Глава 39
Звуки первой атаки заглушала громада острова, но слух все равно различал треск катапульт, ревы труб и приглушенные возгласы матросов и солдат – это означало, что боевые корабли вынеслись из сумрака и начали осыпать береговые укрепления из баллист. Узкий серп месяца и мелкая россыпь звезд давали минимум света, так что приближение кораблей застигло защитников врасплох. И наоборот, бухта и портовые сооружения, равно как и вилла с дорогой к ней освещались факелами и жаровнями, что давало морским силам ориентир для построения и подхода под прикрытием ночи.
В то время как Лемилл командовал основным флотом, а также кораблями с двумя когортами, что Катон оставил в резерве, Спиромандис на исходе дня повел свой отряд либурн, а также кораблей с другими двумя когортами, широкой дугой вкруг восточной оконечности острова, направляясь якобы к материку. Но едва село солнце, как они обратно по своему же курсу приблизились к малой бухте и укрытию для рыбаков. Несколько судов, как и стоило ожидать, в темноте сбились с курса, но в целом к югу вокруг острова стянулось кораблей достаточно, чтобы план Катона оказался осуществлен.
Спиромандис отправился к острову первым, ориентируясь на узкую полоску берега. По прибытии он зажег два прикрытых фонаря, снабдив ими лодки, доставляющие на берег преторианцев. Катон с Макроном отбыли к темной громаде острова одними из первых. Вокруг плескалось благостно-спокойное море, со звонким ухающим шелестом налетая на прибрежные скалы. Катону этот звук с непривычки казался оглушительным и зловещим; на корме он сидел подчеркнуто прямо и невозмутимо, тем самым подавая пример сидящим рядом солдатам. Подчиненные должны видеть в своем офицере абсолютную уверенность, заряжаться от нее; сейчас это было особенно необходимо. На такое рисковое дело он сам отправлялся впервые. В ночной вылазке вообще многое может идти наперекосяк, а уж в морской… Впереди и по бокам вздымались темные утесы; казалось, вот-вот, и об один из них они непременно разобьются. Слегка успокаивали лишь колеблющиеся отсветы фонарей.
– Сколько еще плыть? – сиплым шепотом допытывался Макрон. – Где, язви его, берег?
– Тихо, – невозмутимо отвечал Катон. – Наверное, уже недалеко.
И действительно: до слуха донеслось тихое шипение воды по гальке, а на берегу в тусклом свете фонарей завиднелись подвижные фигуры.
– Суши весла, – скомандовал матрос, и гребцы подняли свои снаряды над водой, а лодка мягко ткнулась днищем и замерла.
– Ох, язви их в задницу Приап, – с облегчением пробурчал Макрон и чуть громче, чтобы его слышали, скомандовал: – Парни, выпрыгивай строиться и ждать приказов.
Люди разбирали с днища лодки щиты, с плеском спрыгивали с бортов и, шурша галькой, спешили через прибрежные волны к берегу. Там уже скопилось примерно три десятка человек, которых ставили в строй опционы. Катон с Макроном прошли по берегу туда, где тлел еще один фонарь. Как было условлено, там дожидался Спиромандис.
– Ну, так где та тропа? – требовательно спросил Макрон.
Наварх повернулся и неопределенно указал куда-то к подножию горной кручи.
– Вон там. К нужному времени полезем по ней. В целом это нетрудно.
– Взобраться нужно как можно скорее, – с нажимом сказал Катон. – Лемилл своим маневром долго держать их не сможет. К тому времени как он отойдет, мы уже должны вовсю подниматься. И уже до первого света быть наверху тропы.
– Да я вас туда всех подниму, поверьте, – успокоил Спиромандис.
– Караулов там нет?
– Я не заметил. Хотя долез почти до верха тропы. Никого.
– Хорошо.
