как ему казалось. Чайка еще в прошлой жизни любил читать исторические книжки и кое-какие обрывочные сведения у него сохранились. А в этой новой жизни ему невольно приходилось проверять и сравнивать, насколько ошибались историки.

«Может там, что интересное обнаружиться, – подогревал свой интерес Федор, перешагивая через убитых и обходя завалы, – документы какие или золото».

Но, добравшись до здания, вокруг которого он увидел просто горы мертвецов, – площадь была устлана красными плащами и синими панцирями в результате особенно жаркой схватки, – Федор был разочарован. Внутри все было так же разгромлено, повсюду виднелись следы поспешного бегства.

– Ну, если что и было, то уже сплыло, – пошутил Федор, поправив ножны фалькаты, и, обернувшись к Кумаху, осторожно пробиравшемуся вслед за ним, чтобы не наступить на разбитые глиняные черепки, – идем назад. Больше здесь смотреть нечего.

Выйдя на улицу, Чайка решил вернуться к воротам через другую часть города, осмотрев по дороге крепостные стены и примыкавшие к ним сооружения изнутри. Хотя долго задерживаться в районе Этила он не собирался, – лишь дождаться прихода подкреплений для начала полномасштабного наступления вглубь страны, – но, вдруг сюда явиться огромная спартанская армия и ему придется обороняться в этих стенах.

По дороге до него доносились отрывочные крики и звуки схватки. На соседних улицах еще шла драка, – пехотинцы Кумаха добивали остатки сопротивления. Когда Чайка проходил в сопровождении охраны мимо одного из ветхих домишек, которыми был застроен этот небогатый городок, из-за его угла что-то сверкнуло и полетело в сторону Чайки. Шагавший рядом охранник вскрикнул, схватившись за пронзившее его копье двумя руками, и удивленно уставился на Федора. Из его живота ручьем полилась кровь. Боец упал на колени, а затем завалился на бок посреди пыльной улицы.

– Поймать его! – приказал Федор, вскинув руку в сторону узкого переулка, из которого прилетело предназначенное ему копье.

Но солдаты итак уже делали свое дело, бросившись в переулок. Часть сгрудилась вокруг него с поднятыми щитами, – и вовремя, тут же прилетело еще три копья, – кто-то пытался доделать свою работу. Два из них, брошенные с удивительной меткостью, нашли цель, пронзив двух ближних к Чайке охранников. Третье отразил Кумах своим щитом. После этого навстречу ливийцам выскочило пятеро спартанских гоплитов, из закаленных, это было видно сразу, и принялись орудовать мечами так лихо, что Федор схватился за свою фалькату. Шестидесяти человек охраны могло и не хватить. Солдаты Кумаха падали вокруг этих спартанцев, словно срубленные стволы тростника. И не удивительно, – ближний бой был их главным преимуществом.

Тем не менее, спустя пару мгновений, Чайка испытал-таки гордость за своих бойцов. Троих спартанцев зарубили фалькатами, оставшихся двоих лишили щитов, но они все еще пытались пробиться к Чайке, явно признав в нем командира, которого нужно уничтожить даже ценой своей жизни. Им это почти удалось. Извиваясь, словно ужи, спартанцы ухитрились свалить еще пятерых, поразив кого в шею, кого в ногу, кого в бок, и почти добрались до середины улицы. Только здесь, израненные, они натолкнулись на плотные шеренги морпехов и были добитые несколькими ударами фалькат. Обоим пехотинцы в ярости отрубили сначала руки, а потом и головы, в медных шлемах с красными плюмажами.

Когда опасность миновала, Федор вернул фалькату на место, пересчитал убитых морпехов и на мгновение остановился над обезглавленным спартанцем. Затем пнул ногой его отрубленную голову в шлеме, которая откатилась со звоном в сторону, и произнес, обращаясь к Кумаху и всем солдатам одновременно.

– Молодцы. Пленных не брать.

А затем добавил, уже только для командира африканцев.

– Идем, осмотрим дальние стены.

