Дампс посмотрел на меня и сказал:

– Он выйдет примерно через полчаса.

Я кивнул:

– Тогда лучше поспешить.

Мы подъехали к тюрьме, где охранник пропустил нас через главные ворота, и мы повернулись к зданию администрации, расположенному у главной стены, где сопровождают заключенных, которые выходят на свободу. Там мы стали ждать.

В 16.00 ворота открылись, и Майк Сильверс по прозвищу Дергунчик, которому исполнилось семьдесят семь лет, вышел наружу. Прошло ровно пятьдесят семь лет с тех пор, как он оказался внутри. Дампс направился к нему. Несколько минут они смотрели друг на друга, наконец Майк покачал головой:

– Не знаю, что и сказать.

– Я тоже, – ответил Дампс и повел его к моему автомобилю. Я протянул руку.

– Привет, Майк. Как дела?

– Рейнджер Стил.

– Майк, ты можешь называть меня Тайлером или Ковбоем.

– Да, сэр.

Мы приехали в «Мирленс», бар-ресторан в городе.

Майк сидел напротив нас, пока мы пили кофе. Он молчал и постоянно поглядывал на стены и на пространство между ними. Иногда он смотрел на дверь, словно желая убедиться, что она не заперта. Он съел стейк, пять яиц, несколько бисквитов и выпил целый кофейник. Потом он заказал мороженое. Ему принесли пять шариков, и он рассмеялся.

– По одному за каждые десять лет.

Потом он посмотрел на Дампса.

– Было скучновато с тех пор, как ты вышел.

Дампс кивнул, и Майк улыбнулся.

– Все остальные мои сокамерники храпели. Но только не ты. Ты спал тихо, как мышка.

– Майк, у тебя есть планы? – поинтересовался я.

Он рассмеялся.

– Я не планировал выйти оттуда, так что нет, сэр. Не имею никаких планов.

– А родственники остались?

– Да, сэр. Есть брат в Калифорнии. Он прислал мне билет на автобус и предложил пожить вместе с ним. У него есть свой виноградник. Пожалуй, я смогу на какое-то время стать виноградарем.

– Как насчет денег? – спросил я.

Он покачал головой.

– Мне хотели выдать сколько-то долларов за разные работы во время тюремного срока, но я предложил отослать деньги вдове человека, которого я застрелил. – Он помолчал. – Так что нет у меня никаких денег.

Дампс передал ему пятьсот долларов наличными. Дергунчик долго смотрел на деньги и молчал. Наконец он сглотнул и произнес:

– Спасибо, Пат. Прими мою благодарность.

Дампс вручил ему коробку, и Майк поднял крышку. Внутри лежала пара новых сапог. Он снова кивнул, натянул сапоги и улыбнулся, как Чеширский кот.

Мы доели остатки на тарелках и пошли через улицу к автобусной станции. Когда подъехал автобус, он сказал:

– Рейнджер?

Я повернулся к нему.

– В тюрьме прошел слух, что Мачете… – он откашлялся, – …я хочу сказать, что Хуарес не получил досрочное освобождение, на которое он надеялся. Он просто в бешенстве. Поговаривают, что он хочет проложить себе путь на свободу. И если ты спросишь меня, то я скажу, что у него есть средства и способы для этого. Тебе лучше быть начеку.

Я пожал ему руку.

– Спасибо, Майк. Ты тоже будь осторожен. – Я улыбнулся. – И держись подальше от неприятностей.

Он кивнул.

– Так я и собираюсь сделать.

Дампс обнялся с ним, и Майк поднялся в автобус. Когда автобус уехал, Дампс повернулся ко мне.

– Ты знаешь, что он сказал правду о Хуаресе. У него не было причин для лжи.

– Знаю.

– Что ты собираешься делать?

Он посмотрел на колокольню и перевел взгляд на меня. Я скрипнул зубами.

– А что ты удивляешься? Я не такой старый и тупой, как кажется.

Я поскреб подбородок.

– Пока не знаю, что я собираюсь делать.

Мы вернулись к автомобилю, но тут Мирлена вышла из ресторана и остановила меня. Она управляла этим заведением, сколько я себя помню, и всегда носила одно и то же голубое платье с белым передником. Вроде «Богатенького Рича», но в более скромном женском варианте. Она потянула меня за рукав и отвела за пределы слышимости.

