Глава 7
В игру вступает робот
Пластиковый аквариум лягушки был разбит и смят, пол залит водой. Труп венлягушки лежал среди перепутавшихся водорослей.
Теперь, когда она была мертва и не могла контролировать эмоции, Дэвид смотрел на нее без навязанной нежности, которую он, как и все остальные, ощущал, попадая в радиус ее действия. Напротив, он испытывал гнев – главным образом на самого себя за то, что позволил себя переиграть.
Верзила, только что из душа, в одних шортах, сжимал и разжимал кулаки.
– Это моя вина! Моя вина. Я вопил в душе так громко, что не слышал, как кто-то вошел.
Слово «вошел» не вполне подходило. Убийца не просто вошел – он прожег себе вход. Дверной замок расплавился под действием энергетического проектора очень крупного калибра.
Дэвид вернулся к интеркому.
– Командующий Донахью?
– Да, что случилось? Все ли в порядке?
– Увидимся через час. – Старр отключился и вернулся к опечаленному Верзиле. Он сказал серьезно:
– Виноват я, Верзила. Дядя Гектор сказал, что сирианцы еще не знают о телепатическом воздействии венлягушек, и я слишком легко в это поверил. Если бы я не так верил в неведение сирианцев, один из нас ни на минуту не выпускал бы из виду это маленькое существо.
Их позвал лейтенант Невски. Когда Старр и Верзила вышли из своего помещения, лейтенант вытянулся.
Он негромко сказал:
– Я рад, сэр, что вы не пострадали во вчерашнем происшествии. Я не оставил бы вас, сэр, если бы вы сами не приказали.
– Забудьте об этом, лейтенант, – с отсутствующим видом ответил Дэвид.
Он думал о том моменте перед сном, когда на короткое мгновение на пороге сознания возникла мысль, а потом исчезла. Но сейчас она не возвращалась, и он в конце концов стал думать о другом.
Они вошли в аграв-коридор, который на этот раз оказался заполнен людьми, точно и беззаботно двигавшимися в обоих направлениях. Во всем чувствовалась атмосфера начала рабочего дня. Люди работали под землей, где нет смены дня и ночи, по двадцатичетырехчасовому расписанию. Во все миры, куда он попадал, человек приносит с собой земные сутки. И, хотя работа идет круглосуточно, больше всего работает людей во время «дневной смены» – с девяти до пяти по стандартному солнечному времени.
Было почти девять, и коридоры были забиты людьми, спешащими на свои рабочие места. Утро чувствовалось почти так же сильно, как если бы на восточном горизонте вставало солнце и на траве лежала роса.
Когда Старр и Верзила вошли в конференц-зал, за столом сидели двое. Один – командующий Донахью, на его морщинистом лице застыло выражение сдержанного напряжения. Командующий встал и холодно представил второго присутствующего:
– Джеймс Пеннер, главный инженер и гражданский глава проекта.
Пеннер оказался коренастым человеком со смуглым лицом, глубоко посаженными темными глазами и толстой шеей. На нем была темная рубашка с открытым воротом и без всяких знаков различия.
Лейтенант Невски отсалютовал и вышел. Командующий подождал, пока он закроет дверь, и сказал:
– Поскольку мы остались вчетвером, перейдем к делу.
– Вчетвером и с кошкой, – заметил Дэвид, гладя котенка, который потягивался, выпуская коготки, на столе. – Это та же кошка, что мы видели вчера?
Командующий нахмурился.
– Может быть. А может, и нет. У нас на спутнике их несколько. Однако, я полагаю, мы собрались не для того, чтобы говорить о домашних животных.
Старр ответил:
– Напротив, командующий. Я не зря выбрал для начала эту тему. Вы помните наше домашнее животное, сэр?
– Ваше венерианское существо? – с неожиданной теплотой спросил командующий. – Помню. Это… – Он смущенно смолк, не понимая, что могло вызвать его неожиданный энтузиазм.
– Маленькое венерианское существо, – сказал Дэвид, – обладает особыми свойствами. Оно отыскивает эмоции. Оно может передавать эмоции. И даже навязывать их.
Глаза командующего широко раскрылись, но Пеннер хрипло заметил:
– Я слышал об этом эффекте, член Совета. Были слухи, до смешного наивные.
