Глава 5-2

Пожав плечами, ещё раз осмотрел последствия своего вандализма. Получилось очень даже реалистично! Поорав с отцом, мечник отправился делать нехорошее блонде, явно, что бы окончательно замести следы своего вчерашнего преступления в виде похищенных рыбок. По дороге накатил на грудь для храбрости, а потом ещё раз и ещё. Так и перебрал, забыл зачем шёл, зато вспомнил о шикарной закуси!

Ну а дальше, господа присяжные-заседатели – вы всё можете видеть собственными глазами. Все факты налицо или точнее на лице у обвиняемого! Мало того! Испортив предмет частной собственности, и погубив труд целого дня несчастного рыбака, этот закоренелый преступник и алкоголик не успокоился, а пробравшись в хранилище годовой продукции упал, сломав своим телом хлипкий стеллаж и разом лишив хозяев почти половины заготовленных на зиму запасов!

Усмехнувшись, я раскрутил боёк кусаригамы и метнул его прямо с улицы, прямиком в основание стойки. Гирька исправно раздробила сухое дерево, ряды полок покосились и с грохотом обрушились на лежащего мечника, засыпая того копчёными дождём из копчёного рыбьего балыка. Сам же я, в три быстрых прыжка скрылся с места преступления и заняв позицию поудобнее, приготовился к начинающемуся шоу, за неимением вредного попкорна, уплетая куда как более полезную вкусняшку, а заодно мысленно нахваливая рыбака-коптильщика. Всё-таки он явно в своём деле настоящий мастер.

В окне дома зажегся огонёк свечи. Тихо скрипнула приоткрываясь входная дверь и давший петуха голос хозяина дома прокричал.

– Кто тут? Немедленно назовись! А не то я… я… У меня есть оружие!

Естественно, что ему никто не ответил. С минуту ничего не происходило и я уж думал, что всё, фокус не удался, но тут на пороге, держа в дрожащей руке уже нормальный фонарь, на пороге появился сам рыбак, выставив перед собой правый кулак, в котором сжимал большой разделочный нож. За ним, то ли подталкивая робеющего мужа, то ли наоборот, прижимаясь к нему, выглядывая из-за плеча супруга, вышла и жена, с растрёпанными нечёсанными со с сна волосами.

Вот пятно неяркого света выхватило из резко сгустившейся тьмы разлохмаченную и разбросанную по двору рыбу. Ещё несколько робких шагов и стала видна повреждённая и разорённая коптильня. Секунд тридцать ушло на то, чтобы до супружеской пары дошло, что она, собственно, видит перед собой, а затем женщина взвыла белугой и, оттолкнув окаменевшего от шока мужа, бросилась к установке.

– Разорили душегубы!!! – заорала она на всю деревню, натурально рвя на себе волосы упала на колени. – По миру пустили… Помогите, люди добрые!

Голосила она так искренне и истошно, что в соседних домах начал зажигаться свет, а на улицу вооружённые кто чем стали выбегать полуодетые мужики. За ними уже куда как в более приличном виде, зябко кутаясь в тёплые шали, робко выглядывали и женщины, а вскоре во дворе рыбака уже толпилась возмущённо гомоня почти половина взрослого населения деревни. Видимо зря я возился с сапогами мечника, деревенские почти тут же затоптали все следы. Хотя нет… один из охотников, остановившись у распахнутой калитки, с интересом всматривался в тщательно оставленный мной отпечаток на клумбе.

Надеюсь, у меня достоверно получилось изобразить будто пьяного мужика повело и он заступил за край дорожки. Как, впрочем, и на то, что местный добытчик свежего мяса всё же просто наблюдательный малый, а не Чингачгук Большой Змей и не Шерлок Холмс, способный определить по единственному следу рост, вес, расовую принадлежность, а также, с кем сегодня спал и что ел позавчера на завтрак оставивший отпечаток человек.

Поднятый воплями прибежал и староста вместе с одним из молодых парней, которого я видел в его доме за ужином. Видимо, ещё одним сыном, а склочная баба, которую скрывали от меня спины людей, выла всё это время, не переставая. Народ, притихнув, почтительно расступился перед главой поселения, а жена рыбака, увидев старшего, заверещала ещё сильнее, а затем вдруг заорала ещё громче.

– Это всё Васка! Это она, сволочь пришлая!

