Второе правило: оставаться свободным и независимым. Свобода – это сила и безопасность. Я думаю, что гораздо безопаснее быть свободным, самостоятельным и автономным, нежели быть с кем-то. Зависимость рано или поздно сыграет против тебя. А я уверен в том, что все решать нужно самому, в противном случае тобой будут играть другие люди. Где угодно и как угодно.

Ко мне, как к известному блогеру, стали поступать различные политические предложения. Хотя «блогер» – название не очень точное. Когда я был в США, то узнал, что таких, как я, там называют «инфлюэнсеры». «Инфлюэнсер» в переводе с английского значит «влияющий». Так вот, я – инфлюэнсер. У меня есть определенный ресурс воздействия на людей. Я чувствую и понимаю, что кому-то сейчас очень нужно мое влияние, и люди хотят им воспользоваться. В том числе и политики. Но мой принцип – не сходить со своего пути. И поэтому сейчас я хочу идти к своей большой цели один, а не под руку с административным ресурсом.

Партнеры, ассистенты, супруга и семья знают важное правило: надо стараться не сообщать мне плохие новости. Кажется, все просто. Но это с какой стороны посмотреть. А если у них что-то происходит и им нужен мой совет? Что делать? Ведь в основе их рассказа так или иначе будет негативная информация. Поэтому я дистанцируюсь от топ-менеджеров и не даю никаких советов. Такова моя позиция. Один раз в месяц собирается синдикат (сообщество партнеров), и там мы обсуждаем различные рабочие вопросы. В этот день можно рассказывать о тех вещах, которые нас тормозят.

Важно понять, что в определенный момент уровень твоей энергии, вовлеченности в процесс, в какие-то проекты и успешность этих проектов сильно зависят от того, в каком ты находишься настроении. Это правда так. Когда ты в потоке, когда у тебя высокий уровень энергии – все получается. Даже если что-то не клеится, в таком состоянии ты просто не обращаешь на это внимания. Ты четко видишь свою цель, понятную и правильную. Ты понимаешь, что конкретно нужно делать, и просто летишь к ней.

Честно признаюсь, бо́льшую часть этой книги я написал на «минусах». В моей жизни происходили негативные события, и переживания до сих пор не отпускают меня полностью. Но я вынужден работать и в таком состоянии.

Моя работоспособность по сравнению с прежними временами упала на 90 процентов. Год назад это было просто мясо. Я проводил по семь встреч за день, делал три съемки, потом аэропорт, самолет и уже на следующие сутки выступление перед большим количеством людей. Я спал по пять-шесть часов. Теперь я и за девять не могу выспаться.

Почему так происходит? Потому что вокруг меня поднялся весь этот информационный шум с негативной окраской. Плохие новости, которые я не хочу слышать, лезут отовсюду. Если даже мои партнеры и ассистенты молчат, то об этом мне сообщают другие люди, извне.

А вот если ты свободен от негатива, тогда все иначе. Если ты независим от политиков и повестки, которую они пытаются тебе навязать, – ты жив по-настоящему. Если нет влияния негатива, способного лишить тебя всей энергии, – все дороги перед тобой открыты. Но я не могу полностью абстрагироваться от родных и близких, от мнений миллиона подписчиков и просто сказать им всем: «Не пишите мне и не грузите меня». Я все равно мониторю соцсети, читаю послания и отвечаю на сообщения.

В личных сообщениях друзья сами заостряют внимание на плохом: «А ты видел вот это? А это? Посмотри, что тут за фигня!» Понимаешь? Когда ты знакомишься с человеком, а он уже знает про тебя что-то. Ну что я там… что мама мне помогла подняться. Вот этот бред слушают люди, и я понимаю, что они хотят в него верить. То есть им проще верить в это, чем в то, что я в тридцать лет могу быть таким успешным парнем.

