Глава 10. Известия

Ученик

Оставив Шута с Пеструхой, я спустился в свою комнату с намерением как следует все обдумать. Но я так устал после исцеления Силой, что повалился на кровать и уснул, а когда наконец проснулся, то не смог понять, который час.

Я потер лицо, чтобы прогнать сон, и содрогнулся – прикасаться к нему оказалось больно, особенно возле глаз. Подойдя к зеркалу, я убедился, что выгляжу не лучше, чем чувствую себя. Я боялся увидеть синяки и кровоподтеки, но лицо было просто опухшим. Кое-где остались пятнышки от чернил. Что ж, все лучше, чем если бы я выглядел как после драки в таверне. Я распахнул ставни. За окном садилось солнце. Я выспался, отдохнул и проголодался, но видеть ничего не хотелось. Мысль о том, чтобы отправиться по коридорам Оленьего замка на поиски еды, пугала до дрожи.

Какова моя роль сейчас, когда я снова стал Фитцем Чивэлом? Даже теперь, хорошенько отдохнув, я, как ни старался, не мог представить себе все изменения в политическом, общественном и семейном раскладе. Положа руку на сердце, я ожидал, что кто-нибудь пришлет мне зов или приглашение. Я ждал письма от Кетриккен, мысленного оклика от Чейда, Неттл или Дьютифула, но меня никто не беспокоил. И я наконец сообразил, что, возможно, мои родственники ждут, когда я сам дам о себе знать.

Намочив полотенце прохладной водой из кувшина для умывания, я приложил его к опухшему лицу. Потом сел на край кровати, взял себя в руки, собрал всю свою решимость и потянулся к Неттл.

Как ты? – Вопрос, такой обыденный в любой другой день, сегодня звучал невероятно многозначительно.

Как ты? – эхом откликнулась она. – От тебя ничего не было слышно!

Мне пришлось основательно подумать, чтобы найти ответ.

Некоторое время мы молчали, ощущая лишь участие и понимание со стороны друг друга. Потом мысли Неттл нерешительно коснулись моего разума:

Вчера… Прости, что я тебе все это наговорила. Сегодня мне страшно подумать, как я на тебя набросилась. Когда мама бывала беременна, она тоже порой могла так вспылить. Прямо рвала и метала, вся в чувствах. Тогда Баррич отсылал меня со старшими братьями подальше, а сам оставался и грудью встречал все шторма, пока она бушевала. Заканчивалось всегда тем, что она плакала в его объятиях. А я ужасно злилась, что мама такая слабая и неуравновешенная. – И она добавила так, что я ощутил ее невеселую улыбку: – Почему понимание всегда приходит так поздно?

Я ощутил, что она повеселела.

Да она же добродушно поддразнивает меня, понял я с удивлением. И обрадовался.

Может, ты и права, – признал я.

Главное было – перестать думать о Молли, пока тоска и горе снова не захлестнули меня с головой. И я стал вновь думать о Би. Но сейчас неподходящий момент, чтобы опять попытаться убедить Неттл, что я буду хорошим отцом, и настаивать, что я не отдам никому свою дочь. Потому что сейчас все зависит от того, как сложится судьба воскресшего Фитца Чивэла Видящего. Лучше вернуться к делам насущным.

Она молчала так долго, что я заподозрил неладное.

Мгновение она молчала, и я лишь ощущал ее изумление.

Я ненадолго задумался. Получалось, что это не меня забыли пригласить, а я сам забыл прийти. Вполне понятно, что они встречаются там в такой час. Я заставил себя вернуться мыслями к делу:

Конечно? А вот меня его участие несколько удивило.

Я надолго задумался. Горечь в моей душе мешалась с ликованием. В Горном Королевстве правителей называли не королем или королевой, а «жертвенными». Считалось, что они должны быть готовы сделать все, даже не пожалеть собственной жизни, ради своего народа. И Риддл действительно не жалел себя снова и снова. Однако общественное мнение считало его недостойным стать мужем Видящей, пусть и внебрачной дочери королевского рода. Много лет ему отказывали в признании. И вот в одну-единственную ночь это свершилось. Зачем нужно было столько ждать? Внутри меня, словно далекий гром, зарокотал гнев. Нет, не нужно. Что толку злиться?

Она в безопасности. Моя дочь и ее будущее дитя в безопасности. Меня охватило такое облегчение, что Неттл почувствовала его.

За высоким столом. В Большом зале. – Я уловил ее сдерживаемое веселье.

Я разорвал связь и уставился в стену. То есть как это? Вот так просто взять, выйти из комнаты, спуститься по лестнице, войти в Большой зал и сесть за высокий стол? И что, там уже приготовлено для меня место? А если все начнут таращиться на меня и перешептываться украдкой?

Поддавшись порыву, я обратился к Чейду:

Я насчитал добрую дюжину ударов сердца, прежде чем он ответил:

Я закрыл свой разум от него. От волнения у меня подвел живот.

Оденься как подобает, – добавил Чейд.

Что? – Меня охватил едва ли не ужас.

Я почти услышал терпеливый вздох.

Я рассмеялся вслух:

Чейд ничего не ответил словами, лишь послал мне переживание, которому я не смог подобрать имени. Ночной Волк называл бы это «щелкать зубами вслед удравшей добыче». Горькое сожаление о том, что что-то не стало твоим, хотя еще немного – и все бы получилось. Чем он хотел завладеть? Троном? Или сердцем охотницы по имени Лорел?

