Глава двадцать третья
Тилета пришлось настойчиво будить, как у такого человека, как он, мог быть такой безмятежный сон, для Кинта оставалось загадкой. Ему самому порой приходится вскакивать ночам в холодном поту, Сэт тук к этому и не привыкла… Наконец, растолкав Тилета, Кинт, будучи уже одетым и собранным, присел у окна и глядя на рассвет, что озаряет предгорья, задумался с трубкой во рту… Он думал о Сэт, о Дайме, Григо… отчего-то, последние несколько дней его охватывает беспокойство, как только он думал о семье.
— Надо было дать телеграмму Маару… — вслух подумал Кинт.
— Чего? — вытираясь полотенцем, из туалетной комнаты вышел Тилет.
— Мысли плохие в голову лезут.
— По поводу?
— По поводу семьи.
— Ты же рассказывал, что Конинг тихий провинциальный городок, что там может случиться?
— Не знаю, муторно как-то…
— Ну так давай рванем в Конинг, а потом в столицу, а?
В ответ Кинт только вздохнул, открыл окно и постучал трубкой по подоконнику, вытряхивая пепел. Ему и самому хотелось хоть сейчас наплевать на все и понестись на восток, туда, где дом, где семья, но в памяти всплывали горящие в камине допросные листы, лицо Мореса, и сразу все становилось на свои места… Долг — это все, что сейчас им управляет, а также кое-какие свои мысли, которые уже сформировались после беседы с ученым из Северного терратоса.
— Как брюхо? — уже одевшись, поинтересовался Тилет, выведя Кинта из раздумий.
— Нормально, я перевязался утром начисто, саднит, но терпимо.
— А завтракать, что, не будем?
— Бери вещи, внизу нас ждет омлет с ветчиной, свежая сдоба и чай.
— Какой заботливый Кинт Акан, — Тилет подхватил футляр-саквояж и дорожный баул, — пойдем тогда.
Позавтракали молча и быстро, после чего с большим трудом поймав экипаж на еще сонных улочках Илкана, отправились за город, в живописную долину, вспыхнувшую пестрым ковром полевых цветов.
— Господа желают, чтобы я подождал? — странного вида парень, в матросском кителе с чужого плеча, получив оплату за проезд, поинтересовался у Кинта.
— Поезжайте, милейший, — Кинт показал тростью в сторону города.
— Ну, как знаете, — пожал плечами парень и хлестнул вожжами лошадь.
Тилет осмотрелся по сторонам, высморкался в сторону уехавшего конного экипажа и, зябко подернув плечами спросил:
— И долго будем ждать?
— Транспорт обещали на рассвете, — Кинт указал тростью на выглянувший из-за гор диск солнца, — но похоже задерживаются.
— А если не прилетит, что, пешком обратно топать? Зря экипаж отпустили…
— Полковник держит обещания.
— Ну, тебе виднее.
Гул пассажирского скревера послышался с юга примерно через час, когда Тилет уже в который раз начал причитать, что придется возвращаться в город пешком. Облетев по кругу одиноко стоящих в долине Кинта и Тилета, скревер, натужно гудя винтами вертикальной тяги, опустился в десятке шагов. Люк-дверь распахнулась и в проеме появилась рослая фигура Мореса. Он махнул рукой и скрылся в темноте салона.
— Идем, — Кинт подхватил свой потертый саквояж и повернулся к Тилету, — ты чего замер?
— Думаю, куда ты меня ведешь, к виселице или еще на каторге некоторое время помучаюсь…
— Поздно думать, пошли.
Тилет обреченно поднял с земли вещи и побрел к скреверу.
— Доброе утро, господа, — Морес поприветствовал Кинта и Тилета как только они поднялись на борт.
— Вы задержались, полковник, — Кинт протянул Моресу руку.
— Обстоятельства, — ответил он на рукопожатие, — причем касающиеся тебя, точнее твоей семьи.
Кинт хотел было присесть на сиденье, но замер.
— Вот, — Морес протянул ему бланк телеграммы, — моя сестра принесла.
Кинт присел и начал читать. Гул винтов стих, а из кабины вышли двое пилотов с короткими карабинами в руках, они выпрыгнули из скревера на сочную зеленую траву, отошли на несколько десятков шагов и замерли, осматривая горизонт.
