Он готовился победить. Он почти победил.

И вдруг понял, что совершенно не готов к победе.

Дрожащими руками расстилаю на траве мокрую футболку. Как простыню для Тессы.

– Ложись, – говорю ей и помогаю устроиться. Приподнявшись на локте, принимаюсь разглядывать ее тело, ее грудь. Загорелая кожа буквально блестит на солнце. Тесса – как сочное, ярко-красное яблоко, которое только и ждет, чтобы я его съел. Я видел много, много женщин, полностью голых, но черт меня задери, они не ровня Тессе. Веду взглядом вдоль бедер, вверх, к грудям, но тут мне закрывают обзор две маленькие ручки. Тогда я сажусь. Трава подо мной мягкая – хоть какая-то польза от вечных дождей.

Осторожно беру Тессу за руки и опускаю их вдоль тела.

– Не прикрывайся, – говорю и, встретившись с ней взглядом, добавляю: – От меня.

– Просто… – Ее щеки пылают, она отворачивается.

– Нет, – не даю закончить ей глупого предложения, – не надо прикрываться. Тебе нечего стыдиться, Тесса. – Она не верит. Кто же ее так затюкал? – Я серьезно. Посмотри на себя.

– У тебя столько девушек было… – Ну разумеется, как без этого! Зачем вообще говорить о других? Я ведь не состою – и никогда не буду состоять – в отношениях. Обычно я не связываюсь с невинными, которых до меня не трахали. Мне нравится, когда девочка все знает и умеет. Никогда не собирался никого учить, особенно искусству секса.

Ну, разве что Натали, – напоминает надоедливый внутренний голосок. Натали, милая богобоязненная девчушка с восхитительной попкой и волосами черными, как смоль. Она была такая невинная, что даже не могла раскатать резинку у меня на члене. В воскресной школе, куда она ходила чуть ли не с рождения, такому не учат.

– Ты не похожа на них, – заверяю Тессу. Она нервничает, нетронутая и такая аппетитная. Хочется поскорее нырнуть в нее.

– У тебя есть презерватив? – Последнее слово Тесса произносит чуть ли не шепотом. Она хоть раз в жизни резинку-то видела? Натали видела – в темноте.

Да с какого хрена я о ней сейчас вспоминаю?!

Трахну Тессу прямо сейчас и выиграю пари. Забурюсь в ее чистое, непорочное тело, получив то, ради чего я сюда и приехал. Она смотрит на меня, ждет. Думает, что я вожу сюда девчонок и трахаю их в лесу. Особенно тех, у кого прежде не было опыта.

– Презерватив? – Я смеюсь, решив вдруг, что сегодня-то секса точно не будет. – Я не собираюсь с тобой трахаться, – говорю вопреки собственной воле.

– О, – стыдливо произносит Тесса. – Куда же ты…

С чего она взяла, что нам ради секса надо уехать отсюда?

– О, нет, Тесса, я не то имел в виду. Просто у тебя прежде ни разу не было… ну, совсем не было… и я не стану заниматься с тобой сексом. Сегодня. – Верит она мне или нет?

Румянец у нее на щеках немного бледнеет.

– Нам сперва еще многое надо сделать. – Еще как надо. Тесса будет умолять взять ее. Ее тело будет жаждать моих прикосновений, оно будет принадлежать мне, все, без остатка. Вот она лежит передо мной, открытая и готовая, и я воспользуюсь этим моментом – наилучшим для нее образом.

Залажу на Тессу. Она слегка вздрагивает, когда у меня с волос падают капельки воды – ей на лицо. Улыбаюсь, глядя, как она зажмуривается и ждет, что на нее снова капнет.

– Поверить не могу, что тебя еще ни разу не трахали, – совершенно серьезно говорю я. Хочется лечь на нее, чтобы она хоть немного представила, на что был бы похож секс здесь и сейчас. Опустившись на локти, я глажу ее шею, провожу пальцами между грудей. Они такие мягкие на вид, такие огромные; и в то же время упругие, торчащие. Соски затвердели, только и ждут, чтобы их обсосали. Если я начну ласкать их руками, точно не сдержу член в трусах. Слава богу, Тесса еще не сняла лифчик.

