Глава 66
Пайк распорядилась удалить присяжных. Как и большинство их коллег, они уже привыкли к тому, что судебное заседание постоянно из-за чего-нибудь прерывается. Пока они выходили из зала, я поразмыслил над звонком Артураса. Скорее всего, он попросту выложил копам, где именно в здании спрятаны взрывные устройства, – наверняка уже подробно растолковал, где в точности искать каждый из фургонов и сколько в них взрывчатки. На службу 911 каждые сутки валятся тонны ложных вызовов, но в данном случае вряд ли они будут долго рассусоливать, прежде чем забить тревогу. Тут и думать нечего: вот вам суд над главой русской мафии, вот охраняемый ФБР свидетель, вот обыск у меня на квартире, вот украденная с «Саши» взрывчатка… По моим прикидкам, охрана должна была приступить к эвакуации здания в лучшем случае через три, максимум четыре минуты. Артурас не мог позвонить раньше – ждал того кивка от Левина. Этот сигнал мог означать только одно: Левин только что запустил таймеры в фургонах на подземной стоянке. Следующая часть плана основывалась на том, что полиция сработает быстро и сразу же объявит эвакуацию. Едва только прозвучит сигнал тревоги, как под прикрытием неизбежного в таких случаях бардака и всеобщей паники Артурас и его поддужные спокойно распотрошат чемодан, достанут автоматы и отобьют Бенни.
Судья Пайк внушительно откашлялась – несомненно, приготовившись в очередной раз выдать по первое число защите, которая вставляет палки в колеса правосудию. Медленно стащила с носа очки, положила их на свои заметки, уткнулась в сложенные руки подбородком. Когда последний из присяжных вымелся за двери, я подмигнул Волчеку. Он тут же положил свой телефон на стол, готовый в любой момент им воспользоваться.
– Мистер Флинн, я хочу, чтобы вы как следует прояснили суть вашего обращения. Я полагаю, вы ходатайствуете о том, чтобы аннулировать анонимность свидетеля Икс?
– Речь сейчас не о том ходатайстве. И суть сейчас не в раскрытии личных данных свидетеля – суть в необходимости пересмотра дела, – провозгласил я.
Брови у Пайк полезли на лоб. Я незаметно взял в руку телефон Кеннеди – в любой момент был готов позвонить Джимми. Публика явно ухватила пикантность сцены, и тихий ропот начал быстро перерастать в возбужденный галдеж. Мириам воинственно подалась вперед, готовая к бою, а оба судьи обменялись озабоченными взглядами.
– Вы собираетесь потребовать пересмотра на основании своего личного ходатайства? – спросила судья Пайк.
– Нет, ваша честь. – Я повернулся к Мириам. – Думаю, что обвинение сделает это за меня.
Мириам вскочила – с перекошенным от изумления и бешенства лицом. Шея у нее мгновенно покраснела, и она настолько раскипятилась, что даже ручку свою отшвырнула от злости – так, что та с треском покатилась по полу.
– Ваша честь, – начал я, – вы только что сами слышали показания свидетеля Икс – под присягой он показал, что не получал ни от кого ни единой угрозы. Ни единой. Сторона обвинения ввела присяжных в заблуждение. – Я подхватил свои записи. – В своем вступительном слове миз Салливан сообщила жюри, что мой клиент является главарем русской преступной группировки и что ее свидетелю угрожают. Она сказала, я цитирую: «Этот человек находится под смертельной угрозой». Это есть в моих записях. Видите – подчеркнуто, даже дважды. Если присяжные верят, что свидетель Икс находится под смертельной угрозой, поскольку выступает свидетелем обвинения на суде, на котором подсудимый предположительно является главой русской мафии, то из этого вполне логично вытекает, что угрожает ему именно мой клиент. Теперь мы знаем, что никаких таких угроз не было. Я напрямую спросил свидетеля, получал ли тот подобные угрозы, и он ответил «нет». Проблема в том, что обвинитель сообщила присяжным нечто совсем иное, нечто не соответствующее истине.
Послышалось громкое «бум!» – это Мириам врезала по столу кулаком.
– Ваша честь, свидетель заявил, что входил в огромную преступную организацию, что был наемным убийцей русской мафии! Совершенно понятно, что в таких организациях случается со стукачами!