— С кем имею честь? — Морес протянул Тилету руку.
— Эм… Тирр Кобъе, Кинт говорит, чтобы я представлялся так.
— Морес Таг, — понимающе кивнул он, — присаживайтесь на любое кресло.
— Морес, мы должны лететь в Конинг! — Кинт смял телеграмму и сунул ее в карман.
— Нет, не мы, я полечу в Кониг и выясню в чем там дело, это не должно тебя беспокоить.
— Это меня уже беспокоит, полковник!
— Вот-вот, и я об этом, думай о деле, Кинт, а я помогу в Конинге, но после того, как мы обсудим важные вопросы… при нем, — Морес кивнул на Тилета, — мы можем это делать?
— Вполне, и о нем нам надо поговорить.
— В каком ключе?
— Как у вас выражаются… эм… ходатайствую о помиловании.
— Вот как? — Морес приподнял бровь и сверкнул стеклами пенсне на Тилета, отчего тот поежился на не очень удобном сиденье, — хорошо, об этом позже, а сейчас приступим… Документы, что ты раздобыл каким-то невероятным образом, уже переданы в военную академию столицы, император в восторге! Если бы не одно обстоятельство, то можно было бы считать первое дело в твоей карьере инспектора по особым поручениям завершенным.
— Какое обстоятельство?
Морес покопался в своем саквояже, вытащил потертую кожаную папку и, положив ее себе на колени, не глядя достал из нее конверт, раскрыл его и передал Кинту фотоснимок, точнее это была вырезка из газеты, наклеенная на кусок картона. Но снимок четкий… место Кинт сразу узнал, это русло реки недалеко от Джевашима, куда упал горящий скревер. На снимке застыли рабочие и механизмы, которые выволокли на берег обгоревшую скорлупу скревера.
— Ну, достали и достали, — пожал Кинт плечами.
— Обрати внимание на человека, там, у экипажа справа, старик Чекар его узнал, он командовал нападением на особняк в Дейлуре.
Кинт присмотрелся и узнал старого знакомого.
— Когда был сделан снимок?
— Газета почти свежая, третьего дня.
— Быстро он обернулся, — Кинт задумался.
— Ты с ним встречался?
— Он привез меня на встречу с Дактом, а потом разминулись, к сожалению.
— Вот это и будет продолжением твоего особого поручения от секретариата безопасности. Его нужно эм… — Морес снял пенсне, покосился на Тилета, потер переносицу и продолжил, — прости Кинт, но тебе придется выполнить работу палача. Сам понимаешь, это не простой человек.
— Спасибо за доверие, полковник … — хмыкнул Кинт.
— Именно! Доверить подобное эм… мероприятие, некому.
— Начинать гордиться?
— Почему нет? Ладно, не отвлекаемся, мне еще лететь с вами на юг, а потом лететь в Конинг…
— Подозреваю, что мы с этим парнем коллеги в прошлом, — Кинт отложил снимок.
— Я тоже это допускаю. Кое-что о нем уже есть, и что самое неприятное, он прибыл в терратос как один из множества помощников посла Решенца, но он очень хорошо знает местность, особенно северо-восток, водит дружбу со старейшинами оседлых кочевников.
— Это уже немало, учитывая, что старейшины не особо к себе допускают инородцев.
— Вот именно, но ведь ты тоже… — Морес кивнул на перстень кочевников на пальце Кинта.
В ответ Кинт лишь вздохнул.
— За ним следят лучшие филеры, я же еще почему задержался с вылетом, как раз был обмен телеграммами с нашими людьми в Джевашиме, и хотелось иметь более ясную картину.
— Да уж, прояснилось хорошо, — покивал Кинт, глядя в иллюминатор на двух пилотов, что стояли неподалеку, курили и о чем-то беседовали, не забывая посматривать по сторонам, — скажите, полковник, как скоро начнется очередная война?
— Думаю, не раньше следующей весны, скорее даже через весну, — совершенно не удивившись вопросу, ответил Морес, — столичные военные академики уже спят и видят, когда передадут инженерным трестам Майнга результаты изучения трудов профессора Дакта.
