Пятница
2 марта 1979 года
Глава 60
ЭЛЬ-ШАРГАЗ. ОТЕЛЬ «ОАЗИС». 05:37. Гэваллан, уже полностью одетый, стоял у окна своего номера. Вокруг еще царила ночь, лишь на востоке обозначилось обещание скорого рассвета. Пряди тумана тянулись от побережья, лежавшего в полумиле впереди, быстро исчезая в бескрайней пустыне. На востоке небо, внушая смутную тревогу, было необъяснимо безоблачным; дальше его постепенно затягивала плотная завеса туч. Гэваллану была видна бо́льшая часть летного поля аэродрома. Огни на взлетно-посадочной полосе горели, небольшой реактивный самолет уже выруливал на нее, и ветер, сместившийся немного к югу, доносил до него запах керосина. В дверь постучали.
– Войдите! А-а, доброе утро, Жан-Люк, доброе утро, Чарли.
– Доброе утро, Энди. Если мы хотим успеть на наш рейс, пора выезжать, – сказал Петтикин; он нервничал и выпалил все скороговоркой. Он должен был лететь в Кувейт, Жан-Люк – в Бахрейн.
– Где Родригес?
– Ждет внизу.
– Хорошо, тогда вам лучше отправляться. – Гэваллан был доволен, что его собственный голос звучал ровно; Петтикин просиял, Жан-Люк пробормотал «merde». – Если ты не возражаешь, Чарли, я предлагаю нажать кнопку в семь ноль-ноль, как планировалось. При условии, что ни одна из баз не сыграет до того времени отбой. Если это произойдет, мы попробуем еще раз завтра. Договорились?
– Договорились. Пока никаких звонков?
– Пока нет.
Петтикин едва сдерживал возбуждение:
– Ну что ж, вперед. Неизведанные синие просторы ждут нас! Пошли, Жан-Люк!
Брови Жан-Люка взлетели на лоб.
– Mon Dieu, прямо бойскауты какие-то! – Он направился к двери. – Отличная новость про Эрикки, Энди, но как он собирается выбираться оттуда?
– Не знаю. Сегодня утром я первым делом встречаюсь с Ньюбери в консульстве, попытаюсь передать ему записку, чтобы он выбирался через Турцию. Вы оба звоните мне сразу же, как приземлитесь, в ту же секунду. С шести утра я буду в офисе. До встречи.
Гэваллан закрыл за ними дверь. Ну вот, решение принято. Если только одна из баз не отменит вылет.
БЕНДЕР-ЛЕНГЕ. 05:49. Свет еще не взошедшего солнца едва пробивался сквозь пелену облаков. Скрэггер в плаще шлепал под моросящим дождем по лужам в сторону кухни – единственного освещенного окна на всей базе. Ветер сдувал его фуражку с козырьком, забрасывая ему в лицо мелкие капли дождя.
К его удивлению, Вилли уже был на кухне; он сидел рядом с дровяной печкой и потягивал кофе.
– Доброе утро, Скрэг, кофейку? Я только что сварил. – Он показал в угол комнаты.
Свернувшись калачиком на полу, пригревшись у печки, мертвым сном спал один из «зеленых повязок», охранявших базу. Скрэггер кивнул и снял дождевик:
– Мне лучше чайку, сынок. Ты что-то раненько поднялся, а где кок?
Вилли пожал плечами и поставил чайник на плиту:
– Опаздывает. Я подумал, позавтракаю-ка я пораньше. Собрался вот яишенку пожарить. Может, и тебе заодно приготовить?
Скрэггер внезапно почувствовал волчий голод:
– Годится! Мне из четырех яиц, и два куска хлеба в тостер. А на обед съем что-нибудь полегче. Хлеб-то у нас есть, приятель? – Он наблюдал, как Вилли открывает холодильник; три буханки, полно яиц и масла. – Вот и славненько! Не могу, понимаешь, есть яичницу без поджаренного хлеба с маслом. Вкус у нее получается совсем не тот. – Он взглянул на часы.
– Ветер сместился почти до южного и поднялся до тридцати узлов.
– Мой нос говорит, что он ослабнет.
– Моя задница тоже говорит, что он ослабнет, но все равно останется дерьмовым.
– Не переживай, приятель, – рассмеялся Скрэггер.
– Я стану переживать гораздо меньше, когда у меня в кармане будет лежать мой паспорт.
– Это верно. И я тоже. Но план остается в силе.
Вчера ночью, когда он вернулся от сержанта, Восси и Вилли ждали его. Отойдя подальше от любопытных ушей, он поделился с ними, как съездил.
Вилли тут же выпалил, и Восси с ним согласился:
– Лучше сообщить Энди, что нам, возможно, придется отменить операцию.
– Нет, – ответил Скрэггер. – Я вот что думаю, приятель: если Энди не объявит «Шамал» завтра с утра, у меня будет весь день, чтобы вернуть наши паспорта. Если объявит, это произойдет ровно в семь и даст мне достаточно времени, чтобы съездить в участок к семи тридцати и вернуться к восьми. Пока меня не будет, вы действуйте по плану.
– Господи, Скрэг, мы же уже сто…
– Эд, может, ты все-таки дослушаешь? Мы вылетаем в любом случае, но обойдем Эль-Шаргаз, где мы знаем, что у нас возникнут проблемы, и нырнем в Бахрейн. Я знаю там дежурного офицера в аэропорту. Отдадим себя на его милость. Может, даже изобразим экстренную посадку на побережье. А тем временем свяжемся по радио с Эль-Шаргазом сразу же, как только покинем воздушное пространство Ирана, чтобы нас кто-нибудь встретил и внес залог. Лучшего я ничего придумать не смог, и мы, по крайней мере, будем прикрыты в любом случае.
И я до сих пор ничего лучшего не придумал, сказал он себе, наблюдая за Вилли у плиты; масло в сковороде уже зашкворчало.
– А я представлял, у нас будет яичница-болтушка.
– Болтушку так и делают. – Голос Вилли звучал натянуто.
– Черта с два! – отрезал Скрэггер. – Да будет тебе известно, что берется вода или немного молока, что…
– Разрази меня гром! – взорвался Вилли. – Если не хочешь… Scheisse! Извини, совсем не хотел на тебя кидаться, Скрэг. Извини.
