Детки

В сложившейся ситуации никого кроме себя Джефф винить не мог. Он обнял её, и от холода её плоти всё его тело покрылось мурашками. Она смотрела на него как на самого тупого придурка на земле, и он понимал, что это было абсолютно точное определение. Её губы были грубо cжаты без намёков на грядущие поцелуи. Джефф знал, что при других обстоятельствах она бы охотно плюнула ему в лицо или же разнесла весь дом в приступе отвращения. Её холодные глаза истощали призрение. И Джефф в очередной раз почувствовал себя униженным. Полным ничтожеством, импотентом, не мужиком. Именно эти слова вынудили его придушить её.

Когда его эрекция сошла на нет, её обидные слова терзали его, словно кислотный душ. Но после её убийства он снова почувствовал себя всемогущим, мужественным и полным сил к совокуплению.

По мере того как её пульс замедлялся под напором его жёстких рук, его эрекция только нарастала. Полноценный стояк придал ему уверенности в том, что на этот раз он сможет как следует завершить их соитие.

- Да всё это из-за этих чёртовых презервативов! - прокричал он, - Через эти ебучие чехлы с повышенной чувствительностью, я нихуя не чувствую! Из-за них, блядь, никакой циркуляции крови!

Он сорвал гондон со своего восставшего члена и c силой швырнул кусок латексного изделия на пол.

Джефф терпеливо ждал дня их свадьбы. И только в их первую брачную ночь он увидел супругу обнажённой. Стопроцентной девственницей она не была, ибо имела в прошлом несколько лесбийских увлечений. Прежде чем стать обратно гетеросексуалкой она была лишена девственности несколькими дилдо, размером с бейсбольную биту. Но он был первым настоящим мужчиной, с кем она разделила постель. Ну, по крайней мере, как она ему говорила. Он часто об этом задумывался. Иногда он чувствовал её раздражение за то, что не оправдал её фантазий об идеальном мужчине. И ко всему прочему, его пятнадцати сантиметровый член не шёл ни в какое сравнение с её тридцати сантиметровым вибратором, который, она хранила в чемодане в шкафу.

В их медовый месяц она с восторгом упаковала его набухший член в спермоцидно-латексный кокон. После чего впрыснула в себя противозачаточную пену и легла на кровать, широко расставив ноги, приглашая его в себя. Член Джеффа незамедлительно опал, словно от удара электрошокера. И каждую последующую ночь это повторялось раз за разом. Он даже научился засыпать под ровный гул её вибратора, что доносился из её недр.

Джефф посмотрел сверху вниз на свою жену, что лежала под ним прогрессивно синея. Её распухший язык вывалился изо рта, а глаза закатились вверх. Моча и спермицидный гель вытекали из её провисшего влагалища, сильно растянутого Кинг-Конговским вибратором, который каждую ночь пытался сделать то, на что у Джеффа не хватало сил. Он попытался силой раздвинуть ей ноги, практически вывихнув её тазобедренные суставы. Обхватив свой эрегированный член рукой, он направил его прямиком в её безжизненную мякоть. И впервые в жизни полноценно занялся любовью с собственной женой.

Не было не какого напряжения или страха неудачи, не нужно было оправдывать ни чьих ожиданий и надежд. Не было никаких бывших, для сравнения, и никаких насмешливых взглядов в ожидании грядущего разочарования. Но через пару фрикций он понял, что на его счет она не так уж и ошибалась.

Внутри, его супруга была намного более влажной, чем он мог представить. Мышцы её вагины были невероятно развиты. И дело было даже не в жидкости, что вытекалa из её трупа и не в мышечных сокращениях её влагалища, на манер мышц её мертвой гортани. Было ощущение, словно внутри неё было несколько языков, которые причмокивая, облизывали головку его распухшего члена. Ощущения были непередаваемые. Каждый мускул его тела напрягся и начал конвульсивно сокращаться от ошеломительного оргазма, что извергся бурным белым потоком.

Преждевременная эякуляция, мать её.

Что там извивалось и корчилось, внутри неё, Джефф даже думать не хотел. Оно быстро и оперативно испило его семя до последней капли. Даже будучи мертвой, она была для него чересчур активной.

Господи Иисусе, да что это было.

Последняя гримаса на её лице больше напоминала зловещую ухмылку. Джефф извлёк свой обмякший и мокрый орган из её охладевшей плоти и отвернулся в сторону, чтобы не видеть её глаз. Взгляд, который будто прожигал его насквозь. Холодный и обвиняющий.

Да пошла ты на хуй! Я мужик! А ты сука бессердечная! И не надо на меня так пялиться. Это меня пиздец как нервирует.

Про себя же Джефф подумал, но она же мертвая, какая теперь разница как она на меня смотрит. Он подошёл к телу и закрыл глаза. Теперь она уже не выглядела устрашающей. Скорей наоборот стала выглядеть довольно мило. За исключением губ, что были перекошены в кривом оскале. Джефф попытался стянуть их так, чтобы скрыть его, но не знал, как это правильно сделать. Он тянул каждую до тех пор, пока не испугался, что может просто их оторвать. После он и вовсе решил оставить её рот открытым. Он нашарил под кроватью ложку для обуви и пропихнул её промеж челюсти супруги. Всего лишь лёгкого надавливания хватило, чтобы её рот открылся нараспашку. Это была большая ошибка. Она больше не хихикала с презрительным оскалом, теперь она смеялась во весь рот.

- Заткнись сучара! ЗАТКНИСЬ! - истошно заорал Джефф.

Он отвел руку и начал отвешивать ей пощёчины раз за разом. Но она не прекращала смеяться.

Завали свое ебало!