– Та молодая женщина, которую ты привез в город, – прошептала она. – Что у нее за история?

– Просто женщина, которой нужно отдохнуть от прежней жизни.

– Так вот. – Она посмотрела на меня поверх очков. – Сегодня утром сюда приходил мужчина. Большой, мускулистый парень. Никогда раньше не видела его. Он позавтракал, потом показал свой значок, фотографию женщины и спросил, знаю ли я ее. Я ему ничего не сказала.

Я быстро повернулся.

– Спасибо, Мирлена.

У меня было две мысли: Хоуп и Сэм, именно в таком порядке. Мы с Дампсом уселись в автомобиль и переулками проехали к школе. Бет находилась в своем кабинете, когда я выбежал из-за угла.

– Ковбой, ты в порядке? – спросила она.

– Мне нужна Хоуп Дайсон. Прямо сейчас.

Она перелистала записную книжку с расписанием занятий, лежавшую на столе.

– Следуйте за мной.

Мы наполовину прошли, наполовину пробежали по коридорам, потом свернули в классную комнату. Хоуп сидела за своим столом, и я резко выдохнул. При виде меня она улыбнулась, но потом улыбка сползла с ее лица. Я нагнулся, подхватил ее на руки и понес к автомобилю. Дампс держался рядом со мной. Она обхватила меня руками за шею и всматривалась в мое лицо.

– Ковбой?

– Милая, мне нужно, чтобы ты крепче держалась за меня и держала ушки на макушке. Ты понимаешь?

Она задрожала и обмочила трусики.

– Он нашел нас?

– Думаю, да.

Хоуп заплакала.

– Я знала, что так и будет!

Я устроил ее на сиденье рядом с Дампсом и сел за руль. Дампс обнял ее и прижал к себе. Мы ехали по извилистым кирпичным улицам старой части города к заднему входу салона «Персик Джорджии». Я остановился в двух кварталах оттуда и повернулся к Дампсу:

– Отвези ее в мой старый офис. Я позвоню туда и скажу о твоем приезде. Там она будет в безопасности.

Хоуп прильнула ко мне:

– Ковбой, я не хочу…

Я отцепил девчушку от себя.

– Хоуп, – я заглянул ей в глаза, – мне нужно, чтобы ты уехала с Дампсом. Скоро я вернусь к вам вместе с твоей мамой. Ты понимаешь?

Она закивала.

– Хорошо, тогда до встречи.

Дампс обошел автомобиль и уселся за руль, пока я забирал AR-15 и черный тактический бронежилет из коробки в багажнике. Когда он уехал, я начал недолгую прогулку по задней аллее. По дороге я позвонил, и Дебби взяла трубку после первого гудка.

– Департамент общественной безопасности.

– Дебби, это Ковбой.

– Привет, как…

– Сейчас Дампс привезет маленькую девочку, – перебил я. – Мне нужно, чтобы ты присмотрела за ней. Официально. Еще мне нужно, чтобы ты направила в «Персик Джорджии» всех, кто окажется поблизости. Прямо сейчас. И скажи им, чтобы приходили во всеоружии.

– Принято.

– Я на пути к цели. Иду по задней аллее за антикварным магазином Смита. Не хочу, чтобы меня подстрелили свои, так что пусть наблюдают хорошенько.

Я оборвал связь как раз в тот момент, когда тучный незнакомый человек вышел спиной из магазина Смита. Он вытаскивал на улицу нечто похожее на кровать. Я кашлянул. Когда он увидел мой значок и винтовку, то опустил кровать и исчез внутри.

Салон «Персик Джорджии» располагался в отдельно стоящем кирпичном здании с зеленой лужайкой и автостоянкой позади. Я подкрался к углу ближайшего здания, положил шляпу на мостовую за спиной и посмотрел на заднюю дверь, расположенную примерно в сорока футах от меня. Все было тихо.

За окном я мог видеть Джорджию, но ее поза говорила о том, что внутри что-то не так. Она никогда не стояла неподвижно. В тот момент казалось, что она почти не дышала. Потом она медленно повернулась в сторону, как и женщина, сидевшая в ее кресле. Обе выглядели не слишком довольными. Придерживаясь теневой стороны, я скользнул к боковой стене.

Примерно на полпути раздался выстрел.

Через полторы секунды я оказался у двери.

