего не вышло. На занятие с Камарисом и Элайсси он снова не пришел. Камарис объяснил, что сегодня прибыли командиры северных гарнизонов и весь день Владыка будет планировать с ними военную кампанию против княжества Лидаро.
Новость неприятно поразила меня. Княжество Лидаро – страна людей. Драконы воюют с ними… И Ральдарин сейчас сидит где-то за стенкой и придумывает, как бы убить побольше моих соплеменников. Жестокие реалии Коэлина угнетали меня.
Было не по себе сознавать, что здесь идет война. Где-то далеко, вдали от меня. Я не видела ее и, возможно, не увижу. Но на душе было тяжело. А еще где-то там, на фронте, Дэнерин. Убивает людей по приказу отца.
А потом мне пришло в голову: знают ли люди о проблемах с магией и пророчестве, которое объявило меня «спасительницей Коэлина»? Ральдарин не сомневался, что меня пытались похитить они. Тогда они наверняка знали обо мне. Но чего добивались?
Этот Леро вообще не закрепил альпинистский крюк. Он угробил бы меня, если бы Ральдарин не подоспел. Может, люди хотели меня убить? А я их жалею. Впрочем, убийц подсылают правители, а в войнах страдают обычные люди, которым нет дела до политики.
Обедали мы снова в той же трапезной зале, где вчера. Ральдарин к нам не присоединился. Зато Люцема была тут как тут. Вот только почему-то оскорблениями и подначками сегодня не сыпала. Молча кидала ехидные и презрительные взгляды.
Честно признаться, меня это напрягало даже больше. Будто она задумала какую-то пакость и сейчас упивалась предвкушением.
После обеда мы вернулись к урокам, обсуждали и сравнивали Коэлин и Землю. А на ужин я позвала Элайсси составить мне компанию. Слава богу, ужинать мне пока еще позволялось у себя, не в компании благородных и высокомерных драконов.
Дельдра принесла поднос с едой, попробовала каждое блюдо. Меня до сих пор корежило от этой процедуры, но шеами была совершенно спокойна, пробуя еду, которая могла ее убить.
Прежде чем она ушла, я сказала:
– Попроси, пожалуйста, Кори передать Владыке, что я хотела бы с ним поговорить, когда он освободится.
Шеами с поклоном обещала исполнить поручение. У Элайсси странно дрогнули ресницы, но я не придала этому значения. Дельдра вышла, и мы приступили к легкому салату из фруктов.
Вдруг Элайсси взвизгнула:
– Тасро! Тасро бегает!
От резкого звука я подпрыгнула на стуле. С такими интонациями у нас визжали «мышь!».
– Какое тасро, где?
Элайсси указывала куда-то в угол. Я вертела головой, пытаясь разглядеть неведомое тасро. Элайсси тоже вскочила с места. Но вскоре села назад, проговорила спокойнее:
– Прости, мне показалось. Просто тень промелькнула, а я испугалась, что тасро… Так их боюсь, этих противных грызунов!
Так и есть, местная мышка. Надо же, даже в замке Владыки Драконов водятся грызуны, кто бы мог подумать! Интересно, как они сюда пробираются, через каменный утес.
Хихикая, я рассказала кельми про земных мышей и как их боятся человеческие девушки. Элайсси нервно улыбалась.
– Вот и я так же!
Мы доели восхитительно нежный салат, я взяла компотик. Ну, это я прозвала местный напиток компотиком. Правда, сегодня он больше напоминал газировку – со дна поднимались мелкие пузырьки.
Я отпила глоток – на вкус точь-в-точь компот, какой подавали вчера и раньше. Только раньше он всегда был без пузырьков, а сегодня с ними. И легкий горьковатый привкус – будто в ягодный компот добавили цедру лайма. Вкусно, надо спросить Дельдру, из чего делают этот напиток.
Поужинав, мы с Элайсси, как и вчера, разболтались о том о сем. Я странно себя чувствовала – вроде и слышала все, о чем она говорила, а вроде и не слышала. В какой-то момент просто выпала из реальности. Подруга внимательно посмотрела на меня.
– Кажется, ты сильно устала сегодня, Ирина. Не буду тебя беспокоить, пойду к себе. Отдыхай.
– Да не устала я, и ты совсем меня не… А-а-а-а, – не удержавшись, я широко зевнула.
Элайсси рассмеялась.
– Вижу, как ты не устала! Увидимся завтра. Спокойной ночи.
Поцеловав меня в щеку, она вышла. А меня и правда безнадежно сморило, голова сама собой опустилась на покрывало. Я свернулась калачиком и задремала.
Мне приснилось легкое поглаживание по руке… Такое осязаемое, словно наяву. Будто кто-то пробрался в мой сон и трогал меня там, касался ладоней, запястий, плеч… И нескромно задевал при этом грудь. Во сне было ужасно приятно и ни капли не стыдно. Это ведь только сон.
И только когда вкрадчивые пальцы нахально скользнули за вырез блузы, я вдруг осознала: никакой это не сон. Я лежу, свернувшись калачиком, поверх неразобранной постели, а меня нагло и бесцеремонно лапают.
Резко открыла глаза и встретилась с янтарными зрачками.
– Проснулась? – негромко спросил Ральдарин, не вынимая руки из-под моей блузы.
– Что вы делаете?!
Он усмехнулся.
– Да вот думаю, зачем ты меня позвала, если сама задремала. А когда я дотронулся до тебя, так сладко простонала, что подумал – может, для этого?
– Глупости какие! Уберите руку.
– Не хочу. Ей там самое место.
– Да как вы… Да что вы за человек такой! То есть дракон… А я еще хотела просить у вас прощения!
Вот теперь он удивился не на шутку. Рука остановила вкрадчивые поползновения, замерла на моем теле, а потом отстранилась.
– Попросить прощения? Ты?!
– Вы были правы вчера. А я не права. Я ничего не знаю о ваших отношениях с женой. У меня не было права судить, кто виноват, а кто нет.
Он присвистнул.
– И что же на тебя нашло?
Спросил подчеркнуто иронично, но я слышала напряжение в его голосе. Сегодня, после вчерашней горячности, я слушала более чутко и внимательно. Старалась уловить то, что пряталось под видимостью спокойствия и безразличия.
– Я поняла, что вы переживали. Вам не было все равно. А значит, вы не черствый и не бесчувственный. Я напрасно оскорбила вас. Простите.
Виновато опустила глаза. Долгое молчание… Не вытерпела, подняла глаза. Скрестилась с его взглядом. Зрачки дракона изумленно округлились, совсем не похожи на ромбики.
Я смотрела в эту бездонную тьму как прикованная, не в силах отвернуться. Вдруг закружилась голова, тело захлестнуло жаркой волной. Что со мной? Никогда, ни разу не испытывала ничего подобного! Может, я заболела? Какой-то непостижимой болезнью…
Ральдарин взял меня за подбородок. Приблизил лицо к моему, и янтарные глаза заслонили весь мир. По венам словно разлилось жидкое пламя.
Что же со мной такое? Надо пресечь эти непонятные поползновения, оттолкнуть его, сказать внятное «нет»! А внутри все сжимается в предвкушении его прикосновений. По коже бегут мурашки, колотится сердце в бешеном ритме…
Если он сейчас не прижмет меня к себе всем телом, я умру. Вот просто умру, не сходя с места. Меня разрывало от неописуемого желания, которого я никогда раньше не испытывала.