– Да я сам как на иголках, приятель. Ясное дело.
– Так… э-э… так ее готовила моя мама. Яйца разбиваешь на сковородку как есть, не взбалтывая, когда белок побелеет, быстро-быстро добавляешь чуть-чуть молока и все перемешиваешь, и белок остается белым, а желток желтым… – Вилли чувствовал, что не может остановиться. Он плохо спал, его мучили кошмары, одолевали тяжелые предчувствия, и сейчас, на рассвете, бодрости не прибавилось.
«Зеленая повязка» в углу шевельнулся, разбуженный запахом масла на сковороде, зевнул, сонно кивнул им, устроился поудобнее и снова заснул. Когда чайник вскипел, Скрэггер сделал себе чая и взглянул на часы. 5:56. За спиной открылась дверь, и в кухню, отряхивая зонт, вошел Восси:
– Привет, Скрэг! Эй, Вилли, мне, значит, кофе, глазунью из пары яиц, обжаренную с двух сторон – смотри не пережарь! – и к ней хрустящего бекона и картофельный оладушек.
– Ага, смотри не обожрись!
Они рассмеялись. От тревожного ожидания у всех немного кружилась голова. Скрэггер опять взглянул на часы. Да прекрати ты! Прекрати! – приказал он себе. Ты должен сохранять спокойствие, тогда и они будут спокойны. Нетрудно заметить, что оба сейчас на грани срыва.
КОВИСС. 06:24. Мак-Ивер и Лочарт, оба в летной форме, были на диспетчерской вышке, глядя через стекло на дождь и плотные тучи. Мак-Ивер сидел перед ВЧ-радиостанцией, Лочарт стоял у окна. Свет они не включали – только красные и зеленые огоньки работающего оборудования. Никаких звуков, кроме приятного гудения аппаратуры и совсем неприятных завываний ветра снаружи, гуляющего по разбитым окнам и гремящего опорами антенн.
Лочарт взглянул на определитель скорости ветра. Двадцать пять узлов, порывами до тридцати, юго-юго-восточный. У ангаров два механика мыли два и без того чистых 212-х и 206-й, который Мак-Ивер пригнал из Тегерана. Окна кухни ярко горели. Всем конторским служащим и подсобным рабочим, кроме самой необходимой кухонной команды, Мак-Ивер предоставил на пятницу выходной. После шока, который они испытали при мгновенном осуждении и казни Эсвандиари за «коррупцию», уговаривать никого не пришлось.
Лочарт перевел взгляд на часы. Секундная стрелка передвигалась с бесконечной медлительностью. Внизу мимо проехал грузовик. За ним еще один. Теперь часы показывали ровно половину седьмого.
– Сьерра Один, говорит Бендер-Ленге. – Скрэггер вышел на связь, как было условлено.
Мак-Ивер испытал огромное облегчение. Лочарт помрачнел еще больше.
– Бендер-Ленге, говорит Сьерра Один, слышу вас пять на пять, – раздался голос Скота из Эль-Шаргаза.
Код «Сьерра Один» означал представительство их компании в аэропорту Эль-Шаргаза: Гэваллан не хотел привлекать к Эль-Шаргазу никакого дополнительного внимания.
Мак-Ивер щелкнул переключателем:
– Сьерра Один, говорит Ковисс.
– Ковисс, говорит Сьерра Один, слышу вас четыре на пять.
– Сьерра Один, говорит Бендер-Дейлем. – Оба услышали, как дрожит голос Руди.
– Бендер-Дейлем, говорит Сьерра Один, слышу вас два на пять.
Теперь в динамике был слышен только треск помех. Мак-Ивер вытер ладони.
– Пока все нормально. – Кофе в его чашке давно остыл и был ужасным на вкус, но он все равно его допил.
– Руди, судя по голосу, сильно нервничает, – заметил Лочарт.
– Уверен, и у меня голос был такой же. И у Скрэга. – Мак-Ивер испытующе посмотрел на Лочарта, тревожась за него.
Лочарт отвернулся, не встречаясь с ним глазами, молча подошел к электрическому чайнику и воткнул шнур в розетку. На столе стояли четыре телефона: два для внутренней связи и два для внешней. Несмотря на данное себе слово, Лочарт поднял трубку с одного из внешних аппаратов, потом – с другого. Оба телефона по-прежнему не работали. Молчат как мертвые уже несколько дней. Мертвые, как и я сам. С Шахразадой никак не связаться, и почты нет.
– В Эль-Шаргазе есть канадское консульство, – угрюмо произнес Мак-Ивер. – Они могли бы связаться с Тегераном оттуда, если хочешь.
– Конечно.
Порыв ветра загремел фанерой, временно вставленной в разбитое окно. Лочарт не обращал никакого внимания на то, что делалось снаружи, все его мысли были заняты Шахразадой, и он молил Бога, чтобы она присоединилась к нему. Присоединилась к нему для чего? Чайник засвистел. Он стоял и смотрел на него. С тех пор как он закрыл за собой дверь тегеранской квартиры, он запретил себе думать о будущем. Ночью думы возвращались, стремительно заполняя сознание, как он ни старался этому помешать.
Со стороны базы донесся первый крик муэдзина:
– Спешите на молитву, спешите к спасению, молитва лучше сна…
БЕНДЕР-ДЕЙЛЕМ. 06:38. Сырой рассвет, дождь едва накрапывает, ветер после вчерашнего дня заметно спал. На летном поле Руди Луц, Шандор Петрофи и Папаша Келли сидели в трейлере Руди и пили кофе, не включая свет. Снаружи на веранде караулил Марк Дюбуа, поставленный туда специально, чтобы их никто не подслушал. Нигде ни огонька, вся база погружена во тьму. Руди взглянул на часы.
– Господи, как я надеюсь, что это будет сегодня, – пробормотал он.
– Это будет или сегодня, или никогда. – Келли выглядел очень угрюмым. – Выходи на связь, Руди.
– Еще минута осталась.
