Ричард повернулся к писцу.

– Где Ханнис Арк работал большую часть времени? Вы сказали, что он подолгу работал здесь. Чем он занимался?

Молер неловко пожал плечами.

– Я никогда в точности не знал, чем именно он занимался. Он не обсуждал со мной свои дела – я был всего лишь его писцом. Хотя я знаю, что ему нравилось изучать старые документы. По крайней мере, именно за этим я его чаще всего заставал. Я начинал регистрировать пророчества в книгах рано утром, а он обычно приходил позже. Свою работу здесь он обычно заканчивал ночью, уже после того, как я уйду.

Старик поднял руку, указывая на большой стол возле постаментов, на которых лежали книги с пророчествами. Стол был в беспорядке завален разнообразными предметами, от украшений из кости и простых подсвечников до линеек, циркулей, различных бумаг и груды старых свитков. На стопе потертых регистрационных журналов стояла толстая свеча в серебряном подсвечнике. Судя по тому, что потеки стекавшего по подсвечнику воска застыли на одном краю этой стопы, она служила всего лишь подставкой.

– Иногда он подходил к книгам и читал записанные мною пророчества. Полагаю, он поступал так и в мое отсутствие, но, если честно, не поручусь. Впрочем, не могу сказать, что когда-нибудь видел, чтобы он на что-то обратил особое внимание. Думаю, он просто просматривал их, выискивая что-нибудь, что пригодится ему позже.

Иногда он играл со мной в шахматы, – писец указал на столик с набором черных и белых фигур, – вон там. – Молер повернулся. – Хотя главным образом он работал здесь, за своим столом.

Отступив от широкого стола, Ричард заметил, что на ближайшем постаменте, стоявшем по другую сторону столешницы, лежала та самая книга, о которой Молер сказал, что она содержит пророчества о Доме Ралов. За этой книгой пророчеств Ханнису Арку было хорошо видно чучело вставшего на дыбы медведя, возвышающегося над книгой. Этому человеку, скорее всего, нравились символы. В таком свете размещение предметов в комнате получало чуть больше смысла.

Ханнис Арк, похоже, был помешан на символах.

Книги пророчеств в этой комнате были огромны не только физически, но и поскольку вмещали тысячи и тысячи страниц, заполненных ими. Мысль о необходимости изучить все эти книги в попытке узнать, на чем основывались замыслы Ханниса Арка, или найти намеки, которые могли бы оказаться полезными, устрашала. Изучение даже нескольких пророчеств представляло нелегкую задачу. Здесь их количество ошеломляло. Но Ричард не думал, что пророчества, собранные таким сомнительным образом, действительно интересовали Ханниса Арка.

Он снова пригляделся к столу епископа и развернул ломкий, древний с виду свиток, лежавший на краю. Пергамент был в пятнах грязи, копившейся как будто бы столетиями, с темными кругами от чаш и свечей, которыми его придавливали, чтобы не сворачивался.

Ричарда ошеломило, когда он увидел, что в нем написано поблекшими чернилами.

Никки уставилась на него, заметив, как изменилось его лицо.

– Что там? Что ты увидел?

Ричард мог только неотрывно глядеть на свиток, покрытый сетью линий, соединявших сложный узор из наборов элементов, составлявших язык Творения. Он лишь чуть отодвинулся, когда Никки и Кэлен поспешно обошли стол, чтобы своими глазами взглянуть на то, что привлекло его внимание.

– Это язык Творения, используемый Регулой, – сказала Кэлен. – На этом языке машина предсказаний выдает пророчества.

Ричард кивнул, продолжая изучать символы и уже пытаясь составить перевод.

– А еще это тот самый язык, на котором Наджа Мун оставила послания в пещерах Стройзы.

– Интересно, означает ли это, что они относятся к временам великой войны, когда Наджа и император Сулакан были еще живы? – сказала Кэлен, наклоняясь и хмуро разглядывая свиток, который Ричард удерживал раскрытым на столе. – О чем здесь говорится?

Вместо ответа он выпрямился и посмотрел на Молера.

– Здесь есть еще такие свитки? Написанные на том же языке?

Молер вытянул шею, чтобы через стол посмотреть на свиток. Похоже, он узнал его.

– Да, есть такие. – Он указал: – Вон еще один, в той груде. Темнее этого. Епископ Арк называл их «лазурными свитками».

– Лазурными свитками? – спросил Ричард. – Вы уверены?

– Да, именно так. Епископ умел их читать, а я не умею. Он подолгу работал с ними. Такое бывало редко, но всякий раз, когда поступал новый, в течение многих недель он тратил все свое время на работу с ним. И относился к ним очень бережно.

Когда-то давно он имел обыкновение внимательно просматривать все новые пророчества, которые я регистрировал. За прошедшие годы, хотя он по-прежнему время от времени подходил и просматривал самые последние сделанные мною записи, его интерес к книгам с пророчествами заметно упал и он почти полностью сосредоточился на свитках.

