1. КОНСТАНЦИЯ МИДДЛТОН. Состояние ее ума, вероятно, порадовало бы приверженцев гештальт-психологии. Фрейдисты усмотрели бы в нем симптомы комплекса неполноценности и, возможно, заторможенность в развитии, связанную с Эдиповым «извращением» (как это теперь предпочитает называть миссис Брэдли), но в общем и целом психологический тип, образчиком которого она является и по поводу которого современные школы проявляют столько утомительной многоречивости и неутомимой изобретательности, практически исчерпывающе описывается в терминах гештальта.

2. ХЭНЛИ МИДДЛТОН. Хэнли Миддлтон приезжал в Помпеи (см. Явление первое, Глава I), следуя своим болезненным садистским склонностям и большую часть времени провел в маленьком музее, созерцая останки погибших в катастрофе. Труп собаки доставил ему особенное удовольствие.

Вязы (см. Явление первое, Глава I) считаются деревьями, связанными с ведовством и магией.

Кукурузные початки, согласно ирландской магии, подобны телам людей. Вырыть их из земли Констанцию заставил атавистический инстинкт. Вряд ли она подозревала, что Хэнли собирается убить ее с помощью магического действа, заставив сгнить вместе с погребенной кукурузой.

Безумие Хэнли было возвратного типа, который представлен, в частности, в цикле Клоустона. Иначе говоря, Хэнли страдал от периодической меланхолии, за ней следовало острое помешательство, переходившее в периоды просветления, а потом снова в меланхолию. Ритмическое повторение трех этих периодов всегда нерегулярно и в случае Хэнли соответствовало третьему циклу Клоустона, как установила миссис Брэдли на основе имевшихся у нее скудных данных.

Два года меланхолии.

Три года обострения.

Один год просветления.

Есть явные свидетельства, что Хэнли вступил в период просветления сразу после убийства жены. Ловкая подмена своего трупа Пайком и то обстоятельство, что доктор Кревистер легко принял его за практикующего хирурга, хотя и не являются твердыми доказательствами временного здравомыслия Хэнли, но по крайней мере указывают на тогдашнее состояние его ума.

3. ПИВО. Не только жители Саксон-Уолл, но и Джонс, неплохо разбиравшийся в таких вопросах, засвидетельствовали факт, что пиво в трактире «Долговязый парень» при Корбеттах было отменного качества.

4. КОЗЛЫ. Второй козел (см. Явление второе, Главы 2, 15, 22), так и не идентифицированный в книге, на самом деле являлся собственностью Бердси, которого сестры Харпер и Фиби взяли, как он считал, для разведения потомства.

5. ХЭЛЛЕМ. Настоящий викарий Саксон-Уолл, хотя и интересовался крикетом, был страстным игроком в гольф. Заметим, кстати, что позднее, уже вернувшись в Лондон, Джонс сообщил миссис Джонс, что Хэллем оказался «мастером выбивать застрявшие мячи и вообще пламенным поборником этой игры, изобретенной и усовершенствованной в тех местах, где в силу разных исторических и топографических причин было практически невозможно играть в команде и соблюдать спортивный дух».

6. РАЗГОВОРЫ В САКСОН-УОЛЛ. Афоризм, что язык призван скорее скрывать наши мысли, чем разглашать их, нашел бы полное понимание в Саксон-Уолл. Тем не менее (см. Явление второе, Глава 6) миссис Пэшен, судя по всему, пыталась предупредить Джонса, что Хэллема следует искать в развалинах замка. К сожалению, она выражалась настолько туманно, что он ее не понял.

Позднее миссис Брэдли выразила мнение, что жители Саксон-Уолл вообще разучились говорить прямо. Даже ложь, на ее непредубежденный взгляд, звучала в их устах уклончиво.

Она высказала версию, что это странное свойство ведет свое начало еще со времен норманнского завоевания, когда местные саксонцы, опасаясь откровенно лгать своим врагам, стали прибегать к уклончивым и неопределенным фразам.

Джонс считал, что это были лишь суеверные и запуганные люди, которые страшились того, что злые силы могут поймать их в сеть, сплетенную из неосторожно высказанных слов, и утащить к дьяволу. Впрочем, в Джонсе текла ирландская кровь, и даже весь его научный опыт не смог до конца вытравить в нем романтика. Видимо, именно поэтому он сочинял бестселлеры, пока ему не удалось справиться с этой пагубной привычкой.

7. ХРОНИКА СОБЫТИЙ.

В середине июля Ганнибал Джонс приезжает в Саксон-Уолл.

27 июля. Джонс пьет чай у сестер Харпер и Фиби. Ссора между миссис Флюк и миссис Пэшен. Джонс слушает миссис Корбетт.