Катон повернулся лицом к морю. Было слышно, что лодки продолжают прибывать; вот внизу что-то глухо стукнуло и послышалось сдавленное ругательство. Нутро тревожно напряглось – не поднимут ли где тревогу, – но все было спокойно, во всяком случае на этой стороне острова. Число пехоты прибавилось, Катон пробовал сосчитать на глазок насколько; но в эту секунду с запада – там, где малая бухта, – донесся звук трубы. Это была вторая хитрость, чтобы посеять у врага подозрение насчет двойной атаки с моря, разом из двух мест. Пока внимание (а хорошо, если и резервы) неприятеля будут отвлечены на встречу новой угрозы, Катон рассчитывал поднять по тропе свою основную ударную силу для взятия виллы. Когда Британник, Нарцисс и прочие главари заговора окажутся в мешке, оставшиеся когорты Шестого легиона останутся, по сути, без командования и почти наверняка сдадутся. А вот если преторианцев заметят, то им легко можно будет преградить путь и обескровить, прежде чем они будут вынуждены отступить. О второй попытке штурма придется забыть: враг осознает опасность и перекроет ведущую к бухточке тропу.
Согласно приказу пятерка снующих вдоль береговых укреплений либурн производила максимум шума. Установленные в носовой части баллисты с громким треском пускали в защитников камни, а на палубах, отбивая ритм гребцам, дружно гремели барабаны.
– Ишь, стараются, – одобрительно хмыкнул Макрон. – Это хорошенько заложит ублюдкам уши.
– Будем надеяться, – вздохнул Катон, напрягая глаза в попытке разглядеть стоящие на рейде грузовые суда, а также лодки, свозящие сюда пехоту. Но из-за темени разобрать ничего не получалось; оставалось лишь всей душой надеяться, что людей для взятия к рассвету виллы соберется достаточно. А тут еще обнаружилось, что звуки на той стороне острова становятся слабее. Катон мысленно обругал Лемилла за отход от договоренности. Похоже, флотоводец решил в этом бою не выпячиваться: пошумел для виду, и будет.
– Вот же подлец, – вполголоса произнес Катон. Хотя что толку сетовать… Сейчас нужно сосредоточиться на броске, и не только из-за страха за судьбу сына. На кону великое множество жизней, и первейшая обязанность префекта – предотвратить гражданскую войну, которая неизбежно развяжется, если Британник воспользуется силами, наступающими от Брундизия. А так оно и будет: советчики-то рядом.
– Ладно, – решительно сказал он, – пора выдвигаться. Спиромандис, указывай впереди дорогу. Макрон, передай приказ офицерам: каждая прибывшая лодка строится и выходит за нами по тропе без всяких промедлений. Офицерам производить отправку людей от берега по тропе и ждать новых указаний.
– Будет сделано, господин префект.
– Как передашь приказ, отыщешь меня; выходим вместе.
Макрон захрустел калигами к берегу, а Катон снова обернулся к наварху.
– Веди меня к началу тропы.
Даже под ущербным светом месяца и звезд глаза отчетливо различали ущелину меж скал, куда сейчас вел Спиромандис, – по его словам, натоптанную дорожку островитян. Вдаваясь вглубь шагов на шесть, она делала резкий поворот и сужалась, идя вверх по круче.
– И так она шарахается до самой вершины?
– Сначала – да. Но дальше склон становится более пологим. А выше от нее ответвляется еще одна тропка, которая и идет параллельно главной дорожке, что петляет вдоль вершин к вилле. Тот путь окольный, не прямой. Так что на него, имей в виду, лучше не сворачивать.
Катон подумал.
– Нет. Его мы тоже задействуем. Если часть людей двинет с еще одного направления, это вышибет врага из равновесия.
– Решать тебе. Я лишь укажу на тропе то место, когда мы дойдем до него.
Возвратился Макрон, за спиной которого у подножия скалы темной массой виднелись люди.
– Ребята, – негромко обратился к ним Катон. – Построиться наверху у нас, скорей всего, не получится. Так что знайте наперед: будет непросто. Центурион Петиллий?
– Я здесь, господин префект.
– Сейчас берешь первых тридцать человек и сворачиваешь с ними влево. Перекроете тропу, что ведет вниз к берегу. Неприятеля мимо не пропускать. В бою держаться до последнего.
– Будет исполнено.
