Племянник Евгения оказался копией своего дяди.

– Вот что значит гены! – радовалась свежеиспеченная мать.

Но сам-то Евгений прекрасно знал, что его гены не имеют ничего общего с ее генами, а значит… Что же это значит?

Эта мысль не давала ему покоя с тех самых пор, как все родственники признали удивительное сходство их двоих: большого и маленького.

– Это может значить только одно, – сказала ему Кирочка. – Если, конечно, отбросить предположение о случайном подобии двух чужих людей.

– И что же это?

– Он все-таки твой родственник.

– Да как же это может быть, если мы с сестрой неродные? – перебил Евгений.

– Очень просто: родственник не по матери, а по отцу.

Евгений задумался.

– Ты хочешь сказать, что я тоже его сын? Что мы с малышом – братья?

– Получается, так.

– Но как, каким образом? И что же, диктатор превратил в слепца собственного ребенка?

– Он мог и не знать, что ты его ребенок. Это могло быть простым совпадением.

– Ничего себе совпадение!

– Да. Ты помнишь, что было в день его самого первого эфира? Я тогда сразу же почти поверила, а теперь просто уверена, что все это было правдой.

– Что? – Евгений наморщил лоб, стараясь воссоздать в памяти тот вечер.

– Когда открыли телефонную линию, в студию дозвонилась женщина, которая обвинила его в изнасиловании, – напомнила ему Кирочка.

– Да, точно. Но он сказал, что к святости всегда липли блудницы, непорочные девы и юродивые. И что она относится к последнему разряду. Я не сомневался тогда в его правоте.

– Но на самом деле права была она. А ей просто-напросто заткнули рот.

– Ты думаешь, это была моя мать?

– Может быть. А может и нет. Судя по тому, на скольких юных девушек, включая твою сестру, его хватает сегодня, он был любителем непорочных дев и в молодости. Скорее всего, не одна та несчастная, которая дозвонилась, стала его жертвой. Их могли быть сотни.

– И какая-то из них моя мать.

– Которая не смогла принять ребенка от насильника и отказалась от него…

– Сдала в приют… – продолжил фантазировать Евгений.

– А оттуда ребенка забрали его же подручные «добрые» люди…

– Сделали ему… то есть мне… операцию и нашли усыновителей…

– Чтобы потом использовать тебя для шоу фальшивых чудес и завоевать доверие миллионов.

– Все так. Но где доказательства?

– Как где? По-моему, это очевидно. Одно доказательство ты почти всю жизнь носишь с собой.

Дальше они закончили в унисон:

– Прибор в голове.

Евгений встал и прошелся по комнате.

– Странно, что я не подумал об этом раньше. Но вот он – способ доказать людям правду. Мне надо сделать томографию головы, заснять все на камеру и показать видео в прямом эфире. Я один из первых исцеленных. Люди мне поверят, если увидят запись своими глазами.

– Как ты попадешь в прямой эфир?

– Действительно, как? Может быть, у тебя остались там знакомые?

– Сомневаюсь, – ответила Кирочка. – Но даже если и так, они побоятся дать тебе рупор. Потом с ними жестоко расправятся. И с тобой тоже. А я почему-то этого совсем не хочу.

Только тут Евгений подумал о высочайшем риске, который навлечет на себя попытками разоблачения живого Бога.

– Но мы же не можем молчать. Кто тогда остановит все это, если не мы?

– Ты прав, – насупилась Кирочка. – Но я не хочу тебя терять. Ты знаешь, что с нами сделают после всего этого?

– Казнят?

– Казнят. Или придумают еще что-нибудь похуже. Сломают, заставят подчиниться, работать на них.

– Но кто-то же должен!

– Да. И если мы не решимся, грош нам тогда цена. Но не надо лезть напролом и действовать наобум. Надо заручиться поддержкой.

– Какой?

– Найти других.

– Кого?

– Других исцеленных. Нет ведь никакого сомнения, что он на самом деле не умеет исцелять. Потому-то он всегда и говорил, что выбирает лишь самых достойных. Про которых он точно знал, что сработает. А значит, все, все они искалеченные дети. Надо найти их и выступить сообща. Сделать томографию всем вам – тогда уже точно поверят. Одному тебе – нет. А сотням – да.

– Заговор? – предложил Евгений, и глаза его блеснули.

– Революция! – уточнила Кирочка.

– А если они не захотят присоединиться? Ведь многие из них так же слепо верят в него, как и я когда-то.

– Надо действовать осторожно и найти убедительные аргументы. Может быть, не все, но кто-то обязательно присоединится.

– А еще призвать тех, кто пока еще помнит правду…

– Кто помнит оригиналы испорченных книг…

– Кто помнит, чему учился когда-то в школе…

– И все-таки ты должен понимать, что может ничего и не получиться.

– Я понимаю. Люди напуганы. Люди боятся потерять даже самое малое из того, что имеют.

– Мы можем проиграть. И тогда надо готовиться к худшему.

– Но мы обязаны попробовать. Помнишь, Ключник говорил, что если человек обладает информацией, он обязательно должен с ней что-то сделать?

– Мы и сделаем. Только пока не надо лезть на рожон.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Евгений.

– Все уже сделали номера на руках. Ты – нет. С твоим высоким номерным статусом это опасно. Обязательно привлечет внимание: как это такой социально продвинутый человек не спешит запечатлеть свое превосходство на руке, чтобы все видели?

– Ты предлагаешь написать?

– Да. Это мелочь. Но она может испортить весь наш план.

– Но мне противно.

– Это надо сделать, – настаивала Кирочка.

– Да ты сама до сих пор без номера.

– С меня какой спрос? Никчемная приемщица стеклотары. А ты на виду.

– И значит, всем известно, что я дружу с никчемной приемщицей стеклотары. Ты тоже под прицелом.

– Ты прав, – нахмурилась Кирочка. – Может быть, нам тогда лучше пока не встречаться?

– А вот это ни за что! – возмутился Евгений и прижал ее к себе.

– Номер все-таки сделай, – повторила Кирочка. – Может быть, когда-нибудь, когда наступят лучшие времена, мы превратим его в сук и посадим на него родную сестру моей вороны.

– Она хороша для женского плеча, но не для мужской ладони.

– Хорошо, мы подберем более подходящее животное.

– А все-таки противно.

– Знаешь, – предложила Кирочка, – Относись к этому иначе. Твой номер не так уж и плох. Когда я встретила тебя, мне было как раз двадцать два. Вот пусть это и будет здесь написано.

С этими словами она подняла его руку и поцеловала в тыльную сторону ладони.

– Ну тогда другое дело, – согласился он и поцеловал ее в макушку.

И в это самое время зазвонил телефон. Взволнованный материнский голос сообщил Евгению, что его срочно вызывает к себе учитель. Прямо сегодня, через два часа.