10

Они снова вернулись в библиотеку Каза делла Пация, и на сей раз Эльза запретила себе отвлекаться.

Сейчас они отправятся в начертанный кабинет Монтеня, где ученый складировал свои бумаги, в том числе заметки, журналы и письма.

Эльза решила, что именно здесь Монтень мог спрятать самые важные записи. Возможно, они найдут в кабинете ученого улики, доказывающие связь Монтеня с похитителями Джуми.

В общем, им предстояла серьезная задача.

Эльза быстро обнаружила нужную ей книгу мира и набрала координаты на портальном устройстве. В воздухе завибрировал портал, в который они все и вошли.

Однако вместо кабинета ученого-криптографа они очутились в пустом вестибюле с тремя закрытыми дверями.

– Приехали, – глубокомысленно изрекла Порция.

– А теперь нам надо выбрать дверь? – спросил Фараз.

– Монтень обожал головоломки, – объяснила Эльза. – Он не мог устоять перед возможностью показать, насколько он умен.

Уж этот факт Эльза хорошо запомнила – хотя она почти не общалась с Монтенем и редко его видела.

Конечно же, он защитил вход в кабинет хитроумной головоломкой, что в принципе было хорошим знаком: в конце концов, они разгадают ее и смогут найти здесь какую-нибудь зацепку.

Эльза приблизилась к дверям и остановилась. Левую дверь окружали каменные колонны с фризами, на которых были вырезаны листья.

Центральная дверь имела арочную форму с выступающим замковым камнем. На стрельчатой двери справа, выполненной в готическом стиле, было круглое витражное окно.

– Греческая, римская, готическая, – заявила Порция, показывая на них слева направо.

Но эти названия мало что значили для Эльзы.

– Итак?

Порция ухмыльнулась:

– Франция известна своей готической архитектурой.

Лео подошел к Эльзе.

– Тогда дверь направо.

Он толкнул ее и переступил через порог.

Эльза почувствовала вспышку раздражения из-за его импульсивности. Она бы предпочла распахнуть дверь первой, собравшись с духом, – но делать нечего – отправилась вслед за Лео.

Порция и Фараз шагали позади.

Порыв Лео принес пользу и не подверг их смертельной опасности.

Они очутились в уютной комнате, но Эльза сразу сообразила, что это продублированный рабочий кабинет ученого.

Копия оказалась настолько точной, что Эльза могла подумать, будто она вернулась в Париж, если бы она собственными глазами не видела, что оригинал сгорел дотла.

Письменный стол возвышался напротив окон. Слева красовалась пара книжных шкафов, а справа – стенд со стеклянными дверцами, демонстрировавший ассортимент криптографических устройств и какие-то безделушки.

Старинные часы тихо тикали в углу, Монтень даже создал копию механического калькулятора Паскаля – безупречную, в отличие от оригинальной версии, которую Эльза вытащила из-под обломков.

Разочарованная, Эльза вздохнула.

– Для гения Монтень не блистал воображением. Мы в его парижском кабинете. Но, по-моему, он мог бы внести сюда некоторые усовершенствования. Зачем ему вообще все это понадобилось?

Ее вопрос был риторическим, но Фараз ответил:

– Думаю, Монтеню нравилась рутина, и он всегда хорошо ориентировался в своем кабинете. Наверное, он был очень дотошным. И он не хотел, чтобы кто-нибудь посторонний заметил что-нибудь… подозрительное.

Эльза развела руками.

– По крайней мере, тут куча бумаг, которые нужно просмотреть: хотя я не уверена, что Монтень сохранил переписку. Он мог многое уничтожить. Ладно, начну со стола.

Видя, что Лео уже бросился к шкафам и собрался рыться на полках, Эльза добавила:

– Порция, может, ты тоже займешься книжным шкафом?

Было странно утопать в знакомой мягкости рабочего кресла Монтеня, обитого кожей, – ведь оригинал уже превратился в пепел.

Эльза проверила нескрепленные бумаги, испещренные записями, после чего пролистала все книги, которые лежали на столе. В основном это были справочники по криптографии, но два экземпляра оказались толстыми тетрадями в твердых обложках.