Я точно знаю, почему, несмотря на все случившееся, я продолжаю работать и строю грандиозные планы на будущее. Потому, что это мое испытание. Я его принимаю. Никогда ранее мне не приходилось участвовать в информационной войне, но я осознал, что мне просто необходимо стать настоящим гуру в этом в ближайшее время. Это сделает меня сильнее и успешнее. Я уверен, что данная история закончится очень скоро и я выйду из нее в сто раз сильнее, чем был. Я буду в сто раз умнее и хитрее. Я очень хорошо это понимаю. Сейчас я набираю бесценный опыт, как губка, впитываю все, что происходит вокруг. Это испытание я хочу пройти достойно. Пора окончательно принять тот факт, что в какой-то момент я сломался. Я хочу понять, что́ мне нужно сделать, чтобы больше такого не повторилось. Мое желание – утроить свою эффективность по сравнению с той, что была до этого.

В первой книге я уже писал про свои принципы: заходить в разные реки, смотреть на жизнь с разных позиций. А моя поездка в Сирию, наверное, была олицетворением понятия «быть свободным». Это видео вызвало большой резонанс среди моих знакомых и подписчиков. Меня часто потом спрашивали, почему я туда полетел.

То, что происходило в Сирии, звучало отовсюду: в телевизионных новостях, на страницах газет и журналов, в соцсетях. Ни одно СМИ не обходилось без новостей оттуда. Было непонятно, что конкретно там происходит, но все знали, что Сирия – самая горячая точка планеты. Я, кстати, давно планировал слетать в Пакистан, собрать туда экспедицию. Но на это оказались готовы только два человека – я и Рома Чалый, мой партнер по сувенирному бизнесу и близкий друг. Мне хотелось съездить на военные базы, посмотреть, что там творится на самом деле, как живут местные жители. Я подумал, что достойной альтернативой Пакистану может быть Сирия – место, закрытое для праздных посещений.

Все происходит достаточно просто. Если ты блогер, журналист или военный эксперт, направляешь заявку в Минобороны РФ. Любой человек имеет право ее подать. Мы с командой сделали это. Параллельно я послал туда запрос через своего знакомого – Сергея Бадюка, который много раз бывал в Сирии, а также обратился к другим людям, которые не связаны с политикой, но могли помочь договориться. Через некоторое время меня пригласили на встречу в Министерство обороны.

– Какова цель вашего визита в Сирию? – спросила милая девушка из пресс-службы.

– Понимаете, мне хочется стать первым блогером в России, который туда полетит и увидит все своими глазами. А потом я это всем покажу. Поймите правильно, я не хочу делать какие-то выводы о том, что там хорошо, а что плохо. Просто буду показывать то, что вижу, и пытаться это как-то комментировать, – честно ответил я.

– Вы осознаете, что это опасно? – предупредила она.

– Да, конечно, – уверил я.

– Хорошо. Но важное условие – мы должны все тщательно проверить: вашу личность и все ваши носители. Там нужно будет четко соблюдать правила: не включать мобильный телефон, не пользоваться wi-fi. Потом вам надо будет показать нам весь отснятый материал.

– Согласен!

– Сколько вам нужно на подготовку к поездке?

– Ну… дня три-четыре, – прикинул я.

– Я поняла. Я все уточню и сообщу вам в ближайшее время о результате. Честно вам признаюсь, мы уже давно хотели, чтобы кто-нибудь из блогеров побывал в Сирии и посмотрел там на все изнутри. Но понимаете… Здесь очень важно доверять человеку. К сожалению, журналисты говорят что угодно и часто искажают информацию или подают ее под своим углом зрения.

– Но вы же не будете мне диктовать, как и что снимать? – с опаской поинтересовался я.

– Нет, конечно! Снимайте все, что сочтете нужным и интересным. Правда, есть несколько ограничений. Мы вам дадим список, что нельзя снимать в целях обеспечения безопасности военнослужащих. Например, номера машин и военных самолетов, все виды вооружения. Запрещается разглашать настоящие имена военнослужащих, военных летчиков, – перечисляла она.

Через некоторое время нам назначили дату вылета, но затем неожиданно отменили. Ситуация в Сирии обострилась, и мы не смогли тогда поехать. Минобороны надолго замолчало. И вдруг во время моей командировки в Екатеринбург они позвонили и сообщили, что вылет послезавтра. Время пребывания – всего одни сутки, больше нельзя. Случилось вот что: в Сирию направлялся военный борт, к которому присоединили журналистов и мою команду. Я тут же связался со своим партнером по Transformator Travel Борисом Пустовойтовым. С ним всегда надежно и спокойно, у него все четко: билеты, время, напоминания. А я настолько непунктуальный раздолбай, что мне просто необходим человек, который делает все строго по плану и держит всех участников поездки в тонусе.