Последняя часть осмотра прошла без происшествий. Чайка оценил толщину основания стен, – явно древней кладки, – кое-где она превышала несколько метров. На этом основании сотню-другую лет назад была возведенная «новая» стена, к настоящему моменту почти развалившаяся. Скрепляющий камни раствор отпадал кусками, и разрушить ее с помощью метательных машин представлялось делом достаточно простым. И все же Федор не исключал возможности обороняться от нападения в этом городе, поэтому их следовало хоть немного укрепить.

– После того, как добьешь всех, кто еще сопротивляется, – наказал он Кумаху, прогуливаясь вместе с ним по стене и посматривая на море и гавань, едва различимую отсюда, – оставишь здесь гарнизон, одной хилиархии хватит. С берега я пришлю инженеров из обоза Бейды, пусть подновят ворота и кое-где стены.

– Мы здесь надолго задержимся? – удивился Кумах.

– Надеюсь, что нет, – туманно ответил Федор, – прока не ясно, что происходит в округе. Тронемся мы отсюда только тогда, когда прибудут подкрепления. Ночуем точно здесь. А там, глядишь, на день или на два можем еще задержаться. За это время мало ли что может произойти.

Командир африканцев кивнул и, сопроводив Федора Чайку со своими солдатами до ворот, отправился наводить окончательный порядок в крепости, вверенной его заботам.

Чайка вернулся на берег, когда уже начало темнеть. Разыскал Бейду и сразу же отправил половину его инженеров с рабочими подновлять крепость Этила.

– У спартанцев не было времени этим заняться, – усмехнулся он, увидев удивление на лице начальника обоза, – надо им помочь немного.

– Я немедленно отправлю туда людей, – подтвердил приказ смуглолицый Бейда.

– Давай, – кивнул Федор, проведя рукой по бороде, – и поторопись. До захода солнца они должны починить хотя бы ворота.

Бейда исчез среди телег и всевозможных тюков, которыми был усеян весь берег из-за отсутствия нормальных складов и вскоре по направлению к Этилу заскрипел с десяток повозок. На одних сидели инженеры с рабочими, на других везли инструменты и даже материалы. Бейда отправил в Этил целую телегу с древесиной, которая шла на ремонт торсионных орудий.

«Надеюсь, они успеют разобраться с воротами», – подумал Федор, проводив взглядом телеги, которые постепенно растаяли в сгущавшихся сумерках, и направился вдоль берега, чтобы осмотреть, как шла выгрузка его армии. Как выяснилось, вся пехота была уже на берегу. Обоз, артиллерия и слоны Исмека тоже. Они иногда издавали трубный зов за сараями, где для них устроили временное пристанище. На берегу не нашлось ни одного строения, где можно было бы разместить всех этих животных.

– Отведи их в город, – приказал Федор, когда повстречал Исмека, – можешь взять себе любое здание, куда они поместятся. Передай Кумаху, что это мой приказ.

И добавил, посмотрев на слона, который размахивал ушами, отгоняя назойливых мух.

– Там они хотя бы не разбегутся.

– Это верно, – кивнул широкоплечий Исмек, – а еще там наверняка найдется какая-нибудь еда и пресная вода для них.

– Действуй, пока совсем не стемнело, – поторопил его Федор.

Погонщики взобрались на спины животных и вскоре слоны, один за другим, направились по дороге в Этил. Закончив осмотр кораблей, запрудивших гавань и подступы к ней, Чайка вернулся к своему походному шатру, что приказал поставить здесь же, на высоком холме. Вокруг этого холма треть его армии была занята обустройством лагеря, возводя частокол на случай внезапного нападения. Федор решил, что гораздо важнее обезопасить корабли, чем отводить всех солдат в город, оставив их без мощного прикрытия. И хотя он не слишком верил в такое нападение, ночевать решил здесь же, вместе с армией.

«Кумах отлично справиться и без меня, случись что, – размышлял Федор, сняв, наконец, шлем и доспехи, и позволив себе немного расслабиться за ужином у себя в шатре, – с инженерами и метательными машинам он удержит этот городок достаточно долго, случись что. А укрепленный лагерь спартанцы тоже с первого раза не возьмут, будь они хоть трижды железными».