Пальцами провожу по плавному, едва заметному изгибу животика. Тесса покрывается мурашками и вздыхает. Запускаю руку ей в трусики, накрываю влажную киску, нахожу клитор.

– Ну как, приятно? – спрашиваю, прихватив крохотный бугорок большим и указательным пальцами.

Тесса не отвечает. У нее там все мокро и разбухло. Она отдается мне с первого же прикосновения, а ведь я только начал показывать, как хорошо могу ей сделать. Наклоняюсь и легко провожу губами по ее рту.

– Согласись, что это лучше, чем когда ты сама себя ласкаешь? – Отпустив клитор, сую палец ей в щелку. Интересно, что у нее чувствительней, клитор или влагалище? По-моему, клитор.

– Ну так как? – тороплю ее.

– Ч-что?

– Когда сама себя ласкаешь – чувство то же?

Тесса не отвечает… почему бы ей не признаться?

У нее внутри горячо! Представляю, как она лежит на кровати у себя в комнате, раскинув ноги и теребя клитор. Все приходится делать тихо, потому что соседка спит, но Тесса все равно доводит себя до оргазма, зажимая под конец рот ладонью. Иногда, кончая особенно мощно, она кусает себя за пухлую губенку, давясь криками. Хочу знать, как у нее все происходит, но она лишь пялится на меня, словно у меня вторая голова выросла. Я ведь только и спросил, как она мастурбирует. Упс…

До меня вдруг доходит, что наша маленькая мисс Я-Сама-Гордость ни разу не рукоблудила.

– Погоди… так ты ни разу этим не занималась? – спрашиваю, продолжая дразнить ее. Мой палец уже совсем мокрый. До чего приятно. – Ты так реагируешь на меня… вовсю течешь.

Тесса стонет. Какой изысканный звук. Возвращаюсь к клитору, нежно ущипнув за него и снова принимаясь теребить бугорок между пальцами.

– Что… это… было? – горячо шепчет Тесса, совершенно не сопротивляясь.

Я снова щиплю ее за клитор, потираю его большим пальцем. Тесса задыхается, ее ноги напряглись. Она уже близко, очень близко. Жду не дождусь, когда она кончит от моих ласк. Поверить не могу, что прежде она ни разу не испытывала такого восторга от секса. Черт, она многое пропустила.

Тесса выгибается, приподняв груди чуть ли не к моему носу. Лизну разок, вреда не будет.

Нет, будет. Я отвлекусь. Лучше поцелую ее, горячо, одновременно беря свое и давая ей то, чего она хочет. Она ни с кем еще такого не ощущала.

Мало-помалу она ускользает из этого мира. Благодаря мне. Моим ласкам.

Второй рукой принимаюсь мять ее груди, даря двойное наслаждение. Тесса уже сучит ногами.

– Вот так, кончай, кончай, – подбадриваю ее. Она закусила губу, раскраснелась, глаза у нее… глаза просто дикие. – Смотри на меня, детка, – прошу я и щиплю вывалившуюся из чашечки бюстгальтера плоть.

– Хардин, – горячо стонет Тесса, не позволяя мне отвернуться. Сколько в ней секса, эротики, и при этом она совершенно естественна. – Хардин… – Она притягивает меня к себе, дышит бурно, пытаясь совладать с собой.

– Дам тебе минутку отдышаться, – говорю. Медленно достав руку из трусиков, кладу ее на живот Тессе – за пальцами тянется лоснящийся след ее оргазма. Тесса вздыхает, а я вытираю руку о трусы.

Я так возбужден, что перед глазами как будто туман. Тесса лежит рядом, и вид у нее такой, словно она в жизни не кайфовала. Наверняка ей захочется еще. Бог свидетель, я не заставлю себя просить дважды. Каждая частичка моего тела желает скользнуть в нее, хочу услышать ее стоны, ощутить упругость утробы.

Но не сегодня. Сегодня нельзя. Встаю и подбираю с земли джинсы и ботинки.

Одеваюсь и чувствую на себе взгляд Тессы.

– Мы уже все? Уезжаем? – тихо и неуверенно спрашивает она.

Хочет еще кончить – теперь, когда знает, что способно испытывать ее тело.

– Ага… а ты не прочь задержаться?

