Холодный резкий ветер обдал свежестью лицо Эми, когда та в свой перерыв переходила дорогу, разделяющую хирургическое отделение и парк. Она так привыкла проводить обеденное время на свежем воздухе, выгуливая Генри, что если оставалась в кабинете, то чувствовала себя взаперти и голова наполнялась туманом.

Кроме того, за стенами больницы ей не приходилось ловить на себе сочувствующие взгляды коллег – теперь не только из-за потери мужа, но еще и собаки.

Эми не знала, как сказать им, что не может понять, по кому из них скучает больше.

Присев на скамейку под деревом с облетевшей листвой, она вздохнула. Вообще-то, это неправда.

По Генри она точно скучала сильнее.

Эми сидела и разглядывала парк – прохожих, гуляющих с собаками или без, белок, суетящихся с последними орешками, птиц в поисках крошек от бутербродов, – все было так, как если бы Генри был с ней. В любой миг он мог броситься за голубем или побежать обнюхивать вон то дерево, чтобы узнать, чем это таким интересным пахнет.

Только вот он так не делал. Потому что потерялся.

– Все еще ни следа Генри, да? – Люк опустился на скамейку рядом с ней, а Дейзи терпеливо уселась ждать у его ног, как корги никогда бы не смог.

– Ни малейшего, – грустно ответила Эми. – Я звонила куда только можно, просила проверить микрочипы всех корги, которых нашли в окрестностях Большого Лондона… ничего.

– Сочувствую, – сказал Люк. – Но не стоит терять веры. Рано или поздно он вернется домой.

– Как вы вообще можете знать такое наверняка? – спросила Эми.

Люк искренне хотел ее поддержать, но ей показалось, что оптимизм тут неуместен.

– Когда вы – его семья, как он вообще может не вернуться?

Эми улыбнулась, и ей вдруг стало немножко теплее.

– Значит, вам с Дейзи нравится в Редхилле? – спросила Эми.

Кажется, не так давно немало рассказав Люку о своей жизни, она почти ничего не спросила о его собственной. Может, пришла пора восстановить баланс?

– Очень, – ответил Люк.

Словно соглашаясь с хозяином, Дейзи коротко гавкнула и чуть отошла в сторону суетящихся белок.

– В хирургии все такие радушные.

– Просто мы счастливы, что теперь у нас снова полный комплект врачей! – засмеялась Эми. – Последние несколько месяцев, после того как доктор Шах ушел на пенсию, нагрузка была ужасной.

– Рад, что смог помочь.

– Ой! Это, конечно, не единственная причина, почему мы вам рады, – быстро добавила Эми. – Вы, кажется, нравитесь всем пациентам, и… эм… человек вы хороший.

– Комплимент века, – ухмыльнулся Люк. – Но я согласен на «хорошего человека». Не худший вариант.

– Определенно, – согласилась Эми.

Люк казался таким хорошим, что было трудно представить, почему жена с ним развелась.

Если только, конечно, он не скрывал свою темную сторону…

– Что это сейчас с вами случилось? – с любопытством посмотрел на нее Люк. – Ваше выражение лица за десять секунд сменилось с «хороший человек» на «серийный убийца».

Эми покачала головой и рассмеялась.

– Просто пытаюсь представить, какая у вас может быть темная сторона.

– Не серийный убийца, честное слово, – ответил Люк. – Конечно, я не самый аккуратный человек на свете, как вам, наверное, уже ясно по моему ужасающему почерку. Но я добр к детям и животным и умею готовить острый соус карри.

– Кажется, хорошее перевешивает плохое, – заметила Эми.

Должен же быть какой-то способ спросить «почему вы развелись», чтобы это не звучало как обвинение? Просто найти его не получалось.

– Если на самом деле вопрос был «почему жена ушла от меня», то это просто, – ответил Люк, положив конец ее мучениям. – Мы поженились совсем молодыми и никогда не обсуждали будущее, как следовало бы.

Фитцджеральд пожал плечами, но Эми по глазам видела, что ему все еще больно говорить об этом.

– А с возрастом мы превратились в очень разных людей, как оказалось, – и эти новые люди уже не нравились друг другу так сильно. Не говоря о том, что мечтали жить совершенно по-разному. Поэтому развод стал в некотором роде неизбежен. Я не особо удивился ее уходу. Но это, конечно, не значит, что мне не было ужасно больно.

– Сочувствую, – Эми легонько коснулась его руки, и он поднял на нее взгляд и улыбнулся.

– Все в порядке. Грустно, конечно: у меня была налаженная жизнь, а сейчас приходится начинать с чистого листа, – сказал он. – Но на самом деле есть в этом какое-то освобождение. Теперь я могу сам планировать свое будущее – уже тем человеком, каким я стал сейчас, – не девятнадцатилетним мальчишкой. Это так интересно.

– Наверное.

Может, ей стоит думать и о своей жизни в таком же ключе? Джек уедет в университет в следующем году, а через несколько лет Клэр последует его примеру. У Эми целая жизнь впереди. Каким бы ей хотелось видеть свое будущее? С кем, раз Джима теперь нет, советоваться о своих решениях?

– А вы? – спросил Люк. – Если не возражаете, что я об этом спросил.

Эми улыбнулась уголками губ.

– О, у меня все проще. Мой муж полюбил другую.

Сказать правду оказалось приятно. Не «он ушел», или «он изменял мне», или даже «он оставил меня». Да, он сделал все это, и потребуется очень много времени, чтобы прошла боль, которую он причинил.

Но Эми наконец поняла, что дело не в ней.

Она не сделала ничего плохого, не была ему плохой женой, не отталкивала.

Джим влюбился в другую. Это грустно, это больно – но это не ее вина.

– Значит, он идиот, – сказал Люк.

– Да уж точно, – согласилась Эми. – Но, если честно, я думаю, все будет хорошо. Рано или поздно.

В конце концов Люк советовал ей сосредоточиться на будущем.

И то самое будущее вдруг показалось более интересным.

– Замечательно, – сказал Люк.

Так они и просидели до конца обеденного перерыва, наблюдая, как Дейзи носится по парку.