В телесериалах часто можно видеть, как парни вроде меня лихо влетают в распахнутую дверь в подобные моменты. Иногда это бывает необходимо, но важнее сохранять холодную голову. Я не знал, кто стрелял и в кого стреляли. Распахнуть дверь и ворваться внутрь означало подставить себя под пули, которые будут выпущены без размышлений. Я отступил в сторону, повернул дверную ручку и толчком открыл дверь. Пользуясь стволом как продолжением моей руки, я заглянул внутрь.

Билли стоял на коленях в центре комнаты. Кровь струилась по его щеке и шее, руки были подняты в воздух. Большая часть его левого уха бесследно исчезла. Сэм стояла перед ним и держала «лебэр» Энди в нескольких дюймах от носа Билли. Ствол подрагивал, Сэм плакала, и ее палец лежал на спусковом крючке. Я сомневался, что она может промахнуться с такого расстояния. Джорджия стояла у нее за плечом и направляла «смит-вессон» калибра 0.357 в голову Билли. Она была спокойна и сосредоточенна, а половина ее лица кривилась в недоброй улыбке. Билли мог считаться самым крутым полицейским в Сан-Антонио, но здесь у него не было шансов.

Четыре женщины сидели в креслах слева от меня, сопровождаемые стилистками. Большинство из них находились в шоковом состоянии, некоторые плакали. Но только не Джорджия, которая прошептала:

– Стреляй, Сэм. Мы все будем свидетелями. Ты только защищалась.

Я вошел в комнату, и Билли искоса взглянул на меня. Судя по его виду, ему хотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда. Он определенно не ожидал, что Сэм будет иметь при себе пистолет 45-го калибра.

Сэм даже не взглянула на меня. Она втолковывала Билли, что думает о нем, и делала это с большим умением. Пожалуй, у меня оставалось немного времени до тех пор, как она нажмет на спусковой крючок. Но если бы я прикоснулся к ней, она бы точно отпрянула и выстрелила, оставив Билли с пустым каноэ вместо головы. Конечно, он это заслужил, и я надеялся, что он будет гореть в аду за то, что он сотворил с Хоуп, но Сэм не стоило иметь такой груз на своей совести. Убийство человека изменяет вас, даже если он этого заслуживает.

– Сэм, – прошептал я.

Она не ответила.

– Сэм? – Я подступил чуть ближе.

Ответа по-прежнему не было. Я направил ствол винтовки параллельно стволу ее пистолета и позвал:

– Саманта!

У ног Билли уже собралась лужа крови. Его взгляд метался между моей винтовкой, пистолетом Саманты и оружием Джорджии. Сэм наконец посмотрела на меня.

– Ты имеешь полное право сделать то, что хочешь сделать, и он заслужил это, – тихо сказал я. – Я не буду останавливать тебя, но после этого ты не станешь лучше спать по ночам. Это не уничтожит боль и ничего не исправит.

– А что исправит? – прошипела она сквозь сжатые зубы.

Я не мог ее винить. Теперь она знала, что он не остановится.

У меня было четкое ощущение, что она с самого начала все продумала. На ее месте я бы не хотел, чтобы люди разглядывали непристойные картинки или видеоролики со мной или моим ребенком. Ей не нужно было это объяснять или оправдывать. Она думала, что защищает Хоуп. Она рассудила, что если убежит, где-то спрячется и заметет прошлое под ковер, то проблема тоже исчезнет. Но таких целеустремленных парней, как Билли, нелегко замести под ковер. Особенно если на кону стоят их жизнь и карьера.

– Флешка, – сказал я.

Она покачала головой, прижала ствол к его лбу и держала там, словно размышляя. Через несколько секунд она большим пальцем поставила оружие на предохранитель, коротко размахнулась и врезала ему по носу, повалив на пол. Когда он перекатился на бок, его нос был распахан по горизонтальной плоскости лица. Сэм положила «лебэр» в свой рюкзачок, который всегда держала под рукой. Она расстегнула молнию на переднем кармашке и достала флешку и маленький портативный жесткий диск. Единственный незаплывший глаз Билли округлился и застыл. Она положила устройства на стол рядом со мной, потом опустилась в рабочее кресло и заплакала.

Я повернулся к Билли:

– Лечь на живот. Держи руки на виду и за спиной.