Эльза открыла первую, сильно потрепанную тетрадь. Монтень исписал ее от корки до корки.

Вторая же была с изрядным количеством пустых страниц: похоже, ученый начал вести в ней записи совсем недавно.

Эльза углубилась в чтение.

Внезапно раздался грохот. Эльза даже подпрыгнула от испуга, а Лео выругался. Выяснилось, что Порция просто-напросто швырнула на пол тяжелый пыльный фолиант.

– Уф! Это нереально. Я разобрала две полки, и все, что я узнала, это то, что Монтень увлекался биологией. Он изучал деревья и кустарники южной Европы!

– И у меня негусто, – посетовала Эльза, переворачивая очередную страницу тетради. – Здесь идет речь о каком-то Гарибальди, который был одержим объединением четырех провинций Италии. Вы что-нибудь знаете о Гарибальди?

Эльзе было неспокойно. Ее волнение возрастало с каждой минутой, и чем дольше она сидела в кресле Монтеня, тем сильнее ее грызла тревога. Эльза чувствовала необходимость вскочить и что-то сделать – что угодно, лишь бы найти маму.

– Гарибальди? – Порция подошла поближе и заглянула Эльзе через плечо. – Должно быть, это Джузеппе Гарибальди, генерал. Но он умер в тысяча восемьсот шестидесятом году, – объяснила она. – Гарибальди был очень уважаемым полководцем нашего короля – короля Сардинии – и сторонником воссоединения Италии. Он часто отправлялся в плавание. Его флотилия доходила до Сицилии, а там Гарибальди поддерживал мятежников, которые несколько лет подряд бунтовали против Королевства обеих Сицилий. Но однажды все изменилось – флотилию Гарибальди подожгли при помощи зеркал Архимеда. Никто не сумел спастись, ни одна шлюпка не доплыла до земель Марсалы.

– Что еще за зеркала? – удивилась Эльза.

– Гигантские выпуклые линзы, спроектированные так, чтобы отражать и фокусировать солнечный свет. Их изобрели еще во времена Архимеда. Кстати, второе название Ордена Алхимиков – Орден Архимеда, хотя, по-моему, все это немного запутанно. Можно было вполне обойтись одним названием, правда?

Порция на некоторое время замолчала, а затем продолжила:

– А потом Паццереллоны изготовили еще несколько таких зеркал по заказу сицилийского короля. Их использовали в качестве оружия.

Эльза начинала понимать, почему Орден столь тщательно следил за тем, чтобы сейчас Паццереллоны держались подальше от политических интриг.

Она никогда прежде не задумывалась о том, что ее дар можно использовать не только для созидания, но и для разрушения. От этой мысли все внутри похолодело.

– Я думаю, мы можем исключить Гарибальди из подозреваемых: в особенности, учитывая, что полководец погиб, стоя на палубе своего горящего корабля, – сухо произнес Фараз.

Эльза нахмурилась.

– Значит, у нас ничего нет?

Порция перевернула страницу тетради.

– А может, тут найдется и другая важная информация, касающаяся наших дней? Вдруг Монтеня каким-то образом вовлекли в преступления и он стал сообщником похитителей твоей мамы? А может, здесь замешаны карбонарии?

Лео, изучающий самую нижнюю полку книжного стеллажа, тотчас откликнулся.

– Нет, Порция! – возмущенно воскликнул он. – Карбонарии не похищают и не убивают Паццереллонов! Они не преступники!

Порция окинула его скептическим взглядом.

– Ты можешь верить во что угодно, но карбонарии и насилие – практически синонимы.

– Карбонарии заключили соглашение с Орденом, – настаивал Лео. – И никто не лезет в чужие дела. И Орден, и карбонарии соблюдают нейтралитет. Обе стороны держат свое слово, и никто не собирается нарушать мирный договор.

Эльза раздраженно смахнула со лба прядь волос.

– Может, кто-нибудь просветит меня насчет этих карбонариев?

– Тайное общество революционеров, – фыркнула Порция.

– Они хотят объединить Италию и защищают интересы простого народа, – тут же добавил Лео.