Чейд отстранился от меня, и я перестал чувствовать его присутствие. Некоторое время я просто сидел, моргая. До меня медленно доходило, что Чейд совершенно прав. Итак, теперь моя роль – загадочно вернувшийся Одаренный Бастард, чьи подвиги много лет оставались неизвестными. Но ведь все так и есть. Тогда почему мне становится неловко при одной мысли выступить в этом качестве? Упершись локтями в колени, я спрятал было лицо в ладонях, но тут же вскинулся, когда пальцы коснулись опухших глаз. Ну почему я выбрал самое неподходящее время, чтобы обезобразить себя?

Я посмотрел на наряд, который подобрал для меня Эш утром. Потом подхватил, сколько смог, одежды из сундука, открыл потайную дверь и бросился наверх. Времени было мало, я бежал через две ступеньки. Еще не успев войти, я крикнул:

– Шут, мне нужна твоя помощь! – И почувствовал себя полным дураком, едва переступив порог.

Эш и Шут удивленно повернулись ко мне. Они сидели за столом и кормили ворону. Птица уже успела раскрошить хлеб и раскидать крупу, а теперь обдирала мясо с куриной косточки.

– Господин? – отозвался Эш, и одновременно Шут произнес:

– Фитц?

На церемонии не оставалось времени.

– Я сомневаюсь, подойдет ли этот наряд. Я иду ужинать с королем и королевой за высоким столом. Лорд Чейд и леди Неттл тоже там будут. И будут еще гости и придворные, все станут смотреть на нас. Так что я должен подать себя как Фитца Чивэла Видящего, Одаренного Бастарда, который провел все эти годы у Элдерлингов и наконец вернулся. Вчера было совсем другое дело, тогда моего появления никто не ожидал. Но сегодня, сказал Чейд, я должен выглядеть…

– Героем, – тихо закончил за меня Шут. – Не принцем, а героем. – Он повернулся к Эшу, словно я сам не смог бы ответить на его вопрос, и спросил: – Что на нем сейчас?

Эш едва заметно ощетинился:

– Одежда, которую я выбрал для него утром.

– Я слеп, – ядовито напомнил ему Шут.

– О… Прошу прощения, господин. На нем коричневый жилет, украшенный пуговицами из рога, поверх белой рубашки с пышными рукавами и широкими манжетами с десятком пуговиц на каждой. Горловина свободная. Украшений никаких. Брюки коричневые, чуть темнее, отделанные пуговицами вдоль внешнего шва. Туфли на каблуке, с простыми, но загнутыми кверху мысами. – Он неловко кашлянул. – А на лице у него пятна грязи.

– Это чернила! – возмутился я.

– Да какая разница, – буркнул мальчишка.

Тут снова вмешался Шут:

– Пуговицы… Как давно они вошли в моду?

– Кое-кто стал носить их уже прошлым летом, а теперь все…

– Фитц, подойди сюда. Встань передо мной.

Я послушался, радуясь тому, как оживился Шут. Интересно, когда в последний раз кто-то просил его о помощи? Едва я встал перед ним, он провел руками по моей одежде с таким видом, словно я был конем на ярмарке и он раздумывал, покупать или нет. Ощупал ткань, ряды пуговиц, потянул пальцем воротник и наконец коснулся моего подбородка.

– Не вздумай бриться, – резко велел Шут, словно я стоял перед ним с бритвой в руке. – Эш! Ты можешь срезать все пуговицы так, чтобы и следа от них не осталось?

– Думаю, да. – Голос мальчишки прозвучал слегка обиженно.

– Перестань, Эш, – ласково сказал Шут. – Ты же вырос в борделе, где женщины каждый день стараются предстать перед мужчинами такими, какими те желают их видеть. Вот и сейчас то же самое. Мы должны создать тот образ, который от тебя ждут. Не фатоватого господина, желающего произвести впечатление на публику, но героя, вернувшегося из низов общества. Он скрывался среди нас с тех самых пор, как покинул Элдерлингов, вел скромную жизнь сельского помещика. Срежь все пуговицы со штанов! Пусть будет с одного взгляда ясно, что он уже сорок лет не был при дворе. Но в то же время нужно создать впечатление, будто он старался одеться по моде. Я знаю, Чейд отлично умеет играть в такие игры. Нам понадобятся пудра и тени для лица, чтобы подчеркнуть сломанный нос и шрам. Немного украшений, но не слишком роскошных. Серебро подойдет лучше, чем золото.

– Моя булавка с лисой, – тихо предложил я.

– Прекрасно! – согласился Шут. – Эш?

– Нужна шляпа. С непокрытой головой уже почти никто не ходит. Но шляпа должна быть попроще. Пожалуй, без перьев.

– Великолепно. Сходи подбери что-нибудь. Ты отлично соображаешь в этом деле. Положись на свой вкус.

Вот так запросто ему удалось умаслить уязвленное самолюбие мальчишки. Эш улыбнулся мне и скрылся в проходе, ведущем в покои леди Тайм.

– Давай булавку с лисой, – потребовал Шут.

– А еще вчера вечером королева вручила мне серебряную пуговицу в виде нарвала, – вспомнил я и достал пуговку из кармана.

