Мы уже час ехали по автостраде между штатами, когда я осознал, что Сэм молчала с тех пор, как села в автомобиль. Наверное, она ожидала, что я начну первым, но я не повелся на это. Я редко так делаю.

– Расскажите мне о Марлине.

– Несколько лет назад я довольно много работал в Новом Орлеане. Мы останавливались в ее отеле. У нее были неприятности, и я помог ей выпутаться.

– Что за неприятности?

– Один из постояльцев заявил, что она украла вещь из его номера. Ценное ювелирное украшение. А также кучу денег и часы «Ролекс». Он представился респектабельным человеком и сочинил весьма правдоподобную историю о себе. Так или иначе, я уже какое-то время был знаком с Марлиной и знал, что она чиста как стеклышко, поэтому я провел небольшое расследование и задал кое-какие вопросы. Выяснилось, что он лгал. И эта ложь была лишь вершиной айсберга; впрочем, по моему опыту, так обычно и бывает.

– Что произошло?

– Он отдал деньги и драгоценности своей подружке. Той, для которой он снимал квартиру в городе. Той, о которой он не говорил своей жене.

– Ох.

– Ну да. В общем, с тех пор мы по-настоящему подружились с Марлиной.

– Сколько я вам должна? – Вопрос был резким и почти жестким.

Я рассмеялся.

– Готов поспорить, у вас очень высокий кредитный рейтинг.

– Что это значит?

– Вам не нравится, когда вы должны деньги другим людям?

Она покачала головой:

– Предпочитаю обходиться без этого.

– Марлина не провела через компьютер плату за еду и проживание. Она не зарегистрировала вас. Я просил ее не делать этого, но она настаивала. После семнадцати лет работы за этим столом она фактически управляет отелем и теперь может позволить себе делать подобные вещи. Женщины из бутика выставили мне счет за одежду, и Марлина тоже оплатила его. Я дал ей триста долларов, но она сказала, что это слишком много, и вернула мне сотню.

Сэм зажала руки между коленями и прошептала:

– Спасибо.

Я кивнул:

– Марлина – хороший человек.

Сэм заговорила, глядя через ветровое стекло:

– Для знакомства с хорошими людьми нужно быть хорошим человеком. – Она скрестила ноги и повернулась ко мне: – Могу я кое-что спросить?

– Вы и без моего разрешения знаете, что можете.

– Значит, могу?

– Разумеется.

– Я заметила, что когда вы встречаетесь с людьми, здороваетесь с ними и они спрашивают, как вы поживаете, вы часто говорите: «Кажется, моя сторона побеждает».

– Да.

– Откуда это взялось? Вы сами это придумали или откуда-то взяли?

– Так говорил мой отец, а я перенял у него.

Она посмотрела на приборную доску:

– Мне это нравится.

Через два часа поездки Хоуп растянулась на заднем сиденье рядом с Турбо и заснула. Четыре стопки оладий из «Риц-Карлтон» с сахарной пудрой и пинтой сиропа могут сделать это с каждым. Я снял солнечные очки и посмотрел на нее.

– Кстати, насчет хороших людей. Поскольку нам ехать почти восемь часов, вы могли бы рассказать мне о себе.

– Что вы хотите знать?

– Как вы пришли оттуда, где были, к тому, где находитесь сейчас.

– Ох… эту историю…

Она глубоко вздохнула.

– Мне тридцать три года. Родилась в Корделе. Мой отец был… арахисовым фермером. – Она улыбнулась. – И если я больше никогда не увижу арахиса, то не буду расстраиваться. У нас была огромная ферма, много работников и даже домашняя прислуга. Они готовили еду на всех и убирали мою комнату. – Она покачала головой. – Я понятия не имела, как много у нас всего было. Мама учила меня быть настоящей леди. В общем… на выпускных экзаменах в школе я показала третий результат из четырехсот человек. У меня были большие планы. Но… мой отец оказался по горло в долгах. Мы все потеряли. Я помню, как стояла на переднем дворе и смотрела, как из дома выносят мою кровать. Мою кровать! Должен быть закон, запрещающий банку отнимать у человека место, где он спит. Заберите дом, но не кровать. – Она откинула волосы, упавшие на глаза. – Так или иначе, мой отец изо всех сил старался вернуть утраченное – настолько, что у него случился обширный инфаркт, и мы с мамой остались одни. Я ушла из колледжа, чтобы заботиться о ней. Я устроилась сразу на две работы для оплаты ее медицинских счетов, но они продолжали расти, поэтому я нашла третью работу. С тех пор я постоянно работала.