Эльза внимательно посмотрела на Лео. Юноша говорил гладко, без малейшей запинки, как будто повторял речи, которые слышал сам, причем совсем недавно.

Эльза часто проговаривала слова Джуми вслух: так она лучше воспринимала сказанное матерью… Эльза задумалась, и быстро пришла к новому выводу. Что, если Лео знаком с пизанскими карбонариями?

Однако пока Эльза решила не приставать к Лео с наводящими вопросами.

– Понятно, – сказала она.

– В Королевстве обеих Сицилий карбонариев назвали бы преступниками, – заметила Порция.

– Глупости! Карбонарий – это никакой не преступник, а настоящий борец за свободу! – взвился Лео. – Карбонарии сражаются за право итальянцев жить по своим законам на их родной земле! Италия не нуждается во французских или австрийских политиканах, Порция!

– Но я-то думала, что Орден избегает политики, – перебила их Эльза. – С какой стати члены Ордена заключили соглашение с группой таких радикалов?

– Никто не любит Папское Государство, – в унисон выпалили Порция и Лео.

Эльза захлопала глазами, поэтому Фараз объяснил:

– У католической церкви есть власть над Римом и прилежащими регионами, которые называются Папские Государства. Так вот Папские Государства печально прославились: на протяжении всей истории там жестоко казнили Паццереллонов, поскольку их считали еретиками. Для Папских Государств наше безумие является чем-то жутким и неестественным.

Лео кивнул.

– И если бы Орден боролся вместе с карбонариями, вместо того чтобы просто стоять в сторонке, мы могли положить конец правлению неразумных тиранов раз и навсегда! Мы бы освободили нашу Италию.

Порция округлила глаза, дескать, Лео выдал неудачный аргумент.

– И тогда мы бы провели остаток жизни в войнах вместо того, чтобы заниматься наукой, – парировала она.

Фараз примирительно поднял руки вверх.

– Мы пока даже не знаем, имеют ли карбонарии отношение к похищению матери Эльзы, – сказал он.

– Подождите-ка, – проговорила Эльза. Она уже добралась до последней заметки в тетради. – Послушайте, что тут написано: «Я не уверен, разумно ли предоставить Гарибальди то, что он хочет…»

Лео подбежал к Эльзе.

– А что же хочет?

Эльза перевернула страницу.

– Монтень описывает все весьма расплывчато. Но запись датирована, – ответила она. – Третье марта тысяча восемьсот девяносто первого года. Не прошло и двух месяцев.

– Как-то слишком подозрительно, – медленно протянула Порция и задумчиво прижала палец к губам.

Внезапно девушка заговорила командным тоном, напоминающим интонации синьоры Пизано.

– Фараз, мог бы ты отправить запрос по радио в архив Ордена? Надо узнать, есть ли какие-нибудь люди по фамилии Гарибальди, связанные с Орденом? Конечно, связываться с ними рискованно, но нам нужна информация, поэтому извинись и скажи им, что мы нашли потерянную книгу или бумаги, подписанные именем Гарибальди.

– Ясно, – отозвался Фараз.

– А я прочешу библиотеку в нашем доме и посмотрю, что можно накопать на Монтеня, карбонариев и кого-то по имени Гарибальди. Эльза, почему бы тебе не взять тетради Монтеня с собой? Нужно хорошенько их изучить. Для нас сейчас важны все детали, нам нельзя ничего упускать.

Первой реакцией Эльзы было огрызнуться в ответ на командирский тон Порции. Но она подавила свой детский порыв. Она не понимала земной мир, его политику и то, как лучше добыть информацию о возможном похитителе. Поэтому, если Порция хочет быть во главе, Эльза готова заплатить эту цену ради спасения мамы.

– Что, никакого задания для меня? – спросил Лео.

Порция выгнула брови.

– Если нам понадобится проткнуть кого-нибудь или что-нибудь рапирой, я дам тебе знать.

Порция взяла портальное устройство и быстро ввела координаты. В воздухе возник портал. Эльза схватила журналы и отдельные бумаги, лежащие на столе. Сердце бешено колотилось в груди. Теперь у нее есть зацепка. Расследование сдвинулось с мертвой точки и наконец-то начало продвигаться.