Булавку с лисой я утром по давней привычке приколол к рубашке изнутри, а пуговица лежала в кармане. Теперь я достал и то и другое. Изуродованные пальцы Шута собрали ткань у ворота моей рубашки и закололи ее булавкой, так что мой наряд вдруг стал выглядеть совершенно иначе. Я даже почувствовал себя так, будто переоделся. К тому времени, когда Шут покончил с этим делом, а я оттер остатки чернил с лица, вернулся Эш. Он принес гору ремней, жилетов, гримировальных принадлежностей и очень острый ножичек. Срезав пуговицы с внешней стороны моих штанин, мальчик аккуратно выдернул оставшиеся торчать нитки. С гримом он тоже обращался весьма умело. Я чуть не спросил, не доводилось ли ему помогать в этом деле своей матери, но вовремя прикусил язык. Он заменил мой ремень на более грубый и тяжелый, а вместо того ножа, что я носил на поясе, подвесил клинок такого размера, что еще чуть-чуть – и это был бы уже скорее короткий меч. Шляпа, которую принес Эш, явно задумывалась как женская, и сделали ее лет шестьдесят-семьдесят назад. Мальчишка безжалостно оборвал с нее перья и вручил Шуту. Тот ощупал шляпу и велел Эшу вернуть на место пару перьев поменьше, а вокруг тульи повязать широкую кожаную ленту с массивной пряжкой. В ушко пуговицы-нарвала они продели шнурок и повязали мне на запястье.

– Надо будет потом заказать для нее тонкую серебряную цепочку, – предложил Шут.

Мальчишка ухмыльнулся, порылся в шкатулке – и достал именно то, что требовалось.

– Отличный выбор! – похвалил Шут, ощупав звенья, сделанные в виде рыбьей чешуи, после чего они в мгновение ока заменили шнурок на цепочку.

К тому времени, когда они закончили, Шут и Эш уже мирно болтали и нахваливали друг дружку. Эш и думать забыл о неловкости, которую испытывал в присутствии Шута. Похоже, они успели сдружиться.

– И последний штрих к образу Одаренного Бастарда, – провозгласил Шут. – Пеструха, ты согласишься посидеть этот вечер у него на плече, изображая птицу-побратима?

– Нет! – в ужасе воскликнул я, а ворона наклонила голову и каркнула:

– Фитц – Чивэл!

– Шут, так нельзя. Мы с ней не связаны Даром. Если я стану притворяться, Уэб сочтет это оскорблением. А кроме того, я не смогу убедить ее, что все хорошо и ей нечего бояться, когда мы окажемся в огромном и шумном зале, полном людей.

– Да? Тогда ладно. – Шут сразу все понял, однако не смог скрыть разочарования.

Эш задумчиво смотрел на меня, склонив голову к плечу.

– Что? – спросил я, решив, что он разглядел какую-то несообразность в моем наряде.

Он кивком указал на Шута, стараясь не смотреть на него.

– Он говорит, что был там. С вами, в горах, когда вы пробудили драконов и послали их на помощь королю Верити.

Меня в равной мере потрясло и то, что мальчик решился заговорить со мной об этом, и то, что Шут так много рассказал ему о наших приключениях.

– Это так, – выдавил я.

– Но вчера менестрель ни разу не упомянула о нем в своей песне.

Шут хрипло, коротко рассмеялся, и ворона тут же передразнила его.

– И это тоже верно.

– Но леди Старлинг сказала, что ее песня правдива.

– Все, о чем она пела, действительно так и было. Сам решай, остается ли правда правдой, если опустить некоторые подробности, или это делает ее ложью.

– Он говорит, что сидел за спиной девушки, которая была вырезана из того же куска камня, что и дракон под ней. И что, сидя верхом на этом драконе, они видели с высоты некоторые из битв. – Мальчик говорил все смелее.

Шут бросил на меня невидящий взгляд.

– Я своими глазами видел, как он улетел на драконе. Мы прозвали эту каменную статую Девушкой-на-драконе. И если он рассказал тебе о том, какие битвы видел, то теперь ты знаешь больше, чем мне довелось слышать.

На лице мальчика медленно проступила улыбка.

– Выходит, он тоже герой.

Я кивнул:

– Без его помощи королева Кетриккен никогда не добралась бы до гор. А я умер бы от раны стрелой еще до того, как мы отправились на поиски короля Верити. Да, он тоже герой.

Я покосился на Шута. Его лицо окаменело, пальцы вцепились в край стола.

– Получается, менестрель много о чем не спела, – сказал мальчик.

– Да.

– Но почему?

Прежде чем я нашелся с ответом, вмешался Шут:

– Вот ты ее при случае и спроси. – От меня не укрылись насмешливые нотки в его голосе, когда он вообразил себе эту сцену.

– Мне пора, – сказал я. Тут мне в голову пришла мысль, и я решился высказать ее вслух: – Шут, ты должен одеться и пойти со мной. Думаю, у тебя уже хватит здоровья для выхода в свет, хотя бы на час-другой.

– Нет, – без раздумий отрезал он.

Я тут же пожалел о своих словах. Былой свет, только-только проявившийся в его лице, радость оттого, что я пришел к нему за помощью, удовольствие от разговоров с Эшем – всего этого как не бывало. Вновь охваченный страхом, Шут съежился в кресле. Глядя на него, я не мог понять, как же ему удалось собраться с духом, чтобы отправиться на мои поиски, в одиночку, вслепую, страдая от ран? Неужели он исчерпал ради этого всю свою храбрость и уже никогда не станет тем Шутом, которого я знал?

– Ничего, это не обязательно, – тихо сказал я.