– Нет, ваша честь, это не так. Свидетель не давал никаких показаний, свидетельствующих о своей принадлежности к такой предположительно существующей организации. Я специально уделил этому такое внимание в ходе допроса, предоставил ему любую возможность это озвучить, чуть ли не по буквам – наркотики, проституция, отмывание денег, заказные убийства. Свидетель ничего нам не сказал. Отказался отвечать на любые вопросы, связанные с этой организацией. Присяжные не услышали ни одного свидетельства в пользу существования смертельных угроз, более того – свидетель сам отрицает, что получал их. Обвинение ввело в заблуждение присяжных и суд. Ваша честь, мы не утверждаем, что окружной прокурор умышленно ввела в заблуждение жюри, но подобное искажение фактов несомненно настроило присяжных против моего клиента.
Я повернулся к Мириам.
– Мы убеждены, что это искажение было непреднамеренным и вызвано вполне невинными причинами, и если обвинение сделает правильные выводы и запросит пересмотр дела, то я постараюсь убедить своего клиента не подавать жалобу за неправомерные действия со стороны прокуратуры.
Мириам пинком отбросила стул и вихрем налетела на меня, не обращая внимания на призывы судьи оставаться на месте. Она знала, что я прав, и это ее убивало. Как бывалый, закаленный в судебных битвах юрист Салливан знала, что Пайк в жизни не рискнет доводить до вердикта дело, которое тут же развернут на апелляцию с огромными шансами эту самую апелляцию выиграть.
– Сволочь! Что ты вообще творишь? – взвизгнула она.
– Для тебя же стараюсь, Мириам. Ты и так уже почти все прочихала. Давай сворачивайся. Нарой другого эксперта по почерку, начинай по новой. Я, конечно, и сам мог бы просить пересмотра. Но если ты сама это сделаешь, то повернешь уже как хочешь, даже как умный ход будет выглядеть – эксперт-то твой сдулся…
Она помотала головой.
– Тебе конец, Эдди! Я сделаю все, чтобы в следующий раз сдулся как раз твой клиент, причем по полной программе! Надеюсь, это тебя порадует – отныне ты у прокуратуры навсегда в черном списке, пожизненно!
Действуй я обычным порядком, мне пришлось бы еще отвечать на вопросы, почему я добиваюсь пересмотра дела для своего клиента. Вынудив обвинение подать такое ходатайство за меня, я немного дистанцировался от той бури насилия, которая неминуемо должна была в самом скором времени грянуть.
Мириам поправила блузку, без лишних слов промаршировала к своему столу и сквозь стиснутые зубы обратилась к суду:
– Ваша честь, в свете позиции мистера Флинна у меня не остается иного выбора, кроме как просить суд направить дело на пересмотр.
Грузно плюхнулась на стул, сложила руки на груди.
Бенни с меланхоличным видом восседал на свидетельской трибуне, барабаня пальцами по бортику. Артурас нагнулся на стуле, готовый в любой момент запустить руки в чемодан.
Наклонив ко мне телефон, Волчек продемонстрировал только что набитое текстовое сообщение: «Отпусти ее».
– Отправляй, – сказал я, вызывая Джимми на упрятанном под столом телефоне – поглядывал только вполглаза, не появится на экране значок соединения. Никто на меня не смотрел – все взоры были устремлены на судью.
Судья Пайк на миг прикрыла глаза и откинулась в кресле, – даже не подозревая о том, что от ее решения целиком и полностью зависит жизнь моей десятилетней дочери. Затем, тяжело вздохнув, произнесла:
– Не думаю, что у меня тоже есть какой-то иной выбор. Позовите, пожалуйста, присяжных, я освобожу их от исполнения обязанностей. Дело отправляется на пересмотр.
И тут же начала о чем-то перешептываться с Гарри.
Публика отозвалась громким гулом.
Волчек нажал на отправку.
Джимми тоже ответил на мой звонок.
– Джимми, он ее отпускает. Иди, забери ее.
– Уже иду…
– Джимми, погоди, пусть он увидит эсэмэску…
Нас внезапно рассоединили. Я немедленно ткнул на повтор звонка. Пайк была слишком поглощена разговором с Гарри, чтобы обращать внимание на мои действия. Да это, похоже, ее уже не волновало. Суду кранты, в протокол теперь ничего не запишешь.
Не успели еще присяжные заполнить свою ложу, как зал наполнился завыванием сирены.
