26
Судя по ассортименту, «Ящик Пандоры» специализировался на товарах, которые имели отношение к волшебству. Здесь было все — начиная от настольных игр с фигурками летающих чудищ и кончая амулетами, феями, гномами, всевозможными драконами, колдунами и колдуньями, и даже «волшебными палочками» ручной работы ценой по несколько сотен долларов. На стеклянных полках в центре магазина были выставлены весьма детально проработанные коллекционные фигурки. Книжный стеллаж у дальней стены был заставлен томами, где рассказывалось о заклинаниях, чародеях и магии.
Алекс уже видел магазины вроде этого «Ящика Пандоры». В детстве наведывался в них пару раз. Потом повзрослел.
Улыбчивая полная шатенка в мешковатой темно-коричневой футболке вышла из-за прилавка, встречая посетителей. Ее мелкие кудряшки были заколоты гребнем в виде дракона. На цепочке, украшенной множеством изящных подвесок, изображавших крылатых фей, висели очки. Алекс дал бы хозяйке лавочки лет пятьдесят с небольшим.
— Я Мэри, добро пожаловать в сокровищницу Пандоры. Помочь что-нибудь найти? — дружелюбно спросила она.
— Да мы так просто, заглянули посмотреть… — сказал Алекс, намеренно опережая Джекс. Увы, эта тактика плодов не принесла.
— Почему вы держите такие вещи?
Толстушка принялась озираться, на ее губах появилась недоуменная улыбка.
— Так ведь это такие хорошенькие штучки… Людям нравится их коллекционировать. Знаете, как настроение улучшается, когда у тебя на письменном столе сидит какой-нибудь чародей?
— Ну, положим, это зависит от его характера, — изрекла Джекс.
Хозяйка лавочки смешливо отозвалась:
— Да, вы правы, милочка. Некоторые из них весьма проказливы…
— Вы так считаете?
Мэри протянула руку в сторону полок в центре:
— Да вы только взгляните на них. У нас имеются самые разные персонажи. Есть серьезные, а есть — хотя бы вот этот, видите? — такие озорники…
Действительно, колдун, на которого показывала Мэри, похоже, пытался научить собаку летать.
Хозяйка магазинчика не преувеличивала насчет богатства выбора. На полках стояли веселые чародеи в остроконечных шляпах, задумчивые длиннобородые волшебники со стеклянными шарами или книгами в руках, колдуны в черных мантиях и с горящим взглядом из-под насупленных бровей — сразу видно, такому любое заклятие по плечу. Одни фигурки были просто отлиты из олова, другие — причудливо раскрашены.
При виде этих «сокровищ» Алекс решил, что найдутся дела поважнее, и твердо решил как можно скорее уходить.
Толстушка между тем с нежностью взирала на свою витрину:
— Эти фигурки напоминают людям, что весь наш мир пропитан волшебством.
— Ничего подобного! — возмутилась Джекс.
По непонятной причине девушка была явно раздосадована, и Алекс почувствовал тревогу.
— Ну что вы, милочка, — добродушно фыркнула Мэри. — Возможно, кому-то не дано это видеть, но магия реальна. Просто нужен правильный настрой, чтобы ее почувствовать. — Она вздохнула. — Мир без волшебства был бы очень печальным местом.
— Да-да, — вмешался Алекс, не давая Джекс открыть рот, — теперь я понимаю, отчего людям может захотеться собрать такую коллекцию. Хотя магия, конечно же, не существует.
Хозяйка лавочки подмигнула молодому человеку:
— О, советую не растерять волшебство, иначе ваша жизнь станет слишком рассудочной и, стало быть, унылой. Каждый из нас может настроиться на магию, но это требует сосредоточенности. Надо открыться волшебству.
Мэри взяла с этажерки изящную цепочку.
— Взгляните, какие кристаллы в этом ожерелье! Они бы очень пошли вашей прелестной даме, как вы полагаете? Подчеркнули бы ее красоту. А еще говорят, что кристаллы помогают почувствовать волны магии, которые исходят от всех вещей в нашем окружении.
Джекс пропустила эти слова мимо ушей.
— Развели тут ерунду какую-то… — буркнула она себе под нос.