Раздражающе-двусмысленный Оракул мог не говорить Эльзе ничего конкретного, но по какой-то причине смилостивился над ней. Вот и хорошо. А теперь в распоряжении Эльзы имелись конкретные данные, которые могли помочь спасти маму. И у нее было имя: Гарибальди.

Она надеялась, пока этого будет достаточно.

Лео прислонился к дверному косяку тесной комнатушки на последнем этаже особняка. В этом помещении, которое, скорее, являлось чуланом, было мало мебели: лишь стул да письменный стол с беспроводным передатчиком.

Прибор представлял собой панель с рядом кнопок-клавишей от пианино с выбитыми на них буквами. Позади высился продолговатый цилиндр с индуктивой катушкой, присоединенной к электродопередатчику проводами, раскинутыми по стенам и потолку – и выходящими на крышу прямо к антенне.

Фараз сел за стол, набирая сообщение, причем каждая нажатая кнопка вызывала отрывистый звук «бз-бз-бз».

Какой волшебный звук! На душу Лео словно бальзам пролился.

– А разве не механик должен пользоваться радио? – насмешливо спросил он.

– Порция не просила меня сделать аппарат Герца, – пробурчал Фараз, оторвавшись от своего занятия. – И ты сам в курсе, что печатаю я гораздо быстрее тебя, Лео.

– Неужели?

Лео скрестил руки на груди. Его радужное настроение уже улетучилось. Ему не удалось подавить легкое раздражение, но по опыту он знал, что сейчас лучше промолчать. Лео казалось, что даже одно его присутствие может вызвать проблемы.

И надо отдать должное Фаразу. Он действительно набирал текст быстрее, чем Лео.

– Готово! – заявил Фараз, нажимая кнопку и откидываясь на спинку стула в ожидании ответа. – Я сообщил им, что мы обнаружили книгу, подписанную «собственность Гарибальди», и поинтересовался, кому ее вернуть.

– А тебе необязательно выполнять все, что говорит Порция, – заметил Лео.

– Каза делла Пация – ее родной дом, Лео. Кроме того, после замужества Порция наверняка захочет стать полновластной хозяйкой. – Фараз удивленно покосился на друга. – И вообще-то, хоть один из нас должен быть вежливым гостем, как ты считаешь?

– Очевидно, нет.

Фараз возвел глаза к потолку с выражением страдальца, но в уголках его губ заиграла улыбка.

– По правде говоря, непостижимая Джиа пока не сдает своих позиций, – произнес Фараз. – Ну а ты, Лео, уже успел натворить дел в Каза делла Пация. Помнишь день, когда тут появилась Эльза?

Лео скорчил гримасу.

– Между прочим, Порция не собирается за меня замуж: я ей как брат.

– Факт, который признают все, кроме синьоры Пизано, – ухмыльнулся Фараз, поддразнивая друга. – Нет, похоже, ты и впрямь безнадежен, приятель.

– Спасибо за поддержку. – Лео потрепал Фараза по плечу.

Они замолчали.

Лео занервничал, но старался держать себя в руках. Фараз уставился на моток ленты передатчика, на котором должен был появиться ответ.

Ответа все еще не было.

– Эх! – произнес Лео, пытаясь скрыть свое волнение. – Возможно, Орден слишком занят, чтобы удосужиться проверить свой передатчик.

– Вероятно, они ждут какого-то бедного, несчастного подмастерья, который поднимется по лестнице и вручит им сообщение, – ответил Фараз, хотя между бровей юноши пролегла глубокая складка, которая изобличала притворную легкость его тона.

– А если они не собираются делиться с нами информацией, то нам придется добыть информацию иным способом, – добавил Лео. – У тебя есть навыки грабителя? Как думаешь, могли бы мы прорваться в архив и остаться целыми и невредимыми?

Фараз смерил его неодобрительным взглядом:

– Чтобы доказать свою верность Эльзе, необязательно умирать.

Слова лучшего друга попали в самую точку: в эту секунду Лео было наплевать на ту часть себя, которая жаждала одобрения.

