, вскоре должна была подойти небольшая флотилия из грузовых судов с пехотинцами и пять триер для охраны. Федор задумал проникнуть в сердце Спарты срезу несколькими путями. Однако, после разговора с Атарбалом, ограничился пока одной десантной операцией вместо двух, оставив Атарбалу место для маневра.

Мыс Тенар, который они отрезали от остальной Спарты в первую очередь, тоже не был пустынным. На нем, не считая рыбацких деревень, находилась пара небольших городов. А на самой дальней оконечности, выдающейся в море, стоял знаменитый храм Посейдона, в котором прятались беглые илоты во время криптий. Туда, Федор знавший все это из прошлой жизни, просто не мог не отправить еще один отряд, который мог столкнуться не только со спартанцами, но и с беглыми рабами.

– Если повстречаешь много беглых рабов, – отдавал наказ Чайка командиру отряда испанской конницы, которую он решил отправить для скорейшего выполнения задачи, – не убивай их и не пугай.

– Может быть, – удивился военачальник, происходивший из знатного карфагенского рода, – еще пообещать им свободу?

Федор сдержался, чтобы не осадить его, а лишь назидательно произнес.

– Это было бы лучше всего, и помогло бы нам посеять в стране смятение. Но…

Он замолчал ненадолго, явно наслаждаясь возникшим недоумением, которое легко читалось на лице высокородного всадника.

– Но, они итак слишком долго ждут освобождения. И, если мы пообещаем им это и не дадим, то вместо поддержки, они могут соединиться со своими угнетателями. И мы получим вдвое больше людей, сопротивляющихся нам. А терять им нечего.

Федор выдохнул, закончив напутствие.

– Нет уж, хватит с нас и регулярной армии. Рабы пусть остаются рабами. Но, их нельзя убивать, особенно сейчас. Постарайся объяснить им, если придется, что Карфаген может дать им лучшую жизнь, чем была у них до сих пор.

Всадник, молча, смотрел на Федора, не понимая, шутит тот или нет.

– Надеюсь, ты меня понял, – заявил Федор уже вполне серьезно, – отправляйся немедленно и уничтожь всех гоплитов, которых обнаружишь. За тобой двинуться пехотинцы. Храмы и деревни пусть остаются в целости.

– А города? – уточнил начальник конницы, не очень довольный таким приказом. По всему было видно, что он не привык церемониться с гражданским населением страны. Тем более страны, которую им предстояло захватить.

– Если будут сопротивляться, их можно разрушить или сжечь, – чуть подсластил пилюлю Федор.

Всадник слегка повеселел и ускакал выполнять приказание. Вскоре его отряд втянулся на узкую горную дорогу, что петляла меж каменистых холмов и была единственным путем к мысу Тенар. Федор провожал их взглядом до тех пор, пока отряд не скрылся за ближайшей скалой. Вслед за ними отправилась хилиархия африканских пехотинцев.

– Надеюсь, этих сил хватит, чтобы обезопасить мой тыл, – проговорил он, разворачивая коня в противоположную сторону, – но, ждать больше нельзя, нужно идти вперед.

За следующие сутки его армия, в которой временно насчитывалось всего шесть тысяч пехотинцев, далеко оторвалась от своих, совершила марш-бросок и преодолела плоскогорье, простиравшееся до самых Амикл. Только здесь разведчики Федора обнаружили достаточно крупные силы врага, готовые попытаться его остановить. Узнав о появлении в тылу еще одной неприятельской армии, Маханид приказал мобилизовать всех периеков с восточного побережья и снять регулярные гарнизоны с ряда крепостей. Этих мер хватило на то, чтобы набрать три с половиной тысячи человек. Во всяком случае, именно о такой численности войска получили сведения разведчики Чайки от нескольких пленных периеков, которым удалось быстро развязать языки. Периеки только с виду напоминали спартанцев. Они были одеты также и вооружены, но до подготовки настоящих спартанских гоплитов, которая длилась всю жизнь, им был далеко.