Он взял себя в руки и склонился над ней, заталкивая свой обвисший пенис ей в рот. Она не делала ему минет, с тех пор как произнесла, я согласна. Но сейчас она просто не могла ему отказать.

Ну и кто же сейчас смеётся сука, кто теперь смеётся.

Он чувствовал прохладную влагу её слюны головкой своего члена, что снова начал наполняться кровью. Он начал иметь её в рот, проталкивая свой напрягшийся орган в глубину её глотки. Он загорелся идеей кончить ей в рот. Его член уже многие годы не увеличивался настолько сильно. Он чувствовал, как пенис проникает вглубь её пищевода, разрывая её глотку мощными и быстрыми толчками. Джефф чувствовал приближение оргазма, это знакомое покалывание в области основания члена.

Однако он остановился, глубоко вздохнул и извлёк орган обратно. Ведь было кое-что ещё, чего он желал попробовать больше всего на свете. Джефф перевернул свою жену на живот, смочил большой палец слюной и после вставил его ей в анус. Будучи живой, она даже близко не позволяла ему ничего такого. Она бы громко заявила о разводе, при намёке на анальный секс. Но раз он и так был кандидатом на отправку в камеру смертников, то стоило получить от ситуации максимальное удовольствие, прежде чем труп протухнет и начнёт издавать гнилостные миазмы, что непременно привлечёт назойливых соседей и полицию.

Джефф плавно погрузил свой пенис в скользкую мякоть её сфинктера, измазанного кровью и экскрементами, стекавших из её кишечника. Он был вознаграждён теми же ощущениями многих язычков скользящих по члену. А затем он начал громко кричать, когда что-то жёстко схватило его за пенис и начало рвать его на части. Он сразу вытащил свой член с влажным звуком ЧПОК и резко отпрянул от тела супруги, упав на пол и крича, словно поросёнок на бойни. Джефф с ужасом посмотрел вниз на свое изуродованное мужское достоинство, что представляло собой кровавое месиво. Превозмогая боль, он пристально осмотрел свой обмякший член и обнаружил на нем вырванные куски со следами маленьких зубов.

Джефф осмотрел пол вокруг себя и начал кричат, когда увидел как, что-то извиваясь, выбралось наружу с заднего прохода его мёртвой жены. Ужас сковал его позвоночник, и волосы встали дыбом от вида целой своры слепых и лысых существ, вылезающих из её развороченного зада. Бледные, склизкие, похожие на личинок с зубами и человеческими лицами. Тошнотворный гибрид опарыша и человеческого эмбриона, как черви прогрызали себе путь через её пищеварительный тракт. Сквозь её раздолбанный зад, скрепя зубами и жадно чавкая. Выворачивая наружу её разодранные кишки. При этом их худые сморщенные лица были словно комбинации черт Джеффа и его жены.

- Это так выглядели бы наши дети, - с отвращением подумал Джефф, - Не удивительно, что она меня без презика на пушечный выстрел не подпускала.

Он давно знал, что его жена Лукреция не совсем с этой планеты. Он познакомился с ней на кладбище в Pождественскую полночь. Он пришёл туда за мёртвым телом для своего ежегодного наркоманского ритуала, в честь зимнего солнцестояния. Это был свежезахороненный труп местного католического священника, который был кастрирован, а после застрелен отцом маленького мальчика, до которого сексуально домогался этот священник.

В телах опозоренных религиозных лидеров скрывалась сильная магическая сила. Но как только он взломал склеп, то обнаружил там Лукрецию. Которая уже успела направить себе в брюхо сердце и мозг пастора, и судя по истекающего слюной рту, останавливаться она на этом не собиралась.

Это была любовь с первого взгляда. Она была обнажена и её полные груди обрамляли её огромные соски, белые и мягкие, словно первый снег. Её тело было воплощением мечты идеальных форм: безупречная кожа цвета сливок и глаза жидкой ночи, что сверкали в лунном сиянии. Следы крови и мяса, смешанной со слюной, стекали по её подбородку вниз по шеи, а после уходили в ложбинку между её грудей. Эта картина просто ошеломила его. Она была варварски красива. Он упал на колени в преклонении перед ней и поклялся быть её рабом, на веки вечные, как при любом другом бракосочетании. Вот только секса у них практически не было. В основном по причине его полового бессилия и заскоков Лукреции с гондонами.

Глядя на то, как продукты взаимодействия его спермы и её яйцеклеток выбираются наружу из кишечника его жены, извергая из него экскременты и кровь, Джефф вспомнил старый анекдот, что слышал как-то по телеку, от одного стендап-комика, имя которого он начисто забыл.

Если не использовать гондоны, то можно подхватить гадость похуже СПИДа, например, детей.

Существа начали пожирать тело Лукреции. Джефф попытался уползти, но вскоре они во всю уже извивались на полу, жадно откусывая куски от его плоти. Тем временем, пока он пронзительно кричал от невыносимой боли, они проникли ему под кожу, пожирая его подкожные мышцы и жировую ткань, проникая все глубже к его внутренним органам. Он бил их руками и ногами, пытаясь сбросить их на пол. Бил себя по животу в попытке изгнать тех, что уже успели в него забраться. Его накрыл приступ тошноты, когда он заметил, как его живот шевелиться от кишащих в нем паразитов его собственного производства.

Глаза Джеффа закатились, боль была нестерпимой. Он чувствовал. как что-то пробирается к его сердцу. Краем глаза он заметил на полу обрывки сорванного презерватива. Утром полиция найдёт их с его обглоданным трупом, как наглядную рекламу безопасного секса. И они будут громко ржать над иронией происшедшего. Как собственно и сам Джефф, за секунды до того, как его сердце отправилось в пищевод одного из его отпрысков.