Шут заговорил торопливо, захлебываясь словами:

– Мне все еще грозит опасность, Фитц. Знаю, ты думаешь, это глупости. Ты не веришь, что они могут не только добраться до меня здесь, в стенах Оленьего замка, но и похитить вновь. А они могут. Я знаю это так же твердо, как то, что… как то, что ты мне друг. Я уже мало что знаю наверняка, Фитц. Я почти ни в чем не уверен, но я верю в тебя. И в то, что опасность, грозящая мне, не выдумка. – Он говорил все тише, все мягче. На последних словах Шут согнул пальцы и склонил голову, словно смотрел на них. Его скрюченные руки выглядели уродливыми комками из белых костяшек, красных опухлостей и сизых шрамов. Словно и не руки вовсе. Я отвел глаза.

– Я побуду с ним, господин, – предложил Эш.

Я не просил его и даже не думал просить, но, когда мальчик сам вызвался, я почувствовал огромную благодарность.

– Я понимаю, тебе нужно идти, – сказал Шут. Тихое отчаяние звучало в его голосе.

– Да.

Чейд уже несколько раз мысленно подгонял меня, а к этому времени и Неттл настойчиво пыталась связаться со мной. Было очень важно, чтобы я пришел. Дьютифул и Эллиана не выходили к столу, чтобы мы появились в зале все вместе. Еще немного, и знатные дамы и господа могут подумать, что ими пренебрегают.

Уже иду! – сообщил я в ответ и сразу закрылся от них.

– Я скоро вернусь, – заверил я Шута, и ворона эхом откликнулась:

– Скоро!

Она вприпрыжку подобралась к нему и наклонила голову.

– Пеструха переживает за вас, – сказал ему Эш так ласково, словно утешал ребенка. – Она старается заглянуть вам в лицо.

Я не верил, что это поможет. Мне трудно описать, что я почувствовал, когда скрюченные пальцы Шута медленно разогнулись. Он поманил птицу, и она прискакала ближе.

– Вот немного хлеба для нее, – прошептал Эш и уронил корочку в ладонь Шута.

Шут сжал хлеб, и птице пришлось есть у него из рук.

– Скоро, – еще раз пообещал я, встал и вышел из-за стола.

Я уже спустился до середины лестницы, когда меня догнал Эш.

– Господин, господин! – вполголоса окликнул он меня. – Позвольте, я поправлю вам воротник. – Но, шагнув ближе, он еле слышно зашептал мне в ухо: – Он куда слабее, чем пытается показать. Сегодня я нашел его на полу у камина, он упал и не мог встать. Ему было трудно даже просто взять меня за руку. И еще труднее встать на ноги с моей помощью, так больно ему было. Вы видели, что он может ходить, может встать с кровати или кресла. Но если упадет, он уже не может сам подняться. – И он продолжал уже чуть громче: – Вот, так гораздо лучше.

– Спасибо, – ответил я тем же тоном, взял его за руку и слегка сжал.

Эш явно правильно истолковал мой жест как молчаливую благодарность. Мне было горько узнать эту новость и еще горше оттого, что мой друг скрывал от меня свое состояние. С тяжелым сердцем я преодолел оставшиеся ступеньки и вошел в свою старую комнату.

Едва закрыв потайную дверь, я услышал настойчивый стук в дверь, ведущую в коридор.

– Минуту, – крикнул я.

– Все твои минуты давно истекли, – отозвался Риддл.

Я открыл дверь, и он выпалил:

– Мне велено привести тебя, не слушая никаких возражений и невзирая на то, как ты выглядишь. Но как я посмотрю, тебе удалось придать себе вполне пристойный вид.

– Тебе тоже, – ответил я на его насмешливую похвалу.

Риддл и правда нарядился к ужину, оставшись верным себе. На нем была белая рубашка с пурпурными манжетами и воротником цвета Кетриккен из Горного Королевства и черные штаны. Сапоги ему было позволено надеть простые, и в этом я мог ему только позавидовать.

Он вздернул подбородок и повернулся ко мне профилем.

– Ну как, я уже выгляжу хоть немного благородным? Отныне я кесир Риддл. Кетриккен говорит, это правильнее было бы перевести как «слуга», чем как «лорд», учитывая, что они в Горном Королевстве думают о долге правителя. Но сегодня ко мне будут обращаться «кесир Риддл», и я буду сидеть за высоким столом.

– Тебя прислали проводить меня к ужину, чтобы я не опоздал? Или чтобы все увидели нас вместе и убедились, что я одобряю твой брак с моей дочерью?

– И то и другое, наверное. Хотя, признаться, ты немного странно выглядишь в роли тестя – на вид-то ты моложе меня.

Я как раз успел запереть за собой дверь, а то бы заставил его подойти вместе со мной к зеркалу. Некоторое время я молча рассматривал его. Для меня Риддл всегда был просто Риддлом. Теперь, пристально изучив его, я заметил, что, хотя борода его осталась почти не тронута сединой, вокруг рта залегли глубокие складки, а на лбу появились залысины.

Он вдруг широко ухмыльнулся:

– Если хотел сказать, что я выгляжу не таким уж и старым, то стоило говорить быстрее, Том. Ох, пора забыть это имя, да? Идемте, принц Фитц Чивэл Видящий. Пора сойти в зал и предстать перед толпами ваших доброжелателей.

Он крепко взял меня за локоть и повел прочь, словно конвоировал на виселицу. Пока мы шагали по коридору и спускались по лестнице, я попытался собраться с мыслями. Принц Фитц Чивэл Видящий. Герой. Скромный герой, долгие годы живший в изгнании в Ивовом Лесу, а прежде десятилетия скрывавшийся у загадочных Элдерлингов. Сын Чивэла Видящего, племянник Верити. Двоюродный брат Дьютифула, защитник его трона. Каким простые и благородные люди хотят видеть такого наспех сделанного героя?

