13. Чейд
Со стоячими камнями, встречающимися по всей территории Шести Герцогств и за их пределами, связано много легенд и обычаев. Даже когда истинное предназначение этих монолитов забылось, люди продолжали почитать их и рассказывали о них истории. Чаще всего истории были о том, как кто-то – к примеру, юные влюбленные – забредал в такие круги, прислонялся к камням и исчезал. В некоторых историях он возвращался спустя сотню лет и обнаруживал, что знакомый мир исчез, а сам он не постарел ни на день. Изучая Силу, я нередко задавался вопросом, не случилось ли какому бедолаге с природным талантом к магии и отсутствием умений ненароком запустить портал и затеряться навсегда. Я содрогаюсь каждый раз, вспоминая о своем злоключении, связанном с путешествием через монолиты Силы от Аслевджала до Бакка. Знаю, ты читала мой отчет о случившемся. Неужели никто не обратил должного внимания на это предупреждение?
И опять же – сам король Дьютифул испытал некоторые опасности такого путешествия. Однажды мы с ним вышли из монолита, оказавшегося под водой из-за прилива. А если бы камень упал портальной стороной на землю? Понятия не имею, остались бы мы навсегда пленниками монолитов или они вытолкнули бы нас под землю, где мы бы и задохнулись.
Даже теперь, когда мы нашли множество свитков, имеющих отношение к Силе, наши знания о монолитах неполны. Под руководством Чейда были нарисованы карты стоячих камней на землях Шести Герцогств, описаны древние отметки на этих камнях и состояние самих камней. Многие из них упали, а высеченные знаки или стерлись от времени, или были намеренно уничтожены вандалами.
И потому со всем уважением позволю себе выразить опасения по поводу этого плана. Я думаю, такие исследования могут производить только опытные члены круга. Нам до сих неизвестно, какие места обозначают многие отметки. Что касается символов, чья привязка к местности нам известна, я думаю, прежде чем испытывать эти пути, надо отправить разведывательный отряд в соответствующий край обычным способом, чтобы подтвердить, что принимающие монолиты не упали и находятся в хорошем состоянии.
Касательно экспериментов с монолитами, знаки на которых истерлись или были сбиты, я задаюсь вопросом: зачем нам пытаться их использовать. Стоит ли рисковать жизнью носителя Силы, посылая его туда, не знаю куда?
Письмо Фитца Чивэла Видящего мастеру Силы Неттл
Мои самые ранние воспоминания о Чейде свидетельствуют, что он никогда не упускал возможности подбавить в жизнь немного театра. Он наслаждался каждой своей ролью – от леди Тайм до Рябого. С возрастом его страсть к уловкам и маскировке не угасла, даже наоборот: теперь он предавался ей самозабвенно, поскольку и времени, и средств для подобных излишеств у него было в достатке.
Потому я никогда не знал, с кем встречусь, ответив на очередное его послание. Однажды он был старым уличным торговцем с мешком тыкв-горлянок на продажу. В другой раз я вошел в трактир и увидел одинокую и непривлекательную женщину-менестреля, которая издевалась над трагичной и романтичной песней под громогласные насмешки посетителей. С течением лет любовь Чейда к такому лицедейству лишь возросла. Я знал, что он наверняка прибыл из Оленьего замка через монолиты Силы, мгновенно одолев путь, обычно требующий нескольких дней. Чейду достаточно было войти в Камни-Свидетели недалеко от Оленьего замка и выйти на вершине Висельного холма. А уж оттуда до постоялого двора «Дубовый посох» оставалось всего лишь немного пройти пешком. Теплым летним вечером это была бы приятная неспешная прогулка. К несчастью для Чейда, этим вечером его поджидал у нас ледяной дождь, грозивший к утру превратиться в снег.
Я сидел возле большого камина в «Дубовом посохе», мой промокший плащ берег место для Чейда на скамье, стоявшей ближе всего к огню. «Дубовый посох» был постоялым двором на перекрестке, предназначенным в первую очередь для торговцев и путешественников. Я посещал его нечасто и рассчитывал, что не увижу знакомых. Но на всякий случай я мелом перекрасил бороду в серый цвет и надел грубую рубаху пахаря. Мои поношенные ботинки были грязными, и я сидел, ссутулившись и надвинув шерстяную шляпу на лоб и уши. Я приходил в «Дубовый посох» только для того, чтобы встречаться с Чейдом. Даже если так, нельзя было допустить, чтобы кто-то из соседей Тома Баджерлока увидел меня в общем зале и удивился, что я тут делаю. Так что я пил вино с пряностями, сгорбившись и напустив на себя угрюмый вид, надеясь этим отпугнуть любого, кому захочется завязать разговор.
Дверь в трактир распахнулась, впустив ветер, дождь и промокшего насквозь мальчишку-конюха, за которым следовали два таких же мокрых торговца. Я успел заметить, что вечернее небо снаружи уже темнеет, превращаясь в ночное, и недовольно заворчал. Я надеялся, что Чейд прибудет раньше и мне удастся быстро завершить наши дела. Мне не нравилось оставлять Би одну в Ивовом Лесу. Она заверила меня, что все будет в порядке, что она просто будет рисовать в своей комнате у камина и отправится в постель, как только захочет спать. Я тщетно пытался убедить ее провести вечер с Лином и его женой. Эта мысль ужаснула и потрясла ее. И потому я оставил дочь одну, пообещав, что, как только вернусь, зайду к ней. Я потягивал свое вино с пряностями и пытался понять, что меня больше тревожит – Би, оставшаяся дома, или Чейд, попавший под ливень.
Когда какая-то женщина во второй раз натолкнулась на меня сзади, я резко повернулся на своей скамье и уставился на нее. Моей первой мыслью было, что это Чейд в одном из своих самых нелепых обликов. Но она была слишком мала ростом, чтобы оказаться знакомым мне худым и длинным стариком. Когда я повернулся, то невольно уперся взглядом прямо ей в грудь. И грудь была, определенно, настоящей. Я посмотрел выше и увидел широкую ухмылку. У незнакомки была небольшая щель между передними зубами, длинные ресницы обрамляли зеленые глаза. Ее волосы были очень темно-рыжего цвета.
– Привет, – сказала она.
Нет, это не Чейд. Его посланница, излишне дружелюбная трактирная служанка или шлюха? Так много возможностей для того, чтобы этот вечер пошел кувырком. Я поднял кружку, допил и протянул ей, сказав без тени дружелюбия:
– Еще одну, пожалуйста.
Она вскинула бровь.
– Я не подаю пиво. – Презрение в ее голосе было неподдельным.
Моя шерсть слегка вздыбилась. Осторожнее.
Я подался ближе, притворяясь, что ее лицо расплывается у меня перед глазами. Я знал эту девушку. Я ее где-то видел, и было одновременно досадно и тревожно оттого, что я не мог вспомнить, где именно и при каких обстоятельствах. Мы пересеклись на рынке? Она дочь кого-то из наших пастухов, повзрослевшая и начавшая самостоятельную жизнь? По крайней мере, она не назвала меня по имени и, судя по глазам, не узнала. Решив играть роль пьяницы, я почесал нос и окинул ее оценивающим взглядом.
– Не пиво, – сказал я. – Вино с пряностями. Снаружи холодрыга.
– Вино я тоже не подаю, – ответила женщина.
В ее голосе чувствовался легкий акцент. Она провела детство не в Бакке.
– Жалко.
Я снова повернулся к огню.
Она отпихнула мой мокрый плащ в сторону и нахально уселась рядом. Это сузило список ее ролей до шлюхи или посланницы. Она наклонилась ко мне:
– Ты, похоже, замерз.
– Не-а. Нашел местечко у огня. Взял немного пряного вина. Просто жду старого друга.
Она улыбнулась:
– Может, меня?
Я затряс головой в пьяном смятении:
– Нет. Нет, это не ты. Мой друг гораздо выше, старше, и он мужчина. Ты не мой друг.
– Ну может, я друг твоего друга. Если так, то ты мой друг, верно?
