Я не могу заснуть. Не могу перестать думать о Соджорнер, снова и снова проигрывать в голове наши поцелуи в парке. Представлять, как она касается рукой моего живота. Я дрочу. Все равно не могу заснуть. Я принимаю душ и звоню Джорджи. Волосы у нее еще короче, чем когда мы говорили в последний раз. По бокам все сбрито. Она выглядит счастливой. Я рассказываю ей о Соджорнер и о Розе. В основном о Соджорнер. Джорджи говорит о них с Назимом, то и дело хохочет. Она рада, что я рассказал Лейлани о Розе. Она говорит, чтобы я наслаждался тем, что есть у нас с Соджорнер, и перестал думать, всерьез это или нет. Она права. Наконец я чувствую, что хочу спать. Мы прощаемся, и я забираюсь в постель. Я почти отключился, но тут слышу, что в Розиной комнате кто‐то хихикает.

Я стучусь в Розину дверь. Снова слышу, как кто‐то хихикает, затем спешно что‐то убирает. Роза, зевая, открывает дверь. Сеймон лежит под простыней, притворяясь, что спит, но у нее то и дело дергаются губы. Я и забыл, что она у нас ночует.

– Уже три часа ночи. Хватит шуметь.

– Извини, – говорит Роза и снова ненатурально хихикает. – Сеймон очень смешная.

– Хватит быть смешной, Сеймон.

Сеймон, улыбаясь, садится на кровати. У нее блестят глаза: она хохотала до слез.

– Я постараюсь.

– Спокойной ночи, девочки, – говорю я, а Роза забирается обратно в постель.

– Спокойной ночи, Че, – хором отвечают они: ни дать ни взять лучшие подружки, ночующие вместе.

Я закрываю дверь в Розину комнату, возвращаюсь к себе и мгновенно засыпаю. Я просыпаюсь в девять с лишним. И пару минут лежу, представляя себе губы Соджорнер. Я слышу Розин смех. Ее настоящий смех, тот самый, которым она никогда ни при ком не смеется. Затем он резко смолкает. Я натягиваю треники и стремглав бросаюсь вниз по лестнице. Сеймон мешком лежит на барной стойке, лицом вбок, из носа у нее течет, глаза закрыты, веки разбухли. Она синеет: в крови не хватает кислорода. Роза стоит рядом и пристально на нее смотрит. В руке у Розы автоматический инжектор.

Я выхватываю у нее инжектор. Колпачок уже снят. Нащупываю сквозь штаны бедро Сеймон, прижимаю инжектор, считаю до десяти, надеясь, что я все сделал правильно и не попал в вену. Поднимаю инжектор, бросаю его на стойку, растираю место укола. Сеймон приоткрывает глаза. Веки слишком распухли, поднять их до конца она не может. Она делает вдох и начинает кашлять. Прижимает руки к груди.

Мы все смотрели видео. Мы тренировались с пустым инжектором. Макбранайты не разрешают Сеймон проводить время с теми, кто не умеет пользоваться инжектором. Роза уже не смеется, она орет. Сеймон нужна медицинская помощь. Я набираю два нуля, перед последним нулем вдруг вспоминаю, где я, сбрасываю, жму 911.

– Что у вас случилось?

– У нее анафилактический шок. Я использовал автоматический инжектор. Да, она дышит.

Из кабинета выходят Салли и Дэвид.

– Что… – начинает Салли, но тут же видит Сеймон и бросается к ней.

Дэвид притягивает к себе Розу. Я продолжаю отвечать оператору, называю наш адрес. Салли обнимает Сеймон, повторяет, что все будет в порядке. Сеймон кивает:

– Со мной все нормально, – говорит она. – Все уже прошло.

Она не выглядит нормально. Лицо у нее осунувшееся, красное, веки распухшие, лоб в испарине. Она улыбается Розе. Дэвид отпускает Розу, достает телефон и звонит Макбранайтам. Роза обнимает Сеймон, Сеймон в ответ обнимает ее одной рукой. Моя сестра чуть не убила человека. Роза знает, что у Сеймон аллергия на арахис. Я вижу на барной стойке два стакана с жутковатого вида смузи, а в раковине блендер. Наверняка Роза положила в смузи арахисовое масло. Она пообещала, что никого не убьет, если только не придумает, как уйти от наказания. Роза стояла и смотрела, как у Сеймон началась аллергическая реакция и она потеряла сознание. Роза стояла с инжектором в руке и смеялась.