– Просто подумала… не знаю даже… вдруг ты захочешь чего-то…

Я словно унизил ее. С чего бы? Уже жалеет, что позволила мне заставить ее кончить?

Мог бы заранее догадаться, что так и будет.

Тесса чуть поворачивается на бок, пытаясь прикрыться. Хотя погодите… она говорила, что мне может захотеться чего-то…

– О, нет. Мне ничего не хочется.

Я бы с удовольствием дал тебе полизать член, но это не в моих планах.

– Не сейчас, – говорю вслух, давая понять: в другой раз я с удовольствием приму ее предложение.

Кивнув, Тесса поспешно натягивает джинсы и футболку.

Как-то это неправильно. Хочется снова ее раздеть. Она переминается с ноги на ногу, как будто в паху у нее дискомфорт. Не должно быть, я едва-едва ввел в нее палец. Наверное, просто неуютно от того, что трусики пропитались не только водой. От этой мысли становится смешно, и одновременно я еще сильнее возбуждаюсь.

– Что-нибудь не так? – спрашиваю у Тессы.

Мы в машине, едем. Выруливаю на гравийную дорожку. Солнце опускается за линию горизонта, в воздухе стоит влага. Скоро пойдет дождь.

– Не знаю. Ты какой-то странный стал.

Странный? Как это?

– Это не я странный, а ты.

– Нет, ты молчишь после… ну, ты понял. – Стесняется сказать прямо.

– После того, как ты испытала со мной первый оргазм? – подсказываю.

– М-м… да. Ты потом лишь молча оделся, и вот мы уезжаем. Чувство, как будто ты мной воспользовался…

Воспользовался? Для чего?!

Хотя да, я ею пользуюсь. Черт побери.

Однако Тесса об этом не знает, просто от неуверенности придумывает всякие глупости.

– Не пользуюсь я тобой. Если я кем-то пользуюсь, я что-то получаю, – тихонько смеюсь.

Тесса не смеется. Глаза у нее красные, и по щеке катится слезинка. Вот черт.

Она плачет?

– Ты плачешь? Что я такого сказал?

Не понимаю ее. Почему она такая чувствительная и мне от этого фигово? Зачем она искажает все, мною сказанное? Обращает все в грубость? Неженка… Хотя винить ее за это я не могу.

– Я не хотел тебя обидеть… прости. Я не привык все продумывать, планировать далеко вперед… о том, что делать после. Я же не собирался, кстати, отвозить тебя сразу в общагу. Может, поужинаем где-нибудь? Спорю, ты хочешь есть.

Стискиваю ее бедро, и Тесса улыбается. Боль в груди становится намного, намного тише.

– Какую кухню предпочитаешь? – Не знаю, куда ее везти. Прежде я девушек по кафешкам не водил.

Тесса собирает спутанные волосы в пучок на макушке. Так даже лучше: смогу как следует разглядеть ее лицо.

– Ну, мне в принципе нравится все, если я знаю, из чего приготовлено блюдо… и если без кетчупа.

– Не любишь кетчуп? Я-то думал, американцы на нем помешаны. – Какая-то она и правда странная.

– Сама не знаю почему, но меня от него воротит.

Как забавна ее непреклонная и искренняя ненависть к кетчупу.

Тесса смеется вместе со мной.

– Тогда остановимся у обычной закусочной?

В машине становится слишком уж тихо, и я спрашиваю:

– Ну, что планируешь делать после учебы?

Черт, я ведь уже спрашивал об этом. Собеседник из меня просто паршивый.

– Перееду в Сиэтл. Буду работать в издательстве или сама стану писателем. Знаю, глупая мечта. – Тесса стыдливо принимается рассматривать собственные руки. И ничего это не глупо, у меня мечта точно такая же. – Ты вроде уже спрашивал? Забыл?

– Мечта не глупая. У меня есть знакомый в «Вэнс паблишинг». Они далековато, но, может, тебе стоит попроситься к ним на время практики? Могу замолвить словечко перед их боссом.

Вэнс такую умную девчонку, как Тесса, оторвет с руками и ногами.

– Что? Ты правда попросишь за меня? – пораженно спрашивает она.

– Ага, ничего особенного, – пожимаю плечами. Я бы любому помог. Серьезно.

– Ух ты, спасибо, большое спасибо! Мне все равно пора думать о практике или работе, а работа в издательстве – это же просто чудо!