Я слегка качнул головой из стороны в сторону и сказал:
– Может быть. – Нащупал кошелек на поясе и нахмурился. Потом улыбнулся. – Эй! Если ты друг моего друга, может, поставишь мне еще винца?
Я поднял свою кружку с праздной ухмылкой, не переставая наблюдать за ее лицом. Ни одна шлюха, знающая толк в своем деле, не станет тратить время на мужчину, у которого даже на вино не хватает.
На ее лице на мгновение мелькнула неуверенность – не такого ответа она ожидала. Я вдруг почувствовал себя очень старым. Когда-то мне нравились такие интриги. Я с большим удовольствием справлялся с маленькими проверками Чейда, участвовал во множестве его спектаклей, рассчитанных, чтобы сбить с толку кого-нибудь. Но сегодня мне хотелось просто встретиться со своим старым наставником, узнать, чего он хочет, и отправиться домой. Ну неужели эти уловки по-прежнему нужны? В стране мир, власть прочна и надежна. Зачем нанимать шпионов и устраивать людям испытания? Я решил, что пора разогнать туман и перейти к атаке. Но не слишком дерзко, иначе Чейд оскорбится. Так что я снова уставился на незнакомку и спросил:
– Что, по-твоему, лучше: свое вино с пряностями у теплого очага в холодную погоду или эль чей-та по жаре в тенечке?
Незнакомка взглянула на меня, склонив голову набок, и я вдруг понял, что она гораздо моложе, чем показалось сперва. Да ей и двадцати не исполнилось! Откуда же я ее знаю?
– Чей-то эль, – сказала она без колебаний. – Да только погода для него не подходящая.
Я кивнул и взял свой мокрый плащ:
– Так, может, пойдем поищем чей-та подходящего?
Незнакомка улыбнулась. Я встал, и она взяла меня под руку. Я пошел с ней сквозь толпу посетителей трактира к деревянной лестнице, ведущей в комнаты наверху. Буря снаружи усиливалась. Порыв ветра заставил трактир содрогнуться, и внутренние ставни задребезжали. Миг спустя дверь распахнулась и осталась открытой, беспрепятственно впуская ветер и дождь. Со всех столов закричали, чтобы кто-нибудь ее закрыл, и тут в «Дубовый посох» тяжело ввалились, поддерживая друг друга, двое. Один доковылял до пустого стола, уперся в него ладонями и замер, тяжело дыша. Риддл повернулся к двери и захлопнул ее, отсекая бурю. Миг спустя я понял, что о стол опирается Чейд.
– А вот и он, – тихо сказал я своей спутнице.
– Кто? – спросила она, и я испытал мгновенную досаду.
– Мой друг. Тот, кого я ждал. – Я проговорил это чуть заплетающимся языком, высвободил руку и отправился навстречу Чейду и Риддлу.
На ходу я самую малость повернул голову и краем глаза увидел, как она украдкой глядит на меня, продолжая подниматься по ступенькам. Мужчина, шедший навстречу, встретил ее взгляд и едва заметно кивнул. Выходит, все-таки шлюха?
Что ж, хоть это и странно, мне не впервой попадать впросак из-за Чейда с его уловками…
– Как ты? – тихо спросил я, оказавшись рядом с ним.
Чейд дышал так, словно бежал со всех ног, уходя от погони. Я предложил ему руку, и он за нее ухватился – плохой знак: только страшное изнеможение могло заставить моего старого наставника принять помощь. Риддл без единого слова взял его за другую руку. Мы с ним тревожно переглянулись.
– Ужасная буря. Давайте найдем место у огня, – предложил Чейд.
Его губы потемнели, он шумно дышал через нос. Маскировка на этот раз ограничивалась одеждой скромных цветов и незамысловатого кроя, но из отличной ткани. Его серые как сталь волосы указывали на возраст, который нельзя было угадать по лицу и манере держаться. Он пережил своего брата, всех троих племянников и, как я подозревал, мог пережить меня, своего внучатого племянника. Но сегодняшнее путешествие дорого далось ему, он нуждался в отдыхе: Сила поддерживала его здоровье, но не могла вернуть молодость.
Я окинул взглядом зал, полный народа. Место, которое я берег у камина, заняли, едва я его покинул.
– Маловероятно, – сообщил я Чейду. – Но в двух комнатах наверху есть камины. Я спрошу, свободна ли хоть одна из них.
– Мы договорились заранее. Риддл, пожалуйста, убедись, что мои просьбы выполнены, – сказал Чейд, и Риддл, кивнув, удалился.
Мы с ним успели обменяться взглядами. Нас с Риддлом связывали более долгие отношения, чем его дружба с Неттл. Задолго до того, как он встретил мою дочь и начал за ней ухаживать, мы были братьями по оружию. Во время нашей маленькой войны с Бледной Госпожой на острове Аслевджал я бросил его умирать. Он меня простил. Я простил, что он шпионил за мной по наущению Чейда. Мы понимали друг друга – возможно, лучше, чем думал Чейд. И потому мы кивнули друг другу, как старые приятели. Риддл – типичный уроженец Бакка, темноволосый и темноглазый, – был одет так, чтобы не выделяться среди посетителей трактира. Он ушел, проскользнув сквозь толпу ужом, никого не потревожив и не рассердив. Я завидовал такому таланту.
– Давай присядем, пока Риддл не вернулся, – предложил я и подал пример.
Стол был из нежеланных – на сквозняке, в равной степени далекий и от очага, и от кухни. Более уединенного места в таком многолюдном зале мы и желать не могли. Чейд неуклюже рухнул на стул с противоположной стороны и окинул комнату блуждающим взглядом. Посмотрел зачем-то на верхнюю площадку лестницы и кивнул. Я спросил себя, ищет ли он кого-нибудь, или это просто старая привычка тайного убийцы – проверять, нет ли вокруг угрозы. Я ждал, пока он перейдет к делу.
– Почему тут так многолюдно? – спросил он.
– Судя по разговорам у камина, мимо шел караван торговцев лошадьми и рогатым скотом. Три купца, шестеро помощников. Они рассчитывали к вечеру добраться до следующего города, но непогода вынудила их заночевать тут. Я так понял, они не очень-то довольны тем, что пришлось оставить животных в открытых загонах на ночь, но лучшего места не нашлось. Помощники сегодня будут спать на сеновале. Торговцы заявляют, будто у них необычайно качественный товар, как бы не украли, но я слышал, как два конюха называли их лошадей «заезженными клячами». Один торговец почти не разговаривает, но сбруя его верховой лошади похожа на калсидскую. И лошадь, кстати говоря, весьма хороша.
Чейд кивнул и, несмотря на усталость, одарил меня веселой ухмылкой.
– Моя школа, – удовлетворенно проговорил он.
Наши взгляды встретились, и я с изумлением понял, что наставник глядит на меня с нежностью. Неужто в старости он сделался сентиментальным?
– Докладывать грамотно, ничего не упуская, было в числе первых вещей, которым ты меня научил, – согласился я.
Мы немного помолчали, думая о том, чему еще он меня научил.
Я взбунтовался и избежал участи королевского убийцы. В планы Чейда это не входило. Пусть он уже не жил тайком, словно паук в тайных коридорах Оленьего замка, звался «лордом Чейдом» и открыто давал Дьютифулу советы, я не сомневался: если королю понадобится кого-то убить, Чейд все еще сможет выполнить такой приказ.
Его дыхание постепенно выровнялось. Появился мальчик-слуга, грохнул на стол две тяжелые кружки с горячим пряным ромом со сливочным маслом и замер в ожидании. Чейд улыбнулся мне. Я ему кивнул, покачал головой и, с напускной неохотой покопавшись в кошельке, вытащил несколько монет и заплатил за выпивку. Когда мальчишка ушел, я спросил Чейда:
– Провести Риддла через монолиты было сложней, чем ожидалось, да?
Чейд не стал отрицать:
– Риддлу это далось легче. Пусть мне и пришлось занять сил у него же.