В окно Руди видел зияющие ворота ангара и их 212-е. Ни один из вертолетов не был оснащен топливными баками для дальних перелетов. Где-то там, в темноте, Фаулер Джойнс и три механика, стараясь не производить ни звука, загружали на борт последние бочки с дополнительным топливом. Заключительная подготовка началась с большой осторожностью вчера ночью, пока пилоты отвлекали внимание охранников с базы и Нумира. Перед сном все четверо индивидуально рассчитали расстояние, которое им предстояло преодолеть. Результаты расходились не больше чем на десять морских миль.
– Если ветер не спадет, мы все окажемся в чертовом море, – тихо произнес Шандор Петрофи; говорить при играющей музыке было трудно, но беседовать без нее было слишком рискованно: чуть ранее Фаулер Джойнс заметил рядом с трейлером Руди Нумира, явно старавшегося остаться незамеченным.
– Да, – согласно кивнул Марк Дюбуа. – Километров десять до берега мы не дотягиваем.
– Руди, может, нам следует послать к чертям Бахрейн и двинуть в Кувейт?
– Нет, Шандор, мы должны оставить Кувейт открытым для Ковисса. Шесть вертолетов с иранскими регистрационными номерами слетаются в одно место? Да их там удар хватит!
– Где, черт возьми, эти новые регистрационные номера, которые нам обещали?! – раздраженно поинтересовался Папаша Келли; с каждой минутой он нервничал все больше.
– Нас встречают. Чарли Петтикин летит в Кувейт, Жан-Люк – в Бахрейн.
– Mon Dieu, как же нам не повезло, – поморщился Марк Дюбуа. – Жан-Люк всегда опаздывает, всегда. Эти «черноногие» мыслят точно так же, как арабы.
– Если Жан-Люк опять напортачит, – сказал Шандор, – я превращу его в фарш, черт меня подери! Послушайте, по поводу дополнительного горючего, может, нам удастся добыть его в «Иран-Тода». Будет очень подозрительно, если мы взлетим со всеми этими бочками на борту, просто чтобы долететь туда.
– Руди, выходи на связь. Пора.
– Хрошо-хорошо! – Руди набрал в грудь воздуха, взял микрофон. – Сьерра Один, говорит Бендер-Дейлем, как слышите? Говорит…
ЦЕНТРАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ КОМПАНИИ В ЭЛЬ-ШАРГАЗЕ. 06:40.
– …Бендер-Дейлем, как слышите?
Гэваллан сидел перед ВЧ-радиостанцией, Скот – рядом с ним, Ноггер Лейн привалился к столу за их спиной, Мануэла расположилась на единственном свободном стуле. Все напряженно застыли, глядя на динамик, все были уверены, что этот вызов означал проблемы, поскольку план «Шамала» предполагал радиомолчание до 07:00 и во время самого побега, за исключением экстренных случаев.
– Бендер-Дейлем, говорит Сьерра Один, – сдавленно произнес Скот. – Слышу вас два на пять, продолжайте.
– Мы не знаем, как у вас день складывается, но у нас запланировано несколько полетов сегодня утром, и мы бы хотели перенести их на сейчас. Вы не будете возражать?
– Режим ожидания один, – сказал Скот.
– Проклятье! – пробормотал Гэваллан. – Совершенно необходимо, чтобы вертолеты со всех баз поднялись в воздух в одно и то же время.
Динамик опять ожил и затрещал.
– Говорит Бендер-Ленге. – Голос Скрэггера звучал гораздо громче и отчетливее и более резко. – У нас тоже полеты, но чем позднее, тем лучше. Как у вас с погодой?
– Режим ожидания один, Бендер-Ленге. – Скот выжидательно посмотрел на Гэваллана.
– Свяжись с Ковиссом, – сказал Гэваллан, и все немного расслабились. – Сначала проверим, как у них дела.
– Ковисс, говорит Сьерра Один, как слышите? – (Молчание.) – Ковисс, говорит Сьерра Один, как слышите меня?
– Говорит Ковисс, слушаю вас. – Голос Мак-Ивера звучал напряженно и доходил с перерывами.
– Вы были на связи?
– Да. Для нас предпочтительнее твердый прогноз в соответствии с планом.
– Значит, так и решим. – Гэваллан взял микрофон. – Сьерра Один, всем базам, здесь погода переменчивая. У нас будет для вас твердый прогноз в семь ноль-ноль.
– Понял вас, – сказал Скрэггер.
– Понял вас. – Голос Руди звучал с надломом.
– Понял вас, – ответил Мак-Ивер с облегчением.
Эфир снова умолк. Гэваллан произнес, не обращаясь ни к кому в особенности:
– Лучше держаться плана. Не хочу без нужды вызывать подозрения у службы управления полетами, а также чтобы этот ублюдок Сиамаки играл на наших нервах больше обычного. Руди мог бы сыграть отбой, если бы у него было что-то экстренное, до сих пор, собственно, может.
Энди встал и потянулся, потом снова сел. Треск атмосферных помех. Их радиостанция была настроена еще и на канал экстренной связи 121,5. Гигантский «боинг» компании «Пан-Америкэн» поднялся в воздух, сотрясая стекла в рамах кабинета.
Мануэла шевельнулась на стуле, чувствуя себя непрошеной гостьей, хотя Гэваллан и сказал сегодня утром: «Мануэла, вы с нами тоже послушайте, вы среди нас единственная, кто говорит на фарси». На нее время так сильно не давило. Ее муж был в безопасности, немного пострадавший, но в безопасности, и ее сердце пело от радости, благословляя удачу, которая вытащила его из этого водоворота.
– Потому что именно водоворот это и есть, – сказала она ему в больнице вчера вечером.
– Может быть, но, если бы Хусейн не помог, я до сих пор мог бы находиться в Ковиссе.
Если бы не этот мулла, тебя бы и не ранили, подумала она, но вслух ничего не сказала, не желая с ним спорить.
– Принести тебе что-нибудь, дорогой?
– Новую голову!
– Таблетку принесут через минуту. Врач сказал, что через шесть недель будешь летать, что ты здоровый как буйвол.
– Чувствую я себя как хромой цыпленок.
Она рассмеялась.
Теперь она позволила своим мыслям спокойно течь; ей не нужно было переживать и нервничать в оставшееся время, как остальным, особенно Дженни. Еще две минуты. Треск атмосферных помех. Пальцы Гэваллана выбивают по столу барабанную дробь. Взлетел частный реактивный самолет, и она увидела, как на посадку заходит еще один лайнер, «Боинг-747» с цветами «Алиталии». Интересно, не это ли обратный рейс Паулы из Тегерана?