Она хлопает в ладоши, прямо как маленький ребенок, выигравший огромного мишку на ярмарке. Не могу не улыбнуться.

Останавливаемся у закусочной, и Тесса неуверенно оглядывает старенькое заведение.

– Еда здесь просто чудесная, – обещаю я ей и выбираюсь из машины. Внутри почти пусто. Мы садимся, и низкорослая официантка приносит меню. Я смотрю куда угодно, только не на Тессу.

Стоит нам сделать заказ, как она начинает расспросы, пытается разузнать о моем детстве. Туда я ее не пущу.

– Папа много пил и бросил нас, когда я была маленькая, – внезапно сообщает она.

Я хмуро смотрю в тарелку, стараясь не представлять, как она девочкой прячется от собственной версии моего козла-папани.

Заканчиваем еду, садимся в машину; я замыкаюсь в себе, сосредоточенно вожу пальцем по ляжке Тессы, выписывая небольшие узоры.

– Ты хорошо провел время? – спрашивает Тесса, когда мы подъезжаем к кампусу. Очень ждет ответа.

Да, время я провел замечательно. Хотелось бы повторения, чтобы она стонала, в то время как я ввожу и ввожу в нее палец.

– Да, – говорю вслух, – мне понравилось… Слушай, я бы проводил тебя до комнаты, но не хочу потом играть в допросы со Стеф…

Тесса разочарована, хотя изо всех сил пытается скрыть это за фальшивой улыбкой.

– Не переживай. Увидимся завтра, – грустно произносит она.

Мне приятна мысль, что Тесса не торопится уходить. Она смотрит на меня, ждет, что я скажу, а я только молча убираю ей за ухо выбившуюся прядку волос. Говорить тут нечего. Мне лишь хочется снова ощутить ее, почувствовать то безграничное спокойствие, что приходит с ее прикосновением. Тесса прижимается щекой к моей ладони; становится похожа на маленькую девочку, открытую, ждущую. Беру ее за руки и притягиваю к себе. Тесса придвигается и садится мне на колени. Мое тело еще хранит тепло солнца, а Тесса жадно водит пальцами по моей груди и животу. От ее прикосновений словно бьет током.

Притягиваю ее к себе. Запускаю язык в рот, дразню, готовый взять все, что она может предложить. Мне все еще мало, хочу большего. Вожу пальцами по ее теплому животику… и вдруг звучит отвратительный рингтон.

– Еще напоминалка? – спрашиваю я.

Тесса зарывается в сумочку. Экран ее телефона маленький, но я все же успеваю различить имя абонента: НОЙ.

Драгоценная школьная любовь. Звонит, именно когда Тесса у меня в машине, запустила мне язык чуть не по самые гланды. Тесса нажимает «отклонить» и улыбается. Выходит, не так уж она и невинна. Похоже, здоровый оргазм вытеснил ханжество и занудство.

До меня вдруг доходит: Тесса никогда ничего не расскажет о нас Ною. Ни словом не обмолвится. Сейчас она меня поцелует, вернется в комнату и перезвонит задроту-бойфренду. Они признаются друг дружке в любви, и при этом Тесса будет улыбаться точно так же, как улыбается сейчас мне.

Облизнув губы, она наклоняется через центральную консоль и хочет снова меня поцеловать.

Нет, нет.

– Мне пора. – Со вздохом устремляю взгляд прямо перед собой в пустоту за ветровым стеклом.

– Хардин, я ведь его сбросила, – защищаясь, говорит Тесса. – Я с ним обязательно поговорю об этом… не знаю только, когда и как. Скоро, обещаю.

Ладно, насчет ее ханжества я ошибся, однако дело еще хуже, чем я думал. Провела со мной всего день – и уже торопится порвать со школьной любовью. В надежде, что я стану ему заменой.

Нет, нет и нет.

В салоне становится душно, трудно дышать. А Тесса ждет ответа.

– Поговоришь о чем? – спрашиваю, хотя знаю: этого волка кормить больше не следует.

– Обо всем. – Она обводит руками салон, волнуя сгустившийся воздух. Чем я только думал? Надо было сразу отыметь ее, и дело с концом. Зачем разводил беседы о кетчупе и планах на будущее? Как и любая другая баба, Тесса теперь хочет стать частью моей жизни. А если так, зна чит, она на всю башку чокнутая. – О нас, – добавляет Тесса.