Он поднял свою исходящую паром кружку, отпил и вздохнул. Опять принялся шарить взглядом по комнате поверх края кружки.
Я кивнул и принудил себя задать вопрос:
– Как ты это сделал? Он же не владеет Силой.
– Нет. Но Неттл научила его одалживать ей Силы, если потребуется, и это создает что-то вроде окна… Нет, неподходящее слово. Рычага? Даже не знаю, как назвать. Риддл как конь, с которого не сняли недоуздок, и к нему можно прицепить повод, когда понадобится. В этом качестве он служит Неттл. И кое-кому еще.
Я не попался на приманку. Глотнул рома – мерзкое пойло, но согревает.
– Как он может одалживать Силу, если сам ею не владеет?
Чейд закашлялся и хрипло проговорил:
– Так же, как Баррич одалживал ее твоему отцу. Между ними существовала глубокая личная связь, и он, как и Риддл, был очень крепок физически. Сила пришлась бы кстати, разумеется, если бы он ею обладал. Так или иначе, послужив одному человеку в этом качестве, он научился доверять и другим, позволяя им пользоваться своими резервами.
Я призадумался над этим, а потом из любопытства спросил:
– Ты уже проводил подобные эксперименты?
Чейд вздохнул еще тяжелей и вздрогнул всем телом. Он все еще мерз, но в духоте трактира начал согреваться.
– Нет. Я подумал, случай подходящий. В Баккипе погода хорошая. Я часто использовал эти камни, чтобы добраться сюда. Не понимаю, почему в этот раз все было так трудно.
Я воздержался от напоминания о его возрасте.
– Ты прочитал об этом в свитке или на табличке?
Уж не собирался ли мой наставник добиться, чтобы монолитами Силы пользовались чаще и по более разнообразным поводам? Я приготовился его переубеждать.
Чейд кивнул. Он смотрел не на меня, а на Риддла, который пробирался обратно к нам, держа собственную кружку с ромом повыше, чтобы никого не задеть. За ним по пятам следовал мальчишка-слуга со связкой дров и запасом свечей.
– Он приготовит комнату, – радостно сообщил Риддл, садясь, и мальчик направился вверх по лестнице со своим грузом. – Дайте ему несколько минут, чтобы развести огонь, и можно идти. – Он перевел взгляд на меня. – Том, ты выглядишь лучше, чем при нашей последней встрече.
– Немного. – Я протянул руку через стол, чтобы мы могли сжать друг другу запястья.
Когда наши руки соприкоснулись, я испытал странное покалывание. Риддл принадлежал Неттл. Я чувствовал ее руку – это было непривычное, почти интимное ощущение. Как будто я уловил запах ее духов, исходящий от его одежды. Волк во мне насторожился. Интересно, Чейд чувствует это столь же ясно, как я? Тут я заподозрил, почему путешествие через монолиты вышло таким трудным для моего наставника. Неужто Неттл «ехала» вместе с Риддлом, воспринимая происходящее его ушами и глазами? Интуиция подсказывала, что ее присутствие может все усложнить. Я не стал делиться этой догадкой. Я взглянул Риддлу в глаза, гадая, смогу ли увидеть там свою дочь. Ничего не вышло, но его улыбка сделалась шире. Все это заняло не больше секунды.
– Ясно, трудная вышла дорога из-за этой бури и прочего, – сказал я, отпуская руку Риддла и поворачиваясь к Чейду. – Ну и что же заставило вас отправиться в такую даль в такое ненастье?
– Подождем комнаты с камином, – ответил Чейд и снова взялся за свою кружку.
Наши с Риддлом взгляды встретились, он приподнял бровь. Он явно на что-то пытался намекнуть мне, но я мог лишь гадать, в чем дело.
Мы сидели в относительной тишине и ждали, чувствуя, как ром согревает нашу кровь. Когда мальчик-слуга спустился к столу и сообщил, что огонь разгорелся как следует, Риддл бросил ему обрезанную монетку и мы поднялись в комнату. Она была в конце коридора и согревалась от очага внизу через дымоход. Я удивился, что торговцы лошадьми ее не заняли, но, возможно, кошельки у них были не такие тугие, как у Чейда. Риддл открыл дверь, и в его руке с потрясающим проворством появился небольшой кинжал. На краешке одной из кроватей сидела девушка, которая ранее сбила меня с толку. Я проследил за Чейдом: он совсем не удивился. Да и девушку наше внезапное появление не встревожило. Она настороженно взглянула на нас исподлобья своими нефритово-зелеными глазами.
Смутная, неоформившаяся догадка снова зашевелилась у меня в голове. Я уставился на девушку, и в ответ она одарила меня кошачьей улыбкой.
Чейд помедлил, потом вошел и сел за стол. Комната была предназначена для путешествующих компаний и хорошо обставлена: стол, четыре стула, четыре узкие кровати. Окно занавешивали плотные шторы. В углу стоял сундук, снабженный новенькими, почти непотертыми кожаными ремнями. Чейд не обратил на девицу никакого внимания, словно ее тут вовсе не было. Зато попросил Риддла:
– Узнай, не найдется ли у них горячей еды. И возможно, еще выпивки. Том, тебе тоже?
Я медленно покачал головой – я уже достаточно выпил и понял, что не хочу и дальше дурманить свой разум.
– Я бы с удовольствием поел. У них там чуть раньше жарился привлекательный кусок говядины. Ломоть того куска, немного хлеба, да и хватит, наверное.
Риддл на миг задержал на мне взгляд. Он понимал, что его снова отстраняют от разговора, и, как и я, не мог взять в толк почему. Как и мне, ему это не нравилось. Чейд ничего не сказал о странной девушке.
Я посмотрел прямо на нее:
– Кажется, раньше у нас возникло недопонимание. Возможно, теперь тебе следует уйти.
Она посмотрела на Чейда, и он сказал:
– Нет. Она останется здесь. – Ни на кого не глядя, он продолжил: – Риддл, пожалуйста. Еды. И еще горячего питья. – Он посмотрел на девушку. – И тебе? – (Она едва заметно кивнула.) – Всем нам, – подытожил Чейд, обращаясь к Риддлу.
Риддл посмотрел мне в глаза, и я понял, о чем он спрашивает. Я ответил вслух:
– Я позабочусь о нем, Риддл. Можешь идти.
Чейд хотел было что-то сказать, но только кивнул. Риддл ушел, бросив на меня еще один мрачный взгляд. Я прошелся по комнате, не таясь проверил, нет ли под кроватями других незваных гостей, убедился, что единственное окно крепко заперто на задвижку, и изучил застегнутый на ремни сундук.
– На самом деле в этом нет необходимости, – негромко заметил Чейд.
– Ты так меня учил, – сказал я и, завершив начатое, вернулся к столу.
Девушка так и не сдвинулась со своего места в изножье кровати, но теперь она заговорила:
– Сдается мне, ты многое забыл из того, чему он тебя учил. Нет никакого толку от того, чтобы проверять под кроватями сейчас, да и поздновато уже. – Она склонила голову набок, не сводя с меня взгляда. – Выходит, я и впрямь могу ему пригодиться.
Чейд тихо проговорил:
– Пожалуйста, сядь с нами за стол. – Он прочистил горло и перевел взгляд на меня. – Хотел бы я не опоздать. Но раз уж мы все здесь, можем обсудить дело вместе.
Это было подобие извинения за то, что он не подготовил меня к происходящему, хотя я по-прежнему не понимал, что происходит. Почему-то он не захотел переговорить об этом при помощи Силы. Но если Риддл знал, то и Неттл узнает. А король Дьютифул? Видимо, нет. Я выкинул из головы эти мысли. Надо сосредоточиться на том, что здесь и сейчас.