После того как скорая увозит в больницу Сеймон и Салли, Роза в слезах бежит в свою комнату. Дэвид идет за ней. Я пишу Лейлани: «Сеймон разговаривала. Кожа у нее уже была обычного цвета». Сердце вот-вот выскочит у меня из груди. Я подхожу к окну, смотрю вниз, на улицу. Я слышу сирены. Кому‐то еще плохо. Скорая, в которой увезли Сеймон, уехала без сирены.

– Че, Роза тебя зовет, – говорит Дэвид. – Она расстроена.

Он обнимает меня.

– Спасибо за то, что ты сделал. Мы тобой гордимся. Слава богу, что есть автоматические инжекторы.

Я киваю. Я все еще не могу поверить, что Роза это сделала. Смотрю на блендер в раковине. На стенках осталась коричневатая жижа. Я не хочу говорить с Розой. Но Дэвид ждет, что я пойду к сестре и ее утешу.

– Ты ей нужен, – говорит он.

Как он может не знать? Я поднимаюсь по лестнице. Что я ей скажу?

– Она не умерла, – говорит Роза, когда я закрываю за собой дверь. Телефон у меня в кармане включен на запись. – Я собиралась воспользоваться инжектором.

Она сидит на кровати, скрестив ноги. На щеках ни следа слез. Я сажусь на вертящийся стул, поворачиваюсь к ней.

– Я не виновата. – Роза говорит таким тоном, словно отрицает, что съела последнее печенье. Словно рядом с ней только что не умирала одиннадцатилетняя девочка.

Меня переполняет гнев такой силы, что мне приходится закрыть глаза и убрать руки за спину. Я хочу, чтобы Роза умерла. Сильнее, чем когда‐либо этого хотел. Если бы ее не было, Сеймон не оказалась бы на волосок от смерти. Кто знает, сколько еще живых существ избежало бы гибели. У меня дрожат руки. Я изо всех сил стараюсь дышать медленнее, не дать гневу завладеть мною. Если я открою рот, из него вылетит все, что я думаю о Розе, – что она ненормальная, что она чистое зло, что она долбаный дьявол.

Теперь я могу обо всем рассказать родокам. Момент настал. Они знают, что произошло. Я могу пойти к Салли и Дэвиду, могу рассказать обо всем, что сделала Роза, могу заставить их меня выслушать.

– Это произошло не случайно, – говорит Роза.

– Конечно, не случайно! Почему ты это сделала?

– Это секрет. Я не могу тебе рассказать. Я обещала.

– Секрет?

– Сеймон в порядке, – говорит Роза. – Она сама сказала. Все уже прошло.

Сердце бьется слишком быстро. Я боюсь открывать глаза.

– Сеймон сказала, что дважды чуть не умерла. Но тогда она была совсем маленькой. Она ничего не помнит.

Если я сейчас открою рот, то закричу. Надо успокоиться и начать сначала, спросить у нее, что произошло.

А потом поговорить о Розе с Салли и Дэвидом.

– Что произошло?

– В смузи было арахисовое масло.

– Как оно туда попало?

Роза пожимает плечами:

– Я собиралась использовать инжектор.

Я открываю глаза. Роза безмятежно смотрит на меня.

– Ты просто стояла и ничего не делала.

– Ты выхватил инжектор, как раз когда я собиралась сделать ей укол.

– Не улыбайся.

Она прикусывает губу.

– Я собиралась ее спасти.

– Но не спасла.

– Потому что ты забрал инжектор.

– Не ври, Роза. Ты просто стояла рядом с ней. Почему ты ей не помогла? Ты могла ей помочь. Ты смотрела видео.

Мы все смотрели. Ты тренировалась с инжектором.

