Глава 65
Волчек заметил, как Кеннеди кинулся ко мне, и занес большой палец над мобильником в руке.
В кои-то веки мне не нашлось что сказать.
Кеннеди встал передо мной, нацелив свой «глок» мне в голову. Колсон тоже вытащил пистолет, но держался позади, прикрывал босса.
– Не того берете, – сказал я, поднимая руки.
– Лицом на пол, медленно, – приказал Кеннеди.
– Это мой адвокат! Это произвол! – выкрикнул Волчек.
Задрав руки повыше, я опустился на колено, потом на другое. Опустил руки на пол, лег. Мраморный пол холодил щеку. Раскинув руки, словно распятый на кресте, я слышал в ушах упругое биение пульса.
Мне заломили руки за спину, сковали наручниками. Чьи-то сильные руки рывком подняли меня на ноги.
– Да что вы тут, блин, творите? – завопила Мириам. – Я же предупреждала – это тот еще жук! Ну разве не ясно, что Эдди вас просто дурачит? Сам хочет, чтобы его арестовали! На пересмотр дело тянет! Снимите с него наручники, пока присяжные не вернулись!
Агент не обратил на Мириам внимания.
Я ухитрился прошептать Кеннеди:
– До поверь же ты мне, наконец! Не делай этого. У них моя дочь. Артурас хочет освободить брата. У него автоматы, вон, в чемодане.
Кеннеди выступил вперед, чтобы увидеть головы людей в первых рядах. Чемодан был открыт, на его фальшивом дне сиротливо лежала единственная папка.
– В пустом-то? Поздно рыпаться, Флинн. Мы нашли твою предсмертную записку в квартире, а еще грузовую декларацию и планы здания. Все кончено.
В этот момент мне оставалось только молиться, что Джимми выручит Эми, что каким-то образом все-таки до нее доберется и отвезет домой к маме. Давненько же я не молился… Молитвенно сжав за спиной руки, я взывал к Богу спасти мою дочь. Руки и ноги словно обожгло кипятком, тело налилось свинцовой тяжестью, ударом молота прибила усталость – в воронку постигшего меня провала утекли последние капли адреналина, который один до той поры кое-как меня и поддерживал.
Кеннеди стал было выводить меня из зала, но не учел, что своим кавалерийским наскоком вызвал немалое бурление в рядах репортеров, которые устроили давку в дверях – всем приспичило щелкнуть меня выходящим из зала суда в наручниках.
Громовой голос у меня за спиной заставил Кеннеди застыть на месте.
– Офицер! Вы там! А ну заворачивайте назад! Черт бы вас всех побрал!
Этот голос я прекрасно знал.
Мы с Кеннеди синхронно обернулись. Перед своим креслом стояла судья Пайк, а рядом с ней возвышался верховный судья Гарри Форд. Его шестидесяти с чем-то лет как и не бывало. Какой там старичок-судья, дослуживающий до пенсии! Спина гордо выпрямлена, подбородок воинственно торчит вперед.
– Кто вы такой? – вопросил Гарри, пригвождая фэбээровца к полу пронзительным властным взглядом.
– Я – специальный агент Кеннеди, забираю подозреваемого для допроса, – отозвался тот, отворачиваясь и намереваясь двигать дальше.
– Специальный агент Кеннеди, один шаг за дверь с этим человеком – и буквально через час вы уже просто мистер Кеннеди! Немедленно вернитесь, снимите с него наручники и сядьте на место, мать вашу! – гаркнул Гарри – больше как армейский капитан из вьетнамских джунглей, нежели судья. Кеннеди и впрямь остановился, и впрямь повернул назад, но наручников с меня не снял – а то и про них я чуть было не сказал «и впрямь».
– Конвойный! – прогремел Гарри стражнику, который только что вернулся в зал с Бенни. – Если специальный агент Кеннеди немедленно не освободит мистера Флинна, арестуйте этого агента. А будет сопротивляться – пристрелите его.
Взявшись было протестовать, Кеннеди обратился к суду.
– Этот человек – это… – начал он. Но лучше б вообще не вякал.
– Если через пять секунд эти наручники не снимут, то очнетесь уже в обезьяннике, прямо в этом здании! – рявкнул Гарри.