К тому времени, когда в коридорах и залах стали встречаться люди, я уже решил, что буду малоразговорчивым, но не хмурым. Буду выказывать такой же интерес к людям, как это делает Уэб, и при первой возможности сворачивать разговор на то, кто они и чем занимаются. Меньше говорить и больше слушать. Скромно помалкивать о своих подвигах до тех пор, пока мы с Чейдом не решим, какие из них стоит поведать народу.

Ах, что это был за вечер! Из-за меня мы все задержались, и Неттл извелась, дожидаясь меня. Я взял ее под левую руку, Риддл – под правую, и так, втроем, мы прошествовали по коридорам в Большой зал. По пути она шепнула мне, что если я хочу знать, что происходит в Оленьем замке, то должен приходить на рассвете в башню Верити, где они все встречаются. А пока брать пример с Чейда, но если возникнут сомнения, обращаться к ней при помощи Силы. Я сумел выслушать ее указания с серьезным лицом только потому, что наблюдал, как Риддл пытается справиться с волнением.

В Большом зале по такому особому случаю обстановка немного изменилась. Высокий стол всегда стоял на возвышении, чтобы все придворные могли видеть королевскую чету за обедом. Теперь перед ним воздвигли возвышение пониже, там расселись избранные фавориты, а также присутствующие при дворе герцоги и герцогини. Я поймал себя на мысли, что этот стол может послужить лишним заслоном, если вдруг какой-нибудь убийца рангом пониже попытается устранить меня. В центре зала красовалось еще одно возвышение, богато украшенное ветками вечнозеленых деревьев и падуба, словно Зимний праздник был в разгаре. На этом возвышении восседала Старлинг со своей арфой, в самом вызывающем наряде менестреля, какой мне только доводилось видеть. Когда мы вошли, она продолжила играть, но перебирала струны чуть тише, пока паж оглашал наши имена. Меня представили после Неттл, но перед Риддлом, и ропот, поднявшийся в зале при звуке моего имени, стих, когда публика в изумлении примолкла, услышав, что Риддл теперь не только лорд и землевладелец, но и супруг Неттл.

Еду принесли почти сразу же. Наверное, все было очень вкусно, но я этого почти не почувствовал. Я мало ел, еще меньше пил и глазел по сторонам, словно впервые очутился в Большом зале. Да я и в самом деле впервые видел его с такой высоты. Когда унесли грязные тарелки и подали вино и бренди, Старлинг громче ударила по струнам и вновь запела вчерашнюю песню. Я заметил, что она кое-где изменила слова – интересно, это Чейд или Кетриккен постарались? На сей раз в песне упоминался шут короля Шрюда, который помог Кетриккен бежать из Оленьего замка и добраться до отчего дома. Старлинг воспела Шута за то, что он спас меня, когда я был ранен, и помог вернуться к королеве. Она даже упомянула, как он помог пробудить каменных драконов, чтобы они полетели на помощь Верити. Я порадовался, что моему другу воздали по заслугам в таком благородном собрании, и пожалел, что его нет здесь.

Но настоящий сюрприз был впереди. Едва последние ноты баллады отзвучали, Старлинг вдруг заиграла вновь. Под звуки торжественной мелодии из дальнего конца зала к нам двинулась леди Розмари. В руках у нее был изукрашенный самоцветами ларец. Пока она шествовала по залу к высокому столу, Старлинг пела о том, как Верити хотел вознаградить меня и как он оставил последнюю награду, которая должна была быть вручена мне, если я когда-нибудь вернусь в Олений замок. Я понял, что скрывается в ларце, еще до того как леди Розмари с поклоном вручила его королю и королеве. Открыв ларец, король извлек на свет стальной обруч, отполированный до блеска. Дрожащими руками Дьютифул развернул завещание отца. Я мог бы поклясться, что он никогда прежде не видел этого документа, ибо голос короля неподдельно дрожал, зачитывая слова Верити. Затем Дьютифул взял корону, и королевская чета вышла на середину зала, к возвышению Старлинг. Остановившись там, Дьютифул велел мне подойти и преклонить колено.

– Принц Фитц Чивэл Видящий, сын Чивэла Видящего, некогда будущего короля Шести Герцогств, – во всеуслышание нарек он меня.

Вот так и вышло, что я был коронован дважды за день.

Король повелел мне подняться и крепко обнял. Зал содрогнулся от приветственных криков и здравиц. А потом лица и звуки вокруг будто отдалились.

– Не падай в обморок! – негромко попросил мой король, и я глубоко вздохнул, чтобы прийти в себя.

Вслед за королем я вернулся за высокий стол. Тяжелый венец холодил лоб.

Вечер длился и длился. Блюда унесли, потом убрали и столы. Стражи Кетриккен встали возле меня в почетном карауле, а герцоги, герцогини и их придворные по очереди подходили приветствовать меня. Труднее всего было, когда настал черед герцогини Целерити, но самое главное она уже сказала прошлым вечером, поэтому теперь лишь взяла мои руки в свои и пожелала счастья, а ее муж ограничился сдержанным поклоном.

Герцог и герцогиня Тилта устроили мне испытание иного рода – они привели с собой дочь, крепкую девицу лет семнадцати, «все еще не помолвленную» леди Метикьюлес. Они заявили, что она обожает верховую езду и соколиную охоту, и предложили мне отправиться с ними на охоту завтра же утром. При этом девица смотрела на меня так откровенно оценивающе, что я едва сумел отговориться якобы уже назначенной на это время встречей. Герцогиня немедленно поинтересовалась, будет ли у меня время послезавтра. Тут, к моему великому облегчению, вмешалась Неттл: она наклонилась к нам и сказала, что не видела меня уже очень давно и рассчитывает, что весь следующий месяц я буду уделять ей почти все свое время.

