Глава 34

Бриджит знает, что случилось. Она видела, как в обед приехали детективы. Она ждала, надеялась на такой поворот. Смотрела из окна, как они вывели Карен в наручниках. Бриджит едва может скрыть радость.

Весь день она беспокойно наблюдала за домом, дожидаясь, когда Том вернется, чтобы она могла его утешить. Он будет один, его жизнь разрушена. Бриджит знает, что для Карен все кончено: ее осудят. Она в этом уверена. И Том сможет начать все заново, с ней. Они будут счастливы вместе, счастливее, чем он был с Карен. И она никогда не сломает ему жизнь так, как Карен.

Однажды Том поймет, что тот миг, когда Карен увели в наручниках, был лучшим в его жизни.

Том вернулся домой в шоковом состоянии. Его жену арестовали за убийство. И он уверен, что она виновна.

Он бесцельно прошел на кухню, открыл холодильник. Постоял, уставившись на его содержимое, как вдруг вспомнил другой раз, когда точно так же стоял, глядя в холодильник невидящим взглядом. Вечер исчезновения Карен. Вечер, с которого все началось.

Их брак будет разрушен. Их жизни тоже. Жена увязла в болоте судебного процесса. Это его разорит. Том потянулся за пивом. Почти яростно сорвал пробку, развернулся и запустил ею в противоположную стену. Пробка ударилась о шкафчик, отскочила и упала где-то под столом. Что, мать твою, ему теперь делать?!

Том злобно ходил по дому. Он ничего не может сделать. Не верится, что до этого дошло. В ближайшие дни, недели, месяцы будет только хуже.

Он не стал делать себе ужин. Не было аппетита. Быстро допил первую бутылку и бездумно вернулся к холодильнику за второй. Том никогда раньше не подвергался таким испытаниям, и ему не понравилось то, что он в себе обнаружил. Он трус, слабак и знает об этом. Он пытается быть сильным ради Карен. Но жена гораздо сильнее и храбрее него. Она как будто выкована из стали.

Том посмотрел в зеркало над камином. И едва узнал себя. Волосы стояли торчком, потому что он постоянно запускает в них руки. Он выглядел загнанным, почти дикарем. Когда он женился на Карен, он думал, что в их жизни будут только солнце и поцелуи. Как будто в день свадьбы жизнь дала ему обещание, а теперь нарушила его. Он почувствовал всепоглощающую жалость к самому себе.

В сгущавшейся темноте летней ночи Том сидел на заднем дворе.

Забавно, подумал Том три бутылки спустя, он не сразу вспомнил, как трудно было добиться ее руки. Теперь это обретает смысл. Ведь она была уже замужем.

Первый раз, когда он предложил ей руку и сердце, она просто рассмеялась, как будто он пошутил. Его это удивило и обидело, хотя он и постарался не подать виду. Том не понимал, почему она отнеслась к его предложению так легкомысленно, когда он был абсолютно серьезен. Они тогда лежали в обнимку на шершавом шерстяном одеяле, глядя на звезды. Это было в те выходные, которые они провели в отельчике в горах Катскилл, любуясь осенними пейзажами. Он достал из багажника одеяло и нашел уединенное местечко. Они легли, и он смотрел на нее, приподнявшись на локте. Том до сих пор помнит лунный свет на ее лице, счастье в глазах. Он спросил:

– Ты выйдешь за меня?

И она засмеялась, как будто это была шутка.

Теперь он смотрит на те же звезды, мерцающие во тьме. Как все изменилось.

Он помнит, как скрыл разочарование и обиду. Выждал немного, потом купил дорогущее кольцо с большим бриллиантом – хотел показать серьезность своих намерений. Том подарил его в День Святого Валентина за бокалом дорогого шампанского в ее любимом ресторане. Возможно, День Святого Валентина был ошибкой. Но теперь это уже не имеет значения. Сидя в темном дворе с пивом в руках, он вспомнил ее слова: «Почему у нас не может быть любовной истории вместо брака?»

Вот она, их любовная история, рушится вокруг них.

Жалеет ли он теперь, что она сказала «да», что поддалась наконец его упорному давлению и вышла за него замуж? Он не знает, в любом случае поздно что-либо менять.