28 июля. Джонс разговаривает с Пэшеном.

2 августа. Джонс расспрашивает доктора Кревистера. У викария невралгия. У Джонса неожиданные гости.

3 августа. Джонс узнает об убийстве. Приезд Ричарда. Джонс получает удар по голове.

4 августа. Приезд миссис Брэдли. Миссис Брэдли расспрашивает Теббаттсов.

7 августа. Миссис Брэдли беседует с сестрами Харпер и Фиби. Джонс и миссис Брэдли расспрашивают миссис Пайк.

8 августа. Миссис Брэдли увозит викария в Лондон и разговаривает с матерью Констанции Миддлтон.

15 августа. Миссис Брэдли привозит викария обратно.

16 августа. Джонс становится злым духом.

17 августа. Погоня в развалинах замка. Дождь.

8. РОГА И ХВОСТ. Одним из самых любопытных и примечательных свойств менталитета (если здесь уместно использовать подобный термин) жителей Саксон-Уолл была их явная неспособность различать силы добра и зла. Например, они верили, что на Гутрум-Даун обитает спящий дьявол, и в то же время называли его покровителем деревни. Джонса они считали воплощением этого дьявола, но это не мешало им предполагать, что он на стороне викария. Кстати, местные жители толковали сумасшествие в библейском смысле — как одержимость демонами. Кроме того, они питали свойственное Востоку уважение к психически больным. (Мы не будем вдаваться в тонкости старых диспутов, посвященных данной теме.)

9. ЛЕКАРСТВА И БЕЗУМИЕ. Валерьянку (см. Явление второе, Глава 16) и гидробромид гиосцина иногда используют как успокаивающее и снотворное при сильном возбуждении и агрессивности. Для лечения меланхолии применяют паральдегид. Несомненно, Теббаттс знал, как справляться с приступами Миддлтона, и умел держать его под контролем. Однако Миддлтон, как большинство психопатов, был не только безумен, но и очень хитер. Выждав удобный случай, он убил Теббаттса кочергой (той, что потяжелее). Полученный шок, видимо, на время вернул ему разум, как и после убийства его жены.

Таково, по крайней мере, было мнение Джонса, но миссис Брэдли придерживалась более научной версии. Согласно ей, каждое из убийств являлось кульминацией, или своего рода пиком безумия, после которого оно, достигнув высшей точки, естественным образом спускалось вниз — к здравомыслию или чему-то подобному.

10. СТРАХИ МИССИС ТЕББАТТС (см. Главу 15).

a). Она физически боялась Хэнли Миддлтона.

б). Она не могла доверять миссис Пэшен и/или миссис Флюк, но глупейшим образом попала в зависимость от них обеих. Обеспечила миссис Пэшен алиби в ночь убийства и поэтому не имела его для себя. Она знала, что миссис Флюк участвовала в похищении Хэллема и не одобряла этого, поскольку та не получала свою долю в шантаже. (Кстати, никто так и не выяснил, как и в какой степени Теббаттс шантажировал Миддлтона.)

в). Она боялась доктора Мортмэйна, поскольку он догадывался, что происходит, и еще она не понимала его чувства юмора.

г). Она боялась Тома, агрессивного и вспыльчивого парня. Отравив его, она дала ему рвотное только потому, что поняла, до какой степени он боится и ненавидит своего отца: даже узнав о его убийстве, Том не стал бы создавать для них проблем.

д). Она не доверяла миссис Брэдли и подозревала, что та знает об убийстве почти столько же, сколько миссис Брэдли действительно знала о нем.

е). Ее беспокоило, что она не могла постоянно держать Пэшена в постели в Неот-Хаусе, чтобы прикрывать им Теббаттса. Следует вспомнить (Глава 14), что Пэшен встал с кровати, чтобы собирать вместе с Ричардом кресс-салат. Пэшен был самым ненадежным из ее союзников и, как многие слабоумные, проявлял неожиданное упрямство в самые неподходящие моменты.

11. УДИВИТЕЛЬНО УДОБНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ГЛАВНОГО КОНСТЕБЛЯ. Данное обстоятельство, как и загадочное положение, которое занимал в деревне фермер Бердси, — самые интересные и поразительные явления во всей этой истории, столь же странные, сколь и необъяснимые. Справедливо, что сэр Одиссей боялся миссис Брэдли и она хорошо знала его мать, но это еще не объясняет невероятной любезности, с которой он держался в стороне от расследования и позволял миссис Брэдли делать все, что ей заблагорассудится.

Что касается Бердси, только специалист, изучивший средневековые мистерии и религиозные чудеса, смог бы оценить сыгранную им роль. Поскольку то, что происходит за кулисами, иногда означает: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам!»