К счастью, Мэри, увлеченная демонстрацией ожерелья Алексу, кажется, не расслышала обидное высказывание.
Джекс пригнулась, чтобы получше разглядеть штучки, выставленные на второй полке сверху. Здесь висела табличка «Авторские работы». Толстушка заметила ее заинтересованность, отложила цепочку и повернулась к витрине.
Джекс тем временем уже тянулась к одной из фигурок, что стояла в глубине.
Похоже, что хозяйке лавочки пришелся по душе выбор посетительницы:
— А, я вижу, у вас превосходный вкус!
Джекс держала в руке акриловую отливку, изображавшую изящную девушку с длинными распущенными волосами и в белом платье очень простого покроя, с прямоугольным вырезом.
— Дама-загадка… — негромко промолвила Мэри.
Джекс вскинула глаза:
— Что-что?
— Ее так зовут. «Дама-загадка».
— Вот как? — удивился Алекс. Его страшно тянуло наружу. Джекс мрачнела на глазах. — Ну что ж, наверное, нам уже…
— Любопытная фигурка. Старая. — Толстушка подалась ближе. — Свою лавочку я держу двадцать семь лет, но этот персонаж мне попадается крайне редко.
— Двадцать семь лет… — повторил Алекс. — Поневоле задумаешься…
Тут он заметил, как Джекс подарила ему косой взгляд.
— Вот именно. За все это время я видела Даму-загадку в нескольких разных образах. Впрочем, качество работы всегда было безупречным — вот как здесь, например… Мне нравится держать одну такую фигурку в витрине. А вот это любопытное платье и есть примечательная особенность Дамы-загадки. Как бы клеймо, по которому можно ее опознать.
— Угу, — кивнул Алекс, не сводивший с Джекс встревоженных глаз.
— Да. — Мэри вздохнула. — Мало кого она интересует. Обычно проходит очень много времени, прежде чем удается продать очередную ее фигурку, но мне лично она так нравится, что всякий раз я заказываю новую.
— А почему она не интересует коллекционеров? — спросил Алекс.
— Наверное, потому, что о ней мало что известно. Скажем, про остальных персонажей я могу многое рассказать, но вот когда речь заходит о Даме-загадке, даже я не знаю, какими способностями она обладает.
— Способностями? — встрепенулась Джекс.
— Ну да, — кивнула Мэри. — Например, мы не знаем, кто она: чародейка, белая ведьма или же иная фигура, обладающая таинственным волшебным даром. Именно поэтому ее и зовут Дама-загадка. Я-то ее знаю… Видите, какое у нее белое платье и длинные волосы? Кстати, я никогда не слышала, чтобы ее называли как-то иначе — разве что в компании людей, которые увидели ее впервые.
— Постойте… Вы сказали, что знаете ее. — Джекс ступила ближе; в тоне девушки явственно читался еле сдерживаемый гнев. — Как вообще кто-то может ее «знать»?
Толстушка бережно приняла крохотную статуэтку из рук Джекс.
— Видите ли, впервые ее образ был найден в каких-то чрезвычайно древних книгах. Ну очень древних… причем из самых разных мест. И хотя она всякий раз показана чуть-чуть по-другому, на всех без исключения иллюстрациях на ней надето вот это платье. — Мэри провела ногтем по контуру выреза у горла. — Всегда белое, всегда такого покроя. Вот откуда я ее знаю. Стоит только ее увидеть, как я говорю себе: «А, вот и Дама-загадка!» Между прочим, она особенная.
— Почему? — спросил Алекс, против своей воли захваченный рассказом.
Хозяйка лавочки улыбнулась еще шире от такого внимания покупателей.
— Ну во-первых, она таинственная. Никто не знает, кто она и откуда. Во-вторых, как я уже говорила, никто не имеет понятия о ее способностях, хотя она ими обладает, тут и спорить нечего.
— Но с чего вы взяли, что у нее обязательно должны иметься какие-то способности? — возразил Алекс. — Может, в тех книжках просто нарисовали какую-то королеву… или некую знатную матрону той эпохи… Не знаю, меценатку там или святую, что-то в этом духе.
— Алекс, — прошептала Джекс, — пожалуйста, пойдемте отсюда…
Мэри уже отвечала на вопрос и поэтому не услышала девушку.