Однако он нахмурился и притворился, что не понимает.

– А что ты имеешь в виду?

– Я говорю о том, что ты не прислушиваешься к инстинкту самосохранения, а в результате тебя могут убить, – объяснил Фараз.

– Подвиги давно стали нашей привычкой, – усмехнулся Лео. – Слушай, Фараз, ты такой осторожный… ты уверен, что ты – Паццереллон?

Фараз открыл было рот, чтобы ответить, но звук ожившего приемника перебил его: гарнитура уже набирала символы на длинной ленте. Фараз протянул руку, чтобы поймать ее конец, и начал читать вслух.

– Все материалы, принадлежащие Гарибальди, могут просматриваться только членами Ордена. – Юноша замолк, уставившись на ленту. – Лео, тебе точно не понравится следующая часть: «Отправляем курьера для получения».

– Что за черт! – воскликнул Лео, возмущенный самонадеянностью Ордена. – Они не могут украсть все наши зацепки! Мы столько работали, мы нашли тетради Монтеня, а орден намеревается присвоить их себе!

Фараз пожал плечами.

– В конце концов, они заинтересованы не в погибшем генерале Гарибальди. Должно быть, они считают его потомков серьезной угрозой.

– Спасибо Господу за алхимический Орден Архимеда, – проворчал Лео. – Орден вечно вмешивается в дела всех и вся – и делает это с тысяча двести семьдесят шестого года нашей эры.

Его бездонное терпение иссякло. Он сердито распахнул дверь и выскочил в коридор.

Фараз крикнул ему вслед:

– Лео, ты куда собрался?

– В мастерскую, конечно! Куда ж еще?

Руки Лео чесались: схватить бы какой-нибудь инструмент и поскорее начать работу! Пожалуй, он отремонтирует учебно-тренировочного бота, которого Эльза прострелила револьвером, когда очутилась в Каза делла Пация. Даже если он был не в силах помочь Эльзе, юноша чувствовал крайнюю необходимость что-то починить.

Алек де Врис переступил порог кабинета Аугусто Риги, недавно избранного главой Ордена, и обнаружил в комнате еще одного посетителя: в кресле для визитеров уже сидел Филиппо.

Сам Риги был напыщенным дородным джентльменом с крупным носом и эффектными усами, которые торчали как рога у быка.

Риги казался ровесником Филиппо, заставляя Алека чувствовать себя старше лет на десять или более, хотя Алек не думал, что между ними такая большая разница. Однако у Риги была полнота власти над Орденом со всеми вытекающими из этого последствиями.

Филиппо посмотрел на Алека, и тот прочел в его взгляде беспокойство.

– Что случилось? – спросил Алек, прежде чем опуститься в свободное кресло.

Риги наклонился вперед и перегнулся через стол.

– Скажите мне, синьор де Врис, когда синьорина Эльза попала в Каза делла Пация, у нее было что-нибудь с собой?

Алек покосился на Филиппо. К счастью, старый друг благоразумно помалкивал.

– Да, у Эльзы было несколько книг Чарльза, – неохотно ответил Алек. – И механический калькулятор Паскалин. Вот так я и узнал о ее особенностях.

А Риги продолжал гнуть свою линию. Он пошевелил кустистыми бровями и произнес:

– И вы ничего не рассказали Ордену? Почему?

– Дом горел, она в спешке схватила несколько книг… Я и подумать не мог, что среди них окажется нечто важное и нужное, словом, то, что поможет расследованию Ордена.

Алек действительно так считал, когда уезжал из Пизы, но теперь ученый осознал, что дело обстояло совершено по-другому. Уже на пути во Флоренцию он понял, что Эльзе надо самостоятельно заняться поисками Джуми, особенно в том случае, если Орден окажется бессилен.

Пожалуй, она сразу приступила к расследованию, заручившись поддержкой подопечных «дома безумцев».

Пока Алек толком не представлял, стоит ли ему сожалеть о дне, когда он настаивал, чтобы она подружилась с ними – или быть благодарным за то, что Эльзе не пришлось рисковать в одиночку.

Но он чувствовал себя виноватым. И винить он мог лишь себя самого.