— Скажи, Морес, отчего император так жаждет новой войны?
— Не то, чтобы он так сильно ее жаждал, его к этому подталкивают, многие и многое… ох, Кинт давай не будем погружаться в эти материи… мы служим терратосу, а другой Родины у нас нет.
Кинт согласно кивнул, но отчего-то ему стало очень грустно, скорее, это было нечто среднее между разочарованием и тихой злобой… Он молча набил трубку, тяжело вздохнул и сказал:
— Итак, полковник, не будем терять времени, вам еще лететь в Конинг…
— Да! Вот здесь бумаги, пока будем лететь — ознакомишься, — Морес протянул Кинту папку, — так, что с твоим новым приятелем?
— Почему новым? Мы давно знакомы, и вообще, после того что мы пережили вместе, мы, можно сказать, родственники! А учитывая, сколько я теперь ему должен… — открыл рот Тилет, но поймав на себе испепеляющий взгляд Кинта и недоумение Мореса, замолчал и отвернулся к иллюминатору.
— Итак, пока летим внимательно изучи документы, там, в основном, телеграммы с отчетами филеров, а это на расходы, — Морес достал из саквояжа жестяную коробку и протянул Кинту.
Взвесив в руке коробку, Кинт бросил ее Тилету со словами:
— Убери в дорожный баул.
— Это детище прогресса неимоверно гудит в полете, так что давай, рассказывай, что с этим парнем и полетим в столицу, — Морес достал тонкую сигару и тоже закурил, закинув ногу на ногу и приготовившись внимательно слушать.
— Давай прежде выясним один момент, кто еще в секретариате знает, что ты полетел на встречу со мной, и, кстати, удалось найти предателя среди ваших?
— К сожалению, нет, не удалось, я пересмотрел в архиве все бумаги доступные мне, но не все, сам понимаешь, их там не счесть… но схожего почерка с тем что на салфетке пока не нашел.
— А дядюшка, может показать ему?
— Во-первых, не хочу расстраивать старика новостью о предательстве в секретариате, во-вторых… ты же знаешь, он радикален в решениях, переведет секретариат и все управления на казарменное положение до выяснения, а это навредит делу. О моей встрече с неким полевым инспектором секретариата известно нескольким человекам уже сегодня, к вечеру, после смены дежурных офицеров, будет знать еще дюжина человек.
— Тогда мы не полетим в столицу, высадишь нас в Латинге.
— Разумно, согласен.
— А с Тилетом… то есть с Тирром дьявол его возьми Кобъе, все сразу не объяснишь, впрочем, в любой жандармерии правопорядка ты найдешь розыскной лист с его физиономией.
— В чем его обвиняют?
— Может уже перестанешь пялиться в иллюминатор и сам расскажешь? — повысил голос Кинт.
— А с какого момента рассказывать? — Тилет тут же оживился и, судя по виду, был готов отпустить какую-нибудь мерзкую шутку.
— С момента как появился первый розыскной лист, — нахмурился Кинт, — ты был в розыске во всех провинциях, кроме южной и восточной, а теперь, после возвращения Его высочества, тебя ищут везде.
— Ну а что собственно говорить, учитывая мое ремесло, меня разыскивают за убийства и за побег с каторги.
— Осмелюсь уточнить, — спокойно, можно сказать безучастно, поинтересовался Морес и притушил сигару о каблук ботинка, а окурок выбросил в дверь-люк, — в чем ваше ремесло?
— Убивать людей, за деньги… — пожал плечами Тилет, — но тихо, без шума и стрельбы, и самое главное, сначала я ищу людей, за которых мне заплатили, где бы они не находились и как бы не прятались.
— Очень полезное ремесло, — снова спокойно заключил Морес, — так что от меня требуется?
— Полагаю, снять обвинения не получится, тогда необходима новая гражданская грамота… нас с Тилетом действительно, многое связывает, мало того, те офицеры Решенца, в поезде, без его помощи я бы не справился…
— Да! Господин капитан меня дважды продырявил! Ну и я, чего уж, желал размотать его кишки по предгорьям севера… долгая история, господин полковник, но с некоторых пор и обстоятельств, многое изменилось.
