Глава 39

В конце дня Дженнингс снова просунул голову в кабинет Расбаха. Расбах поднял взгляд.

– Что такое?

– Опять поступил звонок по делу Краппов. От той же женщины.

– Уже? Что она сказала на этот раз?

– Спросила, почему мы не обыскали владения Краппов, чтобы найти орудие убийства.

Расбах выпрямился, и Дженнингс сел на свое привычное место за столом.

– То есть она знает, что мы не стали искать. Наверняка следила за домом. Возможно, соседка.

– Ага. Я бы не стал тебя беспокоить, но она сказала кое-что настораживающее.

– Что? – резко спросил Расбах.

– Спросила, нашли ли мы перчатки.

Расбах подался вперед, не отрывая от него пристального взгляда.

– О перчатках никто не знает.

Только полиция и чета Краппов. В газетах ничего про это не было.

– Она знает.

– Возможно, у нас есть свидетель, – сказал Расбах, – или, по крайней мере, кто-то, кому что-то известно, – его охватил азарт. – Карен Крапп ни за что не принесла бы орудие убийства домой, – сказал он. – Мы об этом сегодня уже говорили. Его не было в машине, когда она попала в аварию, а если бы она его спрятала или выбросила, мы бы его уже нашли.

– Возможно, там была не только она, – предположил Дженнингс. – Возможно, кто-то другой был там и подобрал пистолет.

Расбах посмотрел на него и кивнул.

– Да. Нужно достать ордер.

Одним из самых тяжелых испытаний для Тома стало то, что он больше не может поговорить с Карен, когда ему вздумается. Он и не замечал, как привык слышать в течение дня ее голос, обмениваться сообщениями. Она всегда была рядом. А теперь ее нет. Они могут разговаривать, только когда ей разрешат воспользоваться тюремным телефоном, и он не знает, когда и как часто это будет. Да и не скажешь многого по тюремному телефону. А навещать ее он сможет только в специально отведенные часы.

Ее упрятали. Как точно подходит это слово!

А он дома, один. Тому кажется, будто он сходит с ума, но ей, наверное, еще тяжелее. Заперта в клетке, как животное, с кучей незнакомых людей, совсем не похожих на нее. Людей, которые совершили дурные поступки. Карен ведь не сделала ничего плохого, она только защищалась, не так ли? Но даже если ей повезет и присяжные будут снисходительны, ей придется провести в тюрьме несколько долгих мучительных лет, хотя она была вправе сделать то, что сделала.

А к тому времени, когда она наконец выйдет на свободу… они оба изменятся до неузнаваемости.

Том с беспокойством думает о Бриджит. Боится, что она придет. А он не может позволить себе ее разозлить.

Он надеется, что ей нужна была всего одна ночь, вспомнить старые времена, и теперь она удовлетворится и вернется к мужу. Но едва он успел об этом подумать, как услышал стук в дверь. Он вздрогнул.

Слишком поздно Том осознал, что должен был переночевать в отеле. Или поехать к Дэну. Нельзя было оставаться здесь, где Бриджит легко может его найти. Нужно временно пожить у брата. Тогда она перестанет приходить. Но Том не уверен, что осмелится, вдруг это приведет ее в ярость и она как-нибудь навредит им с Карен в отместку?

Она видела его машину у дома. Том нехотя открыл дверь. И увидев ее, содрогнулся.

– Ты постриглась, – произнес он, прежде чем успел прикусить язык.

– Нравится? – игриво спросила она.

Ему стало нехорошо. Она сделала точно такую же стрижку, как у Карен. Что с ней не так?! И ее тон ему отвратителен, настолько он неуместен. Том испытывал бы меньшую неприязнь, если бы она честно сказала: «Если ты откажешься со мной спать, я расскажу о твоей жене полиции». Но она притворяется, что у них снова роман, и его тошнит от этого. Ему хочется захлопнуть дверь у нее перед носом и закрыть на засов. Никто не может занять место Карен, никто. Особенно Бриджит.