– О, тогда мы приглашаем вас навестить нас в Тилте весной, – жизнерадостно заявил отец девицы на выданье, в то время как ее мать разочарованно поджала губы.

Я смог лишь кивнуть в ответ.

Не знаю, сколько часов прошло подобным образом. Люди подходили, здоровались, рассказывали о том, какие отношения связывали нас в прошлом (обычно – никакие), и уступали место следующим. Зал гудел от разговоров. Вокруг Старлинг тоже собрался кружок почитателей, желающих расспросить о ее приключениях. Менестрель и ее муж с наслаждением грелись в лучах славы, чего нельзя было сказать обо мне. Я завидовал тому, как непринужденно они выслушивали лесть. Сам я изучал толпу глазами убийцы: запоминал лица и имена, высматривал признаки тайной враждебности, брал на заметку сведения и связи, так что голова шла кругом. Неприязненных взглядов я поймал не так уж много, но подозревал, что на каждого мелкого аристократа, открыто презиравшего Бастарда-колдуна, наберется шестеро таких, кто улыбается мне, мечтая воткнуть нож в спину.

Лицо у меня уже давно свело от постоянной улыбки, когда Дьютифул наконец объявил, что мы желаем отдохнуть после доброй еды, доброго вина и общения с добрыми друзьями. Мы покинули Большой зал так же торжественно, как и вошли. Отряд стражи Оленьего замка в синей форменной одежде проводил нас до дверей королевских покоев.

Это была большая уютная комната, где хватало мягких кресел и стульев, в камине горел приветливый огонь, а на столе стояли закуски, бренди и вино. Король Дьютифул сказал слугам, что нам больше ничего не нужно и они могут идти. Но даже после этого мне не удавалось расслабиться. Казалось бы, вокруг остались только друзья и родные, что же не так? Мне пришлось немного подумать, чтобы понять: каждый из них знал меня со своей стороны. И какую же из ролей мне играть теперь? А если просто быть собой, то каким? Кто я здесь и сейчас – убийца, ученик Чейда? Наставник и защитник Дьютифула? Боевой товарищ Риддла? Нерадивый отец Неттл? Все эти люди – я, но я – не они.

Кетриккен посмотрела мне прямо в лицо и глубоко вздохнула:

– Ах, мой друг, как же я рада, что всё наконец позади!

Она прошла к креслу и опустилась в него.

– Далеко не всё, – устало возразил Дьютифул.

– Но худшее – позади, – настаивала его мать. – Все эти годы меня терзала мысль о том, как много Фитц для нас сделал, скольким пожертвовал, и почти никто не знает об этом. Теперь люди узнали по меньшей мере о некоторых его заслугах. Теперь он может приходить к нам в дом, обедать с нами, гулять в садах, охотиться верхом, откликаться на свое подлинное имя. И его дочурка скоро приедет сюда и познакомится со всеми своими родными!

– Так мы расскажем всем, что Баджерлок на самом деле Фитц? Тогда станет известно и о других его деяниях, ведь многие помнят, что Баджерлок и Риддл были среди тех, кто отправился с принцем Дьютифулом на Аслевджал. Не сочтут ли люди оскорбительным, что леди Молли вышла замуж за Одаренного Бастарда и они жили столько лет у всех на виду? – Вопрос Неттл был обращен к каждому из нас.

– Но… – начала было Кетриккен, однако печально умолкла.

– Пусть они сами придумывают объяснения, – со смешком предложил Риддл. – Готов поспорить, многие станут говорить, что с самого начала все знали. Такие люди точно не будут задавать лишних вопросов.

Я взглянул на него с восторгом и благодарностью и посмотрел на Чейда, рассчитывая, что тот поддержит нас, но старик выглядел недовольным и, похоже, думал о своем.

– Все уляжется, – примирительным тоном сказал Дьютифул. – Только понадобится время. И то, что Фитц теперь может спокойно ходить по Оленьему замку, еще не означает, что он готов выставить на всеобщее обозрение свою личную жизнь и семейные дела. – К сожалению, он тут же добавил: – Как не означает это и того, что все рады возвращению Одаренного Бастарда в Олений замок и светское общество.

Чейд вдруг резко вмешался в разговор:

– Неттл, я вынужден попросить тебя помочь мне. Речь о Силдвелле. Я послал его с письмами и подарками в Ивовый Лес. Он должен был прислать доклад, использовав Силу, когда доберется до места, и вот весь вечер я чувствую, что он пытается до меня достучаться, будто дятел. Но его Сила то прибывает, то убывает, мерцает, как свеча на ветру.

– Силдвелл? Тот ученик, что покинул Серебряный круг? – Неттл не смогла скрыть изумления, и сердце мое упало.

Что задумал Чейд?

– Да. Он не сработался с другими магами Круга, и ты позволила ему уйти. А я решил обучить его и сделать гонцом, чтобы он время от времени пользовался своими способностями. Он крепкий юноша и отличный наездник.

– Его Сила изменчива, – с легкой язвительностью сказала Неттл. – А манеры просто отвратительны.

