Ответ прост: зерно везут из тех регионов империи, где возделывают пшеницу в крупных масштабах, — Сицилии, Сардинии, Испании, Северной Африки, и прежде всего Египта. Представьте себе, вместе эти регионы могут произвести гораздо больше зерна, чем необходимо, целых 200 000 тонн в год.

В особенности Северная Африка и, в частности, Египет являются настоящей житницей Рима (и остальной империи). Историк Иосиф Флавий, живший перед правлением Траяна, утверждал, что только провинция Африка (то есть современный Тунис) при желании могла бы кормить Рим в течение восьми месяцев, Египет же — в течение четырех. Вместе взятые, таким образом, они могут покрыть потребности Рима в зерне в течение целого года. Эти подсчеты помогают понять их стратегическое значение для Рима. Для него они как Аравия (Аравийский полуостров) с нефтяными скважинами… Ведь там, где нет промышленного производства и машин, хлеб — тот же бензин для работы голов и мышц государственных чиновников, ремесленников, военных и т. д. Одна булка того времени могла дать вдвое больше калорий по сравнению с нашей.

Если продолжить сравнение с нефтью, в римское время существуют «танкеры»: большие специальные суда для перевозки зерна, начинающие бороздить Средиземное море, как только это позволяют погодные условия (из-за опасностей морское судоходство прекращается каждый год с ноября по начало марта).

Когда с наступлением теплого времени года появляются на горизонте паруса этих больших судов, это радостное известие сразу же разлетается среди всех жителей Рима. Мы, привыкшие к постоянному наличию еды в супермаркетах, не в состоянии до конца понять этот аспект. В нем — одно из отличий нашего общества от императорского Рима.

И в римскую эпоху существуют «супертанкеры»: это огромные суда, «негабаритные» для античной эпохи, способные перевозить невероятно большие объемы зерна. Возможно, мы встретим их во время нашего путешествия по империи. Они настолько большие, что, когда добираются до Италии, не могут причалить к берегу: они встают на якорь в открытом море, а их ценный груз перевозят на берег на судах меньшего размера.

Мешки с зерном прибывают сначала в порт Траяна, рядом с Остией, а потом оттуда плывут вверх по Тибру, против течения, на судах, пригодных для речного судоходства (naves caudicariae), которые тащат либо волы, либо рабы. Эти суда доплывают до пирсов у подножия Авентина, где зерно сгружают и ссыпают в огромные, часто многоэтажные, хранилища (horrea). В них хранятся и другие съестные припасы для раздачи народу, не только зерно. За всем этим пристально следят надзиратели хранилищ — хорреарии.

Как же удается убедить провинции «подарить» жителям Рима 200 000 тонн зерна в год? Ответ прост: обложив их налогом, выплачиваемым либо в натуральной, либо в денежной форме. Налоги эти или общего характера, или в виде «арендной платы» за пользование государственными (ager publicus) или императорскими землями.

Интересный факт: как отметил профессор Элио Ло Кашо из Неапольского университета Федерико II, таким способом удается прокормить значительную часть населения города (не всех, поскольку из раздачи исключены рабы, вольноотпущенники и чужеземцы). В итоге удовлетворяются базовые потребности главы семейства и, возможно, еще одного члена семьи (жены или сына), что позволяет им распоряжаться своими деньгами для других целей, например для приобретения товаров повседневного пользования или еды. Этот механизм заставляет вращаться одно из колесиков экономики. И не самое маленькое: ведь Рим — крупнейший город империи, да и всей античной эпохи…

Вот и подошла наша очередь. Марк показывает табличку чиновнику анноны, сидящему за столом. Обстановка весьма расслабленная. Тот переписывает данные, болтая с коллегами, насыпающими зерно: рассказывает об оплошности шурина накануне за ужином. Все смеются. Но когда наступает момент выдачи зерна, воцаряется молчание, ответственный за выдачу тщательно отмеривает требуемое количество модиев. Модий — это деревянное ведерко. Чтобы гарантировать от махинаций чиновников, использующих ведерки меньшего размера, к верхнему бортику модия прикреплены крест-накрест две железные пластины. Кто угодно может измерить длину крестовин, чтобы убедиться, что ведро нужного размера.

Действия служителей похожи на исполнение торжественного обряда: каждый раз раб насыпает зерно в модий до краев. Образуется небольшая горка, которую ответственный выравнивает, снимая излишек зерна специальной лопаточкой в форме буквы Т, называемой «рутеллум». Вращательное движение напоминает жест кондитера, размазывающего глазурь по поверхности торта.

Всего несколько минут — и мешок полон. Марк выходит, попрощавшись со всеми. На этот месяц хлебом он обеспечен.