– В чем дело? – спросила она.

– Ни в чем, – быстро ответил он, приходя в себя. Он не знает, как вести себя с ней. У нее так быстро меняется настроение; он помнит, как она ветрена. Он не хочет снова с ней спать. Не хочет касаться ее. Не хочет иметь с ней ничего общего. Он хочет, чтобы Бриджит ушла.

– Тогда, – сказала она, проходя в гостиную и поворачиваясь к нему, пока он закрывал за ней дверь, – почему бы тебе не налить мне выпить?

Она хочет повторения вчерашней ночи. Том не уверен, что у него хватит на это решимости. Он сомневается даже, что сможет ее удовлетворить. А может, вот он, выход? Может быть, у него вообще не встанет, и тогда она презрительно посмеется над ним и уйдет. Его бы это устроило. Но что если она, наоборот, разозлится и расскажет полиции, что видела?

По шее заструился холодный пот. Сердце болезненно билось. Том понимал, что он по уши в дерьме. Он не мог рассказать об этом Карен.

– Бриджит, – произнес он, и его голос выдал всю его усталость, все отчаяние. – Боюсь, сегодня ничего не получится. Я вымотан.

Ее глаза разочарованно сузились.

– И… я беспокоюсь о Карен, – добавил он. Но мгновенно осознал, что не стоило этого говорить, и молча проклял свою глупость.

– Хватит беспокоиться о Карен, – холодно ответила Бриджит. – Она в тюрьме. Ты ничем не можешь ей помочь. Ты знаешь, она знает и я знаю, что она убила человека. Ее признают виновной. Она еще очень нескоро окажется на свободе, – сказала она и добавила еще жестче: – И она этого заслуживает.

Том не верил своим ушам. Его испугала внезапная ненависть, отразившаяся на лице Бриджит.

– Но Бриджит… она же твоя подруга! – напомнил ей Том. – Как ты можешь так говорить?

У него колотилось сердце, голос звучал почти умоляюще.

Бриджит ответила:

– Она перестала быть моей подругой в тот день, когда убила человека, солгала тебе и разрушила твою жизнь. Какая женщина поступает так с мужчиной, которого любит? Ты заслуживаешь лучшего.

Она подошла почти вплотную. Положила руки ему на шею. Он еле удержался, чтобы не отстраниться с отвращением. Теперь, глядя на ее прическу, как у Карен, он понял, что она свихнулась, бредит. Она не способна мыслить адекватно.

– Бриджит, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Не знаю, о чем ты думаешь…

– О, а мне кажется, знаешь, – ответила она прерывисто, томным голосом. Ему захотелось отпрянуть, но он не осмелился.

Взял ее руки и мягко снял их со своей шеи.

– Бриджит, возможно, вчерашняя ночь была ошибкой…

– Не говори так! – взвизгнула она. Ее лицо исказила ярость.

– Но Бриджит, – в отчаянии произнес Том, – мы связаны узами брака, я женат на Карен, я не могу просто так ее бросить, даже если бы хотел. А ты замужем за Бобом…

– Неважно, – возразила Бриджит. – Я люблю тебя, Том. Всегда любила, еще с тех пор, как ты порвал со мной и стал встречаться с Карен. Наблюдала за тобой с другой стороны улицы. Я чувствую, между нами есть связь, а ты разве этого не чувствуешь? То, что случилось с Карен… может быть, это было предопределено. Ты не веришь в судьбу? Может быть, это должно было случиться, чтобы мы с тобой были вместе.

Он посмотрел на нее с ужасом. Она же не может говорить это всерьез. Но она серьезна. Перед ним настоящая сумасшедшая.

Он ощутил такой сильный гнев из-за того, что им манипулируют, что их с Карен счастье в руках Бриджит, что с радостью взял бы ее за горло и задушил.