Минутная стрелка на часах коснулась двенадцати. В 07:00 Гэваллан взял микрофон:
– Сьерра Один всем базам: наш прогноз составлен окончательно, и мы ожидаем, что погода улучшится, но будьте осторожны, возможны небольшие вихри. Как поняли меня?
– Сьерра Один, говорит Бендер-Ленге. – Голос Скрэггера звучал беззаботно. – Поняли вас, будем остерегаться вихрей. Конец связи.
– Сьерра Один, говорит Бендер-Дейлем, поняли вас и будем остерегаться вихрей. Конец связи.
Молчание. Секунды с тиканьем пролетали мимо. Гэваллан закусил нижнюю губу. Подождал, потом включил радиостанцию на передачу:
– Ковисс, как слышите меня?
КОВИСС. 07:04. Мак-Ивер и Лочарт сверлили взглядом ВЧ-радиостанцию. Почти одновременно оба взглянули на часы. Лочарт пробормотал:
– На сегодня откладывается.
Его прошиб пот от облегчения. Еще один день передышки, подумал он. Может быть, сегодня телефоны заработают, может быть, сегодня мне удастся поговорить с ней…
– Они бы вышли на связь в любом случае, это часть плана, они должны выйти на связь что так, что эдак. – Мак-Ивер пощелкал переключателем. Нужные лампочки исправно загорались. Аппарат работал нормально. – Катись оно все к чертям! – бросил он и поставил переключатель на передачу. – Сьерра Один, говорит Ковисс, как слышите меня? – Молчание; он повторил, еще более встревоженно: – Сьерра Один, говорит Ковисс, как слышите меня?
Молчание.
– Да что с ними там такое, черт подери?! – процедил Лочарт сквозь зубы.
– Бендер-Ленге, говорит Ковисс, как слышите меня?
Никакого ответа. Внезапно Мак-Ивер вспомнил. Он вскочил на ноги и подбежал к окну. Главный провод приемопередающей антенны висел незакрепленный, качаясь на ветру. Выругавшись, Мак-Ивер рванул на себя дверь на крышу и выскочил на холод. Пальцы у него были сильные, но гайки слишком заржавели и не трогались с места, и он увидел, что припаянное к проводу контактное кольцо разъела ржавчина и оно разломилось.
– Черт, черт, черт!..
– Держи. – Появившийся рядом с ним Лочарт протянул ему плоскогубцы.
– Спасибо. – Мак-Ивер постарался соскоблить ржавчину.
Дождь почти прекратился, но они этого не заметили. Раздался удар грома. Сплошная молния полыхнула над Загросом. Бо́льшую часть горного массива закрывали облака. Торопливо работая, он рассказал Лочарту о том, сколько Вазари вчера времени проторчал на крыше, закрепляя провод.
– Когда я пришел сюда сегодня утром, то сделал дежурный звонок, поэтому был уверен, что радиостанция работает, и у нас все было нормально в шесть тридцать, а потом и в шесть сорок. Должно быть, ветер оторвал провод где-то после шести сорока…
Плоскогубцы соскользнули, Мак-Ивер поранил палец и чертыхнулся.
– Давай я доделаю!
– Да нет, все в порядке. Еще пара секунд.
Лочарт вернулся в диспетчерскую. 7:07. На их базе было тихо. На базе ВВС какие-то грузовики разъезжали туда-сюда, но самолеты стояли на месте. Внизу у ангара два их механика по-прежнему возились с 212-ми. Согласно плану, Фредди и Эйр были с ними. Тут он заметил Вазари, катившего на велосипеде по дорожке с внутренней стороны забора. Его сердце глухо стукнуло.
– Мак, Вазари едет сюда с базы.
– Останови его, скажи ему что угодно, только останови его. – Лочарт бросился вниз по лестнице. Мак-Ивер чувствовал тяжелые удары сердца в ушах. – Ну давай же, черт подери! – пробормотал он и снова обругал себя за то, что не проверил все заранее.
Проверяй, перепроверяй и проверяй снова; безопасность не возникает сама по себе, ее нужно планировать!
Плоскогубцы опять сорвались. Он снова пристроил их, и на этот раз гайка пошла по болту. Теперь одна сторона была прочно закреплена. Секунду он боролся с искушением рискнуть, попробовать как есть, но осторожность взяла верх над нетерпением, и он подтянул и другую сторону. Слегка потянул за кабель. Держится прочно. Мак-Ивер торопливо вернулся в диспетчерскую; пот градом катился с него. 7:16.
Мгновение он не мог отдышаться.
– Ну давай, Мак-Ивер, давай, ради всех святых! – Он сделал глубокий вдох, и это помогло. – Сьерра Один, говорит Ковисс, как слышите меня?
Встревоженный голос Скота отозвался тут же:
– Ковисс, Сьерра Один, слушаю вас.
– У вас есть какая-нибудь информация для нас по погоде?
В следующую секунду раздался голос Гэваллана, еще более встревоженный:
– Ковисс, мы разослали следующую информацию ровно в семь ноль-ноль: наш прогноз составлен окончательно, и мы ожидаем, что погода улучшится, но будьте осторожны, возможны небольшие вихри. Как поняли меня?
Мак-Ивер выдохнул:
– Понял вас, будем остерегаться небольших вихрей. Остальные… э-э… получили эту информацию?
– Да…
ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ В ЭЛЬ-ШАРГАЗЕ.
– …повторяю, да, получили, – произнес в микрофон Гэваллан. – Что случилось?
– Никаких проблем, – раздался голос Мак-Ивера, сигнал был слабым. – До скорой встречи, конец связи.
Эфир замолк.
В кабинете взметнулась волна ликования, Скот обнял отца и охнул, когда боль прострелила плечо, но это осталось незамеченным. Мануэла сжимала Гэваллана в объятиях.
– Я позвоню в больницу, Энди, вернусь через секунду. – Она убежала.
Ноггер подпрыгивал на месте с широкой улыбкой, а Гэваллан сказал со счастливым лицом:
– Думаю, все непилоты заслуживают по большой бутылке пива!