Я опять напрягся. Нет, ну что это за дела? Красавица блондинка – что? Общедеревенский козёл отпущения или здесь как в Средневековой Европе – девка красивая, значит ведьма! На костёр её! Вот сейчас пойдут они к ней всей толпой, и что мне тогда делать?

Ситуацию спас тот самый охотник. Подойдя к старосте, он что-то прошептал ему в ухо и мужик голосом, привыкшим командовать, гаркнул.

– Тихо! Молчать все, я сказал!

Начавшую было распаляться толпу словно бы холодной водой окатили и почти мгновенно настала звенящая ночная тишина, нарушаемая разве что стрёкотом цикад и редкими перекликами птичек в лесу.

– Там! – уверенно заявил зверолов и ткнул пальцем в широко распахнутую дверь сарая, на которую до этого деревенские просто не обращали внимания.

– Возится кто-то… – на пределе моей слышимости, громко прошептал один из мужиков.

– Неужто медведь, али кто пострашнее забрался? – ахнула одна из женщин и словно бы по мановению волшебной палочки весь любопытствующий дамский коллектив, дружно ретировался за невысокий заборчик.

Причём супруга рыбака, мгновенно завершив истерику, так же оказалась в их числе. И уже в относительной безопасности продолжила заламывать руки и всячески демонстрировать окружающим всю глубину постигшего их семью горя. Хотя, может быть я просто не справедлив к чересчур уж рачительной и по-деревенски прижимистой хозяйке, ведь что я знаю об их жизни? Быть может она у этих крестьян, пипец какая тяжёлая, девяносто процентов собранного и заготовленного следует отдавать местному барону, а зимы здесь настолько суровые, что, чтобы дотянуть до весны нужно экономить каждую крошку хлеба и жить впроголодь.

Внутри неприятно шевельнулся червячок проснувшейся совести, а успевший поголодать в начале Третьей Мировой Войны маленький мальчик Вова Распутин неодобрительно посмотрел на старшую и изменённую кем-то неведомым взрослую версию своими большими небесно-голубыми глазами.

«Ну уж нет! – одёрнул я сам себя, давя рождающуюся в интеллигентской душе волну раскаяния. – За три несчастных балыка эта стерва готова была растерзать блондиночку, не имея при этом никаких доказательств. При этом явно пыталась расцарапать лицо… Это была не прижимистость. Это была жадность! Это была жадность и зависть, да к тому же, как я понял, замешанная на махровом национализме».

«А имеешь ли ты право их судить? – спросил меня примерный мальчик из очень интеллигентной семьи технических специалистов. – Как-то раньше ты не выступал ни за права евреев, ни в защиту от дискриминации африканцев, да даже копейки не пожертвовал на борьбу за спасение китов и дельфинов. Тебе же просто девушка та понравилась и всё? Так ведь?»

«А с каких это пор у нас в Российской Федерации евреи плохо живут? Получше нашего, знаешь ли! А перед неграми пусть ползают те, кто водил через Атлантику корабли, битком набитые «Чёрным деревом» и для кого они вкалывали на рабских плантациях, – ответил я, мысленно удивляясь подобному внутреннему диалогу. – А мои предки – боролись с нацизмом в Европе, сами мы пострадали от американского коричневого нео-консерватизма! Да и вообще – меня мама с папой учили, что девушек – надо защищать!»

«Ну смотри… не пожалей потом!» – тяжело вздохнул маленький Вова и исчез из моей головы.

«Брр-р-р-р… Жуть какая! – меня аж передёрнуло. – И что это, блин, было? Подступающая шизофрения или какая-то очередная мистика вроде хождения по стенам?»

Тем временем события во дворе рыбака шли своей чередой.

– Не медведь это… – произнёс охотник, прокравшийся до этого к открытой двери в сарай и вернувшийся назад, после чего уверенно добавил. – Человек! Храпит он там.

Женщины, до этого успокаивавшие наслаждающуюся всеобщим вниманием, показательно страдающую соседку, мгновенно потеряли к ней интерес и быстренько перетекли обратно к основной массовке, тут же включив возмущённое квохтанье. Мужики, до этого хранившие суровое молчание, словно по команде тоже начали гомонить.

– Эскильд, разберись, – перекрикивая толпу приказал староста, сопроводив фразу кивком головы, обращаясь к массивному босому мужику, одетому в одни холщёвые штаны, зато сжимающему в руке копьё.