Он выполнил приказ. Я вытащил «Глок 23» из кобуры на его бедре и отцепил пистолет 27-го калибра, прикрепленный к лодыжке примерно в то время, когда трое полицейских вошли через парадную дверь, а за ними последовали два офицера в сопровождении моего капитана, которому было любопытно, в какие неприятности я вляпался на этот раз. Взглянув на меня, он быстро оценил ситуацию и сказал:

– Так вот как выглядит твоя отставка? – Он кивнул. – Мне это нравится. Может быть, я тоже уйду на покой.

Прикоснувшись к шляпе, он слегка поклонился Джорджии, которая по-прежнему стояла над Билли.

– Чудесный денек, Джорджия. Как поживаете?

Она не сводила глаз с Билли.

– Просто отлично, и нет… – серебристая сталь блеснула в ее руке, – …я не опущу ствол, пока Ковбой не скажет, что можно это сделать.

Капитан снова кивнул.

– Разумное решение.

Через двадцать минут Билли в наручниках усадили в автомобиль без номерных знаков после того, как зачитали его права. Он держался тихо, как церковная мышь, и утирал кровь полотенцем. Я прислонился к автомобилю и объяснил положение дел моему капитану. Он заглянул в салон.

– Она практически отстрелила ему ухо.

– Да, слуховой аппарат тут не поможет.

Он покачал головой и усмехнулся.

– Не уверен, что тут вообще что-то поможет. Судя по виду, ему очень больно. – Он постучал по окошку. – Сильно болит? – Нагнувшись, он прищурился и указал на лицо Билли: – Боюсь, у тебя сломан нос.

Иногда у капитана бывает странное чувство юмора.

Примерно в это время Сэм вышла из «Персика» и направилась ко мне. Капитан прикоснулся к своей шляпе.

– Я буду на связи.

– Да, сэр.

Сэм подошла, скрестив руки на груди. У нее был такой вид, словно она хотела что-то сказать, но опасалась моей реакции. Я попытался растопить лед.

– Ты почти отстрелила ему ухо.

– Я пыталась попасть ему в лицо, но рука так дрожала… – Она замолчала и отвернулась. – Я задолжала тебе кое-какие объяснения.

– Ты ничего не должна…

Она резко повернула голову ко мне:

– Ты не мог бы просто… Я хочу это сказать.

Я стал слушать.

– Я действительно упустила флешку в вентиляционной решетке, но когда я завела автомобиль, то была в такой ярости, что бегом вернулась обратно и разнесла все вокруг, стараясь достать ее. Я знала, что ее нужно забрать, и не собиралась оставлять ее этому… – Она посмотрела на Билли, сидевшего в автомобиле. – Потом я вдобавок прихватила жесткий диск – как раз в тот момент, когда он выходил из ванной. Я не сказала тебе об этом потому, что не хотела, чтобы фотографии со мной или моей девочкой были использованы в качестве улики. Мы не улики. Мы женщины – по крайней мере, Хоуп однажды станет женщиной, – и я не хочу, чтобы люди разглядывали нас в зале суда. Мы не цирковые уроды. Нам и без того достаточно больно. – Она отвела взгляд. – А во‐вторых, я собиралась рассказать тебе в «Рице», честное слово, но… – Она топнула ногой. – Ладно, в конце концов, мне хотелось, чтобы у тебя была причина быть рядом с нами. Причина, чтобы не высаживать нас у ближайшего полицейского участка. Мне казалось, что без этого ты просто… уедешь на закат и оставишь нас. Бросишь меня.

Она уперлась руками в бедра.

– Я бы и за миллион лет не придумала, что ты сам поедешь туда, к Билли. Какой мужчина способен на такое? – Она покачала головой, смахнула с глаз упавшие волосы и поджала губы. Снова подступили слезы. – Я знаю, что это было эгоистично, но мне не жаль. – Еще один взгляд на полицейский автомобиль. – Ни капельки.

Она повернулась и пошла к «Персику», когда Дампс и Хоуп вышли из парадной двери.

Потом ко мне подошла Джорджия. Она так и не сняла свой передник, и я мог видеть выпуклость от револьвера в переднем кармане. Прищурившись, она посмотрела мне в лицо.

– Ковбой? – Это был не вопрос, а попытка привлечь мое внимание к чему-то важному для нее.

– Да, мэм.