Я следил за девушкой – она встала, принимая приглашение Чейда. Двигалась она как кошка, хоть и покачивала бедрами, пока шла к столу. Если бы у нее на юбке были колокольчики, они бы звенели при каждом шаге. Я попытался поймать взгляд Чейда, но он избегал смотреть мне в глаза. Так что я изучил незнакомку, пока она пересекала комнату. Она не выглядела опасной, однако и безвредной – как самые опасные из моих знакомых – тоже не казалась. Она выглядела обычной, но себе на уме. Нет. Не просто себе на уме. Она едва не лопалась от самодовольства. Она шла – точно кошка с полуживой птичкой в зубах. Готовая в один миг отпустить свою добычу ради удовольствия снова ее сцапать.
Я вдруг понял, отчего она казалась знакомой: ее черты безошибочно указывали на кровь Видящих. Я привык подмечать их в мужчинах из своего рода. Неттл теперь была похожа на мать больше, чем на меня. Но эта девушка, несмотря на женственность облика, была похожа на Верити и – странное дело – на меня самого. Мой разум лихорадочно попытался наметить линию моего поведения по обрывкам сведений. Урожденная Видящая. Моложе Дьютифула, но слишком взрослая, чтобы оказаться его дочерью. И точно не моя. Тогда чья же? Комната как будто покачнулась. Откуда взялся этот побег на родовом древе?..
Я ждал, пока один из них заговорит. Я с удивлением наблюдал, как неспешно она идет к столу. Вздумай я так тянуть время, Чейд за это нахальство в лучшем случае отвесил бы мне затрещину. Но ей он позволил подобное. Над этим стоило поразмыслить.
Как только она села, Чейд сказал:
– Докладывай.
Она бросила на меня взгляд, а потом сосредоточила внимание на Чейде.
– Он небрежен, – сказала она презрительно. – Его «маскировка» просто смехотворна. Я врезалась в него дважды, прежде чем он меня заметил. Подобраться к нему было до нелепости просто. Высматривая тебя, он забыл обо всем. – Она стрельнула в меня глазами, словно провоцируя на ответ. – Я могла его убить три раза подряд, накачать наркотиком или обчистить карманы.
Хм, обидно.
– Очень сомневаюсь. Сдается мне, это самый жалкий доклад, какой я только слышал.
Она вскинула брови:
– Все необходимые сведения я сообщила. – Склонив голову набок, девица взглянула на моего старого наставника и уточнила: – Если бы лорду Чейду понадобилось больше деталей, он бы о них попросил. – Говоря, она встала и обошла стол, приблизившись ко мне.
Я вывернул голову, глядя на нее снизу вверх.
Она очень уверенно обратилась к Чейду:
– Скажи ему, чтоб позволил мне прикоснуться к себе.
Я многозначительно посмотрел на старого наставника.
– Это безопасно, – сказал он. – Она свой человек.
– В обоих смыслах, ясное дело, – поддакнул я и услышал, как она тихонько охнула.
Я не знал, попал ли в цель или просто удивил незнакомку. Я сидел спокойно, но волк глубоко внутри меня вздыбил шерсть и тихонько зарычал.
Я почувствовал ее легкое прикосновение к задней части воротника, потом – к плечу рубахи. Она наклонилась, чтобы коснуться моего бедра, а потом я ощутил, как ее рука прошлась по моим ребрам. Когда она убрала пальцы, ткань рубахи ненадолго потянулась за ними. Потом она положила на стол булавки. Их было шесть, каждая длиной менее чем полпальца, с головкой в форме маленького зеленого паучка.
– Если бы я ткнула одну из них хоть чуточку сильнее, они бы проткнули кожу. – Она наклонилась ближе над моим плечом и прошептала мне на ухо: – Любую из них можно было смазать ядом или сонным зельем. Ты бы завалился перед очагом, как еще один сонный пьяница, но никто бы не сумел тебя разбудить.
– Я же предупреждал, – сурово проговорил Чейд. – Эти пауки – тщеславие, какого не может себе позволить ни один тайный убийца. Никогда – слышишь, никогда! – не оставляй следов, которые могли бы навести на тебя. Я разочарован.
Она ощетинилась, получив выговор:
– В этот раз я их использовала просто для того, чтобы доказать, что именно я их оставила, а не какой-то шпион или убийца, посланный раньше меня. Я бы ни за что не употребила их на секретном или важном задании. Сегодня они мне понадобились, чтобы подтвердить мой доклад. Он беспечен. – Ее презрение обжигало. Она стояла позади, чуть слева от меня. – И небрежен. Любой мог бы его убить. И его ребенка.
Сам того не ожидая, я вскочил и перевернул стул. Я не был таким проворным, как когда-то, но все равно оказался проворнее этой девушки. Она грохнулась спиной на пол. Моя левая рука схватила ее правое запястье с маленьким ножом, который она выхватила в падении. Мой правый большой палец был в выемке на ее горле, вдавленный глубоко и сильно, мои пальцы вжимались в заднюю сторону ее шеи. Она оскалила зубы, ее устремленные на меня глаза вылезли из орбит, и только тогда я осознал, что над нами стоит Чейд.
– Прекратите! Оба! Я не за этим вас свел. Если бы я хотел кого-то из вас убить, придумал бы более надежный и тихий способ, чем натравливать друг на друга.
Я убрал большой палец от горла девицы и одновременно выбил нож из ее руки. Поднимаясь на ноги, отпрыгнул назад и тем самым оказался вне пределов легкой досягаемости. Еще шаг назад – и у меня за спиной оказалась стена, а они оба были как на ладони. Я надеялся, что ни один из них не видит, какой ценой мне это далось. Я дышал медленно и ровно, хотя сердце у меня колотилось, а легкие требовали больше воздуха.
Я ткнул пальцем в девчонку:
– Не смей угрожать моей дочери.
– Я не угрожала! – проговорила она гневно, сдавленным голосом, а потом поднялась на ноги, цепляясь за стул.
Я отвлекся от нее и требовательно спросил у своего старого наставника:
– Зачем ты подослал ко мне убийцу?
– Я не подсылал, – возразил он с большим недовольством и обошел вокруг стола, возвращаясь к своему стулу.
– Мне не приказывали тебя убить, только проверить твои слабости. Это было маленькое испытание, – встряла девчонка. Она со свистом втянула воздух и обвиняющим тоном прибавила, прежде чем с трудом выпрямиться и сесть на стул: – И ты его провалил.
Хоть мне и хотелось возразить, я не мог. Я обратился к Чейду:
– Ты уже один раз так делал. Когда Би было всего несколько дней от роду.
Чейд и бровью не повел:
– В каком-то смысле. Только в тот раз я прислал мальчишку, который, как я и подозревал, оказался негодным для обучения. Это мы и хотели тогда в числе прочего проверить. Я нашел ему другое применение, как ты и посоветовал. Я сам виноват. Он и впрямь был не готов к встрече с тобой.
– А я готова, – с тихим довольством проговорила девчонка.
– Не зазнавайся, – велел ей Чейд. – Придержи язык. Ты дразнишь человека, который минуту назад мог быстро тебя убить. Что за бестолковое поведение! Ты настроишь его против себя и никогда не сможешь с ним работать.
Не дрогнув, я холодно сообщил старику:
– Я больше не занимаюсь такой «работой». И мне сейчас нет нужды ждать угрозы от каждого встречного. Разве что ты сам как-то вызвал к жизни такие угрозы.
Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.
– Фитц, прекрати вести себя как засранец и возвращайся за стол. Упомянутые тобой угрозы никуда не подевались. Уж ты-то должен понимать. Ты сумел отстраниться от большей части опасностей, и это сработало. Почти все, кто догадался, кто ты такой, или не настроены по отношению к тебе враждебно, или в последнее время не имеют причин желать тебе смерти. Но когда у тебя появился ребенок, все изменилось. Я-то думал, ты это понял и принял меры предосторожности. В первый раз, когда я тебя проверил, ты как будто был в курсе опасности. Но Неттл сказала мне, что ты увяз в скорби и что девочке, по всей видимости, понадобится особая защита до конца ее жизни, – и тогда я решил предложить тебе помощь, раз уж ты в ней нуждаешься. Я укрепился в своей правоте, когда она упомянула, что ты, возможно, отошлешь ребенка в Олений замок. Или сам туда вернешься.