Со мной полетел оператор Джони, фотограф Максим и мой друг Игорь Мгеладзе. Когда я рассказал Игорю, что лечу в Сирию, он воскликнул: «Попробуй только не взять меня с собой!» Однако сделать глубокий репортаж о Сирии нам, к сожалению, не удалось. Одних суток для полного погружения в среду мало. Я хотел подробно снять Алеппо – то самое место, где шла война. В планах было три больших интервью с местными жителями, а получилось пообщаться буквально три минуты всего с одним торговцем. Мне сказали: «Все, у нас самолет, пора ехать назад, иначе потом будет сложно». Из-за этого я очень расстроился. Моей задачей было снимать обычных сирийцев, их жизнь после войны. Хотел, чтобы они рассказали, что здесь случилось на самом деле.

Мне не было страшно там, в этой стране. Зато я очень боялся, когда мы летели над Сирией на военном грузопассажирском самолете. У меня не было доверия ни к экипажу, ни к происходящему вообще. Ситуации, в которых я ни на что не могу повлиять, всегда на меня так действуют.

На борту мы обсуждали обстановку: кто с кем воюет и за что. Конечно, это были досужие разговоры, не более того. Чтобы по-настоящему разобраться в таком конфликте, надо прожить там месяца три или даже полгода. Эти мысли я адресую всем «военным экспертам» и «политическим аналитикам» (именно так, в кавычках!), которые говорят о войне, не прожив ее изнутри мало-мальски ощутимое время. А война – очень сложная штука. Воюют в Сирии все. На поле битвы разные государства, бандформирования, частные компании, религиозные фанатики, беженцы…

Бывает, что муж состоит в ИГИЛ, а жена работает в правительстве. Они встречаются дома, спят и едят вместе, воспитывают детей, а потом ходят «на войну», как на работу. Непонятно, кто чьи интересы представляет. Местные жители рассказали нам о том, что сирийские военные грабят своих же граждан и частенько избивают их. Что происходит с беженцами – вообще ужас. В этой страшной истории надо как следует разбираться, поверхностно пройтись здесь не получится. Поэтому я не даю никаких комментариев. Что лежит внутри конфликта – не мне судить. Как я и сказал в начале сирийского выпуска, «к политике мы не имеем никакого отношения, я просто показываю жизнь, как она есть».

Тогда в Сирии я понял, что люди могут привыкнуть ко всему. Я видел превращенный в руины город, в котором живет три с половиной миллиона человек. Я смотрел на людей, которые уже привыкли к такой обстановке. Меня поразили дети: они бегали, смеялись и играли среди развалин. И принимали это как само собой разумеющееся, как норму. Я чувствовал висевшее в воздухе ожидание, что скоро все это закончится и наступят хорошие времена. Но когда? Этого никто не понимал.

Каждый занимался своим делом: взрослые ходили на работу, дети продолжали учиться, на улице процветал малый бизнес. Мне было очень грустно смотреть на условия, в которых протекает эта почти нормальная жизнь. Из-за интересов и решений отдельных индивидуумов (политиков, олигархов) страдают обычные люди. Они лишились жилья, близких и перенесли много боли. Это жестоко. На улицах мне встречались дети с опаленными лицами, многочисленные инвалиды, а рядом с ними по дорогам двигались зловещие колонны военных машин.

Война стала для Сирии образом жизни. Я смотрел по сторонам и думал: когда я иногда жалуюсь на свою жизнь, то просто не имею на это право. Все познается в сравнении. От увиденного там у меня сжималось сердце. Мне было больно и обидно. Но в то же время я был счастлив за свою семью, которая не видит всего этого и может жить по-другому. После поездки в Сирию я еще раз убедился, как здорово быть свободным: свободным от негатива в любой его форме, будь то война или банальный хейт.