По меркам Спарты собранное войско было достаточно большим, – средняя спартанская армия, в которой в не такой уж далеко древности могли служить только граждане, – насчитывала восемь тысяч человек. В силу отличной подготовки спартанцы гибли реже, чем их противники и никогда не были для своих командиров расходным материалом. Их так долго готовили, что такой «материал» выходил золотым и потери в тысячу воинов, которые для каких-нибудь персов были вообще не заметны, пробивали невосполнимую брешь в генофонде Спарты. Чтобы сохранить своих граждан, – самое ценное, чем обладала Спарта, – правители этой страны вынуждены были разрешить службу в армии периекам, выполнявшим воинскую повинность в случае необходимости. Это позволило увеличить численность воинов, но именно периеки и стали расходным материалом. А также все, кто назывался союзниками Спарты, поскольку себя спартанцы ценили выше всех.

– Интересно, сколько среди них настоящих воинов, – размышлял Федор, сидя у костра в окружении ближайших военачальников, пока его воины строили укрепленный лагерь на холме вблизи Амикл, – если верить пленным, то не больше трети. Это сильно упрощает задачу.

На костре готовилось мясо, запах которого будоражил ноздри всех, кто собрался у огня. Все воины были голодными и предвкушали сытный ужин после столь стремительного перехода.

– Даже если бы они все были гражданами, прошедшими настоящую подготовку, – вставил слово Бейда, – это бы их не спасло. Наша армия, даже разделенная на несколько частей, все равно сильнее.

– Теперь у меня пятнадцать слонов, – похвалился Исмек. – Если выпустить их в бой всех одновременно, никакая фаланга не устоит. Побегут до самой Спарты.

– Я их не боюсь, но не стоит недооценивать противника, – предупредил собравшихся Федор, – вы видели, что смогли сделать двести спартанцев на берегу. Поэтому, пока я не принял решения насчет битвы, будьте осторожны. Стоит удвоить охрану. Они могут напасть и ночью, это их любимое время. Попытаться поджечь лагерь и распугать слонов. Это особенно вероятно сейчас, когда численное превосходство на нашей стороне.

– Лагерь охраняется хорошо, – ответил Бейда, – мы стоим на холме. Метательные машины, с которых можно простреливать все подступы, уже установлены на башнях. Так что мы отобьемся в любом случае. А за слонов Исмек может ручаться.

Коренастый ливиец кивнул.

– Я не дам им запаниковать и разнести половину лагеря, даже если нас забросают факелами.

– Ну, что же, тогда я спокоен, – резюмировал Федор, хотя его все же немного беспокоило, что лагерь был еще не до конца достроен, – к утру вернуться разведчики, и будет ясен план наших действий, а пока можно отдохнуть и перекусить.

Однако, он как в воду глядел. Едва собравшиеся военачальники принялись за еду, отрывая куски сочного мяса от зажаренной туши, как в той части лагеря, где частокол еще не был замкнут, раздались крики, а вскоре послышался и звон оружия. Федор вскочил, отбросив еду, и попытался рассмотреть, что там происходит. Но, уже стемнело и толком он ничего увидеть не смог, кроме того, что в дальнем углу лагеря потухли все факелы. Однако по неясным очертаниям и доносившимся крикам можно было понять, что совершено нападение.

– Спартанцы, – прошептал Федор, уже пожалевший о том, что приказал минимально освещать свой лагерь, чтобы противник сам не смог составить точного представления о количестве его войск. Но, фокус не прошел, это лишь помогло спартанцам подобраться ближе и напасть. Охранение, между тем, свою службу знало, и бой шел пока на подступах к лагерю, в который спартанцы, судя по всему, намеревались прорваться. Факелов, чтобы поджечь его, никто не бросал. Воины Лакедемона отлично ориентировались в темноте и предпочитали победить противника силой оружия. Однако Чайка хотел увидеть в лицо своего врага.

– Бейда, – приказал он, – у тебя хватает запасов жидкого огня?

Начальник осадного обоза кивнул с пониманием.

– А ну, дай несколько залпов по нашим гостям! Надо подсветить поле битвы.