– У меня нет намерения возвращаться в Олений замок. И мне не нужно, чтобы кто-то помогал мне защищать себя или Би! – Я был в ярости из-за того, что он назвал меня Фитцем при этой девчонке. Неужели оговорился?.. – В последнее время мне угрожали только те, кому, как я считал, можно доверять.
Чейд бросил на меня взгляд. Он как будто о чем-то просил, но я не понимал – о чем. То, что он сказал вслух, не соответствовало выражению лица:
– Я знал, что ты так ответишь. Потому и подослал сперва Шун, чтобы во всем убедиться. И убедился.
Риддл предупредил о своем появлении стуком в дверь, а потом открыл ее плечом и вошел, неся поднос, полный тарелок и кружек. Он окинул комнату быстрым взглядом темных глаз, заметил мою стойку, перевернутый стул и угрюмое лицо девчонки. Слегка нахмурился, но ничего не сказал. Водрузив тяжелый поднос на стол, он проговорил:
– Я принес побольше, чтоб хватило на всех. Это ведь наша гостья, верно?
Наклонившись, он поднял упавший стул и любезно предложил девушке присесть.
– Давайте поедим, прежде чем продолжить разговор, – предложил Чейд.
Я неохотно подошел к столу. Моя уязвленная гордость ныла. Мне не нравилось, что Чейд рассказал этой незнакомке так много про меня, тогда как я о ней знал так мало, не считая догадок. Он произнес в ее присутствии мое имя! Я лишь понимал, что она из нашего рода. Сколько ей лет, кто ее мать, как давно Чейд ее обучает? Она благородного рождения, с полагающимися связями в обществе? Почему же тогда он вдруг захотел нас свести?
Ибо намерение Чейда явно заключалось в том, чтобы поселить ее в моем доме – по-видимому, в качестве телохранительницы Би. В каком-то смысле похвальная идея, если бы моей девочке и впрямь требовалась охрана. Рядом с Пейшенс всегда была Лейси, и никто не удивлялся тому, что за супругой принца Чивэла всюду следует служанка. Никто не находил странным, что кружевница Лейси все время таскает с собой корзинку с рукоделием, а в ней – длинные спицы. Лейси следила за Пейшенс, оберегала – даже после того, как убийцы сумели прикончить ее мужа. В пожилом возрасте они поменялись ролями, и Пейшенс с любовью ухаживала за своей «служанкой» до ее последних дней.
Но я сомневался, что у этой девчонки подходящий характер. Насколько я мог видеть, она была как раз в том возрасте, когда девушки идут в горничные или няни, но непохоже было, что подобная роль ей по нраву. Ее способность действовать незаметно впечатляла, но в драке она не смогла бы положиться ни на мышцы, ни на вес. В Оленьем замке ее явное родство с Видящими привлекло бы слишком много внимания; там она не сможет ни за кем шпионить.
Но главное, я сильно сомневался в том, что мы поладим до такой степени, что я смогу доверить ей свою дочь. И мне не нравилось, что Риддл по-прежнему поглядывал на нее с удивлением и опаской. Он явно знал о плане Чейда так же мало, как я. Он был с этой девушкой незнаком. Я не мог понять, осознает ли он, что она в родстве с королевской семьей.
Я сел напротив нее. Риддл первым делом направился к ней, поставил перед ней полную тарелку. С учетом того, как мало у него было времени, он отлично справился с поручением. На тарелке лежали толстые ломти горячего мяса, только что срезанные с жарящейся туши, покрытые красивой коричневой корочкой поджарившегося жира; картошка в хрустящей печеной кожуре, сквозь трещины в которой проглядывала белая мякоть, и темно-коричневая подливка. Рядом ломоть теплого хлеба и горшочек с бледно-желтым маслом. Простой, но щедрый ужин, и Шун громко сглотнула, увидев все это перед собой. Аппетит у нее был здоровый, и она не стала ждать остальных – схватила вилку и нож и принялась за еду. Риддл вскинул брови при виде такой детской невоспитанности, но ничего не сказал, выставляя тарелки для Чейда, меня, а потом и для себя. Он также принес чайник с чаем и четыре чашки.
Вернувшись к двери, Риддл запер ее на задвижку, а потом сел с нами за стол. Ел он с аппетитом. Чейд по-стариковски привередливо рассматривал каждый кусочек. Что касается меня, я признавал, что еда хорошая, но мысли мои были так заняты другим, что я почти не чувствовал вкуса. Я пил горячий чай и наблюдал. Чейд был молчалив, его пристальный взгляд перебегал с меня на девчонку, которая знай себе уминала угощение. К концу трапезы мой учитель стал выглядеть лучше. Шун ела с очевидным удовольствием, сосредоточенно. Схватив чайник, она наполнила свою кружку, не спросив, хочет ли кто-то из нас пить. Без колебаний забрала последнюю картофелину с блюда, а когда все съела, откинулась на спинку стула и издала громкий и сытый вздох. Когда Риддл начал собирать и складывать пустые тарелки обратно на поднос, я спросил старого убийцу без обиняков:
– Ты научил меня докладывать, ничего не упуская, давать тебе полную картину того, что я узнал. После того как мы разбирались с фактами, наступал черед предположений. Но сегодня ты обрушил мне на голову сюрприз, ничего не объяснил – и ждешь, что я покорно приму происходящее без вопросов. Да что с тобой такое, старик? Чего ты хочешь? И не притворяйся, что все затеял ради того, чтобы эта пигалица стала телохранительницей моей дочери.
– Ну ладно. – Чейд откинулся на спинку стула и перевел взгляд с меня на Шун, а потом – на Риддла.
Риддл ответил ему таким же пристальным взглядом:
– Мне уйти?
В его голосе ощущались ледяные нотки.
Чейд взвесил ответ так быстро, что пауза была почти незаметна.
– Не вижу смысла. Ты уже и сам понял, что к чему.
Риддл покосился на меня и предположил:
– Ты хочешь отправить эту девушку к Тому, чтобы он защитил ее ради тебя.
Мышцы в уголках его рта дрогнули.
– Весьма точная догадка.
Я посмотрел на Шун. Она пришла в смятение. Такой поворот явно оказался для нее неожиданностью; ее распирало от гордости за то, что Чейд поручил ей первое настоящее задание, – и вдруг выясняется, что на самом деле ее гонят из Оленьего замка. Возможно, из-за того, что она доросла до того возраста, когда только слепой не понял бы, что перед ним Видящая. Нет. Олений замок ни при чем. Если бы она жила там, Риддл бы про нее знал. Откуда же она? Я увидел, как Шун выпрямилась на своем стуле. Глаза ее сверкали от гнева. Она открыла рот, чтобы заговорить, но я оказался быстрее.
– Мне надо знать, кто она такая, прежде чем я ее приму, – сказал я напрямик.
– Ты же видишь, из какой она семьи. Я заметил, когда до тебя дошло.
– Как это случилось? – озадаченно спросил я.
– Обычным образом, – пробормотал Чейд; вид у него был смущенный.
Это стало для Шун последней каплей. Она тряхнула головой так, что заплясали по плечам темно-рыжие кудри. Заговорила с прохладцей, почти обвиняющим тоном:
– Моей матери было девятнадцать, когда она посетила Олений замок со своими родителями, приехав на Весенний праздник. После того как они вернулись домой, обнаружилось, что она ждет ребенка. Меня. Спустя пару лет после моего рождения родители сумели найти ей мужа. Я осталась с ними, они меня вырастили. Точнее, растили, пока два года назад не умер дедушка, а через шесть месяцев после него и бабушка. Тогда-то я и отправилась жить с матерью. Только вот ее муж испытывал ко мне отнюдь не отцовские чувства. А мать, вместо того чтобы разгневаться на него из-за плотоядных взглядов и шаловливых ручонок, рассердилась на меня и стала ревновать. И в конце концов отослала в Олений замок вместе с запечатанным письмом, адресованным старой королеве.
– И та передала тебя под опеку лорда Чейда?
Это было не очень-то похоже на Кетриккен.