Отужинав и выпив вина, Федор немного расслабился, но тревога не проходила. Отдохнув, он вновь вышел из шатра и успел застать последние лучи заката. Солнце медленно окуналось в море, погружая Спарту во мрак.

– Что-то разведчиков моих нет, – озадачился Федор, забывшись и проговорив это вслух.

После победы над гоплитами, он отправил несколько отрядов в разные стороны, чтобы оценить обстановку. Затем еще и Ларин со своими скифами ускакал догонять гонца. Но, пока никто из них не вернулся, и Федор начинал нервничать. Пора бы уже дать знать о себе. Ночь на дворе.

В этот момент начальник караула, до которого случайно долетели слова Федора, позволил себе нарушить его уединение.

– Два отряда разведчиков только что прибыли, – доложил он, приблизившись.

– Отлично, – просиял Федор, – хоть что-то узнаем.

Он тотчас приказал привести к нему их командиров и выслушал доклады пехотинцев. Это были отряды, посланные вдоль берега в разные стороны. Они оба вернулись без потерь, прочесав все окрестности на довольно большом расстоянии. Пока Чайка беседовал с ними, прибыл третий отряд, уходивший вглубь территории по дороге. Туда же ускакал и Ларин, которого они видели, но о скифах пока не было никаких вестей.

– Мы нашли и осмотрели несколько деревень, – поведал один из командиров Федору, – все они пусты. Население знает о нас и бежало.

– С холма, на который мы поднялись, – добавил другой, – было видно обоз, который уходил на юг. Мы подобрались к нему довольно близко и захватили нескольких отставших крестьян, не став задерживать остальных. Перед тем, как умереть, они рассказали нам, что позавчера армия, стоявшая в Этиле, ушла в сторону Спарты. Сколько людей там было, они не знали. Ходят слухи о большой войне с ахейцами, и тиран Маханид собирает войска по всей стране.

– Значит, слухи о войне уже ходят даже среди крестьян, – ухмыльнулся Федор, взглянув на темное небо, на котором еще были различимы облака, – это хорошо. Значит Филопемен уже начал свое продвижение и Маханид пошел ему на встречу.

Отпустив разведчиков, Чайка вновь вышел из шатра и посмотрел на ночное море.

«Где же корабли из Брундизия? – подумал он, на этот раз, осмотревшись по сторонам, словно боялся, что кто-нибудь из приближенных смог услышать его мысли, которые он часто произносил вслух, – без них мне придется задержаться здесь дольше, чем я рассчитывал. А время не ждет. Наступать надо немедленно, иначе благоприятный момент может быть упущен. Да и Леха куда-то запропал. Не попался бы он в руки спартанцам».

Однако, наступившая ночь не принесла ему больше никаких новостей. Скифы так и не появились и, выслушав отчет от гонца Кумаха о том, что ворота в город отремонтированы в спешном порядке, Чайка отправился спать. Приказав, конечно, будить его при появлении скифов или в случае внезапного нападения. Частокол с башнями и воротами до ночи был уже выстроен и оставшаяся на берегу часть армии карфагенян, поужинав, впервые после отплытия из Ахайи улеглась спать на берегу.

Ночь прошла спокойно. Никто не напал ни на город, ни на лагерь. Солдаты хорошо отдохнули. Федор тоже выспался и на рассвете его разбудили лишь тогда, когда к нему прибыл командир ахейцев. Сообщить о своем отплытии.

– Мы снарядили корабли, – доложил он Чайке о выполнении его неожиданного приказа, словно надеясь, что тот в последний момент передумает и отменит его, приказав остаться.

Но, Чайка не передумал. Слишком уж важное дело было ему поручено, чтобы в последний момент что-нибудь пошло не так из-за поведения союзников, пусть даже и не злонамеренного.

– Передайте Филопемену, что у него отличные воины, – похвалил он напоследок ахейцев, и добавил, – надеюсь, скоро мы встретимся вновь.