– Где она сейчас?

– Похоронена рядом с папой.

– Мне очень жаль.

Она кивнула и посмотрела на деревья, мелькавшие за окном.

– Мне тоже.

– А Хоуп?

Сэм повернулась вбок, сунув левую ногу под правую, и посмотрела на заднее сиденье.

– Когда я осталась одна, мне было двадцать два года, а он был на несколько лет старше. Владелец ночного клуба; у него всегда было много наличных денег. Он приходил поздно вечером и ел в ресторане, где я работала. Всегда оставлял хорошие чаевые. Однажды он пригласил меня на свидание. – Она пожала плечами. – Я думала, что он… я думала… Ладно, он оказался совсем не таким, как я думала. Он любил азартные игры, стриптиз-бары и выпивку. Он бросил меня у алтаря, когда я была в джинсах и белой блузке; это было единственное, что я могла натянуть на свой живот. Так что мы остались одни с тех пор, как Хоуп зашевелилась у меня в животе. Я всегда ошибалась в выборе мужчин – меня привлекали эффектные и многообещающие. Большинство обещают достать луну с неба, а потом дают пинка под зад.

– А Билли?

– Я сэкономила кое-какие деньги и решила, что мы двинемся на запад. Возможно, в Калифорнию. Я не знала, куда именно, но знала, что больше не хочу оставаться на прежнем месте. Мы сидели в кафе в Сан-Антонио и ели сэндвичи, когда вошел этот тип в черной униформе SWAT. У меня просто дух захватило. Он выглядел сильным и надежным, и, по правде говоря, я нуждалась в силе, надежности и безопасности. Поэтому совсем скоро он предложил мне комнату в своем доме, и мы сразу же согласились, потому что у меня в кармане осталось одиннадцать долларов. Он помог мне устроиться в «Уолмарт». Вскоре он стал приносить мне цветы и кормить Хоуп мороженым. – Она помедлила. – Я не имела представления, что он… в общем, я ни о чем не догадывалась. Я не замечала никаких тревожных знаков. Я хочу сказать, кто бы мог подумать, что титулованный полицейский, который возглавляет группу SWAT, окажется грязным, извращенным сукиным сыном… Прошу прощения. – Она совладала с собой и продолжала более спокойным тоном: – Трудно было ожидать, что он окажется ненормальным подлецом. – Она потерла ладони и приложила руку ко лбу. – Если нельзя доверять ему, то кому вообще можно доверять? Во что превращается мир? – Она пожала плечами. – В общем, я подхватила Хоуп, и мы поскорее убрались оттуда. Вы нашли нас через несколько дней, когда оставалось лишь надеяться, что встречная фура на скорости семьдесят миль в час положит всему этому конец. – Последовала короткая пауза. – Это сокращенный вариант, без особого драматизма. – После очередной паузы она решила сменить тему: – Ничего, если я спрошу, как зовут вашего сына. Не возражаете?

– Его зовут Броди, и я не возражаю.

– Сколько ему лет?

– Одиннадцать.

– Какой он?

– Ну, он немного похож на меня в том, что любит тишину. Ему больше нравится думать, чем говорить. И он больше похож на свою маму в том, что когда он застревает на чем-то, что ему хотелось бы сделать или… уладить, то ему очень трудно отказаться от этого. – Я рассмеялся. – Он очень упорен в своей решимости.

Она посмотрела на мою левую руку, где не было кольца.

– А его мама?

– Мы в разводе. – Слово, слетевшее с моих губ, казалось новым и странным, как будто я говорил о ком-то еще.

– Как давно?

– Она ушла примерно три года назад.

Она колебалась, прежде чем задать следующий вопрос.

– Что случилось?