– Нет. – Шун бросила взгляд на Чейда.
Он свел кончики пальцев. Его плотно сжатые губы свидетельствовали о том, что моему наставнику не нравится ее рассказ, но он понимает, что любые попытки ее прервать будут бесполезны.
Она уперлась одним локтем о стол, изображая беспечность, какой не чувствовала. Я видел, как напряжена ее шея и рука, сжимавшая край стола.
– Меня с письмом перехватили очень быстро, после того как я покинула дом матери. И доставили к лорду Чейду. Он взял меня под свою опеку и поместил в предположительно безопасное местечко. И с той поры сделался моим защитником.
В ее голосе чувствовалось негодование, но из-за чего? Я мысленно отметил слово «предположительно». Может быть, наконец приблизились мы к сути того, почему она оказалась здесь? И все же я ничего не узнал о том, кто ее отец. Может, черты Видящей она унаследовала от матери? Или все же от отца? Сколько поколений назад возникла связь?
Риддл чуть поерзал на своем стуле. Нет, это не он перехватил девочку. Знал ли он, кто это сделал? Но я чувствовал, что он, так же как и я, собирает сведения по крупицам. И ведь это первая его встреча с Шун? Где лорд Чейд ее держал? Угрюмая ухмылка Чейда свидетельствовала о том, что ему не очень-то нравится то, как Шун делится подробностями.
– Сколько тебе лет? – требовательно спросил я.
– Какая разница? – огрызнулась она.
– Ей исполнилось девятнадцать, – негромко сказал Чейд и нахмурился, когда мы с Риддлом обменялись взглядами. – И как вы догадываетесь, сходство с предками означает, что демонстрировать ее при дворе – плохая идея. Пока что! – поспешно прибавил он, когда ее лицо потемнело.
Я весь насторожился. Она казалась мне раздражительной, надменной для своих лет. Я гадал, чья же она дочь и кем себя считает. Она полагала себя важной персоной, но почему – я не мог взять в толк.
Призадумавшись, я направил мысль в ее сторону, сопроводив большой порцией Силы:
Шун!
Она не дрогнула. Так я получил ответ хотя бы на один из вопросов. Даже необученная, она должна была что-то почувствовать. Выходит, Силой не наделена. Интересно, расстраивает это Чейда или он рад, что ее нельзя использовать таким способом? Он следил за мной, отлично зная, что я только что сделал. Я сосредоточился на нем.
У меня десятки вопросов. Кто ее мать – и за кем она замужем сейчас? Шун знает, кто ее отец? Она не называет по имени ни его, ни мать. Почему ты ее от всех прятал? И прятал ли? Кетриккен прибавила ее имя к своему древу непризнанных Видящих?
Не сейчас! – ответил он, даже не взглянув на меня или на Риддла.
Выходит, и для Неттл все это тайна? Меня распирало от вопросов, и я спросил себя, будет ли у меня когда-нибудь возможность обсудить их без лишних ушей. Некоторые я не мог задать в присутствии девчонки, а другие не стоило озвучивать в присутствии Риддла. Но кое о чем я мог спросить.
– Так ты ее обучал?
Он посмотрел на нее, потом – на меня.
– В каком-то смысле. Не лично – у нее был подходящий наставник. Ее тренировали не так, как тебя, но как я счел нужным. – Он прочистил горло. – Большей частью для самозащиты. Хотя я спрашивал себя, не удастся ли направить ее по моим стопам. – Он кашлянул и прибавил: – Ты бы мог многому ее научить, если захочешь.
Я вздохнул. Похоже, он сказал все, что собирался, и большего от него в такой компании уже ждать не приходилось.
– Что ж… Ты так и не сказал мне всего, что я должен знать. И ты ведь понимаешь, что мне нужно подготовить своих домашних. Я не могу просто взять и заехать в трактир ради кружки эля в бурную ночь, а потом вернуться с девушкой, сидящей позади меня в седле.
– Потому я и взял Риддла. Я послал Шун сюда несколько дней назад, а теперь здесь Риддл, и он будет ее защитником, пока не доставит к твоим дверям.
У Риддла дернулся уголок рта. Он об этом слышал впервые, как и я.
Я попытался обрести твердую почву под ногами, чтобы выстоять в бурном потоке планов Чейда.
– Итак, через несколько дней она прибудет в Ивовый Лес. И я встречу ее как дальнюю родственницу, которая приехала, чтобы помочь мне заботиться о ребенке ввиду понесенной мной тяжелой утраты.
– Именно, – с улыбкой подтвердил Чейд.
Мне было невесело. Прошло слишком мало времени, чтобы я мог собраться с силами для помощи кому-то еще, кроме себя. Я должен был сказать ему «нет»… но не мог. Я потерял Молли и обрел свою дочь – и пробирался впотьмах к тому, чтобы узнать ее по-настоящему. Внезапно я ощутил резкий укол тревоги. Все ли в порядке с Би? Не испугалась ли она? Я оставил ее одну этим вечером и приехал на встречу, рассчитывая, что Чейд просто хочет выслушать мои предположения по какому-нибудь политическому вопросу. Теперь он просит меня поселить в своем доме молодую женщину, о которой я ничего не знаю, защитить ее и одновременно обучить тому, как защищать себя самостоятельно. По первому впечатлению она мне не понравилась, да и мое общество ей неприятно. Я ужасно пожалел о том, что мы с ним не можем поговорить наедине. Я бы объяснил, почему должен отказать. Теперь Чейд загнал меня в ловушку за этим столом, где Шун и Риддл – и, видимо, Неттл – сидят и смотрят. Как тут скажешь «нет»?
Я вздохнул.
– Я просто не уверен, что это лучший выход, Чейд. Би очень мала, а я все еще в трауре. – Я повернулся к Шун. – У тебя есть опыт общения с маленькими детьми?
Она уставилась на меня. Дважды открыла и закрыла рот. Вперила взгляд в Чейда. Я увидел, как на ее лице проступили одновременно беспокойство и негодование. Она спросила:
– Насколько маленькими? Когда я жила с матерью, мне поручили моих балованных племянниц, хотя у них были и нянюшка, и наставник. Впрочем, наплевать. Если вы думаете, что можете выгнать меня со двора и спрятать в каком-то захолустье, чтобы я там играла роль гувернантки под предлогом, будто защищаю девочку, – знайте, ничего не выйдет. И даже не надейтесь, что я позволю этому Тому себя оберегать. Я доказала себе и вам, что, каким бы крутым он ни был когда-то, теперь он сделался небрежным и слабым. Он не защитил себя самого; как он может защитить меня?
– Никто не говорил, что ты будешь гувернанткой. Мы просто обсуждаем, как можно объяснить продолжение твоего обучения у Фитца. Защищать его дочь в качестве телохранительницы – отличная тренировка для тебя.
Я дернулся. Чейд во второй раз назвал меня Фитцем в присутствии Шун. Она слишком молода и легкомысленна, чтобы доверять ей такую тайну. И было почти оскорбительным то, что она как будто и не понимала, какой секрет ей вручили. Мое тщеславие было уязвлено. Девятнадцать лет! Она хоть слышала про Фитца Чивэла Видящего?
Шун скрестила руки на груди и вздернула подбородок, бросая вызов Чейду:
– А если я скажу «нет»? Я не для этого сюда пришла. Я думала, вы подыскали для меня задание – что-то важное, чему можно посвятить жизнь. Я устала прятаться во тьме, как крыса. Я не сделала ничего плохого. Вы мне сказали, что моя жизнь будет лучше вашей. Я думала, что буду жить в Оленьем замке, при дворе!
Чейд снова сложил пальцы пирамидкой и, не отрывая от них взгляда, осторожно проговорил:
– Ты, конечно, можешь сказать «нет». У тебя есть выбор, Шун. – Он вдруг вздохнул, поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. – Мне-то не дали возможности выбирать, и потому я знаю, насколько это важно. В таком случае я сделаю для тебя все, что смогу. Хотел бы я сказать, что ты можешь выбирать из многих вариантов, но меня в той же степени ограничивает судьба, что и тебя.