– И то и другое можно исправить, было бы терпение, – возразил Чейд. – Как бы там ни было, я послал его в Ивовый Лес с письмами и подарками для Би, Фитца Виджиланта и всем таким прочим. Насколько я понимаю, он добрался до Ивового Леса, но не может найти Би. А Фитц Виджилант ранен. Или обгорел. Никак не разберу, что он пытается передать мне. Ты не могла бы связаться с ним?

– Он не может найти Би? – перебил я.

Неттл покачала головой, неодобрительно поджав губы:

– Не волнуйся. Силдвелл совершенно недисциплинирован и дурно воспитан. Возможно, он просто пьян. У меня хватало причин прервать его обучение. Рано устраивать переполох.

Я перевел дыхание. Чейд смотрел сердито. Ему пришлось признаться, что он пытался использовать бывшего ученика Неттл в качестве своего посланника. Интересно, не затевал ли он нечто большее? Кроме того, я обратил внимание, что он обмолвился о Фитце Виджиланте, но ни словом не упомянул про Шун. Возможно, ее существование – тайна даже для кого-то из присутствующих.

Неттл присела на небольшой диван:

– Давайте быстренько во всем разберемся и успокоимся. Дьютифул, ты поможешь? Фитц?

Хотя для того, чтобы объединиться в Силе, нет нужды находиться рядом, мы оба подошли и сели возле нее. Чейд встал за спиной Неттл. Открыв разум Силе своих товарищей, я словно нырнул в бурную реку. Нет – я стал притоком бурной реки. Все вместе мы ринулись к гонцу.

Я совсем не знал Силдвелла, поэтому предоставил другим направлять меня. Мы нашли его, я почувствовал, как между нами установилась связь – и вдруг его Сила замерцала и угасла. Мне никогда не приходилось сталкиваться с таким, но я постарался скрыть свое удивление, чтобы не отвлекать остальных. Неттл объединила нас – словно сплела канат из прядей нашей магии – и снова нащупала гонца.

Мастер Силы! – Похоже, Силдвелл не ждал ее появления, но обрадовался. – Я не могу… – И вновь исчез, словно его голос унесло ветром или силуэт растворился в метели. – Туман… конюшня горит… никто не знает… странные люди…

Моя конюшня горит? Страх взметнулся во мне, но я безжалостно подавил его. Покосившись на Чейда, я увидел, что его глаза вытаращены от ужаса. Я дотянулся до него за спиной Неттл и взял за руку.

Не отвлекай остальных, – тихо передал я ему, чтобы никто больше не услышал. – Сначала выясним правду.

Он согласился со мной, однако его страх не отступил. Я попытался окружить собственный испуг стеной. Неттл тем временем направляла Силу Силдвелла. Я почувствовал, что она делает, и стал помогать ему сосредоточиться.

Она была спокойна и последовательна. Пока она давала указания Силдвеллу, я почувствовал, как Неттл укрепляет его представление о себе как об отдельной и устойчивой сущности в потоке Силы, где все мы пребывали.

Она вдруг заговорила вслух:

– Пап, успокойся. Ты мне нужен прямо сейчас. Лорд Чейд, не время паниковать.

Потом она отстранилась от нас и вновь сосредоточилась на юноше. Я стал помогать ей окутывать его уверенностью.

Ну, давай, – обратилась она к нему.

И тут, как будто что-то другое нахлынуло, захлестнуло нас и унесло его. Вокруг был сплошной туман, словно мы оказались на корабле посреди серого моря под серым небом и непрестанным серым дождем.

Пугающе… – отчетливо донеслась до нас последняя мысль, а потом все исчезло. Будто в потоке Силы не было больше никого и ничего.

Чейд сильнее сжал мою руку. В этом прикосновении наши с ним страхи слились в один. Я слышал его прерывистое дыхание.

Позже. Отдохни пока. – Неттл направила свое короткое послание Силдвеллу, словно послала стрелу, вложив всю мощь, но это был выстрел наугад, ибо никто из нас не видел цели.

Мы резко вернулись, снова осознав, что сидим на диванчике в уютной комнате Оленьего замка.

Я вскочил на ноги:

– Я отправляюсь немедленно.

– Да, – согласился Чейд. Обеими руками он вцепился в спинку дивана.

– Что это было? – настойчиво спросил Дьютифул у всех нас, но я едва слышал его.

Ужас вздымался во мне ледяным приливом. В Ивовом Лесу творится что-то неладное. Пожар в конюшне? Лант ранен? Если он ранен, Би там все равно что одна. А я так далеко.

– Я отправляюсь, – повторил я. Голос мой прозвучал бессильно.

Чейд кивнул и тронул меня за плечо.

– Может быть, дракон, – предположила Неттл. – Известно, что, когда каменные драконы пролетали над полем битвы, у людей мутилось в голове и путались воспоминания.

– Мы звали это «помутнением», – подтвердила Эллиана. – Многие наши воины рассказывали о таком. После появления дракона битва сразу заканчивалась, и заканчивалась поражением. И никто потом ничего не мог толком вспомнить.

– А живая драконица Тинталья умела искажать наши мысли и вмешиваться в наше колдовство Силой, – медленно проговорила Неттл. – Драконов видели в Бернсе. Возможно, один добрался аж до Ивового Леса. Надо разбудить Олуха, – может, он сумеет пробиться сквозь туман и вытрясти из Силдвелла что-нибудь осмысленное.

Чейд схватил меня за руку, на миг тяжело навалившись.

– В мою комнату, – сказал он. – Там у меня все, что тебе понадобится.

Он решительно выпрямился:

– Нельзя терять время.