– Жизнь.

– Это из-за вас? Вы… изменили ей?

– Нет. – Я покачал головой. – По крайней мере, не с другой женщиной, если вы это имеете в виду.

– Это один из тех вопросов, которые не следует задавать?

– Вроде того.

– Она нашла другого мужчину?

Я оглянулся на заднее сиденье и понизил голос:

– Да.

– Ох, – она поморщилась, – неужели вы плохи в постели или еще что-то?

Я воспринял эту неловкую шутку как добрый знак, хотя и за мой счет.

– Очевидно. – Я посмотрел на нее: – Вы задаете трудные вопросы.

– Простите. Я так поступаю для того, чтобы другие не задавали мне такие же вопросы. Один из моих… друзей, психиатр, объяснил мне – прежде чем выпер нас из квартиры, поменял замки и выбросил нашу одежду со второго этажа, – что это защитный механизм. Я делаю это для того, чтобы отвлечь внимание от моего собственного бремени.

– Судя по его словам, он настоящий победитель.

– Он был прав. У меня есть кое-что за душой, но это не объясняет присутствие голой студентки в стенном шкафу.

– Похоже, вы заслужили право задать несколько вопросов.

Она посмотрела вперед.

– Ну, может быть, еще несколько.

Следующие несколько часов мы говорили о разных вещах. Мы въехали в Техас, обогнули Даллас и Форт-Уорт, свернули на шоссе № 180 и проехали через Минерал-Уэллс, Пало-Пинто и Каддо, приблизившись к окраине Рок-Бэзин ранним вечером. Мое маленькое ранчо Бэрс находилось на другой стороне, в нескольких милях за пределами города. Когда дед приобрел его, оно находилось еще дальше от городских окраин, но города, как и люди, имеют обыкновение полнеть в талии. Я свернул с мощеной дороги, и машина завиляла вокруг промоин в глиняной грунтовке. Мой дом располагался в полумиле пути по одноколейной грунтовой дороге с рядами тополей, которые возвышались как стражи над оградой из колючей проволоки. Дампс чинил расщепленный поручень, ему помогал Броди. Сэм увидела его и прищурилась.

– Это Дампс, – сказал я.

– Дампс?

– Да. Он для нас кто-то вроде дядюшки.

– Как это?

– Не кровная родня, но член семьи.

Она улыбнулась.

– А этот?

Броди забрался на своего пони, мистера Боджангля, и галопом поскакал к нам вдоль изгороди.

– Это Броди.

Хоуп наклонилась между передними сиденьями вместе с Турбо, который тыкался носом в ее плечо. Я медленно ехал к дому, чтобы не поднимать пыль. Броди встретил нас на полпути, развернул мистера Б. и поскакал рядом. Когда мы остановились, он резко пришпорил мистера Б., который поднялся на задние ноги, немного постоял так и стрелой помчался к дому. Сэм широко распахнула глаза, а у Хоуп отвисла челюсть.

Я посмотрел на пыль, висевшую в воздухе.

– Это мистер Б. Я купил его для Броди и подарил ему на второй день рождения. Два двухлетка. Они выросли вместе. В каком-то смысле Броди не знает жизни без мистера Б. Куда один, туда и другой.

Я припарковал машину и повернулся к Сэм:

– Дайте мне несколько минут. Вы не та женщина, которую он надеялся увидеть, когда я вернусь домой.

Она кивнула. Броди стоял в отдалении и смотрел на автомобиль. Я подошел к ограде, взял поводья мистера Б. и потрепал его холку. Потом я посмотрел на Броди. Он восседал в седле с видом римского стоика, как от него и ожидалось. Как делали все герои черно-белых вестернов. Он был образцом того, что Джон Форд пытался сделать с Джоном Уэйном. Я похлопал его по ноге.

– Как дела?

Он кивнул, не сводя глаз с автомобиля, но его кадык заходил вверх-вниз.

– Мне нужна твоя помощь.

Он посмотрел на меня.