Я следил за лицом Шун, до которой медленно доходило: Чейд имел в виду, что выбирать она может только из того, что он ей предлагает. Я не удивился. Такова жизнь внебрачного отпрыска Видящих. Мы с ним оба знали, чего лишены непризнанные побеги на этом родовом древе. Одного могут счесть опасным для семьи и устранить, другого – полезным в каком-то определенном качестве. Нельзя взять и перестать быть членом семьи по собственному желанию. Чейд был верен Видящим. Он мог защитить и наставить Шун, одновременно оберегая трон. И я понял, что согласен с ним. Он прав. Но Шун, должно быть, казалось, что вокруг нее затягивается тугая сеть.
Чейд прочел ее мысли по лицу и сказал:
– Я вполне понимаю твою обиду на меня. Я сделал все возможное, чтобы ее смягчить. Ты по-прежнему вправе обижаться на всех, из-за кого тебе приходится как-то выживать в таких обстоятельствах. Позже, быть может, ты поймешь: я поступаю с тобой наилучшим образом. Ты можешь, если захочешь, поселиться в Ивовом Лесу – по крайней мере, на время. Это милое местечко в приятной долине. Пусть не Олений замок, но и не какой-нибудь захолустный городишко. Там у тебя будет возможность развлекаться и вращаться среди благородных людей. С тобой будут хорошо обращаться, у тебя будет содержание. – Он бросил на меня короткий взгляд и увидел мои сомнения.
Мольба в его глазах сделалась заметнее, и я отвернулся. Глаза Шун метали молнии.
Чейд беспощадно продолжил:
– Итак, Ивовый Лес – место, куда ты должна отправиться. Должна, понимаешь? Но если там ты будешь несчастна, я решу твою судьбу иначе. Сможешь выбрать подходящее место за пределами герцогства Бакк, и я пристрою тебя там. Получишь содержание, достаточное для жизни со всеми удобствами, но не более чем с двумя слугами. Содержание тебе будут платить, если не станешь ерепениться. Это для твоей же безопасности.
Она вскинула голову:
– А если стану? Если я возьму и уйду отсюда?
Чейд издал тихий разочарованный вздох. Покачал головой:
– Ты подпишешь себе приговор. Я в меру возможностей постараюсь тебя защитить, но этого не хватит. Твоя жизнь не будет стоить ни гроша. Семья сочтет тебя отступницей и решит спрятать от общества. Тебе не удастся скрыться. – Он произнес слова, которых я ждал. – Ты словно обоюдоострый кинжал без рукоятки, моя дорогая. И держать тебя опасно, и бросить нельзя, потому что найдутся те, кто захочет тебя либо убить, либо использовать против Видящих.
– Как? Да что они могут сделать со мной, чтобы навредить королю? Разве я для него опасна?
Я опередил Чейда с ответом:
– Они смогут угрожать лорду Чейду, если ты окажешься у них в заложницах. Пришлют ему твое ухо или губу, чтобы доказать серьезность своих намерений.
Она прижала руку ко рту и произнесла сквозь пальцы, внезапно превратившись в испуганного ребенка:
– А я не могу просто вернуться? Ты бы мог им приказать защищать меня лучше. Я бы осталась в…
– Нет, – резко перебил Чейд, не позволив Шун выдать место, где он ее держал.
Мне захотелось разгадать эту загадку. Достаточно близко к Оленьему замку, чтобы он часто ее навещал, но достаточно далеко, чтобы Риддл ее ни разу не заметил…
Чейд прервал мои размышления:
– Подумай как следует, Шун.
Она уставилась на него широко раскрытыми глазами и покачала головой.
Сердце мое упало. Я все понял.
– Кто-то вынудил Чейда действовать. Вот почему все случилось так внезапно.
Она бросила на меня взгляд, полный ненависти, и снова посмотрела на своего наставника. Чейд глядел на меня.
– Я приношу свои извинения за эту внезапность. Но ты понимаешь, в каком положении я оказался, Фитц. Не семья отца пыталась ее убить. У нее есть более серьезные враги. Я должен поместить ее в безопасное место. И единственное такое, о каком я знаю, – рядом с тобой.
Он глядел на меня с мольбой. Этот взгляд он когда-то заставлял меня часами отрабатывать перед зеркалом. Я не рассмеялся – мы не раскрывали секретов своих трюков перед чужаками. Я ответил ему таким же взглядом.
– Ты не сказал мне ни кто она такая, ни кто ее враги. Как я могу ее защищать, если не знаю, с какой стороны может подобраться опасность? Кто ей угрожает?
Маска упала с лица Чейда. Теперь отчаяние в его глазах было неподдельным.
– Прошу тебя. Доверься мне и сделай, как я прошу. О тех, кто ей угрожает, я еще не готов поведать. Ты должен это понять. Я прошу тебя пойти на риск, но, мальчик мой, мне больше не к кому идти. Ты примешь ее и станешь оберегать? Ради меня?
Вот, значит, как… Все мысли об отказе вылетели у меня из головы. Чейд просил не о заурядной услуге. Это было подтверждение того, кем мы были друг для друга. Ему больше некого было просить. Никто другой не понял бы лучше меня, в какой Шун опасности, никто не сумел бы ее защитить и одновременно не дать ей навредить нам. Никто другой не способен вложить в ножны этот обоюдоострый кинжал. В таких просьбах не отказывают. Он это знал, и ему претило просить меня о подобном. Когда Чейд остановился, чтобы перевести дух, я взял дело в свои руки.
– Ладно. Я приложу все силы ради ее благополучия.
Чейд застыл. Потом слабо кивнул, и от облегчения черты его лица обвисли. Теперь я видел, насколько сильно его беспокоил мой возможный отказ. От этого мне сделалось стыдно.
Шун втянула воздух, но я вскинул руку и, не давая ей заговорить, объявил:
– К несчастью, теперь мне надо уйти. Я займусь приготовлениями к твоему приезду в Ивовый Лес.
Шун выглядела потрясенной. Хорошо. Надо держать ее в растерянности, пока все не решится. Я спокойно продолжил, обращаясь к ней, позволяя Чейду и дальше молчать:
– Тебе дадут достаточно денег, чтобы провести в этом трактире три дня. Риддл останется с тобой в качестве защитника. Тебе не надо его бояться. Он человек чести. Похоже, из прежнего дома ты мало что прихватила с собой. Если что-то понадобится, просто сообщи ему. Через три дня он сопроводит тебя в Ивовый Лес, где я тебя встречу и объявлю, что ты моя кузина и приехала, чтобы помогать мне управляться с домом… – Я собрался с духом. Это было вполне логично, лучший повод, чтобы объяснить ее прибытие, и все же произносить эти слова вслух мне все еще было больно. – Ввиду недавней кончины моей супруги. – Я прочистил горло. – У меня дома маленькая девочка. И большое хозяйство, коим надо управлять для леди Неттл. – Наши с Шун взгляды встретились. – Тебе там будут рады. Можешь оставаться у нас столько, сколько захочешь. Должен предупредить, что живу я не так роскошно, как аристократ, – я землевладелец, которому доверили большое имение. Точно не знаю, к чему ты привыкла, но, наверное, мы можем показаться тебе провинциальными. Безыскусными. В качестве моей «кузины» ты будешь заниматься делами, но заверяю – к тебе будут относиться не как к служанке, но как к родственнице, приехавшей, чтобы помочь нам в трудные времена.
– «Делами»? – Она как будто с трудом произнесла это слово. – Но… я знатного рода! По линии матери я…
– Больше нет, – решительно встрял Чейд. – Прежнее имя опасно для тебя. Оставь его позади. Я дам тебе новое. Собственное. Теперь ты Фаллстар. Я дарю тебе мою фамилию. Сам я получил ее от своей матери. Теперь ты Шун Фаллстар.