И все же эти два последних года были счастливейшими в его жизни.

Пока не случилось это.

Том заметил в темноте, сбоку от дома, какое-то движение. Замер. Он не стал включать лампочку над дверью, чтобы не привлекать мошкару, и теперь звезды – единственный источник света в почти кромешной темноте. Том увидел, как кто-то приближается, но не понял, кто это. Это не может быть полиция. Они уже арестовали его жену. Они ведь не собираются арестовать и его тоже?

Он подумал, что, возможно, Дэн пришел проверить, как он. Брат сегодня звонил, но Том не стал перезванивать, поэтому тот, наверное, волнуется. Все это пробежало в голове Тома со скоростью ртути, пока он поднимался со своего места. Он поставил пустую бутылку на столик и прищурился, вглядываясь в темноту.

И в смятении увидел, что вовсе не Дэн идет к нему из темноты, а Бриджит. Ему не хотелось говорить с ней. Он хотел вернуться в дом и закрыть дверь, но не мог этого сделать.

В присутствии Бриджит ему всегда неловко. Он был с ней так близок, так раскован. Было в ней что-то волнующе безрассудное, чему поначалу он не мог сопротивляться, и это задело безрассудную струну в нем самом. Но вскоре она стала слишком пылкой для него, слишком напористой, ему казалось, она поглотит его целиком. Том никогда не знал, чего от нее ожидать, настолько она была эмоциональной. Когда он с ней расстался, ему пришлось пережить несколько тревожных недель – в страхе, что она расскажет о них мужу, муж выкинет ее на улицу и она объявится у него, Тома, на пороге. А после – что она расскажет Карен, приукрасив правду ложью, и разрушит его многообещающие новые отношения. Но казалось, она успокоилась. А затем вдруг неожиданно стала лучшей подругой его жены. И он ничего не мог с этим поделать.

– Привет, Бриджит, – сказал он. Он произнес это хриплым голосом, тщательно выговаривая слова. Три бутылки пива, проглоченные на голодный желудок, не довели его до полного опьянения. Он был, что называется, навеселе, вот только ему совсем не весело. Внезапно Том понял, что не хочет сидеть в одиночестве.

– Хочешь выпить? – спросил он.

Она посмотрела на него как будто с удивлением.

– Я стучалась с улицы, но никто не открыл. Я пришла к Карен, – сказала Бриджит. – Она дома?

– Боюсь, что нет, – ответил Том, и отчетливо услышал горечь в собственном голосе.

– Что случилось? – спросила Бриджит.

Он заметил, как ее взгляд задержался на его измученном лице, скользнул по бутылке на столике.

Том знал, что глупо изливать душу Бриджит, но рядом больше никого нет. Он вдруг понял, как ужасно одиноко ему без Карен. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким.

Том махнул рукой в сторону кухни, приглашая Бриджит внутрь.

– Давай, я достану тебе что-нибудь выпить. Что будешь? Пиво? Или могу сделать коктейль, если хочешь.

Она прошла за ним в дом. Он открыл шкафчик и стал смотреть на бутылки, пытаясь понять, что может ей предложить.

Она стояла прямо у него за спиной. Повернувшись, чтобы спросить, что она хочет, он вздрогнул от ее пристального, жаждущего взгляда. Он снова повернулся к шкафчику.

– У меня есть ром, водка…

– Сделаешь мне мартини? – попросила она.

Он глупо уставился на нее. Когда у нее появились такие замашки? Он понятия не имел, как делать мартини. Он не ожидал, что она попросит что-нибудь настолько экзотичное.

– Я не знаю как.

– Я знаю, – с готовностью ответила Бриджит, обошла его и заглянула в шкафчик. Стала доставать оттуда бутылки: водку, вермут.

– У тебя где-то должен быть шейкер, – сказала она, открывая другой шкафчик и заглядывая внутрь.

При виде серебряного барного шейкера ее глаза просияли – а они-то с Карен и забыли, что он у них был. Очередной оставшийся со свадьбы подарок. Они никогда его не использовали, предпочитали простые напитки: вино, пиво. Он вспомнил, как им обоим позавчера понадобился виски.

– Есть лед? – спросила Бриджит.