Двери резко распахнулись, ударившись о стены, и в зал ворвался охранник, силясь перекричать ее оглушительный рев:
– Все на выход! Срочная эвакуация! Здание заминировано!
Едва он успел наклониться и откашляться, как его мгновенно смела толпа. Поднялся крик и визг, ряды для публики стремительно опустели. Расталкивая друг друга, все кучей ломанулись к дверям, в которых мгновенно образовалась давка – каждый отчаянно стремился пробиться вперед. Команда Мириам побросала свои папки и тоже дала деру. Салливан не двинулась с места. Словно приросла к стулу, не сводя с меня глаз и приоткрыв рот; на лице ее смешались ужас и шок. Кто-то из ее помощников бегом вернулся к ней, схватил за руку и буквально поволок к выходу.
Кеннеди пулей метнулся было к тяжело отдувающемуся охраннику, пытаясь пробиться к нему, но толпа репортеров уже выносила того в холл.
Артурас нырнул в чемодан.
Великолепный отвлекающий маневр! Все здание только что погрузилось в глубокий хаос, люди буквально лезли друг у друга по головам, только чтобы пробиться к выходу. Я увидел, как Гарри заботливо подводит судью Пайк к дверям судейских палат.
Посреди всей этой свистопляски Волчек продолжал исправно играть отведенную ему роль – забрался с ногами на стул, тыкал пальцем в Бенни и орал:
– Вон у него детонатор! В кармане!
В ту же секунду крики и визг достигли своего апогея. Монотонное завывание сирены словно сбавило ритм, напоминая теперь биение сердца – все взоры обратились на Малютку-Бенни. Артурас вынул голову из чемодана и в полном изумлении уставился на брата.
Бенни помотал головой, похлопал по карманам. Конвойный, который привел его в зал, моментально выхватил пистолет и направил на Бенни. Целил в него уже и Кеннеди, выкликая команды:
– Лежать! На пол!
Малютка-Бенни с разинутым ртом и все тем же обалдевшим видом стоял столбом, продолжая хлопать себя по бокам, и вдруг в правом нагрудном кармане нащупал то, чего там не было прежде. Едва его рука наткнулась на незнакомый бугорок, как недоумение у него на лице сменилось неприкрытым ужасом, а сам он затрясся всем телом. Подняв в ответ на направленные на него стволы только одну руку, все-таки не удержался и решил проверить, что там у него в кармане, вытащив оттуда в итоге фальшивый пульт детонатора. Глаза его отыскали меня, и он сразу просек связь. В руке у него была та пустышка, которую Волчек отдал мне в переговорной, тот пульт, который я разломал об край стола и потом склеил опять при помощи скотча с автоматного магазина – тот самый детонатор, который я подсунул Бенни, когда он отпихивал меня всего лишь несколько минут назад.
От удивления и внезапного осознания Бенни застыл, словно его облили жидким азотом. В этот миг шока и фатального промедления размеренные нутряные завывания сирены словно вновь ускорили темп. Волчек не хуже меня знал внутренние правила силовых структур – если подобное устройство у подозреваемого в руке, стрельба ведется только на поражение.
Кеннеди открыл огонь первым, буквально через полсекунды к нему присоединился конвойный, и Малютка-Бенни расстался с жизнью с широко открытыми глазами и все тем же изумленным выражением на лице.
Любая вероятность того, что Волчека опять потянут в суд за убийство, умерла вместе со свидетелем Икс. Заманка для Волчека была отличная, а совесть вполне позволяла мне принести ему такую жертву – в обмен на жизнь моей дочери.
У себя за спиной я услышал горловой рев. Не надо было даже оборачиваться, чтобы понять – исходит он от Артураса.
Я крутанулся на месте аккурат вовремя, чтобы заметить бегущего к дверям Волчека. Промчавшись до середины прохода между скамьями, он замедлил бег и посмотрел на остальных русских, которые поспешно натягивали рабочие комбинезоны и расхватывали «МП-5» из чемодана. Артурас был слишком занят возней с дистанционным пультом, который я уже видел в чемодане. Он включил его, подергал за какие-то рычажки и положил на пол. Волчек отнюдь не собирался и дальше болтаться поблизости. Свою победу он получил. Повернулся и опять ударился в бегство. Когда Артурас встал, выискивая глазами Волчека, главаря могущественной организации под названием Bratva уже и след простыл.