КОВИСС. Мак-Ивер выключил радиостанцию и откинулся на спинку стула, приходя в себя. Он чувствовал себя странно: голова была легкой, а руки тяжелыми.
– Ладно, ерунда, решение принято! – сказал он вслух.
В диспетчерской было тихо, только ветер поскрипывал дверью на крышу, которую он в спешке оставил открытой. Мак-Ивер закрыл ее и увидел, что дождь закончился, тучи выглядели все так же угрюмо. Он заметил, что его палец все еще кровит. Рядом с ВЧ-радиостанцией лежал рулон бумажных полотенец, и Мак-Ивер оторвал кусок и кое-как обмотал его вокруг пореза. Руки у него дрожали. Подчиняясь внезапному порыву, он вышел и опустился на колени рядом с антенным проводом. Ему потребовалась вся его сила, чтобы оторвать его. Потом он еще раз осмотрел диспетчерскую и спустился вниз.
Лочарт и Вазари сидели в кабинете Эсвандиари. Вазари был небрит и одет неопрятно, атмосфера в комнате казалась странно наэлектризованной. Некогда об этом беспокоиться, подумал Мак-Ивер, Скрэггер и Руди уже в воздухе.
– Доброе утро, сержант, – неприветливо поздоровался Мак-Ивер, ощущая на себе испытующий взгляд Лочарта. – Если не ошибаюсь, я предоставил вам сегодня выходной. У нас нет никаких серьезных полетов.
– Да, капитан, так и есть, только я… э-э… мне не спалось, и… и я не чувствую себя в безопасности там, на базе. – Вазари заметил раскрасневшееся лицо Мак-Ивера и неуклюжую бумажную повязку на пальце. – Вы хорошо себя чувствуете?
– Да, я в порядке, просто порезался о разбитое стекло в окне. – Мак-Ивер бросил взгляд на Лочарта, который потел не меньше, чем он сам. – Нам лучше идти, Том. Сержант, мы проводим наземную проверку двести двенадцатых. – Он заметил, как Лочарт резко вскинул на него глаза.
– Да, сэр. Я проинформирую базу, – сказал Вазари.
– Этого не нужно. – На какое-то мгновение Мак-Ивер растерялся, потом ответ пришел к нему. – Говорю вам для вашей же пользы: если вы намереваетесь здесь околачиваться, вам лучше приготовиться к встрече с министром Киа.
Иранец побледнел:
– Что?
– Он должен скоро появиться, чтобы лететь назад в Тегеран. Вы, кажется, были единственным свидетелем против него и бедолаги Мастака?
– Конечно, но я слышал их разговор! – вспыхнул Вазари, испытывая потребность оправдать свой поступок. – Киа – подонок и лжец, как и Мастак, и они действительно договаривались об этой сделке. Вы что, забыли, что именно Мастак приказал тогда избить капитана Эйра? Они бы убили его, вы забыли об этом? Эсвандиари и Киа, всё, что я сказал тогда про них, было правдой, правдой!
– Уверен, что так. Но он-то точно будет чертовски не в духе, если вас увидит. Как и остальные сотрудники, они все очень на вас разозлились. Они наверняка вас выдадут. Может быть, у меня получится отвлечь Киа, – предложил Мак-Ивер в виде затравки, надеясь удержать его на своей стороне, – может быть, нет. На вашем месте я бы тихонько исчез, а не торчал тут на виду. Пошли, Том. – Мак-Ивер повернулся к двери, но Вазари преградил ему дорогу:
– Не забывайте, это я предотвратил кровавую бойню, сказав, что груз Шандора сдвинулся. Если бы не я, он был бы мертв, если бы не я, вы все бы сейчас стояли перед комитетом… Вы должны помочь мне… – Теперь по его лицу текли слезы. – Вы должны помочь мне…
– Я сделаю что смогу, – сказал Мак-Ивер, испытывая к нему жалость, и вышел.
Снаружи ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не пуститься бегом к остальным, видя их тревогу. Лочарт поравнялся с ним.
– «Шамал»? – спросил он; ему приходилось чуть не бежать, чтобы не отставать от Мак-Ивера.
– Да, Энди нажал кнопку ровно в семь, как планировалось, Скрэг и Руди в курсе и уже, наверное, в воздухе, – ответил Мак-Ивер; слова торопились наружу, наталкиваясь одно на другое. Он не заметил отчаяния, внезапно проступившего на лице Лочарта. Они подошли к Эйру и механикам. – «Шамал»! – прохрипел Мак-Ивер им всем, и слово прозвучало как призывный набат.
– Чудненько. – Голос Фредди Эйра звучал бесстрастно, свое возбуждение он прятал глубоко внутри.
У остальных это не получилось:
– Почему задержка? Что случилось?
– Потом расскажу, запускайте двигатели, все за дело! – Мак-Ивер направился к первому 212-му, Эйр – ко второму, механики уже забирались в пассажирские салоны. В этот момент штабная машина с полковником Чангизом и несколькими военнослужащими с базы влетела на их территорию и остановилась у здания управления компании. Все солдаты были вооружены, все носили на рукаве «зеленые повязки».
– Капитан, вы везете министра Киа назад в Тегеран? – Чангиз выглядел немного сбитым с толку и сердитым.
– Да-да, везу, в десять, в десять часов.
– Я получил записку, что он хочет перенести свой отлет на восемь утра, но вы не должны вылетать раньше десяти, как указано в вашем разрешении на полет. Вам ясно?
– Да, но…
– Я бы позвонил, но ваши телефоны опять не работают, и что-то случилось с вашей радиостанцией. Вы что, совсем не смотрите за своим оборудованием? Она работала, потом вдруг перестала. – (Мак-Ивер наблюдал, как полковник заметил три вертолета, выстроенные в ряд, двинулся в их сторону.) – Я и не знал, что у вас на сегодня запланированы коммерческие полеты.
– Мы просто выполняем наземную проверку одного и проверяем электронное оборудование на другом перед завтрашней сменой вахты на вышке «Абу-Сал», полковник, – торопливо объяснил Мак-Ивер и добавил, чтобы еще больше отвлечь его: – А что за проблема с министром Киа?