Мы двинулись к двери. Чейд шел так, будто силы вернулись к нему.

– Пап? – в ужасе окликнула меня Неттл.

– Мне придется отправиться в Ивовый Лес сегодня же, через камни. Риддл, позаботься, чтобы мне дали лошадь, пожалуйста.

– Ты же не думаешь, что…

Не желая тратить время на разговоры, я бросил через плечо:

– Леди Би нигде нет? Пожар? Хоть парень и плохо владеет Силой, ясно одно: в моем доме неладно. Зря я бросил там Би одну.

Я уже стоял у двери, Чейд тоже.

– С ней Фитц Виджилант, – напомнила Неттл. – Он молод, но честен и отважен, Фитц. Он не позволит никому причинить зло Би. Думаю, кто-то одурманил или сбил с толку Силдвелла. Его способности всегда были неустойчивы. – Она старалась говорить спокойно, но голос ее звучал немного слишком звонко, выдавая тревогу.

– Он сказал, что Лант ранен. Или обгорел? Если он ранен, то не может никого защитить. Я отправляюсь как можно скорее. Пройду сквозь столпы Силы.

Тревога в моей груди перерастала в панику. Я постарался взять себя в руки: «Успокойся. Не надо давать волю воображению. Скоро ты своими глазами увидишь, что там происходит». Но слова гонца породили во мне тысячи страхов. Пожар. Би пропала. А вдруг пожар перекинулся на дом? А если она спряталась в потайном лабиринте и погибла там?

Я глубоко вздохнул и попытался высказаться разумно и спокойно:

– Как только я доберусь туда, сразу свяжусь с вами и сообщу, что произошло.

Неттл открыла было рот, чтобы возразить, но Риддл опередил ее:

– Фитц прав. Пусть идет. Фитц, хочешь, я пойду с тобой?

Я хотел. Еще как. Риддл мог при необходимости одолжить мне Силу и хорошо владел мечом, а я не знал, какие опасности меня поджидают. Но я не собирался повторять свою ошибку, бросая дочь без защиты.

– Нет. Но спасибо тебе, друг. Оставайся здесь и береги то, что мы любим. Так на душе у меня будет легче.

Я еще успел заметить благодарность на лице Неттл, и дверь закрылась за нами.

– Воспользуемся твоим путем, – решительно заявил Чейд.

В нем откуда-то взялась юношеская энергия. Он поспешил по коридору, потом вверх по парадной лестнице, перешагивая через две ступеньки. Я не отставал.

– Чейд… – начал я.

– Не сейчас, – пропыхтел он и прибавил ходу.

Чейд перешел на бег, и я последовал его примеру. Он ввалился в свою комнату, напугав лакея и слугу, ворошившего дрова в камине. Чейд прогнал их, и они ушли, но прежде устроили целое представление, кланяясь мне, так что я сгорал от неловкости, пока Чейд не закрыл за ними дверь.

Едва мы остались вдвоем, он распахнул дверцы шкафа:

– У тебя нога меньше моей. Как думаешь, мои сапоги сойдут?

– Наверное, – сказал я, и он вытащил пару очень тяжелых сапог для верховой езды.

За ними последовали теплый плащ и шерстяная рубаха, которые вздулись парусами, когда Чейд швырнул их мне.

– Переодевайся и слушай, – велел он, и в голосе его звенела целая буря переживаний. Я тем временем уже натягивал сапоги. – Мне удалось поймать несколько обрывочных сообщений Силдвелла, прежде чем я обратился к Неттл за помощью. И все они внушают тревогу. Он не нашел ни леди Би, ни леди Шун. «Их тут не знают», – сказал он. Или мне так послышалось сквозь туман. Он рассказывал о каком-то «большом пожаре» и вроде бы твои слуги совершенно по этому поводу не переживают. Ну ты уже сам убедился, как трудно понять что-нибудь из его сообщений.

– Когда это было? – резко спросил я. Да как он мог не рассказать все сразу?!

Чейд уставился на меня, и я увидел, что в нем вздымается ответный гнев.

– За несколько мгновений до того, как я попросил Неттл помочь. По-твоему, я стал бы медлить?

Он вручил мне меч – совсем простой, в кожаных ножнах. Ножны запылились, перевязь задубела от времени. Я молча взял его и подпоясался. Вытащил клинок, оглядел его и вернул в ножны. Оружие простое, но доброе.

– Дай ее мне, – сказал Чейд, и я спохватился, что на голове у меня по-прежнему остается выкованная из меча корона.

Я снял ее и отдал ему. Чейд небрежно бросил корону на кровать. Я натянул шерстяную рубашку через голову, сунул руки в рукава.

Надевая плащ, я попросил:

– Скажи Шуту, что я ушел. Он поймет.

– Свяжись со мной Силой, как только будешь на месте. Пожалуйста.

– Обязательно.

Мне было наплевать, кто оборачивался мне вслед и кто что думал, когда я спешил вниз по парадной лестнице Оленьего замка, по его коридорам во двор, где меня ждал мальчик-грум, держа под уздцы красивую чалую кобылу. В ее глазах светился ум, бабки были прямые и стройные.

– Спасибо, – сказал я, принял поводья и запрыгнул в седло.

Уже на пути к воротам я услышал, как мальчишка кричит, что это лошадь лорда Деррика, и увидел, как из конюшен выводят длинноногого вороного. Я взял чужую лошадь. Поздно. Уже ничто не могло заставить меня вернуться.

– Н-но! – крикнул я, ударил кобылу каблуками и пригнулся в седле.