– Это вовсе не смешно. Это правда. В сущности, командующий Донахью, на этом совещании я собирался просить вас организовать мне встречу с каждым участником проекта в присутствии венлягушки. Мне нужно было проанализировать эмоции людей.
Командующий удивленно спросил:
– Что бы это вам дало?
– Может быть, ничего. Но я хотел попробовать.
Вмешался Пеннер:
– Хотели попробовать? Вы использовали прошедшее время, член Совета Старр.
Дэвид серьезно посмотрел на двух высших руководителей проекта.
– Моя венлягушка мертва.
Верзила яростно добавил:
– Ее убили сегодня утром.
– Кто ее убил? – спросил командующий.
– Мы не знаем.
Командующий откинулся в кресле.
– Значит, ваше расследование откладывается, поскольку это существо невозможно заменить.
Старр ответил:
– Ждать не будем. Сам факт этой смерти сказал мне очень многое, и ситуация становится все более серьезной.
– Что вы этим хотите сказать?
Все смотрели на Дэвида. Даже Верзила удивленно смотрел на него.
Он сказал:
– Я вам говорил, что венлягушка способна навязывать эмоции. Вы сами, командующий Донахью, испытали это. Вспомните, что вы почувствовали, впервые увидев вчера венлягушку. Вы находились в напряженном состоянии, но когда вы увидели венлягушку… что вы почувствовали?
– Мне это существо понравилось, – командующий смолк.
– А почему? Попробуйте ответить сейчас.
– Не знаю. Уродливое создание.
– Но оно вам понравилось. Вы с этим ничего не могли сделать. Вы могли бы причинить ему вред?
– Вероятно, нет.
– Я уверен, что не смогли бы. Никто испытывающий эмоции этого бы не сделал. Но кто-то сделал. Кто-то убил.
Пеннер спросил:
– Вы можете объяснить этот парадокс?
– Очень легко. Убил тот, кто не испытывает эмоций. Такого человека нет. Но робот эмоций не испытывает. Предположим, на Юпитере-9 находится робот, механический человек.
– Гуманоид? – взорвался командующий Донахью. – Невозможно. Они есть только в волшебных сказках.
Старр сказал:
– Вероятно, командующий, вы не осведомлены, какого искусства достигли сирианцы в сооружении роботов. Они могли бы использовать одного из участников проекта, верного человека, в качестве модели; соорудить робота с его внешностью и подменить этого человека. Такой гуманоидный робот обладал бы особыми свойствами, которые превращают его в идеального шпиона. Он может, например, видеть в темноте или сквозь материю. И, конечно, с помощью встроенного передатчика сможет передавать информацию в субэфире.
Командующий покачал головой.
– Нелепо. Человек может легко убить венлягушку. Если он в отчаянном положении, страх победит… умственное воздействие этого существа. Вы об этом подумали?
– Да, – ответил Дэвид. – Но почему человек может оказаться в таком отчаянном положении, чтобы убить безвредную венлягушку? Самая очевидная причина – венлягушка представляет для него серьезную опасность, она совсем не безвредна. Единственная опасность со стороны венлягушки связана с ее способностью воспринимать и передавать эмоции убийцы. Возможно, эти эмоции сразу покажут, что убийца шпион.
– Но как это может быть? – спросил Пеннер.
Старр повернулся и взглянул на него.
– А что, если у нашего убийцы вообще нет эмоций? Разве человек, не испытывающий эмоций, не будет сразу раскрыт как робот?.. Или посмотрим с другой стороны. Зачем убивать венлягушку? Он незаметно проник в наше помещение, застал одного из нас в душе, другого у интеркома, оба мы ничего не подозревали, не были готовы. Почему он убил не нас, а маленькую венлягушку? Почему не убил и нас, и венлягушку?
– Вероятно, не было времени, – сказал командующий.
– Возможна другая, более правдоподобная причина, – сказал Дэвид. – Вы знаете о Трех законах роботехники, правилах поведения, которым следует любой робот?
– В общих чертах знаю, – ответил командующий. – Но процитировать не смог бы.
– Я могу, – сказал Старр. – И, с вашего разрешения, сделаю это: они имеют прямое отношение к делу. Первый закон: робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. Второй закон: робот должен повиноваться командам, которые дает ему человек, кроме тех случаев, когда эти команды противоречат Первому закону. Третий закон: робот должен заботиться о своей безопасности постольку, поскольку это не противоречит Первому и Второму законам.