– Никакой проблемы, – раздраженно ответил Чангиз, взглянул на часы и передумал осматривать вертолеты. – Пошлите кого-нибудь, чтобы починил радиостанцию, а вы отправляетесь со мной. Мулла Хусейн хочет вас видеть. Мы успеем вернуться до вашего вылета.
Лочарт заставил свой рот шевелиться:
– Я с удовольствием отвезу к мулле капитана Мак-Ивера через минуту-другую, тут есть несколько вопросов, которые он дол…
– Хусейн хочет видеть капитана Мак-Ивера, а не вас. Немедленно! А вы займитесь радиостанцией! – Чангиз приказал своим людям ждать его, сел за руль и знаком показал Мак-Иверу, чтобы тот садился рядом. Мак-Ивер автоматически подчинился.
Чангиз уехал вместе с ним, а его водитель направился к зданию управления; остальные военнослужащие разбрелись по базе, с любопытством поглядывая на вертолеты. Оба 212-х были забиты последними из дорогих запчастей, загруженных вчера ночью. Стараясь держаться непринужденно, механики закрыли дверцы и принялись надраивать блестящие бока вертолетов.
Эйр и Лочарт смотрели вслед удаляющейся машине.
– Что теперь? – спросил Эйр.
– Не знаю… Мы не можем улететь без него. – Лочарта подташнивало.
БЕНДЕР-ДЕЙЛЕМ. 07:26. Четыре 212-х были выкачены из ангаров и расставлены для взлета. Фаулер Джойнс и остальные три механика делали вид, что чем-то заняты в конце пассажирских отсеков, нетерпеливо ожидая взлета. Тяжелые двухсотлитровые бочки с дополнительным топливом были закреплены у стен. Много ящиков с запчастями. Под брезентом спрятаны чемоданы.
– Ну давайте же, поехали, маму вашу так и эдак! – пробормотал Фаулер Джойнс, вытирая пот с лица; воздух в салоне пропитался тяжелым запахом горючего.
Через открытую дверцу он видел Руди, Шандора и Папашу Келли, все еще стоявших в ангаре. Все было готово согласно плану, не было лишь последнего пилота, Дюбуа, который опаздывал на десять минут, и никто понятия не имел, задержал ли его по дороге директор базы Нумир, кто-нибудь из сотрудников или «зеленые повязки». Потом он увидел Дюбуа, появившегося на пороге своего трейлера, и его чуть удар не хватил. С галльским безразличием Дюбуа держал в руке чемодан; его плащ был наброшен на руку. Когда он проходил мимо конторы, в окне появился Нумир.
– Пошли, – проскрежетал Руди и направился к своей кабине со всем спокойствием, на какое был способен. Он сел в кресло, пристегнулся и ткнул пальцем в кнопку запуска двигателей.
Шандор проделал то же самое, Папаша Келли отстал от них на секунду. Лопасти начали вращаться, набирая скорость. Дюбуа лениво кинул чемодан Фаулеру, аккуратно положил плащ на деревянный ящик, уселся на место пилота и тут же запустил двигатели, не беспокоясь о том, чтобы пристегнуться или заглянуть в памятку пилота. Фаулер бормотал под нос неразборчивые ругательства. Их реактивные двигатели ровно набирали обороты, и Дюбуа принялся насвистывать какую-то песенку, поправил головные телефоны и теперь, когда все было готово, застегнул ремень безопасности. Он не видел, как Нумир выскочил из своего трейлера.
– Куда это вы направляетесь?! – прокричал он Руди в боковое окно кабины.
– Завод «Иран-Тода». Все указано в манифесте. – Руди продолжал щелкать выключателями. ОВЧ-связь включена, ВЧ-связь включена, стрелки приборов перебираются на зеленое поле.
– Но вы не запросили у Абадана разрешения на запуск двигателей, и…
– Сегодня священный день, ага, вы можете сделать это вместо нас.
Нумир злобно прокричал:
– Это ваша обязанность! Вы должны дождаться Затаки. Вы должны подождать, пока полко…
– Совершенно верно, и я хочу быть уверен, что мой вертолет готов к полету сразу же, как он появится. Ведь это очень важно, чтобы он был доволен, не так ли?
– Да, но почему Дюбуа берет с собой чемодан?
– Ну, вы знаете французов, – сказал Руди первое, что пришло ему в голову, – гардероб для них важней всего. Он уверен, что его оставят обслуживать «Иран-Тода», и взял с собой запасную форму. – Его большой палец в перчатке застыл над переключателем на передачу на стойке. Не надо, приказал он себе, наберись терпения, они все знают, что нужно делать, наберись терпения.
В следующий момент за спиной Нумира сквозь пелену – видимость составляла всего несколько сот ярдов – он увидел грузовик с «зелеными повязками», который неуклюже протиснулся в главные ворота и остановился. Вой вертолетных двигателей заглушал шум его мотора. Но это оказался не Затаки, просто «зеленые повязки», которые их обычно охраняли. Они встали группой рядом с грузовиком и с любопытством разглядывали вертолеты. Никогда еще четыре 212-х не взлетали одновременно.
В наушниках Руди услышал голос Дюбуа: «Я готов, mon vieux», – потом о готовности доложил Папаша Келли, за ним – Шандор, и Руди щелкнул переключателем и скомандовал в подвесной микрофон:
– Поехали! – наклонился к окошку и подозвал Нумира: – Остальным ждать нет нужды, я подожду.
– Но вам было приказано вылетать группой, и ваши разрешения…
Голос директора базы утонул в реве двигателей, включенных на полную мощность по процедуре экстренного взлета в соответствии с планом, который пилоты согласовали между собой вчера вечером: Дюбуа пошел вправо, Шандор – влево, Келли – прямо, как стайка разлетающихся бекасов. Через несколько секунд они были в воздухе и легли на курс, держась на самой малой высоте. Лицо Нумира побагровело.
– Но вам же было при…
– Это для вашей безопасности, ага, мы стараемся защитить вас! – крикнул Руди, стараясь перекрыть рев двигателей, и снова махнул ему рукой; стрелки всех его приборов были на зеленом. – Так лучше, ага, так мы сделаем свое дело, и никаких проблем. Мы должны защитить вас и «Иран ойл».
В наушниках он услышал встревоженный голос Дюбуа, нарушившего обязательное радиомолчание:
– Автомобиль! Почти у самых ворот!