О нас? Черт, уже страшно.

– О нас? Ты же не хочешь порвать с ним и… остаться со мной?

Тесса внезапно становится тяжелее, как бы напоминая, что целочки – не мой профиль. Натали, кстати, я не лишал невинности. Свою девственность она подарила парнишке из церкви, в порядке «эксперимента».

– А ты что… не хочешь этого?

Господи, какая же она торопыга!

– Нет, да ты и не должна этого делать. В смысле, брось его, если хочешь, только не ради меня.

– Я… подумала…

– Тереза, я же говорил тебе: я ни с кем не встречаюсь.

Она вздрагивает. Все оказалось куда сложнее и муторней. Часть меня хочет сказать: я не хочу быть козлом, такое поведение заложено в меня от природы, не моя это вина. И не ее. Однако вина – моя, ведь во мне нет ни капли от того, что заставляет людей создавать пары, жить вместе долго и счастливо и, взявшись за руки, носиться по цветочному полю. Я на такое вообще не способен.

– Ты отвратителен. – Она слезает с меня, хватает сумочку и телефон. Странное ощущение, когда Тессы нет у меня на коленях. В ее глазах бушует давно назревавший шторм. – Больше ко мне не подходи! Я серьезно!

Прокричав это, она выпрыгивает из машины.

Те же слова произносит у меня в голове голос Натали. Она обливается слезами, а у Тессы глаза хоть и влажно блестят, но она сдерживается, не плачет из гордости. В этом мы с ней похожи: неуемная гордыня в нас может сослужить дурную службу.

Тесса уходит, ни разу не обернувшись. Напоследок от души хлопает дверцей и несется через парковку. Я немедленно завожу мотор и уезжаю. Врубаю музыку на всю громкость, чтобы заглушить нарастающий в голове ураган мыслей. Руки так и зудят.

Натали, Тереза. Натали, Тереза.

Натали стоит на крыльце дома моей мамы, прижимая к груди портфель с цветочным рисунком. Из покрасневших глаз льются слезы.

– Хардин, прошу тебя, – плакала она тогда. – Мне некуда идти…

Она умоляла, изо рта у нее вырывались облачка пара. Я просто не мог ее впустить, не мог – и все тут. Ее выгнали из семьи и отлучили от церкви. В тот момент Натали выглядела такой юной, смотрела на меня блестящими синими глазами и ждала, что я передумаю.

Я не передумал. Просто не мог, и все тут, мать вашу. Не мог я оставить ее у нас дома. Что мне было делать? Я не хотел иметь с ней ничего общего, а если бы и хотел, то никак не сумел бы помочь. Где бы она спала, вздумай вернуться мой пьяный папаша? Папаша к тому времени не возвращался уже несколько лет, но я верил, что он еще может прийти. Вот дурачок.

И наконец он, в некотором смысле, вернулся. Правда, живет в большом красивом доме, и у него новая милая семья. Противно, что я часто об этом думаю. Я и так перебрался за океан, чтобы стать к нему ближе, а он, сволочь, теперь еще и поселился у меня в голове.

Внезапно раздается гудок клаксона. Возвращаюсь к реальности и едва успеваю свернуть в сторону. Пронесшийся мимо минивэн сигналит мне снова. Мир за окном как в тумане.

Поморгав, тянусь к регулятору громкости радио. Надо съехать на обочину, остановиться. В груди болит, сердце бьется неестественно сильно, даже ребра болят. Лицо мокрое от пота или от слез. Ну вот еще…

– Твою мать! – кричу я в пустоту. Нужен воздух, горло сдавило. Распахиваю дверцу. В салон врывается прохладный осенний воздух, и я понемногу начинаю дышать.

Перед мысленным взором – лицо Натали, как живое. Рядом появляется Тесса; девчонки смеются надо мной, фыркают. Издеваются. Лукавая улыбка Тессы становится шире, а образ Натали бледнеет, тает. Что, черт побери, со мной происходит? Надо держаться от Тессы подальше. Хрен с этим спором. Хрен с этим Зедом, пусть побеждает, а я остаюсь в дураках.