Я увидел, как взгляд Кеннеди заметался между мной и Гарри. Такой тишины, которая опустилась при этом на зал, я в жизни еще не слышал. Слыхать было даже, как Кеннеди все тяжелей и тяжелей дышит. В этой почти могильной тишине конвойный шагнул вперед и выхватил у него пистолет. Не знаю уж, что за магические эманации исходили в тот момент от Гарри, но на конвойного они точно подействовали, поскольку, завладев пистолетом, он тут же направил его на Кеннеди, будто бы так и надо. Тот придвинулся ко мне так плотно, что, кроме меня, никто его больше не слышал.
– Хочешь взорвать тут все к чертям, Эдди? Конец делу?
– Меня подставили. Я готов был на все, только чтобы спасти дочь.
– Где бомба?
– Говорил же, что Левин – оборотень.
О фургонах на подземной парковке говорить сейчас нельзя. Если скажу, Кеннеди эвакуирует все здание, а мне нужно еще чуток времени. Буквально совсем чуток.
– Я тебе не верю. Левин – агент под прикрытием. Охрана уже обыскивает здание. Не верю тебе ни на грош.
– Кеннеди, отпустите его, – распорядилась Мириам.
– Не могу. И кстати, это вопрос федеральной юрисдикции. Это не ваша сфера, миз Салливан.
– И можете, и отпустите! Вы находитесь в зале суда, в котором действуют федеральные законы, да еще и собираетесь подарить главарю русской мафии пересмотр дела! Это его адвоката вы арестовали – процесс развалится, и он спокойно будет гулять на свободе. Вот этого-то и добивается Эдди. Неужели не понятно?
Я почувствовал, что Кеннеди колеблется. Взгляд его метался по залу, из головы разве что не шел пар.
– Время вышло, – объявил Гарри.
– Подождите еще чуть-чуть, пожалуйста. Стойте там. Просто смотрите. Не пожалеете – будет интересно, – ответил я Гарри и повернулся к Кеннеди: – Никуда я не денусь. В левом внутреннем кармане у меня визитка. Гляньте на нее.
К Артурасу я стоял спиной, и ему не было видно, что там достает Кеннеди у меня из кармана. Фэбээровец повертел визитку в пальцах.
– Это и есть та карточка, про которую я уже рассказывал. Вы – старший офицер Левина. Наверняка читаете его собственноручные рапорты. И попробуйте сказать, что это не его почерк.
Карточка позволила Кеннеди получить законную передышку. Хорошо, что я ее раньше ему не отдал. Лицо его заметно смягчилось, морщины на лбу разгладились. Дыхание из приоткрытого рта отдавало утренним кофе. Почерк он явно узнал.
– Это из бумажника Грегора. А теперь послушайте меня. Вы обыскиваете здание – просто замечательно. Пока ищете бомбу, даете мне немного времени. Тридцать минут. Если за полчаса вы мне так и не поверите, можете арестовать мой труп.
С Гарри было уже достаточно.
– Агент Кеннеди, ваши пять секунд давно истекли!
Я услышал сзади из толпы испуганные вопли, началась суматоха: люди у нас за спиной суматошно перелезали через ряды скамей, чтобы не оказаться на линии огня – конвойный с наставленным на Кеннеди пистолетом решительно шагнул вперед.
Мириам уже держала в руке телефон.
– Я звоню вашему городскому дежурному. Ваш директор наверняка захочет узнать, с какой это стати один из его агентов устроил бардак на судебном процессе над русской мафией – между прочим, самом крупном процессе такого рода за последние пятнадцать лет!
Кеннеди по-прежнему пребывал в замешательстве. Опустил голову. Стал опять обдирать ногтем заусенцы на большом пальце, чуть не до крови.
– Что вы говорили мне сегодня утром, агент Кеннеди? Не забыли? Сами же сказали, что Эдди Флинн – бывший мошенник! Так теперь это он вам голову дурит, Кеннеди! Хочет, чтобы его арестовали, – тогда и суду конец. Чем дольше будет тянуться этот процесс, тем сложней будет защитить свидетеля от его бывшего босса. Ну, давайте же, думайте! Только попробуйте из-за подобной фигни развалить дело, от которого зависит вся моя дальнейшая карьера! Не выйдет!!! – окончательно разбушевалась Мириам.
Натужный выдох – и голова его вздернулась вверх.
– У вас двадцать минут, Флинн. Буду за вами наблюдать. Только рыпнетесь – и вы мертвец, – буркнул Кеннеди, расстегивая наручники. Кивнул судье, направился на свое место, не выпуская меня из поля зрения.
Конвойный убрал пистолет. Гарри с Габриэлой переглянулись, сели.
– Агент Кеннеди, закон в суде представляю я. Не забывайте об этом, – сказал Гарри.