Иногда он применял к лазурным свиткам вот эти инструменты, делая какие-то измерения и все такое. Если он работал допоздна и оставлял их, то утром, придя сюда, я убирал все на места, но помимо этого никогда ничего с ними не делал.

Кэлен подняла взгляд от свитка.

– Вы знаете, что означает «лазурный»?

Молер покачал головой.

– Он именовал их так, но не объяснил мне значение этого слова.

– Это древнее слово, – сказал Ричард, – означает «небесный».

Никки подняла бровь.

– Небесный?

Ричард кивнул. Лениво теребя нижнюю губу, он глубоко задумался над всем увиденным в комнате, где Ханнис Арк проводил большую часть своего времени. Здесь хранились пыльные вещи былых времен, в основном появившиеся здесь задолго до Ханниса Арка. Хотя комната была отдана главным образом каталогизации и регистрации пророчеств, епископ не утруждал себя просмотром всех вновь поступивших предсказаний. Поскольку он, очевидно, изучал их кое-как, похоже, что не только пророчества интересовали Ханниса Арка. Или, возможно, он понял, что ежедневно поступающие в крепость предсказания от тех, кто не наделен пророческим даром, нельзя считать истинными пророчествами и они почти бесполезны.

Похоже, что его внимание было сосредоточено на лазурных свитках. Ричард задался вопросом, не прятал ли Ханнис Арк за внешним интересом к пророчествам поиск свитков или книг, написанных на языке Творения? Как оказалось, в Темных землях с дней великой войны их сохранилось немало. В Стройзе на стенах пещеры отыскались сведения, оставленные в ту пору.

– Иногда, – сказал Молер, – когда я приходил утром для регистрации поступивших пророчеств, епископ Арк еще был здесь, работал с новым лазурным свитком, и я замечал тогда, что странных татуировок у него стало больше. Епископу Арку не нравилось, если я сам заговаривал с ним, поэтому я никогда не спрашивал об этих татуировках. Когда мы играли в шахматы, я старался не рассматривать эти пугающие символы, вытатуированные на всем его теле.

Никки убрала длинный локон светлых волос за ухо и наклонилась, чтобы лучше рассмотреть свиток на столе.

– Он хорошо играл в шахматы?

Молер кивнул.

– О да. Он был мастером.

– Так, значит, здесь есть и другие свитки с такими символами? – спросил Ричард, нетерпеливо указывая пальцем на свиток. – Эти лазурные свитки – тут есть еще такие?

Молера, казалось, удивил интерес Ричарда к ним.

– Верно. Некоторые написаны на немного других языках, но очень похожих. Все они хранятся там. – Он указал на застекленный шкаф у каменной стены. – Давайте покажу, Лорд Рал.

Он поплелся через комнату, пробираясь между витриной с семейством бобров и мраморной статуей женщины в облегающей одежде, которая ничего не скрывала.

Ричард заметил, что, сидя за своим рабочим столом, Ханнис Арк почти не видел статую, зато ему открывался хороший вид на бобров: все деловито точат зубами стволы деревьев, превращая их в палки и короткие бревна, чтобы построить из них плотину, с помощью которой они управляли речным потоком.

Добравшись до шкафа, Молер распахнул высокую резную дверцу, открыв квадраты ячеек, почти в каждой из которых хранились свитки – по меньшей мере один, а в некоторых несколько. Они казались такими же древними, как лежащий на столе. У многих края потемнели и осыпались. По беглой оценке в шкафу хранилось около ста лазурных свитков.

Ричард извлек один из них и осторожно развернул, чтобы посмотреть. Тот начинался с незнакомых ему азимутальных углов. Эти астрономические наблюдения, похоже, предназначались для определения точного положения звезд. Ричард не знал, как именно, но подозревал, что так, возможно, определяли хронологию – главное, чего не хватало пророчествам. В этом свете пророчества по сравнению со свитками казались чем-то дилетантским и неполным. Свитки представлялись давней и более передовой методикой, со временем утраченной.

В самом начале, после информации об азимутальных углах, Ричард увидел символы, говорящие о пророчестве. Вот только они не излагали пророчество, а скорее говорили о нем самом – так, будто это было живое существо.

Они раскрывали пророчество, но странным образом – только обиняками обсуждая определенные пророчества, используя то, что в них говорилось, для объяснения главной темы свитка. Какой именно теме посвящен этот свиток, Ричард пока не вполне понял.

Поскольку на языке Творения каждый символ представлял собой цельное понятие, подобное целой фразе, а не отдельному слову, требовалось время, чтобы расшифровать значения всех мистических символов.

Ричард вновь скатал этот свиток и вручил Никки. Он извлек другой, вытянул руки и развернул его. Он тоже был написан символами, и, хотя язык очень напоминал язык Творения, но не был им. В самом существенном они совпадали, но этот был более мистическим, более примитивным, меньше напоминал формализованное построение. Ричард почувствовал, как у него по спине пробежал холодок – он осознал, что перед ним, похоже, язык, предшествовавший ортодоксальной форме языка Творения. Ему хватило быстрого взгляда, чтобы понять, что он способен по меньшей мере разобраться в сути описанного в свитке, если не перевести его полностью.