Зед.

В нем вся загвоздка. Я не выдержу, если он победит и получит Тессу. Даже представить страшно, как он потным телом к ней прижимается.

Закрываю глаза и ложусь горящей щекой на холодный обод руля. Я натурально превращаюсь в развалину.

На занятиях место Тессы пустует, место Лэндона тоже. Присаживаюсь, достаю телефон. Сообщение от Логана: приглашает в обед выпить. Отказываюсь и убираю телефон в карман. Джинсы тесноваты, зато мне идут. Ноги у меня слишком длинные, и в брюках свободного кроя я выгляжу точно клоун. На рукаве белой футболки у меня пятно от чернил или макияжа. Стирать вещи я не люблю, а некоторые телки мажут лицо всякой дрянью, которая в лучшем случае представляет собой биологическую угрозу.

От мыслей, что я позорно пренебрегаю гигиеной, отвлекает приход Тессы. Провожаю ее взглядом… Хоть бы повернулась в мою сторону. Ха, она и впрямь садится на прежнее место. Я-то думал, ненависть заставит ее выбрать другое.

– Тесс? – шепчу ей.

Она слегка вздрагивает, но не оборачивается.

– Тесс? – Она судорожно сглатывает. Между нами сейчас такое напряжение, что воздух чуть не гудит.

– Не разговаривай со мной, Хардин, – гордо расправив плечи, произносит Тесса.

– Да ладно тебе. – Улыбаюсь, чтобы задобрить ее – тщетно.

– Я серьезно, – говорит она, облизнув губы. – Оставь меня.

– Ну и ладно, как хочешь. – Строит из себя недотрогу? Я тоже так умею. Да я, мать вашу, король недотрог!

Тут же встревает Лэндон, как маленький возбужденный щеночек:

– Тесса? Все хорошо?

– Да, нормально. – Кинув ему, Тесса поворачивается ко мне чуть ли не спиной.

Проходит неделя. Меня мучают бессонница и зов бутылки, что пылится в шкафу. Она, как сирена, взывает ко мне, и противиться все трудней. Очередное занятие по литературе. Прохожу в аудиторию и сразу же натыкаюсь на пристальный взгляд Лэндона.

– Надо поговорить, – строго произносит он. Мне? Оглядываюсь по сторонам – вдруг к кому другому обращается. Тесса только-только входит в аудиторию.

– Да, да, это я тебе, – говорит Лэндон, напряженный как никогда.

Не обращая на него внимания, сажусь на место. Скрестив ноги под партой, откидываюсь на жесткую спинку стула.

– Передаю тебе приглашение на ужин, через несколько дней. У наших родителей новость. – И, должно быть, сообразив, какой он идиот, спешит поправиться: – То есть у моей мамы и твоего отца.

Родителей? Наших? С ума сошел?

– Больше так не заговаривайся, мудак.

Лэндон упирается руками в крышку парты. Типа хочет встать. Я смотрю на него – давай, мол.

– Хардин, не трогай его! – кричит Тесса и хватает меня за руки, чтобы я не бросился на Лэндона. Ну не умеет девочка не лезть в чужие дела. Расслабляюсь, уронив руки. На хрен все. Какого лешего она вмешалась?

– Тереза, учись соблюдать границы и не суйся, куда не просят.

Тесса наклоняется к дружку и что-то шепчет ему на ухо. Дружок… ну что за глупое слово. Впрочем, эти двое наверняка им пользуются.

– Он говнюк, и этим все сказано, – очаровательно улыбаясь, говорит Лэндон.

Хихиканье Тессы раздражает дальше некуда.

– У меня хорошие новости! – сообщает она Лэндону.

Ф-фу! Работает на публику в моем лице. Думает, наверное, что я совсем идиот и не распознаю школьные фокусы.

– Правда? Какие?

– Сегодня приезжает Ной. Пробудет с нами все выходные!

Разгоревшийся огонек ревности медленно опаляет меня изнутри. Тесса хлопает в ладоши, и с каждым ее хлопком пламя у меня в глазах становится горячее. И чем ярче становится ее улыбка, тем сильнее дрожат у меня руки.

– Серьезно? Здорово! – лебезит перед ней Лэндон. Они с Тессой будто не видят, как я изображаю приступ рвоты.