В тот же миг Руди и сам увидел его и узнал Затаки на переднем сиденье.
– Ага, я просто поднимусь на несколько футов, у меня датчик крутящего момента что-то подпрыгнул…
То, что Нумир прокричал в ответ, потонуло в реве двигателей и шуме винтов. Затаки был от них всего в нескольких сотнях ярдов. Руди почувствовал, как лопасти вгрызаются в воздух, и машина пошла вверх. Мгновение ему казалось, что Нумир готов запрыгнуть на шасси, но иранец пригнулся, уклоняясь, полоз задел его, и он упал, а Руди повел вертолет вперед и тяжело полетел прочь, готовый лопнуть от возбуждения. Впереди остальные машины ждали на своих позициях над болотом. Руди покачал свой вертолет с боку на бок, присоединяясь к ним, показал им большой палец и стремительно повел их к Персидскому заливу в четырех милях впереди.
Нумир, задыхаясь от ярости, поднялся на ноги, и автомобиль Затаки с визгом затормозил рядом с ним.
– Клянусь Аллахом, что тут происходит?! – в бешенстве прокричал Затаки, выскакивая из машины; вертолеты уже растаяли в пелене дождя, и теперь быстро затихал звук их двигателей. – Они же должны были дождаться меня!
– Я знаю, знаю, полковник, я говорил им, но они… они просто взлетели и… – Нумир пронзительно вскрикнул, когда кулак врезался ему сбоку в лицо, сбив его с ног.
«Зеленые повязки» равнодушно смотрели на происходящее, привыкнув к подобным вспышкам ярости. Один из них помог Нумиру подняться, легонько шлепнул его по щеке, помогая прийти в себя.
Затаки еще некоторое время изрыгал в небо проклятия, а когда приступ миновал, приказал охраннику:
– Возьми этот кусок верблюжьего помета с собой и следуй за мной. – Быстро шагая мимо открытого ангара, он увидел в глубине два аккуратно припаркованных 206-х, разложенные тут и там запчасти, включенный вентилятор, сушивший свежую краску, – весь тщательно подготовленный Руди камуфляж, который должен был выиграть для них несколько драгоценных минут. – Я заставлю этих собак пожалеть, что они не дождались меня, – пробормотал он, чувствуя, как у него разболелась голова.
Ударом ноги он распахнул дверь в контору, быстро прошел к радиопередатчику и уселся перед ним:
– Нумир, вызови этих людей и переключись на громкую связь!
– Но Джахан, наш радиооператор, еще не пришел, а я не…
– Делай!
Перепуганный иранец включил ОВЧ-радиостанцию, из разбитого рта капала кровь, он едва мог говорить.
– База вызывает капитана Луца! – Нумир подождал, потом повторил вызов, добавив: – Срочно!
НА БОРТУ ВЕРТОЛЕТОВ. Они шли на высоте едва десяти футов над заболоченной местностью, держась на расстоянии нескольких сот ярдов друг от друга, когда в наушниках раздался злой голос Затаки:
– Приказываю всем вертолетам вернуться на базу, повторяю, вернуться на базу! Прием!
Руди слегка подрегулировал мощность двигателей. В ближайшем к нему вертолете он увидел, как Марк Дюбуа показал пальцем на свои наушники и сделал непристойный жест. Он улыбнулся и сделал то же самое, потом заметил, что по лицу его струится пот.
– ПРИКАЗЫВАЮ ВСЕМ ВЕРТОЛЕТАМ ВЕРНУТЬСЯ НА БАЗУ! ВСЕМ…
АЭРОДРОМ.
– …ВЕРТОЛЕТАМ ВЕРНУТЬСЯ НА БАЗУ. – Затаки орал в микрофон во всю силу. – ВСЕМ ВЕРТОЛЕТАМ ВЕРНУТЬСЯ НА БАЗУ!
Только треск атмосферных помех в ответ. Внезапно Затаки швырнул микрофон на стол.
– Свяжитесь с диспетчерской службой Абадана! БЫСТРО! – прокричал он.
Нумир, дрожа от ужаса, с окровавленной бородой – кровь так и не перестала течь, – переключил каналы и после шестого вызова, на этот раз на фарси, связался с вышкой.
– Говорит служба управления полетами Абадана, ага, слушаю вас.
Затаки вырвал у него микрофон.
– Говорит полковник Затаки, Революционный комитет Абадана, – сказал он на фарси, – я говорю с вами с летного поля Бендер-Дейлема.
– Мир вам, полковник. – Голос в микрофоне был очень почтителен. – Чем мы можем быть вам полезны?
– Четыре наших вертолета поднялись в воздух без разрешения, направляясь на завод «Иран-Тода». Верните их на базу, пожалуйста.
– Подождите минуту, прошу вас. – Приглушенные голоса. Затаки ждал, его лицо покрывали багровые пятна. Ожидание тянулось бесконечно, потом: – Вы уверены, ага? Мы не видим их на экранах радаров.
– Разумеется, я уверен. Верните их на базу!
Снова приглушенные голоса и снова ожидание. Затаки был готов взорваться, потом голос на фарси произнес:
– Четырем вертолетам, покинувшим Бендер-Дейлем, приказано вернуться на свою базу. Пожалуйста, подтвердите выполнение данной команды. – Передача была выполнена неумело, и ее повторили, потом тот же голос добавил: – Может быть, их рации не работают, ага, да пребудут с вами благословения Аллаха.
– Продолжайте вызывать их! Они идут на малой высоте и направляются в сторону «Иран-Тода».
Вновь неразборчивые голоса, потом внезапно раздался голос, говоривший на американском английском:
– О’кей, я сам этим займусь! Говорит воздушная диспетчерская служба Абадана. Вертолеты, идущие курсом ноль-девять-ноль градусов, вы слышите меня?
КАБИНА ПИЛОТА ДЮБУА. Его компас показывал направление 091 градус. Снова в наушниках раздался отчетливый голос:
– Говорит воздушная диспетчерская служба Абадана, вертолеты, идущие курсом ноль-девять-ноль градусов в миле от побережья, как слышите меня? – (Пауза.) – Диспетчерская служба Абадана. Вертолетам, идущим курсом ноль-девять-ноль градусов, переключиться на канал сто двадцать один и девять… Как слышите меня? – (Это был канал экстренной связи, прием на котором на всех вертолетах должен был осуществляться автоматически.) – Вертолетам, идущим курсом ноль-девять-ноль градусов на расстоянии мили от побережья, вернуться на базу! Как слышите меня?