Не успели триеры с остатками ахейцев достичь горизонта, как Федор услышал у ворот лагеря топот копыт и зычный знакомый голос.

– А ну, отворяй ворота! – кричал его обладатель, – подарок везем командиру.

Обернувшись, Федор с радостью заметил, как в лагерь въезжает Ларин со своими воинами, к седлу одного из них был приторочен большой алый сверток, из которого торчали сандалии. Это был явно завернутый в алый плащ человек, который безуспешно пытался освободиться от пут. Он делал это до последнего момента, даже когда скифы подъехали к шатру командующего экспедиционным корпусом и сбросили его прямо Федору под ноги.

– А я уж думал, ты не вернешься, – усмехнулся Чайка, с радостью оглядывая целого и невредимого друга, на теле которого не было видно никаких особых ран или повреждений, хотя его воины вели под уздцы двух свободных лошадей, – где же вы шатались всю ночь?

– Понимаешь, – начал, не слезая с коня, излагать Леха свою версию, изредка поглядывая на извивавшегося в пыли спартанского гоплита, а это был именно он, – мы долго скакали по этой пустынной земле и не встретили ни одного солдата. Только крестьяне от нас шарахались во все стороны, а гоплитов все не было.

Леха все же спрыгнул на землю, пнул лежащего пленника и продолжал.

– Так вот. Мы хотели уже до самой Спарты доскакать и взять ее, ты что-то долго собираешься, – приговорил он, усмехнувшись, – но, тут ночь стала опускаться, уже и назад надо бы, но как же без языка? Стыдно возвращаться ни с чем. Обещал же.

Леха подбоченился и гордо закончил.

– И вот уже под самые сумерки, вылетаем мы на один холм и смотрим, пылит по дороге вот этот хлопец. Ну, думаю, надо хоть его прихватить. Вдруг, тот самый гонец и есть. Догнали, так он отбиваться стал. Здорово дрался, зараза. Двоих моих людей убил своим копьем, пока обезоружили. Еле сдержал остальных, чтобы его не продырявили. А надо бы.

Леха еще раз со злостью пнул спартанца в бок, но Федор осадил его.

– Погоди, надо с ним прежде поговорить.

– Попробуй, – согласился Ларин, нехотя делая шаг назад, – да только не скажет он ничего, печенкой чую.

– Посмотрим, – стоял на своем Федор, и взглянул на друга пристальнее, словно хотел и его вывести на чистую воду. – А ты сам-то, где всю ночь пропадал? Я уж тебя в покойники записал.

– Тут такая история вышла, – нехотя признался Леха, – мы слегка с пути сбились…ну, заплутали, в общем, пока тот отряд отследить пытались. Пришлось в лесочке до рассвета схорониться. Ты же сам предупреждал, чтобы мы со спартанцами в драку не лезли.

– Я-то предупреждал, только ты ведь все равно не послушал, – ухмыльнулся Чайка, прищурившись, – давай, рассказывай, что за отряд ты там пытался выследить.

Предводитель скифов, посмотрел по сторонам, словно ищу поддержки и признался.

– В общем, как захватили мы этого бегуна, – продолжил Леха, как бы оправдываясь, – заприметили на дальнем холме движение, явно военный отряд шел. Ну и решил я проследить, кто такие. Подобрались поближе, краем леса, – точно, спартанцы, человек триста гоплитов по дороге идут.

– А ты кого здесь хотел увидеть? – усмехнулся Федор, – эфиопов что ли? Ты лучше скажи, в каком направлении они шли.

– Шли они не к нам, а от берега, в центр местных земель, – пояснил Леха, скользнув взглядом по усталым лицам своих воинов, – как мы их догнали, уже ночь опускаться стала. Проводил я их немного, да во тьме скоро потерял. Они в лесок вошли и как сквозь землю провалились. Дальше я за ними не пошел.