— Конечно, из древних книг нам известны крайне скудные факты, однако везде говорится, что она обладала некой великой властью, хотя в чем именно эта власть проявлялась, там не сказано. Некоторые переводы подчеркивают ее величие, другие указывают на то, что она внушала неимоверный страх. — Мэри вздохнула. — Я же говорю: Дама-загадка. — Ее улыбка стала лукавой. — Но вся магия при ней.
— Никак не пойму, отчего вы так упорно это утверждаете, — проворчал Алекс.
Толстушка некоторое время молчала, вглядываясь в его глаза.
— Я просто это знаю, — наконец ответила она. — Потому что люди ее боятся. Ко мне приходят коллекционеры, которые собирают все подряд… вплоть до самых зловещих колдунов. Так вот: даже среди них с трудом сыщется желающий заполучить ее в свою коллекцию.
— А, суеверная ерунда, — отмахнулся Алекс. — Сами посудите: если про нее ничего не известно, то почему люди ее боятся?
Мэри пожала плечами:
— Не знаю. Хотя, сказать по правде, она моя любимица. — Хозяйка «Ящика Пандоры» с нежностью посмотрела на фигурку, крутя ее в руках. — Сколько лет держу свою лавочку, столько времени и считаю Даму-загадку моим любимым персонажем.
Наконец она вспомнила о деле и подняла статуэтку повыше.
— Ну как, вам интересно было бы иметь Даму-загадку в своей жизни?
Побледневшая Джекс отвернула лицо.
У Алекса уже имелась в жизни одна загадочная женщина, хотя он и не стал говорить об этом вслух.
— Пожалуй, в другой раз.
Мэри печально улыбнулась:
— Понимаю, понимаю. Да, ее многие боятся.
— Только не я, — возмутился Алекс.
— Это хорошо. — Хозяйка магазина вернула фигурку на место, под зайчик небольшого светильника. — Сегодня Дама-загадка нуждается в друзьях.
— Алекс, я хочу уйти, — вновь прошептала Джекс, причем на сей раз более настойчиво.
Он ободряюще похлопал девушку по плечу, давая понять, что услышал ее слова.
— Что ж, спасибо за интересный рассказ. Нам пора.
Ему пришлось пуститься легкой рысцой, чтобы нагнать Джекс.
— Что случилось? — спросил он, заговорщицки наклоняясь поближе.
Девушка пару секунд молчала, упрямо шагая по коридору универмага.
— Я не хочу об этом говорить.
— Джекс, да что происходит? Вы в порядке?
— Нет! Не в порядке я! Какое ужасное место…
— Почему?
— Все не так, все неправильно — и тем не менее я увидела призрак, из которого это выросло.
— Ну хорошо, хорошо, но зачем же так расстраиваться?!
— Да затем что при всех внешних атрибутах за ними не видно человека. Примитивная одержимость неверными вещами. Их не интересует жизнь, стоящая за магией. Взять хотя бы того волшебника, который крутил своей дурацкой палочкой, чтобы поднять в воздух песика. Ведь реальный волшебник в реальном мире прикоснулся бы к страждущему, чтобы снять с его сердца какой-то груз! А у вас тут целителей выставляют на полочках как игровые трофеи!
— Не со зла, Джекс! И потом, речь идет всего лишь о безделушках.
— Не только.
— Например?
Она резко остановилась и вперила в Алекса такой взгляд, словно от его понятливости зависела вся ее жизнь.
— Неужели вы не видите, до какой степени они все растеряли? Да вы хоть представляете, о каких чудесах мы говорим? Люди в вашем мире их не помнят и в то же время не могут позабыть. По истечении веков ваш мир до сих пор тоскует по магии, скорбит по утраченному волшебству. Оно было до того замечательной, великолепной, славной частью жизни, что людям до боли хочется его вернуть, хотя они даже не понимают, что это такое.
— Да, но все это кануло в Лету. И если, как вы утверждаете, волшебство действительно утрачено навеки, какая теперь разница? Мы такие, какие есть.
Джекс ткнула себя в грудь.