Этого перца с длинными, свисающими сосульками усами и бритым черепом, только из-за отсутствия чуба не имеющему шансов на звание почётного запорожского казака, я, можно сказать, знал. Как я понимаю, это был один из двух профессиональных воинов деревни, если конечно таковым ещё не считался сын старосты. Его основная задача заключалась в том, чтобы грозно хмурить отсутствующие брови у главных ворот, демонстрируя всем своим видом несокрушимую мощь военных сил всея деревни, ну и иногда гонять малышню, которая так и норовила выбраться из поселения на оперативный простор. А, собственно, больше он ничем за полтора дня моих наблюдений и не занимался, курсируя от своего поста домой и обратно, изредка прикладываясь к тыкве, болтающейся на поясе и ровно в полдень устраивая перекус снедью, которую приносила ему молоденькая чернявая девушка.

«Это мы мигом!» – мысленно озвучил я шевелящиеся губы здоровяка, хотя вовсе и не полагался на то, что угадал его ответ.

Отдав соседу своё копьё, и последовательно размяв кулаки, а затем и плечи, повращав шеей он, набычившись, направился прямиком в сарай. Толпа подалась вперёд и напряжённо затихла. Вот из постройки послышался его рык, приглушённый грохот, от которого супруга рыбака тоненько взвыла, и секунд через тридцать под ноги к собравшимся, с воплем выкатилось помятое тело.

– Это же… Бергрен… – как-то громко в наступившей тишине раздался голосок одной из женщин, а староста с тихим стоном прикрыл лицо ладонью, глядя как его сын, с трудом, шатаясь, пытается подняться на непослушные ноги.

– Ах, ты ж паскудник! – с ходу переходя на ультразвук, взвилась первой пришедшая в себя хозяйка двора, а затем, растолкав собравшихся, разъярённой пантерой набросилась на так и не пришедшего в себя парня. – Гад! Ирод! Разорил! По миру пустил, кровь твоя поганая! Я всегда говорила, что однажды ты покажешь своё истинное лицо! Айндзурский выродок! Думаешь, все забыли, кто был твоим прадедом…

Взбешённая женщина повалила вяло сопротивляющегося парня, трепля его за волосы и царапая ногтями лицо, а затем и вовсе повалила его наземь, схватилась было за нож, болтавшийся на поясе, но тут уже очнулись от стопора деревенские. Споро оттащили визжащую жену рыбака, а вот парню помогать не спешили, да и к старосте отношение поменялось.

Вокруг главы деревни мгновенно образовалось пустое пространство. Хмурые насупленные лица уставились на неподвижно стоящего человека. Наконец, староста убрал руку от лица и спокойным взглядом обвёл окруживших его людей.

– Бергерна отведите в мой дом и все расходитесь, – уверенным голосом приказал он. – Завтра будем…

– Не по закону это, Эрленд, – произнёс кто-то из мужчин, при этом употребив именной суффикс, грубо говоря, обозначающий «-чужак», «-пришлый», вместо уважительного как к начальнику.

– Что законно, а что нет, решаю здесь я, – холодно отбрил его глава деревни.

– А не много ли ты на себя берёшь, айндзура? – закричала одна из женщин, прячась за широкими мужскими спинами. – Отобрала ваша семейка власть у честных людей, а теперь командует, как вздумается. Да ваш этот частокол нам и даром не надо, предки без подобного обходились – и мы проживём!

– Да! – одобряюще заорали вокруг.

– Несправедливость!

– Жить надо как деды жили! А всё зло приходит с айдзурами!

– Гнать вас из Гедспора надобно!

– Гнать!

– Молчать! – визгливо рявкнул староста, обводя лица людей бешеным взглядом. – Бунтовать вздумали! Моего великого деда над вашим поганым стадом поставил сам Ульрик Третий, Великолепный и указ его ещё никто не отменял…

«Ага! – подумалось мне, с удовольствием наблюдающему за происходящим. – Только касался он, скорее всего, одного-единственного чинуши, после чего про этот медвежий угол благополучно забыли. А тёплое местечко твоя семейка просто прихватизировала, пользуясь безграмотностью крестьян».

– …И не вам, черноногие гнезеты, против королевской воли идти! – продолжал разоряться староста. – Я сказал – Бергерна быстро и со всем почтением отвести в мой дом! А самим не сметь и носа до утра за порог показывать, иначе завтра же в столице узнают о вашем бунте, а послезавтра вы будете вместе со своим никчёмным потомством болтаться в петле как коронные преступники!