Я опять занял свое место за столом защиты. В публике стоял такой шум и гам, будто это был не суд, а бой за звание чемпиона в тяжелом весе. Волчек схватил меня за рукав, притянул к себе.
– С чего вообще весь этот кипиш? – поинтересовался он.
– Это удача. Просто офигенная удача.
Судья Пайк, похоже, была готова вернуть процесс на нормальные рельсы. Будучи большим модернистом-реформатором от традиционного судейского молотка она в свое время отказалась – типа, пережиток прошлого, – так что просто от души шмякнула ладонью по своей конторке красного дерева.
– Тихо всем!
Публика угомонилась.
– За оставшейся частью разбирательства будет наблюдать судья Форд, – объявила Пайк. – Учитывая поведение отдельных участников суда, я только рада, что он здесь тоже присутствует.
Щелкнув кнопкой, судья изготовила свою шариковую ручку к бою. Кончик ручки уткнулся в раскрытый блокнот и в любой момент готов был пуститься в пляс по бумаге, фиксируя показания свидетеля. Последний из присяжных пробрался на свое место, а Малютка-Бенни обосновался на свидетельской трибуне. Мириам предстояло задать несколько вопросов, касающихся угрозы жизни Бенни, после чего наступал мой черед.
Кеннеди не сводил с меня глаз.
Поднявшись на ноги и расправив пиджак, Мириам встала поудобней и принялась за свой короткий прямой допрос.
– Мистер Икс, как вообще получилось, что вы стали свидетелем на данном процессе?
Бенни, похоже, подобный вопрос несколько озадачил, но ответил он быстро – обычно это хороший индикатор честного ответа.
– Полиция задержала меня на месте преступления.
– Какого преступления?
– Убийства Марио Геральдо.
– А кто убил Марио Геральдо?
Пауза. Бенни вытер рот.
– Я убил, – ответил он, как нечто само собой разумеющееся – будто у него спросили, как называется столица Австралии.
– Вы сами? – уточнила Мириам. Свидетель-то тормознул, упустил кое-какой важный момент, вот она и дала ему еще одну попытку. Надо было бы возразить, но я не стал.
– Да. Олек Волчек прислал мне сообщение. Имя потерпевшего на половинке рублевой банкноты. Другая половинка уже была у меня. Это такой старый русский код, кого надо убить.
Я вскочил, чтобы выразить протест. Нужно было поторопить Мириам, чтобы успеть самому допросить Бенни.
– Ваша честь, это даже и близко не лежит к рассматриваемому вопросу!
– Вопрос к чему-то подводит? – спросила судья Пайк у обвинительницы.
– Да, ваша честь. Прямо сейчас до этого и доберемся, – отозвалась Мириам. – После того как вас арестовали за убийство, что произошло дальше? – продолжила она.
– Я заключил сделку. Выдал полиции, кто заказчик, а мне за это срок скостили.
– Все это время вы находились в тюрьме?
– Нет. Как заключил сделку, ФБР сразу посадило меня под свою защиту.
– Почему ФБР пришлось поместить вас в изолятор превентивного содержания?
Блин. Опять нельзя не возразить.
– Возражаю. Свидетель не может знать мотивов ФБР.
Судья Пайк изобразила нацеленной на Мириам ручкой кружок – мол, отмотай назад и перефразируй.
– Почему, на ваш взгляд, вы находитесь под защитой в надзорном учреждении, а не просто отбываете срок в тюрьме?
Бенни ничего не сказал. Посмотрел на Мириам, потом на судью, потом его глаза остановились на Волчеке.
– Все просто, – начал он. – Олек говорит – другие убивают. За него. Меня давно уже по его приказу пришили бы, если б я сидел в обычной тюряге. ФБР защищает меня от окружения Волчека, потому что одно его слово – и ты покойник. Он знает, что я дал на него показания, и хочет меня убить.
Мириам поняла, что больше тут ничего особо не выжмешь, так что попросту кивнула.
– Вопросов больше не имею.
Судья посмотрела на меня, ожидая начала перекрестного допроса. Охрана, ФБР, а наверняка и полиция переворачивали сейчас здание вверх дном – в поисках всего, что хотя бы отдаленно походило на взрывное устройство. Поскольку боковые окна в фургонах разбиты, взрывчатку в них определенно обнаружат. Чисто вопрос времени – может, даже каких-то минут. Публика притихла – все ждали, когда за убийцу на трибуне возьмется защита.