Том повернулся к холодильнику и вытащил лед. Заодно достал себе еще бутылку пива. Это будет последняя, пообещал он себе, откручивая крышку и наблюдая, как Бриджит делает мартини на его кухне так, будто она здесь хозяйка. Странно находиться здесь вместе с ней, а не с Карен.

– Так где же Карен? – спросила Бриджит. Она закончила смешивать коктейль. Достала из шкафчика бокал для мартини – о них он тоже забыл – и налила себе. Потом поднесла бокал к губам и отпила маленький глоток, кокетливо поглядывая на него поверх бокала.

На секунду Том растерялся. Бриджит вроде бы спрашивает о Карен, которая находится под арестом, но голос ее звучит так, будто она с ним флиртует, совсем как раньше. Внезапно он пожалел, что пригласил ее выпить. Слишком опасно.

– В чем дело? – спросила она более уместным тоном, и он подумал, что, возможно, ему показалось.

Он покачал головой.

– Ни в чем, – ответил он. А потом добавил: – Во всем.

– Расскажи мне, – попросила она.

– Карен арестовали.

– Арестовали?!

Том кивнул. Он должен держать эмоции при себе. Не стоит откровенничать с Бриджит. Не нужно было вообще ей ничего рассказывать, но пиво развязало ему язык. Да и какая разница? Все равно завтра это будет в газетах.

– За что ее арестовали? – спросила Бриджит.

Интересно, на его лице отражается весь тот ужас, что он испытывает?

– Убийство.

Одна рука Бриджит подлетела ко рту, вторая отставила бокал. Словно переполненная эмоциями, она отвернулась.

Том неловко стоял, глядя на нее.

Наконец она достала из шкафчика еще один бокал для мартини и вылила в него из шейкера все, что осталось. Протянула бокал Тому.

Том настороженно посмотрел на него. А потом подумал: к черту. Взял предложенный мартини, молча поднял его в циничном тосте и залпом выпил.

– Том…

Алкоголь сразу же ударил в голову, перед глазами все закачалось, линии расплылись.

– Наверное, тебе лучше уйти, – сказал Том. Попытался сделать вид, что все не так серьезно, как кажется: он хотел, чтобы она ушла, пока он не сказал или не сделал что-нибудь, о чем потом пожалеет. – Полиция хватается за соломинки. У них нет других подозреваемых, вот они и пытаются повесить все на нее. Но у нее хороший адвокат, – он произнес это медленно, осторожно, потому что понял, что пьян. – Но в конце концов до них дойдет, что это не она. Она сказала мне, что это не она, и я ей верю.

– Том, – повторила Бриджит.

Он тяжело посмотрел на нее. Ему видны очертания ее груди под тканью. Он знает эту грудь. На мгновение его накрыло яркое воспоминание о том, каково с ней было в постели. Совсем не так, как с Карен. Он постарался не думать об этом.

– Тебе следует кое-что знать.

Ему не понравилось предупреждение, прозвучавшее в ее голосе. Он не хотел слышать ни о каких маленьких секретах, которые Карен могла поведать соседке. И он не хотел, чтобы другая женщина, красивая женщина, с которой у него была эротическая связь, предлагала утешить его, когда он уязвим, как сейчас. От ее близости его охватило возбуждение. Наверное, из-за алкоголя. У него ослаб самоконтроль.

– Мне кажется, тебе лучше уйти. Пожалуйста, – произнес он, потупившись. Он хочет, чтобы она ушла.

– Тебе нужно это услышать, – сказала она настойчиво.

Здесь невозможно думать; она как будто в центре непрекращающейся перебранки. Карен свернулась в позе зародыша на жестком матрасе в подвальной камере полицейского участка и попыталась отключиться, чтобы пережить эту бесконечную ночь. Вокруг пьяницы и проститутки, вонь невыносимая. Карен старается дышать через рот. Пока что она одна в камере, но каждый раз, как слышатся шаги и выкрики, возвещающие, что копы ведут новенького, она опасается, что они откроют дверь и подселят его к ней.

Она представляет, как Том лежит один в их кровати, и ей хочется плакать. Если бы только она была рядом, они могли бы утешить друг друга. Но здесь ей не найти утешения.