Поле чего развернулся и уверенно зашагал в сторону своего подворья, а из секунду назад готовой взорваться толпы будто бы стержень вынули. Всего каких-то пару нелепых угроз, и люди покорно присмирели, мечника аккуратно подняли на ноги и заботливо повели вслед отцу. А остальные жители, в том числе и рыбак с супругой, быстренько вернулись в свои дома.

Оставалось только покачать головой и задуматься над тем, а не так ли случаем было у нас в Царской России и в Европе? Да, скорее всего – нет. Как-то… нереалистично это.

Подежурив под окнами селян и послушав их разговоры, ещё больше в этом убедился, потому как вели себя так, будто ничего собственно и не произошло. Ни тебе возмущения, ни кухонных посиделок за рюмочкой чего-нибудь крепкого с стенаниями души над тем как «спасти Родину». Ничего!

Разве что было несколько разговоров у тех, кто помоложе на тему: «Раз Королём было поставлено – значит свято! А мы, гнезеты, чтим законы предков. Да и вообще – в деревне же живёт айндзура Васка! Её отец сам сюда переехал, а значит всё зло от неё! Вот помнишь, в начале лета у Трины и Овольда сыночек на речку сбежал да и утонул – так вот, всем известно, что она в том виновата, ведь кроме как мимо её халупы, через дыру в частоколе в ту сторону не пройти!»

Если честно – то я от такой логики прихренел! Вот уж – реально стадо. И ведь ни слова о колдовстве, ворожбе или сглазе. Просто блондинка виновата в смерти ребёнка потому, что мимо её дома нужно пройти чтобы попасть на речку – не больше,ни меньше! Ни родители, недосмотревшие за чадом. Ни охранник, прошляпивший малыша. Ни взрослые, которые знают о дыре в частоколе, но не считают нужным его подлатать. Во всём виновата Васка! Тупо потому, что её отец когда-то здесь поселился, будучи неким айдзурой.

На всякий случай подежурил немного возле дома блондиночки. Мало ли какие дурные мысли придут ещё в голову деревенским. Но прошёл час, два, а желающих пустить девушке красного петуха так и не появилось на горизонте, по сему сам смотался на ту самую речушку и быстренько отмылся от следов более-менее успешно проведённой операции. Хотел было искупаться, но не решился, подумав о возможном наличии в воде какой-нибудь мифической живности. Тех же русалок, что славянских утопленниц, что евро-американской Ариэль с рыбьим хвостом!

Хватит одна из таких вот красавиц за ногу и утянет под воду. А дышать в этой стихии, кибер-ниндзя в игре просто так не умел. Только с трубочкой или с аквалангом. Вот и я не уверен, что учитывая мои вроде бы как подстроившиеся под «Тигрёнка» данные и возможности, способен на нечто подобное.

Почему я вообще вспомнил о мифических созданиях, в то время как помыться было реально необходимо? Да в туалет я не ходил по какой-то причине, но потел, пусть не из-за физических нагрузок, а по причине довольно жаркого климата. Да и скоро пятый день пойдёт без хотя бы душа и стандартных утренне-вечерних гигиенических процедур, при том, что в начале я жрал непонятно какое плохо приготовленное мясо, а сейчас подсел на рыбную диету.

Так вот. В одном из разговоров я услышал одно слово, которое перевелось для меня как «русалка». Вроде как не вызывает сомнений, что виновата во всём Васка, так как живёт в этой деревне, но мальчика на дно утащила именно русалка. А ведь если есть такие товарищи как зелёные обезьяны, поименованные мною как гоблины, то отчего бы не существовать водным уродцам?

Взглянул на спокойную гладь и тут же спешно отошёл от кромки на пару метров, на автомате выхватив кунай. На освещённой лунами и отражающей мириады звёзд водной поверхности промелькнул, уходя под воду, огромный рыбий хвост. Нет, это, конечно, мог быть какой-нибудь гигантский сом, но, чур меня, проверять это в темноте.