Сквозь пелену дождя Дюбуа видел быстро приближавшуюся береговую линию, до нее оставалось не больше полумили, но он сомневался, чтобы на такой малой высоте они каким-то образом могли быть замечены радаром. Дюбуа посмотрел влево. Руди показал на наушники и приложил палец к губам, сигнализируя молчание. Он показал ему большой палец и передал команду Шандору, который был справа от него, потом повернулся и обнаружил, что Фаулер Джойнс забирается к нему в кабину и усаживается рядом. Он показал ему на запасную пару наушников, висевших над сиденьем. Голос теперь звучал менее четко:
– Всем вертолетам, вылетевшим из Бендер-Дейлема направлением «Иран-Тода», вернуться на базу. Как слышите меня?
Фаулер, присоединившийся к ним через свои головные телефоны, сказал в интерком:
– Надеюсь, этот ублюдок заткнется-таки!
Потом голос заговорил вновь, и их улыбки погасли.
– Диспетчерская служба Абадана вызывает полковника Затаки. Как слышите меня?
– Слышу вас, продолжайте.
– У нас мелькнул короткий след на радаре, вероятно, ничего существенного, но это мог бы быть вертолет или плотная группа вертолетов, идущая курсом ноль-девять-ноль градусов, – сила передаваемого сигнала постепенно слабела, – он привел бы их прямо…
ЛЕТНОЕ ПОЛЕ.
– …«Иран-Тода». Запуск двигателей без разрешения и уклонение от радиоконтакта – серьезные нарушения. Пожалуйста, передайте нам их позывные и имена пилотов. ОВЧ-связь на «Иран-Тода» по-прежнему не работает, иначе мы связались бы с ними. Предлагаю вам направить туда людей, чтобы арестовать пилотов и немедленно доставить их в комитет службы управления полетами Абадана за нарушение правил полетов. Как поняли меня?
– Да… да, понял вас. Спасибо. Минутку. – Затаки пихнул микрофон в руки Нумиру. – Я отправляюсь на «Иран-Тода»! Если они вернутся до того, как я до них доберусь, они под арестом! Сообщите службе управления полетами все, что они хотят знать! – Он стремительно вышел, оставив на базе троих с пулеметами.
Нумир начал перечислять в микрофон:
– Службе управления полетами Абадана, говорит Бендер-Дейлем. HVV, HGU, HKL, HXC, все двести двенадцатые. Капитаны Руди Луц, Марк Дюбуа…
КАБИНА ПИЛОТА ПАПАШИ КЕЛЛИ.
– …Шандор Петрофи и Игнатий Келли, все временно командированы полковником Затаки из компании «Иран ойл» в «Иран-Тода».
– Благодарю вас, Бендер-Дейлем, держите нас в курсе.
Келли посмотрел направо и с энтузиазмом показал большой палец Руди, который кивнул в ответ…
КАБИНА ПИЛОТА РУДИ. …и показал большой палец Дюбуа, который, в свою очередь, кивнул ему. Потом он еще раз всмотрелся в пелену дождя.
Идущие тесной группой вертолеты были почти над береговой линией. «Иран-Тода» лежал слева от них в полумиле, но Руди сквозь туман и дождь не видел его совершенно. Он немного прибавил скорости, чтобы выйти вперед, потом поменял курс с южного на восточный. Его новый курс намеренно проходил прямо над заводом, и он увеличил высоту, но лишь настолько, чтобы пройти выше заводских сооружений. Нефтеперерабатывающий комплекс пронесся под ними за несколько секунд, но он знал, что люди внизу не могли не заметить вертолеты благодаря внезапному реву и грохоту, сопровождавшему их появление. Пролетев мимо, он снова прижался к земле и остался на том же курсе, двигаясь теперь прочь от залива на десять с небольшим миль. Местность здесь была пустынная, ни одной деревни поблизости. В соответствии с их планом он снова повернул строго на юг и устремился к морю.
Видимость тут же начала падать. На высоте двадцать футов она составляла чуть больше четверти мили при частичной белой мгле, когда разделительная линия между небом и морем была неопределимой. Впереди, почти прямо по курсу, в шестидесяти с небольшим милях, лежал остров Харк с его крайне мощным радаром, а позади него, еще примерно в двухстах двадцати милях, находилось место их посадки – Бахрейн. Не меньше двух часов полета. С этим ветром – больше: юго-восточный, скорость тридцать пять узлов. При пересчете получалось двадцать узлов, но ветер дул им в лоб.
Здесь, в густом тумане на низкой высоте, лететь было опасно. Но они полагали, что им удастся проскользнуть под радаром, если у экранов кто-то и дежурил сегодня, и избежать встречи с истребителями-перехватчиками, если таковые будут.
Руди подвигал ручку управления из стороны в сторону, покачав свой вертолет, потом на секунду нажал кнопку передачи ВЧ-связи.
– Дельта Четыре, Дельта Четыре, – четко произнес он.
Это был их код для Эль-Шаргаза, означавший, что все четыре машины из Бендер-Дейлема в порядке и покидают иранское побережье. Он увидел, как Дюбуа показал пальцем наверх, прося его подняться повыше. Руди покачал головой, показал вперед и вниз, приказывая им оставаться внизу и держаться плана. Они послушно развернулись в линию и все вместе оставили позади землю и направились в сгущающийся туман.
УПРАВЛЕНИЕ КОМПАНИИ В ЭЛЬ-ШАРГАЗЕ. Гэваллан говорил по телефону с больницей:
– Скорее! Соедините меня, пожалуйста, с капитаном Старком… Привет, Дюк, это Энди. Просто хотел сообщить тебе, что минуту назад мы получили от Руди «Дельту Четыре», ну разве это не чудесно?
– Замечательно, здорово! Фантастика! Четыре вытащили, пять осталось!
– Да, только, вообще-то, шесть, не забывай про Эрикки…
Назад: Часть четвертая
Дальше: Глава 61