Просматривая символы, он решил, что здесь тоже как будто говорилось о пророчестве, но как-то иначе. Ричард нахмурился, изучая свиток, силясь разобраться, о чем же в нем говорится.

– Посмотри, – сказала Никки, наклоняясь к нему и тыча пальцем. – Не этот символ обозначает Регулу?

Ричард моргнул, осознавая, что видит.

– Точно!

Он спешно попробовал разобрать, что же этот свиток говорит о Регуле, но то, что он улавливал с ходу, казалось, не имело смысла. Тревога мешала ему думать ясно.

Никки снова наклонилась и указала:

– Посмотри на это сочетание знаков.

Ричарда озадачило увиденное.

– Не думаю, что когда-нибудь прежде видел его. Что-то связанное со смертью, но не понимаю, что оно означает.

– Я узнаю этот особый набор знаков, – сказала Никки. – Его использовали Сестры Тьмы. Он имеет отношение к подземному миру. – Она покосилась на него. – Здесь говорится о мире мертвых.

– Теперь я тоже вижу, – сказал Ричард, кивая и еще больше разворачивая свиток. – Здесь говорится об изгнании.

– Изгнании? – спросила Кэлен, всматриваясь из-за его плеча в свиток. – Об изгнании в мир мертвых? Как Храм Ветров отправили в подземный мир, да?

Мурашки побежали по рукам Ричарда.

– Нет. Не в подземный мир. Это связано с изгнанием из мира мертвых.

– С изгнанием из подземного мира? – Кэлен покачала головой. – О чем бы это могло быть?

– Не знаю, – признался Ричард, опять скатал свиток и принялся вытаскивать из ячеек другие, укладывая их на согнутую крюком руку. – Помоги мне отнести их к столу.

– Сколько их тебе нужно? – спросила Никки.

– Все.

Кэлен уставилась на него.

– Все?

– Да. Складывайте их на стол. Мы пришли сюда именно для того, чтобы их найти. То, что мы ищем, содержится вовсе не в пророчествах, а в лазурных свитках. Именно благодаря им Ханнис Арк смог вернуть Сулакана из мертвых.

– Ты уверен? – спросила Кэлен.

Ричард помахал одним из свитков.

– Зачем, по-твоему, он нанес по всему телу татуировки с такими символами? Это имеет какое-то отношение к свиткам, не к пророчествам. Свитки содержат элементы и символы, связанные с оккультным колдовством. В них упоминается Регула. Все это связано воедино тем, что содержится в этих свитках.

Мне нужно знать все, что в них есть. Я должен все их перевести и узнать, что известно Ханнису Арку и что он делает.

– Ричард, – доверительным тоном сказала Кэлен, – у нас нет на это времени.

Он перестал вытаскивать свитки из ячеек и посмотрел на нее.

– Ты о чем?

– Твоя болезнь. Нам нужно устранить ее, иначе ты умрешь прежде, чем сможешь использовать что-нибудь из этого и остановить Ханниса Арка и Сулакана. Сначала нужно тебя исцелить.

Ричард продолжил вынимать свитки и укладывать их на другую руку.

– Невозможно успеть в Народный Дворец вовремя. Повторю – прежде всего, он слишком далеко. Но, возможно, есть иной путь. Возможно, они помогут нам решить эту проблему другим способом.

Торопливо доставая свитки из застекленного шкафа, он заметил, как Кэлен и Никки переглянулись. Он понимал их беспокойство, но знал, что у него не так уж много времени, скоро отравляющее действие прикосновения смерти усилится и помешает ему мыслить ясно. А вскоре после этого убьет его окончательно.

Он также понимал, что даже при самом лучшем стечении обстоятельств они не успели бы попасть в Народный Дворец вовремя. Даже если бы они добрались туда, полулюди Сулакана к тому времени уже обступили бы плато, не позволяя им войти во дворец. Они не смогли бы пробиться сквозь всю армию Сулакана.

С охапкой свитков он двинулся к столу. Другие шли за ним, тоже неся охапки свитков.

Ему требовалось узнать, как все это произошло. Нужно было выяснить, как Ханнис Арк вернул Сулакана из-за завесы. Такого не могло быть. Мертвые должны были оставаться мертвыми. Он знал, что эта разгадка – ключ ко всему.

И уж если на то пошло, невзирая на ряд уникальных обстоятельств, они с Кэлен тоже не должны были вернуться к жизни. И все же вернулись. Во всем этом крылся какой-то непонятный ему смысл. Он подозревал, что эти события связаны со всем остальным, к чему причастны Ханнис Арк и император Сулакан.

Ричард вспомнил рассказ костяной женщины, Эди, о скринах, силе, которая была частью завесы между жизнью и смертью. Эта сила стерегла завесу, и вход, и выход за нее. Могущество скринов все отражало от грани, где соприкасались мир живых и мир мертвых.

Скрины не позволяли духам из подземного мира вернуться в мир живых.

Как же удалось вернуться Сулакану?

Ричарду необходимо было найти ответ на этот вопрос.