Утро началось с сюрприза. Стоило усатому привратнику открыть ворота деревни, как из них выпорхнула блондиночка с неизменной корзиночкой на локотке и уверенно потопала в сторону леса. И, в общем-то, что тут такого, я уже знал, что она знахарка, а, значит, часто ходит собирать дикие травы. Мне же в её деревне был уже мало кто интересен, всё, что хотел я узнал, так что я просто последовал за ней, правда ушли мы недалеко, так, скрылись от прямых взглядов из деревни, после чего она стала выискивать деревья, чем-то отдалённо похожие на клёны и вбивать в них деревянным молоточком металлические трубочки, под которые подставляла небольшие горшочки, быстро наполняющиеся вязкой жидкостью.

– Человек в чёрном, – громко сказала она, нанося удары деревянным бойком. – Ты прости меня глупую…

«Чавой?» – я замер на своей ветке, подумав, что девушка всё-таки обнаружила моё присутствие, однако распрямившись, Васка посмотрела совсем в другую сторону, по направлению к чащобе.

– Знаю, что ты спас меня тогда в лесу, – она глубоко поклонилась в пустоту и быстро прощебетала. – Не волнуйся, никто не узнает, что ты был здесь! Я никогда никому ничего не скажу, даже если приедут люди Короля и будут меня пытать. Я… тогда спряталась в кустах и видела как ты забирал своё оружие.

Девушка погладила что-то под рубахой на своей груди, хотя подозреваю, что там на шнурке висела моя звёздочка.

– Прости, я не «мастерица слов» и знаю, что ты, наверное, уже где-нибудь далеко. Но… Мама… всегда говорила, что когда приходит беда, обязательно должен появиться могучий рыцарь и всех спасти, а иначе в наше королевство придёт беда! – голосок у Васки был очень нежный, грудной и дрожал потому, что она нервничала и торопилась сказать то, что хотела, хотя сильно стеснялась, а от того частила. – Она очень любила рассказывать мне сказку про злодея, девушку и паладина. В ней плохой человек похитил героиню, и хотел было женить её на себе, но оказавшийся неподалёку паладин, видя творящуюся несправедливость, метнул свой щит и убил наглеца. Правда, похоже? Спасителю ничего от неё не было нужно, так что в качестве благодарности, она его сытно накормила, а я, глупая – не сделала даже этого. Вот… Знаю, что опоздала, но всё же!

С этими словами, она выложила возле корней дерева кулёчек. Затем, ещё раз поклонившись лесу, выдернула обратной стороной молоточка трубку и, закрыв заполнившийся древесным соком горшочек, убрала его обратно в корзину.

– Прошу, не думай обо мне плохо. Я не желаю зла ни тебе, ни лесу, – она в очередной раз согнула спину. – Дух Леса, прими заместо моего рыцаря, сие подношение и пусть никто не гневается на бедную Васку. Ещё раз спасибо!

Вновь поклон, после чего блонди быстро собралась и отправилась обратно в деревню. Я же в лёгком охренении так и остался сидеть на своём суку.

Вот может я и параноик, но к узелку я так и не притронулся. Нефиг-нафиг – меня тут не было! Девочка, конечно, может быть и поступила так от всей широты своей души, но мало ли какие мысли бродят в красивой головке представительницы чужого для меня мира. Да ещё по сути это для Духа Леса…

«А стыдно потом не будет? – вновь выдала зарождающаяся шизофрения в лице маленького Вовы Распутина. – Всё же для тебя девочка всю ночь старалась, а дух леса, это так – миф».

Отвечать я не стал. Где-то читал, что если игнорировать голоса, появляющиеся в твоей голове – то вскоре они сами заткнутся. Вместо этого последовал за девушкой и вскоре вернулся на свои облюбованные дневные позиции.

Торчать возле этой деревни мне откровенно надоело. Ничего нового и интересного я так не узнаю. Ну «андзуры» какие-то, ну «гнезеты», а я вообще русский – меня всё это слабо касается. Да и охранять незримым духом незнакомую девицу пора было заканчивать. Повеселились и хватит – следовало уже подумать о себе.

Нужно либо как-то выходить к местным, либо вставать «на дорогу» и брать курс строго вперёд. Накатанная колея меня куда-нибудь да выведет! Короче, надо как-то социализироваться в новом мире и мне, как человеку городскому, проще всего будет там, где живёт большое количество людей, а не три землероба и усатый недоказак.

От подобных размышлений меня оторвал истошный крик.

– Гоблины! Закрывайте ворота! Васка призвала гоблинов!

«Какого хе…» – я чуть не свалился с ветки.