– У меня всего несколько вопросов, – сказал я, стоя я восемнадцати футах от Бенни – пока тот оказывался вне гипотетической зоны поражения. Налитые свинцом конечности понемногу отпускало – по мере того, как пульс неуклонно набирал обороты.
Все события последних полутора суток сошлись своим острием на этих финальных минутах, на этих заключительных вопросах. Я подумал про отца и сразу ощутил прохладное прикосновение его медальона, прильнувшего к коже.
– Каким образом Волчек может вас убить? – спросил я.
Вопрос, похоже, Бенни только позабавил. Он хохотнул, оглядел зал, поерзал на стуле и несколько раз потер физиономию.
– Человеку, которого вы представляете, совершенно плевать, как кого убьют.
– Откуда вам это известно? – поинтересовался я.
– Знаете, я двадцать лет на него проработал. Если он хочет видеть кого-то мертвым – тот будет мертв. И не важно, как.
– Приведите пример.
На сей раз Бенни уже не веселился.
– Ну взять хотя бы этого Марио Геральдо… Волчек послал мне вторую половинку купюры с именем Марио, и я его застрелил. Но он не сказал конкретно: застрелить там, или зарезать, или утопить. Имя на рубле просто означает, что этот человек должен быть мертв.
– Хотелось бы получить несколько других примеров – скажем, возьмем трех последних людей, которых он приказал убить. Как они умерли?
– Откуда мне это знать?
– Вы сказали, что опасаетесь за свою жизнь; вы сказали, что мой клиент – убийца. Расскажите мне об этом. Расскажите, как он убивает.
– Да говорю же: он пишет имя…
– Просто перечислите мне имена трех последних людей, которых он убил.
Я заметил, как на лице Бенни вспыхнула злость – мелькнула и тут же исчезла. Мне нужно было вызвать у Бенни эту злость. От нее зависела жизнь Эми.
– Выкладывайте!
Малютка-Бенни подался вперед, стиснул кулаки.
– Не скажу. Я буду говорить только про это убийство.
– Вы заключили сделку и при этом получили двенадцать лет отсидки. Вы могли рассказать прокуратуре и ФБР гораздо больше. И все же не стали. Это потому, что вы до сих пор храните верность кому-то в организации? Или тут нечто большее?
Поерзав на стуле, Малютка-Бенни оттянул воротничок рубашки, словно тот вдруг придавил ему горло. Провел ладонью по шее, потянулся за стаканом с водой.
– Да, блин, понятия не имею, о чем это вы, – ответил он наконец.
– О, еще как имеете, мистер Икс! Вас взяли с поличным, прямо на месте преступления. Вы заключили сделку. В качестве заказчика этого убийства вы сдали ФБР моего клиента, верно?
– Верно.
– И вот вам пожалуйста: вашей жизни якобы угрожают, а вы и не думаете дать показания относительно других убийств, которые этот человек либо сам совершил, либо кому-то еще заказал. Вы ведь ничего не рассказывали полиции или ФБР про другие убийства, да и сейчас не собираетесь, верно?
– Верно.
– И ничего не сказали ФБР о целой наркоимперии, которой предположительно ворочает мой клиент?
Волчек никак не отреагировал. Я уже объяснил ему, к чему все это подведу.
– Ваш клиент не обвиняется в распространении наркотиков, мистер Флинн, – но вы тем не менее желаете занести в протокол, что таковая империя под его началом действительно существует? – вмешалась судья Пайк.
– Нет, ваша честь. Обвинение полагает, что мой клиент возглавляет русскую мафию. Легко предположить, что такая структура промышляет отнюдь не развозкой пиццы.
В своем вступительном слове Мириам более чем прозрачно намекнула жюри, что Волчек – главарь русской мафии. В тот раз я не стал вклиниваться с возражениями, но больше всего меня занимала сейчас вовсе не эта часть ее выступления – нет, было тогда в ее словах, обращенных к присяжным, и еще кое-что, что давало мне шанс. Хотя шанс и довольно рискованный.
– Мистер Икс, вы не сообщили ФБР о сети распространения наркотиков, которой предположительно владеет мой клиент, верно?
Весь план полетит к чертям, если сейчас завоет сигнал тревоги! Я неуклонно давил на Бенни, задавая размеренный ритм этими своими повторяющимися «верно?», которые отлетали от него, словно мячики, вынуждал постоянно вертеть головой в догадках, откуда прилетит следующий удар, намеренно злил, чтобы он отвечал быстро и не задумываясь.
– Верно… Я…
Я сразу оборвал его.