Похоже, Риги не понравился его ответ.

– Очевидно, одна из этих книг и содержит недавнюю переписку с Гарибальди.

У Алека похолодело в груди, словно в его сердце вонзились острые осколки льда.

Он не слышал имя «Гарибальди» уже лет двадцать – и был бы счастлив не слышать его до самой смерти.

– Гарибальди? – переспросил Филиппо. – А разве он не получил пулю в лоб от папского палача или не погиб в открытом море?

Риги скривил губы в ироничной усмешке:

– Как же так, Филиппо? Когда нам еще так повезет?

Алек проглотил ком в горле и произнес:

– Вы думаете, он все это время прятался? И с какой стати он всплыл на поверхность теперь? И, вообще, что сейчас происходит?

– Что вы о нем знаете? – гаркнул Риги. – Насколько я помню, в последний раз, когда Гарибальди сталкивался с Орденом, вы прятались в Голландии.

Алеку не понравился тон Риги. Глава Ордена намекал, что Алек – трус. Но Алек сбежал в Амстердам от душевных страданий и скорби по умершему Массимо. Алеку в те дни было не до Ордена и его интриг.

Много лет минуло с той поры, так что Алек не стал ворошить прошлое и просто ответил:

– Да, в то время я не принимал активного участия в деятельности Ордена.

– Да… самые страшные угрозы таятся не снаружи дома, а в его стенах, – изрек Риги, неодобрительно глядя на Алека. – Гарибальди был нашим серьезным противником. Паццереллоны искренне верят, что главная задача состоит в том, чтобы использовать наши умения, дабы повлиять на ход истории. Опасности применения науки в военном искусстве вроде бы никогда не было – ни для окружающих, ни для самих ученых.

– Воссоединение Италии любой ценой, – тихо добавил Филиппо и смерил Алека тяжелым взглядом.

Алек это, конечно, знал, понимал интуитивно, но позволил Риги произнести свою речь.

– А вдруг Гарибальди выжил и теперь затевает игру за власть? Подумайте о том, что произойдет, если он проиграет? Последствия будут катастрофическими, – продолжал Риги. – Массовая гибель интеллектуальной свободы – вот что нас ожидает! Правительства всех стран расставят сети на Паццереллонов. Наш Орден может исчезнуть с лица земли!

Однако Алек решил, что Риги несколько преувеличивает.

Орден представлял Паццереллонов по всей Европе и Ближнему Востоку, как, впрочем, и Южной Индии, но был далеко не всемогущ.

Поэтому Алек развел руками и мягко произнес:

– Давайте не будем спешить с выводами. Быть может, это простое совпадение, верно?

– Или возвращение Гарибальди, – настаивал Риги. – Нам надо быть настороже, кроме того, у нас есть доказательства прямой связи между ним и Чарльзом.

Алек откинулся на спинку кресла.

– Что вы имеете в виду?

Риги отвел взгляд в сторону, как будто он понимал: Алеку не понравится то, что он скажет.

– Я приказал приостановить расследование по делу о похищении Джуми. Сначала нам надо разобраться с Гарибальди. Нам необходимо сосредоточить все наши усилия именно на нем! – заявил глава Ордена.

Слова Риги буквально припечатали Алека к креслу. Ученый не слишком часто общался с Риги: если говорить начистоту, они были едва знакомы, но у Алека уже появилось подозрение, что Орден – вместе с Риги – предал его.

Филиппо запротестовал в свойственной итальянцам манере, но сам Алек на минуту онемел. Его горло пересохло, в рот как будто набился песок из пустыни.

Действительно, Алека не было в Италии, когда страна бурлила и волновалась, однако он помнил, когда Ричиотти Гарибальди впервые подал прошение Ордену. Это случилось в тысяча восемьсот шестьдесят втором или тысяча восемьсот шестьдесят третьем (у Алека была не очень хорошая память на даты). В любом случае Гарибальди в то время был совсем юным – не старше Эльзы, – и он пылал жарким праведным гневом молодости. Гарибальди потерял в войне отца и старшего брата и искал отмщения. Он хотел сокрушить Королевство обеих Сицилий. Смерть близких людей стала для него ударом, но Гарибальди не сдался и решил использовать Паццереллонов – чтобы те изобрели мощнейшее оружие, готовое поразить любого противника.