Ливиец также бросил есть, и убежал к артиллеристам, пропав в о тьме. А Чайка, прихватив оружие и десяток солдат для своей охраны, направился ближе к месту схватки. Он не успел еще пройти и ста шагов, как откуда-то справа небо прочертил первый огненный снаряд и рухнул далеко за частоколом. Дикие вопли, раздавшиеся после падения горшка, были подтверждением точного попадания. В последнее мгновение Федор увидел как эта «осветительная ракета» пролетает над головами спартанских гоплитов, которые четким строем атаковали пехотинцев Чайки у самой ограды, и падает прямо в гущу вражеских солдат, разливая жидкий огонь во все стороны. Этот неожиданный гостинец быстро превратил нескольких гоплитов в факелы, лишив их возможности драться. А прилетевшие следом еще три горшка внесли сумятицу в организованные действия спартанцев и осветили место действия так хорошо, что Федор смог все вполне отчетливо разглядеть.

Их атаковало человек пятьсот, – достаточно большой отряд по спартанским меркам, – что говорило о важной задаче, которую возложило на этих гоплитов командование. Им каким-то чудом удалось быстро подобраться почти к самым стенам незамеченными и атаковать строивших частокол воинов. Скорее всего, все внешние патрули были грамотно перебиты, и, если бы не дополнительное охранение, то спартанцы уже были бы в лагере.

– Они, похоже, надеялись проскочить по-быстрому и воспользоваться эффектом неожиданности, – констатировал Федор, глядя на корчившихся в огне в самом центре спартанского строя гоплитов, – но, не вышло.

Впрочем, спартанцы только начали свое наступление и, несмотря на неожиданный обстрел, первые шеренги уже опрокинули заслон, и кое-кто даже пробился в ров. Благодаря смутным отблескам пожара было видно, что лакедемоняне рвутся вперед изо всех сил, методично работая копьями. Этот обстрел спутал им все карты, но они не привыкли отступать. Бой еще не был закончен. Повсюду раздавались крики «Лакедемон» и новый удар окончательно сбросил остатки защитников прохода в ров. Алые плащи замелькали уже совсем близко от границы лагеря.

– Зажечь все факелы вдоль ограды, – приказал Федор, – чего уж теперь прятаться. Не хватало еще, чтобы они прорвались.

Когда его приказание было выполнено, ров и все происходящее в нем, стало видно гораздо лучше. Слегка подсвеченные мишени, начали обстреливать лучники со стен. Навстречу прорвавшимся, сквозь недостроенный частокол, выступила едва ли не целая хилиархия африканских пехотинцев, заткнув брешь в обороне. Баллисты обрушили новый шквал огня на задние шеренги спартанцев и наступление забуксовало.

Однако, жестокая драка продолжалась почти несколько часов. Спартанцы никак не хотели отступать. Напротив, они смогли уничтожить почти половину выставленной против них хилиархии и продолжали наседать. Их ряды таяли, но не так медленно, как хотелось бы Федору. Было похоже на то что в эту атаку спартанцы послали настоящих гоплитов.

– Да когда же у них закончатся воины! – в сердцах сплюнул Федор, которому не дали в этот вечер ни поесть, ни поспать, – передайте артиллеристам, чтобы усилии обстрел из баллист. Уже достаточно светло, чтобы стрелять ядрами.

Кроме того, он выслал еще один отряд, который должен был обойти спартанцев и атаковать с тыла. Вскоре каменные шары стали подсекать спартанцев десятками, но это лишь придало им сил для последней атаки. Часть гоплитов Лакедемона с воплями ярости пробилась в лагерь, и даже кое-кто из них добрался до метательных машин. К тому месту, где стоял сам Чайка они не успели добраться, – их изрубили морские пехотинцы, на шеренги которых нарвались нападавшие. Но несколько копий все же пронеслось над головой командующего, поразив троих солдат из его охраны. Сам Федор был невредим, но в ярости сжимал рукоять фалькаты.

– Черт побери, – ругался он, – да сколько же надо народа, чтобы сдержать этих проклятых спартанцев. Их тут и хилиархии-то не наберется!

Словно в ответ на его слова, морпехи уничтожили всех, кто смог прорваться в лагерь. Перекрывший спартанцам отступление отряд остался без дела.

– Говорят, они не умеют отступать, – констатировал тяжелую победу Федор, разглядывая дымившееся и местами еще горевшее поле перед лагерем. – Похоже, не врут.