– Вот именно. Про предположительные операции моего клиента с наркотиками вы ФБР не сказали, равно как не поведали о сети организованной проституции, которую предположительно контролирует мой клиент, верно?
– Верно.
Ответ поступил так быстро, что молниеносная Пайк не успела уточнить, не желаю ли я заодно занести в протокол и тот факт, что мой клиент владеет одним из лучших борделей в Маленькой Одессе. Обойдя вокруг своего стола, я в упор посмотрел на Бенни. Он отвел глаза.
– Как и не рассказали ФБР о схемах отмывания денег, которые предположительно использует мой клиент, верно? – спросил я, медленно приближаясь к Бенни – неуклонно сокращая расстояние между нами, наращивая противостояние, затягивая его в зону поражения.
– Верно, – ответил он, упорно глядя на что угодно, но только не на меня.
Когда я подошел ближе, наши глаза наконец встретились. Бенни раздраженно подался вперед.
– Вы не сказали ФБР о нелегальной переправке иммигрантов, которую предположительно организует мой клиент, верно?
– Верно.
Всего три фута между нами. Чем меньшее расстояние нас разделяло, тем заметней напрягался Бенни – будто готов был в любой момент перемахнуть прямо через пюпитр трибуны и задушить меня до смерти.
– Вы не сказали ФБР о подпольной торговле оружием, которой предположительно занимается мой клиент, верно?
– Верно.
– Вы не рассказали им обо всей этой деятельности, потому что если б подсудимый действительно стоял во главе этой преступной организации, ФБР моментально прикрыла бы ее, и тогда…
Ухватившись за края свидетельской трибуны, я наклонился к Бенни чуть ли не нос к носу и выдал во всеуслышание его главный секрет:
– И тогда вам с вашим братцем нечего было бы возглавить по окончании данного суда, верно?
– Верно.
Но едва он это ляпнул, как сразу же опомнился, отрицательно замотал головой. Пайк выронила ручку. Гарри ахнул.
– Нет! В смысле, я не понял, что ты там только что сказал, адвокат ты херов!
Я шепнул ему: «Волчек уже в курсе», и он вскочил. Я повернулся к публике спиной. Бенни отпихнул меня прочь, но не успел он еще ухватить меня за плечи, как мои руки быстро и мягко прошлись ему по бокам. Я неловко попятился, но сумел устоять на ногах.
Подскочил конвойный, силой усадил Бенни обратно. Пайк принялась орать на Бенни, чтоб в следующий раз не думал распускать руки. Мириам разразилась протестами по поводу того, что я запугиваю ее свидетеля. Взмахом руки я остановил обеих. Перед завершением допроса рискнул бросить взгляд на Кеннеди – тот был весь внимание.
– Я сам виноват. Приношу извинения. У меня только один последний вопрос. С момента ареста вы все время находились в изоляторе для лиц, нуждающихся в защите. В нормальные места заключения не попадали. Так от кого же вы получили сведения, что подсудимый заказал ваше убийство?
Бенни не сразу нашелся, что ответить. Действительно, странный вопрос, с его-то точки зрения. Будучи давним членом организации под названием Bratva он прекрасно знал, что происходит с теми, кто вздумал предать босса.
– Да ни от кого, – ответил Бенни все с тем же недоуменным выражением на лице.
– Так что никаких угроз вы не получали?
Вопрос повис в воздухе. Бенни откинулся на стуле, фыркнул, помотал головой – типа, видали идиота?
– Нет. Никаких угроз я не получал. Так вообще не делается. Он же pakhan! Все и так знают, что будет, если кто его сдаст, – смертный приговор, однозначно.
– Кого еще подсудимый приказал убить за предательство?
– Не скажу, – ответил Бенни.
Вот оно!
Ключ ко всей этой поганке.
– Ваша честь, в свете последнего ответа свидетеля я вынужден просить об остановке данного судебного разбирательства.
По залу пробежал недовольный ропот, кто-то в открытую запротестовал. Я услышал, как хлопнули двери зала, и агент Левин стал быстро пробираться вдоль заполненного публикой ряда к свободному месту на его правом конце. Перед тем как опуститься на него, он кивнул в сторону Артураса, который сидел в нескольких футах от меня. Это был очень быстрый сигнал – какие-то полсекунды, и уже ничего не заметишь.
Кеннеди ничего не заметил.
Артурас поерзал на своем месте, отвернулся от судьи спиной, и я увидел, как он набирает номер на телефоне. Самого разговора я не слышал, но крупные цифры набранного номера различил на экране «Айфона» совершенно отчетливо.
Он набрал 911.