Гарибальди страстно желал вышибить клин клином. Орден, естественно, отказался.

Но Массимо загорелся этой идеей, и позже он по секрету ввел Алека в курс дела.

Алек до сих пор не забыл слова Массимо: «Парень подходящий. Если мы объединим усилия, мы сможем править целым континентом, вместо того чтобы трястись за свою шкуру».

А сейчас Алек, утративший вкус к жизни, хотел крикнуть, обратившись к наивному Массимо: «Будь осторожен!»

Но прошлое нельзя изменить. А сам Алек тогда, в тысяча восемьсот шестьдесят третьем, не остановил Массимо. Более того, он тоже увлекся идеей Гарибальди.

Массимо тайно встретился с Гарибальди. Они оба отправились в Неаполь, чтобы изменить мир, но лишь один из них вернулся обратно.

Когда Гарибальди подал свое последнее прошение Ордену, Алек был вне себя от горя. И он поспешно бежал в Амстердам.

Уже тогда Алек мог бы обвинить Гарибальди в гибели Массимо. Ведь именно Гарибальди посеял в душе Массимо те самые мысли, которые, словно ядовитый плющ, быстро проросли и в итоге привели Массимо к преждевременной смерти.

Но Алек промолчал.

С тех пор он винил себя за то, что не задушил эти ростки на корню, винил почти каждый день.

Позже Алек и Филиппо направились в апартаменты Пизано, расположенные на третьем этаже особняка Ордена. Они решили разработать план действий.

Пока Филиппо рассказывал своей жене о приеме у Риги, Алек взял графин с граппой и наполнил крепким напитком три высоких стакана, стоящие на серванте.

Они – взрослые люди, и им необходимо немного расслабиться.

– У нас пока есть шанс, – произнес Филиппо. Он отхлебнул граппу и подошел к камину, в котором трещали поленья. – Возможно, мы можем убедить других членов противостоять Риги.

Алек смерил старого друга взглядом, в котором одинаково отражались скептицизм и усталость.

– Я бы даже не стала делать на это ставку, – заметила Джиа.

Филиппо вздохнул.

– Как же мне хотелось наорать на Аугусто!

Алек посмотрел на закадычного друга, невесело улыбнулся и уселся в кресло, стараясь не расплескать граппу.

– Был бы я лет на тридцать моложе, я бы навалял ему.

– Не навалял бы: ты у нас невыносимый пацифист, – возразил Филиппо, прищурившись как кот.

– Кто знает, Филиппо… Алек всегда помогал тебе, – рассмеялась Джиа.

Алек наклонил стакан с граппой, аккуратно придерживая его, чтобы не опрокинуть. Языки пламени танцевали, преломляясь в стекле и отражаясь в янтарной жидкости.

– Риги совершил роковую ошибку, – произнес Алек. – Не представляю, как надавить на Риги, но, в конце концов, мы должны его убедить. Я признаю, что Джуми никогда не была ярой союзницей Ордена, зато могу пообещать вам, что очень скоро Эльза может стать его врагом.

Джиа задумчиво повертела стакан в руках.

– Насколько она сильна?

Алек мгновенно вспомнил книжицу пути, со всем ее еретическим подтекстом. У Алека за плечами было полвека опыта, а Эльзе удалось создать книгу, которая поставила ученого в тупик.

И тот момент в Париже… Эльза в платье, испачканном копотью, ползала на коленях по пепелищу. Именно Эльза обнаружила сломанный Паскалин, с его расплавившимися шестеренками, и с гордостью сообщила Алеку, что играла с ним в детстве.

Сердце Алека захолонуло – тогда он понял, что Эльза, возможно, уже лишилась всего, что у нее было. Она потеряла мать и свой мир, свою Вельдану.

– Эльза – эрудит, – объявил Алек. – Больше я ничего не могу сказать. А есть ли предел ее способностям, тому, насколько сильной она может стать в будущем… что ж, время покажет.