— Хорошо, я подниму розыскные дела у жандармов, ничего сразу обещать не буду и рекомендую пока так и представляться — Тирром Кобъе, в тоже время напомню, я всецело доверяю Кинту, и потому закрою глаза на многое, учти Кинт, с этого дня ты за него отвечаешь.
— Спасибо, полковник.
— Кинт, ты отвечаешь за убийцу на свободе, и благодарить пока рано.
— Я понял…
— Хорошо, тогда летим, — Морес захлопнул свой саквояж, — наклонился к проему и крикнул, — господа! Пора лететь!
Уже порядком заскучавшие пилоты, обрадовались и быстрым шагом пошли к скреверу.
Полет занял почти весь световой день, и когда солнце уже клонилось к закату, скревер пошел на снижение…
— Нравится мне эта провинция, — Тилет вдохнул полной грудью запах полевых цветов на лугу, где их с Кинтом высадил Морес и скревер тут же взмыл вверх и, набирая высоту, полетел на восток.
Здесь уже давно лето вступило в свои права и несмотря на опускающиеся вечерние сумерки, очень тепло. До старого Восточного тракта рукой подать, впереди на горизонте виден Латинг, а справа зеленеет Сырая роща.
— Сейчас уже не то, что раньше… прогресс пришел и сюда.
— Ну, — Тилет подхватил поклажу, — этого не избежать, не сидеть же местным аристократам при свете от масляных ламп. Добираться как будем?
— Выйдем на дорогу, вон как раз перекресток с проселком от фермы, там и подождем, кто-нибудь да поедет в сторону города.
— Тогда пошли.
Ждать, стоя на глинистой обочине, пришлось недолго, с востока ехал караван из нескольких моторных фургонов, последний из них остановился, в ответ на поднятую Кинтом трость.
— Заблудились? — Рыжий и конопатый парень в брезентовом комбинезоне на голый торс и в косынке с масляными пятнами на голове высунулся из окна кабины, расплывшись в добродушной улыбке.
— Нет, нас фермер подвез до перекрестка, — Кинт кивнул в сторону строений на холме.
— За просто так, не повезу!
— А за сколько?
Парень смерил взглядом Кинта, потом Тилета, и важно заявил:
— Кест золотом и забирайтесь в фургон, только я вас высажу на окраине, хозяин не любит брать пассажиров в дороге.
— Договорились, — Кинт достал из кармана жилетки золотой и подкинул его.
Парень ловко поймал кест и кивнул назад.
— Забирайтесь, пока хозяин не видит.
Фургоны ехали порожними, в кузове лежали пустые большие брезентовые мешки, в которых перевозят ткань с мануфактур. Кинт и Тилет удобно расположились на них, ехать предстояло еще около часа.
— Давно знаешь этого полковника, — спросил Тилет и поправил под мышкой кобуру с пистолетом, к которой никак не мог привыкнуть.
Кинт задумался ненадолго и ответил:
— Выходит, что уже полжизни.
— Доверяешь ему?
— Да.
— Тогда я спокоен.
— А я нет…
— Ты о чем?
— Ты внимательно слушал разговор?
— Конечно.
— Если я буду делать все, так как он требует, точнее, требует секретариат, то очередной войны не избежать.
— Ее и так не избежать, Кинт, я пожил в Майнге, и хочу тебе сказать, что разговоры о войне у них там за чашкой утреннего чая.
— Ты не представляешь, Тилет, на что способен горючий сланец, именно эту руду изучал профессор Дакт… я видел, как крошечная щепотка разметала палаточный городок и все вокруг моментально вспыхнуло, а очередная война, с боеприпасами на его основе не оставит камня на камне от городов, погибнут миллионы.
— И что ты хочешь сделать?
— Сделаю немного больше того, чего ждет от меня Морес, мы сделаем.
— Я еще с трудом понимаю всю эту твою инспекторскую возню, но ты мне, главное, дай свое крепкое слово, что я не попаду на виселицу, ну и объясни хоть немного, что ты задумал.
— Пока ты со мной, будь спокоен, а остальное объясню, позже, у нас будет время, — Кинт повернулся в сторону железной дороги, по которой, часто пыхтя, быстро несся пассажирский состав с востока.