Она уставилась на него, потрясенная. К моему ужасу, ее глаза наполнились слезами. Она глядела на Чейда с открытым ртом, и слезы медленно стекали по ее щекам. Чейд побледнел, старые оспины-шрамы проступили на его лице. Многие считали их следами какой-то тяжелой болезни. Я-то знал, откуда они взялись: одна экспериментальная смесь оказалась куда более взрывоопасной, чем он полагал. У меня, как и у него, остались шрамы после наших совместных опытов и взрывов. Вроде взрыва, перевернувшего жизнь этой девочки.
Я подумал о другой жизни, для которой эти события не пройдут без следа. О моем ребенке, только-только начинавшем меня узнавать… Би все еще привыкает к тому, что ее мама умерла. Как она переживет внезапное появление новой родственницы? Скорее всего, ей это понравится не больше, чем мне. Что ж, если повезет, все продлится недолго – пока Чейд не найдет лучшее решение для всех нас. И все же… Я посмотрел на Шун:
– У тебя есть хоть какой-то опыт общения с маленькими детьми?
Она смахнула слезы и покачала головой:
– Я выросла с бабушкой и дедушкой. Моя мать была их единственным выжившим ребенком, так что в доме не было других малышей. Только я. У слуг были дети, но я с ними почти не встречалась. А племянницы моей матери, дочки брата ее мужа, были настоящими маленькими монстрами. – Она перевела дух и воскликнула: – Я же сказала, что не смогу притворяться гувернанткой! Я не стану этого делать!
– И не нужно. Я всего лишь хотел выяснить, привыкла ли ты к детям. Не привыкла. И ладно. Ты, наверное, думала, будто станешь охранять мою дочь. Вряд ли нам такое понадобится. Я найду для тебя другие дела – связанные с управлением хозяйством. – И об этом тоже придется подумать. Какие-нибудь задания, чтобы занять ее время…
Возможно, даже к лучшему, что Шун в детях ничего не смыслит: Би, возможно, покажется ей не такой уж странной. Но то, как горячо она отвергла саму идею заботы о ребенке, все же стало маленьким предупреждением для меня. Надо будет держать Би на безопасном расстоянии, пока я не пойму, что у Шун за характер. Я встал, собираясь уйти. Чейд встревожился:
– Я надеялся еще с тобой поговорить! Ты не можешь остаться на ночь? Буря снаружи только усиливается. Риддл, ты не мог бы узнать, вдруг в трактире есть еще свободные комнаты?
Я покачал головой. Я знал, что он хотел бы говорить со мной долго, наедине. Он жаждал возможности объяснить мне все детали и рассмотреть все возможные решения. Но кое-кто другой нуждался во мне сильней.
– Я не могу. Би не привыкла оставаться в одиночестве.
Интересно, она уже спит? Или лежит без сна и спрашивает себя, когда вернется папа? Из-за этого странного дела я почти забыл про нее, и меня захлестнул стыд, а потом тревога и нетерпение. Мне надо вернуться домой. Я посмотрел на Чейда.
– Но ведь няня…
Я покачал головой, раздраженный промедлением:
– У нее нет няни. Мы с Молли растили ее, и до смерти матери ей никто не был нужен. Теперь у нее есть только я. Чейд, мне пора.
Он взглянул на меня. Потом с раздосадованным вздохом махнул рукой:
– Ладно, иди. Но нам все равно надо поговорить. С глазу на глаз.
– Мы поговорим. В другой раз. И я расспрошу тебя о том наставнике, которого ты как-то рекомендовал.
Он кивнул. Он что-нибудь придумает. Сегодня ночью ему придется остаться в этой комнате и убедить свою угрюмую подопечную поступить согласно его плану. Но это его забота, не моя. У меня и своих достаточно.
Когда я вышел, Риддл последовал за мной в коридор.
– Сплошное невезение кругом… – сказал он. – Переход оказался трудным для Чейда, а потом нас задержала буря. Он рассчитывал, что у вас с ним будут час-два тишины и спокойствия, прежде чем придется заняться «проблемой». Я обомлел, когда проблема оказалась девушкой. Шун. Ужасное имя, а? Уверен, бабушка и дедушка не так ее назвали. Надеюсь, она сменит его.
Я устало взглянул на него, не зная, что сказать:
– Что ж… По крайней мере, теперь можно не сомневаться, что актерские способности Видящих передаются по наследству.
Он криво ухмыльнулся:
– Я бы сказал – вы с Неттл наделены ими в изрядной степени. – Когда я не улыбнулся в ответ, он спросил сочувственным голосом: – Как ты, Том?
Я пожал плечами, покачал головой:
– Как видишь. Терплю. Привыкаю.
Он кивнул, немного помолчал, потом сказал:
– Неттл переживает за сестру. Я сказал ей, что ты способен на большее, чем можно предположить, но она все равно приказала подготовить для малышки Би комнату и подыскать няню.
– Вообще-то, мы с Би очень хорошо поладили. Думаю, мы друг другу весьма подходим.
Мне все трудней давалась вежливость. Мне нравился Риддл, но на самом-то деле все, связанное с Би, его не касалось. Зато касалось меня, и я все сильнее тревожился, чувствуя, что мне надо вернуться домой. Внезапно я устал от всех, и мне хотелось лишь уйти.
Он сжал губы, а потом решился и проговорил:
– Только вот ты оставил ее одну сегодня вечером, чтобы прийти сюда. Ни няни, ни гувернантки, ни опекуна? Том, даже за обычным ребенком нужен постоянный присмотр. А Би совсем не…
– Не твоя забота, – перебил я.
Мне было больно услышать его слова, хоть я и попытался это скрыть. Проклятье! Не отправится ли он к Неттл, едва представится возможность, чтобы доложить ей, как я пренебрег ее маленькой сестрой? Я уставился на него. Риддл встретил мой взгляд не дрогнув. Мы знали друг друга много лет и перенесли вместе несколько серьезных передряг. Однажды я бросил его на смерть или, может, даже на что-то худшее. Он ни разу меня за это не упрекнул. Я мог хоть выслушать его. Я стиснул зубы и приготовился.
– Мои заботы, – негромко проговорил он, – касаются не только меня самого. Увидев тебя сегодня вечером, я пришел в ужас. Ты не исхудал, ты отощал. Ты пьешь, не чувствуя вкуса, и не смотришь на еду, которую кладешь в рот. Я знаю, ты еще в трауре, и это правильно. Однако скорбь может заставить человека забыть об очевидных вещах. Вроде нужд ребенка.
Он хотел как лучше, но я был не в настроении выслушивать нотации.
– Я не пренебрегаю ее нуждами. Потому мне и надо сейчас уйти. Дай мне три дня на приготовления, а потом привози Шун к моему порогу. – Он кивал и глядел на меня с такой искренностью, что мой гнев утих. – Тогда и увидишь Би, поговоришь с ней. Даю слово, Риддл, я забочусь о ней. Она необычный ребенок. Олений замок – неподходящее место для нее.
Риддл мне явно не поверил, но приличия ради оставил сомнения при себе.
– Что ж, тогда до встречи, – ответил он.
Я шел по коридору, спиной чувствуя его взгляд. Спустился по лестнице, усталый и полный сожалений. Признался самому себе, что разочарован. В сердце моем был проблеск надежды на то, что Чейд устроил эту встречу, потому что хотел со мной повидаться, как-то выразить свое сочувствие моей утрате. Прошли годы с той поры, как он был моим наставником и защитником, но все же моя душа по-прежнему стремилась снова очутиться под сенью его мудрости. В детстве мы верим, что взрослые знают все, и даже если мир нам непонятен, они сумеют придать ему смысл. Даже после того, как мы сами взрослеем, в минуты страха или печали нас инстинктивно влечет к старшему поколению, ибо мы надеемся наконец-то получить от них некий великий и тайный урок о смерти и боли. Но вместо этого мы узнаем, что единственный урок таков: жизнь продолжается. Я знал, что Чейд не в ладах со смертью. Не стоило ждать, что он поможет мне с ней свыкнуться.
Я поднял воротник, плотнее завернулся в мокрый плащ и снова вышел навстречу буре.