— Разница в том, что точно таким же станет и мой мир. Это предстоит пережить и нам. Мы все утратим… как вот эти люди, понимаете? Чудеса, по которым тоскует этот мир, есть у нас, но мы вот-вот все потеряем — и лишь оттого, что кое-кто жаждет власти. У нас будет отнято все, чем мы дорожим. Уничтожено ценой миллионов жизней во имя господства кучки жалких людишек.
От тоски и страданий, читавшихся в голосе и глазах девушки, у Алекса заныло сердце.
Он протянул руку и осторожно смахнул слезу, что катилась по щеке Джекс.
Когда вслед за первой слезой появилась вторая, а затем и третья, он прислонился к стене обувного магазина и обнял девушку, словно защищая от всех и вся.
Огражденная от внешнего мира, Джекс расплакалась и Алексу пришлось покрепче прижать ее к себе.
Он бросил взгляд в глубь коридора. Люди шли по своим делам, почти не обращая внимания на Джекс и Алекса. Самые наблюдательные наверняка решили, что парочка просто-напросто воркует в укромном уголке: обычное дело в любом универмаге. У большинства прохожих хватило деликатности не слишком пялиться.
— Джекс, послушай меня, — сказал Алекс. — Люди, которым ты противостоишь, пришли сюда за определенной вещью. Так вот: мы им не позволим ею завладеть. Мы остановим их, и тогда твой мир получит новый шанс.
— Алекс, ты не представляешь… — ответила она, не прекращая плакать. — Я даже не знаю, с чего начать, чтобы описать их жестокость. Если мы не поймем, что им здесь нужно, мой мир потеряет все. К тому же сейчас я лишена своих возможностей…
Алекс погладил ее по голове.
— Ничего, Джекс, мы их остановим. Вот почему ты сюда пришла. Вот почему разыскала меня. Да, мы их остановим. Я не собираюсь опускать руки или бросать тебя на произвол судьбы. Я помогу. Мы их остановим.
— Я так одинока, я так хочу домой… А ведь мне уже не вернуться…
— Знаю, — прошептал он.
Ее пальцы, до этого цеплявшиеся за куртку Алекса, наконец сжались в кулаки.
— Прости. Я…
— Не надо извиняться, у тебя нет причин для стыда.
— О, ты ошибаешься. От меня зависят столько людей… И все они хотят, чтобы я была сильной, но порой мне кажется, что никакого мужества у меня не хватит и я их подведу своей слабостью.
Алекс постарался улыбнуться, хотя ему было больно видеть душевные муки девушки.
— Джекс, если бы меня попросили описать тебя одним-единственным словом, то уж, во всяком случае, я бы не выбрал «слабость». — Он продолжал гладить Джекс по спине, чувствуя, как девушка потихоньку успокаивается. — Мы остановим негодяев. Не важно, зачем они сюда пожаловали, мы их остановим. Обещаю.
Она покивала головой, продолжая прижиматься к груди Алекса. Судя по всему, Джекс нравилось чувствовать его надежные объятия, которые хотя бы на короткую минуту оградили ее от напастей незнакомого мира.
Что-то в поведении девушки сказало Алексу, что она не привыкла к подобной защите, что вряд ли ей доводилось плакаться на чужой груди или хотя бы чувствовать на своем плече ободряющую руку.
Кроме того, становилось ясно, что ей в диковинку и проявление собственной слабости. Алекс и вообразить не мог, сколько требуется мужества, чтобы прийти в совершенно чужой мир, зная, что родного дома тебе уже не видать, и при этом сохранять выдержку — а ведь она ее сохраняла! Надолго ли хватило бы невозмутимости Алекса, окажись он в подобных обстоятельствах?
— Спасибо, Алекс, за твое мужество и напоминание, что я должна быть такой же.
— Именно для этого друзья и существуют: им полагается быть сильными, пока ты берешь себя в руки.
— Наверное, у меня никогда не было настоящего друга.
— Серьезно? — Когда девушка вновь помотала головой, Алекс сказал: — Что ж, зато сейчас есть. Порой одного как раз достаточно… А знаешь что? — помолчав, добавил он. — Хочешь, я тебя познакомлю с твоей будущей свекровью?
Джекс невольно рассмеялась. Звук ее смеха был приятен Алексу — как, впрочем, и все остальное в этой девушке.
— Ладно, — сказала она, шмыгая носом. — Пошли знакомиться с мамой.