– Помнишь людей, о которых я тебе говорил? – Он кивнул. – Так вот, они сидят там. Они скрываются от очень плохого человека. На какое-то время им нужно получить надежное убежище. Девочку зовут Хоуп, ей десять лет. И ей пришлось нелегко. Ты мне нужен; я хочу, чтобы рядом с тобой они ощущали, что находятся в безопасности. Им больше некуда идти. Ты можешь это сделать?

– А что мама?

Его мир был расколот пополам, и он жил где-то посередине. В русле пересохшей реки. Он пытался сообразить, как навести мост между двумя утесами, куда он не мог забраться или натянуть канат.

Я немного повысил голос:

– Сынок, это вовсе не замена твоей маме. Я просто не мог бросить их посреди дороги под проливным дождем и без бензина в баке. А когда тот плохой человек оглушил их и затащил в свой фургон, заткнув рот носками, я не мог позволить ему увезти их. – Я повернулся и посмотрел на автомобиль. – Им нужен отдых. Не знаю, где еще они могут его получить.

Он покосился на меня.

– Что ты сделал с тем человеком?

– Я не дал ему сделать то, чего он хотел.

– Он придет за ними?

Я поскреб подбородок.

– Не уверен. Мне нужно выяснить, как сильно он хочет этого. На его месте я бы продолжил поиски.

– Я думал, что ты отошел от дел.

– Да, поэтому мне придется просить разрешение. Капитан приедет сегодня вечером.

– А потом?

– А потом мы поговорим о твоей маме.

Он соскочил с мистера Б. и посмотрел на меня.

– Обещаешь?

Я кивнул.

Он направился к автомобилю, но вскоре оглянулся.

– Ты же знаешь, что можешь сказать правду.

Я сглотнул. Он был лучше нас обоих. Я сдвинул шляпу на затылок, чтобы лучше видеть его глаза.

– Сынок, мне больно сказать правду. – Я покачал головой. – И я не хочу, чтобы она причинила боль и тебе.

Он потянул за край шляпы, скрывая глаза. Теперь он выглядел как «Человек со Снежной реки».

– Папа, когда не знаешь, это еще больнее.

Броди повел мистера Б. к автомобилю. Сапоги. Джинсы «Ранглер» с заправленной футболкой. Нож для разделки скота на поясе. Пропотевшая шляпа. Он был мною, моим отцом и дедом в одиннадцатилетней обертке. Он вырос и раздался в плечах. Если бы мать увидела его сейчас, она бы расплакалась. Когда-то она повторяла сто раз: «Это будет лучшее порождение Техаса». Она была права.

Он остановился примерно в трех футах от машины и открыл заднюю дверь. Шляпу он держал в руке.

– Привет, я Броди.

Хоуп отпрянула и вцепилась в Турбо.

Он развернул мистера Б. и придержал стремя.

– Не желаете прогуляться? Мистер Б. очень ласковый и не причинит никакого вреда.

Сэм похлопала Хоуп по плечу:

– Давай, крошка. Я буду рядом.

Броди тряхнул поводьями.

– Я буду держать поводья. Мы прогуляемся вокруг, если хочешь. – Он посмотрел на зверька, сидевшего у нее на плече. – Ты можешь взять его с собой, мистеру Б. все равно.

Я протянул руку, и, к моему удивлению, Хоуп взяла ее. Она соскользнула с сиденья, и я вдел ее ногу в стремя. Она запрыгнула в седло, перебросив ногу, и Броди повел их к тополям. Я тихо заговорил через плечо:

– Полегче, сынок. Никаких резких и внезапных движений.

Он кивнул и начал медленный обход вокруг ранчо Бэрс – ни дать ни взять картина Техаса, каким он был сто лет назад.

Дампс подошел к окошку Сэм и указал на меня.

– У него нет никаких манер, мэм. – Он вытер грязную руку о еще более грязные джинсы. – Я Пэт Далтон, бывший преступник и непревзойденный сапожник, но большинство местных зовут меня Дампс.

Сэм говорила с Дампсом, пока я смотрел, как мой сын ведет через деревья пони, на котором сидит испуганная девочка. Возможно, я пристрастен, но мальчики в Техасе становятся мужчинами раньше, чем большинство людей. Это происходило прямо у меня на глазах.

Он начал взрослеть очень рано.