Она посмотрела на автомобиль и оценила расстояние до цели.

– Он попадет в тюрьму?

– Полагаю, что да.

Она подошла ближе, не сводя глаз с автомобиля. Ее тон изменился:

– Ты полагаешь… или знаешь?

Она сунула руку в карман передника. Я встал между ней и автомобилем.

– Джорджия?

Она посмотрела на меня.

– Он наш.

Она вздернула подбородок, но не попятилась ни на один дюйм.

– Ты обещаешь?

Я кивнул.

– Могу обещать, что с этим парнем в тюрьме произойдет нечто гораздо худшее, чем ты собираешься сделать.

Она кивнула, криво улыбнулась и ушла в салон.

Через три часа мы закончили оформлять гору бумаг, необходимых для протоколирования инцидента со стрельбой. Капитан отпустил меня, и я поехал в городскую квартиру.

Я постучал в дверь. Хоуп и Сэм собирали вещи. Вернее, Хоуп смотрела, как Сэм собирает вещи. Я сунул голову внутрь, и Хоуп уставилась на меня с дивана. Турбо со всеми ее малышами лежала в обувной коробке у нее на коленях. Маленькие свинки сосали молоко матери. Турбо выглядела усталой.

– Что вы делаете? – прошептал я.

Турбо повернула голову на громкие звуки, доносившиеся из спальни.

– Собираем вещи.

Я кивнул и постучался в дверь спальни.

– Что такое? – Отозвалась Сэм.

Я распахнул дверь, и Сэм увидела меня.

– Ох.

Ее лицо раскраснелось, тушь потекла и размазалась.

– Куда ты собираешься?

Она не ответила.

– Ты не знаешь, верно?

Она плюхнулась на кровать, начала переплетать большие пальцы и качать головой.

– Ты не можешь уехать.

Сэм быстро повернулась ко мне:

– Почему? Ведь они надеются, что смогут сделать Хоуп свидетелем. Я не собираюсь подвергать ее…

– Ты же знаешь, что я ни за что не позволю это сделать – так зачем собирать вещи и прятаться?

Она швырнула на кровать какие-то тряпки и уселась со скрещенными руками. Защитная поза.

– Я подумала, что нам лучше уехать. Что мы слишком долго пользовались твоим гостеприимством и что ты уже готов избавиться от нас. Что ты устал от женщин, которые лгут тебе о важных вещах, и, наверное, будет лучше, если я переверну последнюю страницу этой волшебной сказки, где я жила вместе с тобой, Броди, Дампсом и Джорджией в этом чудесном городке. Что, наверное, будет лучше, если я очнусь от этого прекрасного сна. Что, наверное, эта развалина в женском облике окажет тебе услугу, когда…

Она начинала молоть чушь, и ее нужно было поставить на рельсы. Я постучал по крышке наручных часов.

– Осталось двадцать шесть часов.

Она непонимающе и раздраженно уставилась на меня.

– Двадцать шесть часов. – Я постучал еще раз. – Обратный отсчет.

Она вскинула руки.

– Я не собираюсь оставаться здесь даже двадцать шесть минут…

– За эти двадцать шесть часов должно произойти два важных события, – перебил я. – Мой развод станет окончательным, и у нас будет свидание. Ты не забыла? Помнишь про реку? И я не держал тебя за язык, но, кажется, ты что-то говорила насчет сюрприза.

Она глубоко вздохнула, пытаясь сдержать улыбку.

– Ты все еще хочешь пригласить меня? Даже после… – Она сделала широкий и неопределенный жест.

– Ммм-да, но тебе нужно смыть эти черные разводы вокруг глаз. А то ты похожа на енота.

Сэм рассмеялась и смахнула слезы с лица, еще больше размазав тушь.

– Ты уверен?

Теперь она стала похожа на одну из звезд рок-н-ролла 1980-х годов. Я подошел ближе и поцеловал ее в лоб.

– Да.

Она зацепила указательным пальцем петлю на моем поясе, привлекла к себе и уткнулась лбом мне в грудь.

– Спасибо за сегодняшний день.

Я снова поцеловал ее.

– Я же говорил, кто-то должен этим заниматься. – Подойдя к двери, я остановился, повернулся и постучал по крышке часов. – Двадцать пять часов, пятьдесят восемь минут и тридцать секунд.