– Я собиралась. Я же сказала.

– Ты смеялась!

Я понимаю, что повысил голос. Нужно успокоиться.

– Это было забавно.

Я сжимаю кулаки. И очень живо представляю себе, как правым кроссом разбиваю Розе нос. Я моргаю, через силу разжимаю руки, расслабляю ладони. Пытаюсь вызвать воспоминание о том, какой она была в детстве. Как она крошечными пальчиками хваталась за мой палец.

– Сначала она кашляла. Потом у нее покраснело лицо, она схватилась за горло, и у нее стали распухать губы. Я не знала, что они могут так быстро распухнуть. Я хотела посмотреть, что будет дальше. Потом у нее стали вылезать глаза. Ты это видел? Ее глаза вылезли из орбит. Когда ты спустился, она начала синеть. Синеть! И еще эти глаза и губы. Это выглядело смешно, поэтому я засмеялась. Я могла бы одновременно смеяться и помогать ей.

Я снова закрываю глаза. Сосредоточиваюсь на дыхании.

– Ты сейчас краснеешь. Это тоже довольно смешно. Я открываю глаза:

– Это не смешно. Ты понимала, что смеяться неправильно. Ты закрыла рот рукой, чтобы никто тебя не услышал.

– Я знаю, что нельзя смеяться, когда у тебя на глазах кто‐то распухает. Я пыталась вести себя как положено.

– Ты ждала, пока она умрет.

– Я не хотела, чтобы Сеймон умерла. Она моя подруга. И она не умерла.

– Не благодаря тебе.

– Я как раз собиралась воспользоваться инжектором. Ты мне не дал!

– Хватит врать.

– Я не вру, – говорит Роза. – Ты же знаешь, как мне нравится все новое.

Ладони у меня снова сжимаются в кулаки. Что мне на это сказать? Может, надо хорошенько ее встряхнуть? Может, тогда до нее дойдет? Может, мне удастся вбить эмпатию ей в голову?

– Смерть интересна.

– Смерть не интересна. Если человек попал в беду, ему нужно помочь. Хочешь, чтобы тебя считали нормальной? Нормальные люди помогают друг другу!

– Я пыталась. Я же тебе сказала. Но что, если, помогая другому, я сама пострадаю? Я все равно должна помочь?

– Как ты могла пострадать, помогая Сеймон?

– Она сначала сильно дергалась. Она могла меня ударить. Поэтому я решила подождать.

Спокойствие. Я должен сохранять спокойствие.

– Было бы интересно, если бы она умерла. Я никогда не видела, как умирает человек. Как ты думаешь, люди умирают так же, как морские свинки?

– Она твоя подруга. Она не морская свинка, – говорю я. – Разве ты бы по ней не скучала?

– Скучала бы. Сеймон мне очень полезна. Она учит меня быть обычной девочкой. Я бы по ней скучала. Но я могла бы попробовать подружиться с Майей.

– Майе ты не нравишься.

– Я бы ей понравилась. Я умею нравиться. Я решила, что понравлюсь Сеймон. Я узнала все о том, что ей интересно. Задай мне любой вопрос про корейскую поп-музыку.

– Дружба устроена по‐другому.

– Для меня она устроена именно так. – Она снова расплывается в улыбке. – Я рада, что могу тебе об этом рассказать. Мне нравится, что я могу говорить тебе все, что думаю.

Не хочу это слышать.

– Это что, был твой шанс безнаказанно убить человека? Ты на это рассчитывала?

– Нет, нет. Я не хочу, чтобы Сеймон умерла. Она моя подруга.

– Ты должна мне пообещать, что, если нечто подобное снова случится, ты сделаешь все, чтобы помочь. Ты не будешь просто стоять и смотреть.

Роза качает головой:

– Я пыталась помочь. Но ты мне не веришь. Мне кажется, я уже дала достаточно обещаний. Я их все выполняю. Я сказала, что никого не убью, и никого не убила. Хватит обещаний.

Я молча смотрю на нее.

– Когда я вырасту, обязательно буду водить машину скорой помощи, – говорит Роза. – Обожаю несчастные случаи.