– Молодец, – похвалил друга Федор, – молодец, что хоть не додумался напасть на них, а то с тебя сталось бы. Ну, а если серьезно, то, раз они маршировали отсюда вдаль, то, похоже, и не знали о нашем приближении. Твое счастье, что никто из крестьян им по пути не попался, да бегуна этого время перехватил.

Закончив нотацию, Чайка повернулся к пленнику.

– Ну, Фидипидис хренов, – вопросил он громко, – и кто же ты такой?

Федор нагнулся и подергал за кожаные ремни, надежно спеленавшие пленника по рукам и ногам. Худощавый и жилистый спартанец яростно вращал глазами, один из которых был едва виден из-за огромного синяка. На лбу запеклась кровь, натекшая из раны на голове, да и вообще пленник выглядел изрядно помятым. Чайка даже решил, что у него сломана пара ребер.

– Развязать хочешь? – уточнил Леха, положив ладонь на рукоять меча, – не советую. Больно прыткий.

– Не буду, – согласился Федор, посмотрев на два пустых седла, сиротливо выглядевших, после потери своих хозяев, – так пообщаемся.

На всякий случай он даже сделал знак охране из морских пехотинцев приблизиться и обступить место допроса. Пленник за это время ухитрился сесть на корточки и озирался по сторонам, явно не теряя надежды сбежать.

– Кто ты и где служишь? – спросил Федор.

В ответ спартанец только, стиснул зубы.

– У меня мало времени, – проговорил Федор, сделав шаг вперед, – поэтому, если не хочешь говорить, можешь просто кивать головой, если я прав. Ты гонец, которого отправили из Этила в Спарту к войскам Маханида?

Спартанец с ненавистью воззрился на Федора, но не шелохнулся.

– Похоже, я прав, – ухмыльнулся Федор, поймав этот обжигающий заряд ненависти, – всю твою армию или тех, кто остался защищать Этил, мы уничтожили. Так что ты все равно опоздал. Где сейчас, Маханид? Ушел к северным границам?

Спартанец открыл рот и громко харкнул в сторону Федора. К счастью, не попал. Но зато его «ядовитая» слюна угодила на сандалии скифского предводителя. Ларин не сдержался и с размаху залепил этой же ногой в ухо пленнику, повалив того на землю.

– Грубо, но сойдет, – одобрил Федор.

И хотел было продолжить этот молчаливый допрос, но, откатившийся под ноги морпехам пленник, вдруг вскочил и распрямился во весь рост. Чайка с изумлением увидел, что тот каким-то чудом сумел-таки расслабить и сбросить ремни со своих стоп. Руки на запястьях, к счастью, у него все еще были связаны. Тем не менее, он умудрился молниеносным движением ноги оттолкнуть ближнего морпеха и, пока тот выхватывал фалькату, выбить щит из рук второго и, нанеся удар головой в лицо, завладеть его оружием. Однако пустить в ход фалькату пленник не успел. Едва спартанец смог вскинуть ее над головой связанными руками, как клинок другого морпеха нашел его грудь. Смертельно раненный пленник пошатнулся. Выронил оружие и упал на траву, окрасив ее своей кровью.

– Вот и поговорили, – резюмировал Федор.

– Все равно ничего бы не сказал, – отозвался на это Леха без всякой обиды за напрасно проделанный труд и разглядывая окровавленное лицо морпеха, которому спартанец сломал нос, – я же предупреждал. Хорошо еще никого убить не успел.

– Ладно, – смирился Федор, и приказал, кивнув на мертвого спартанца, – унесите это. Если боги больше не пошлют нам известий, придется действовать на свой страх и риск. Во всяком случае, пока вокруг нас серьезных войск не наблюдается. Дорога на некотором протяжении свободна, так что сразу двинемся вперед, как только подойдут подкрепления.

В этот момент, услышав его последние слова, командир морпехов указал куда-то в море.

– На горизонте паруса.

Чайка резко обернулся, устремив взор к горизонту. Заметив целый лес парусов и знакомые силуэты квинкерем, Федор довольно улыбнулся.

– А вот и знак. Боги любят нас. Значит, уже завтра мы выступим отсюда.