Пеннер кивнул.
– Ну хорошо, член Совета, что же это доказывает?
– Роботу можно приказать убить венлягушку, потому что она животное. При этом он рискует своим существованием – Третий закон, но подчиняется приказу – Второй закон. Но ему нельзя приказать убить Верзилу или меня, потому что мы люди, а Первый закон превыше всех остальных. Человек убил бы и нас, и венлягушку; робот убивает только венлягушку. Все указывает в одном направлении, командующий.
Командующий надолго задумался, сидя неподвижно; морщины на его лице углубились. Потом он сказал:
– Что же вы предлагаете делать? Просветить всех участников проекта рентгеном?
– Нет, – сразу ответил Дэвид. – Это не так просто. Успешный шпионаж происходит повсюду. Если здесь есть гуманоидный робот, такие же роботы есть, по-видимому, и в других местах. Нам нужно захватить их как можно больше; всех, если сумеем. Если мы слишком открыто схватим одного, остальных могут тут же убрать и использовать в другое время.
– Но что же вы предлагаете?
– Действовать не торопясь. Мы заподозрили существование робота. Есть способы заставить его выдать себя. И начинаю я не с пустого места. Например, командующий, я знаю, что вы не робот, поскольку вчера тестировал ваши эмоции. В сущности, я сознательно рассердил вас, чтобы проверить свою венлягушку, и прошу у вас за это прощения.
Лицо командующего приобрело лиловый оттенок.
– Я робот?!
– Я сказал, что только испытывал свою венлягушку.
Пеннер сухо заметил:
– Но во мне вы не уверены, член Совета. Я вашу венлягушку не видел.
– Совершенно верно, – ответил Старр. – С вас подозрение не снято. Снимите рубашку!
– Что? – негодующе воскликнул Пеннер. – Зачем?
Дэвид спокойно ответил:
– Подозрение с вас только что снято. Робот просто выполнил бы приказ.
Командующий стукнул кулаком по столу.
– Прекратите! Это должно кончиться немедленно! Я не позволю вам испытывать своих людей любым способом. У меня есть задание, член Совета Старр: мне нужно поднять в космос аграв-корабль, и я подниму его. Моих людей неоднократно проверяли, они чисты. Ваша история с роботом – нелепая выдумка, и я не собираюсь ее дальше слушать. Я сказал вам вчера, Старр, что не хочу вашего появления на спутнике. Вы мешаете моим людям, беспокоите их. Вы сочли возможным вчера оскорбить меня. Теперь говорите, что просто проверяли свое животное, но от этого оскорбление не становится меньшим. Я не чувствую желания сотрудничать с вами и не буду этого делать. Сейчас я вам скажу, что сделаю. Я прерву всякую связь с Землей. Объявлю на Юпитере-9 чрезвычайное положение. С этого момента я военный диктатор Юпитера-9. Вы поняли?
Глаза Старра чуть сузились.
– Как член Совета Науки, я старше вас по должности.
– А как вы намерены этим воспользоваться? Мои люди подчиняются мне, они уже получили приказы. Если вы попытаетесь что-нибудь сделать, вас арестуют, и вы не сможете ни словом, ни делом помешать мне.
– А каковы эти приказы?
– Завтра, в шесть часов по стандартному солнечному времени, первый экспериментальный аграв-корабль отправится в полет с Юпитера-9 на Юпитер-1, то есть на Ио, – сказал командующий Донахью. – После нашего возвращения – после, член Совета Старр, и ни на одну минуту раньше – вы сможете продолжить свое расследование. И если свяжетесь с Землей и потребуете трибунала, я готов.
Командующий Донахью смотрел на Старра.
Дэвид спросил у Пеннера:
– Корабль готов?
– Да.
Донахью презрительно сказал:
– Мы вылетаем завтра. Ну, член Совета Старр, вы подчинитесь или я должен приказать арестовать вас?
Последовала напряженная тишина. Верзила буквально затаил дыхание. Командующий сжимал и разжимал кулаки, нос его побелел и заострился. Пеннер медленно достал из кармана рубашки жевательную резинку, разорвал пластифолевую оболочку и сунул резинку в рот.
Дэвид хлопнул в ладоши, откинулся в кресле и сказал:
– Рад буду сотрудничать с вами, командующий.