– Я с небольшим отрядом пойду окольной тропкой. Остальные идут вслед за Макроном в сторону виллы. В дороге не останавливаться. Любого встречного, если он с оружием и не преторианец, уничтожать. Пощаде здесь не место. Уж враг нас точно щадить не будет. На кону у нас победа или смерть, третьего не дано. Да пребудет с нами всеми Фортуна. В путь. Спиромандис, веди.
Провожая взглядом спину наварха, Макрон пробурчал:
– Хороша речь. Особенно насчет «сделаем или умрем». В самый раз для и без того взвинченных, чтобы шарахались от каждой тени. Или кидались на нее.
– Им просто нужно знать, каковы ставки, когда начнется бой. Идем.
Катон поднял щит и двинулся вслед за Спиромандисом. За ним тронулся Макрон, а дальше стали приходить в движение преторианцы, взбираясь один за другим по крутой тропе. Все протекало в молчании, которое нарушало лишь похрустыванье калиг, позвякиванье экипировки да натруженное дыхание людей, несущих на себе нелегкий груз. Шум столкновения на главной бухте угас окончательно; единственные звуки пока еще доносились с расстояния полутора миль к западу.
С началом подъема, после пары сотен шагов, открылся вид на линию берега – туда, где одна из либурн в свете жаровни высадила на конце причала некоторое количество людей. Но они пригибались за щитами и жались за причальными сваями под градом стрел и камней, которые с воротных башен пуляли пращники. Так что наступления не получалось. Какое там: тут бы хоть на шаг вперед продвинуться… Вот один из щитов пронзило пущенное скорпионом копье, нанизав заодно и солдата; сила удара увалила его с пирса в бухту. Вблизи причала колыхались другие боевые корабли, меча из темени камни баллист. Атака была обречена, хотя и представляла собой не более чем ложный выпад. Но была надежда, что этот маневр отвлечет внимание врага и преторианцы успеют скопиться на острове числом достаточным, чтобы создать перевес в свою пользу.
Спустя некоторое время Спиромандис остановился и повернул голову. Катон взмахом отдал приказ остановиться, а сам подобрался к наварху.
– Что там?
– Мы дошли до развилки. Вон в ту сторону.
Он указал на едва различимую каменистую полоску земли, что ветвилась среди темной растительности.
– И как долго она тянется? – приглядевшись, спросил Катон.
– Не больше полумили. А заканчивается в сотне шагов от входа на виллу.
– Понятно. Макрон, теперь ты поведешь основную колонну. Удачи тебе, брат.
После короткого напутственного объятия Катон с двумя десятками человек двинулся вбок по обходной тропе, а Макрон махнул остальным продолжать восхождение. Дальше вдоль берега, теперь уже далеко внизу, начинали отступать с пирса штурмующие. Подобрав их, либурна напоследок еще раз метнула в укрепление камни и скрылась в ночи. Теперь до слуха лазутчиков доносились лишь страдальческие стоны раненых да приглушенный шелест набегающих на берег волн.
Миновав ответвление, Макрон пристально, до рези в глазах вгляделся в том направлении, куда со своим отрядом ушел Катон, но в темноте ничего нельзя было рассмотреть. Его друг был теперь сам по себе, и оставалось лишь надеяться, что с окончанием боя он отыщет своего сынишку живым. А ему, Макрону, теперь пора было сосредоточиться на своем собственном участии в их отчаянном, дерзком замысле по пресечению заговора, грозящего столкнуть империю в кровавую пучину гражданской войны.
Между тем склон делался все более пологим, и стали различаться контуры седловины, образующей середину острова. Через некоторое расстояние, перед границей с ровным, широким участком земли Спиромандис пригнулся и указал Макрону остановить колонну.
– Дальше не пойдем, – прошептал он. – Мы не больше чем в полусотне шагов от дороги, что ведет к вилле.
Макрон кивнул и, обернувшись, скомандовал распределиться по участку и ждать дальнейших распоряжений. Цепочка преторианцев, продолжая подаваться вперед, скапливалась темной бесформенной массой. По гребню центурионского шлема Макрон узнал Петиллия и притянул его к себе за руку.
– Собери нужных тебе людей, – распорядился он, – и как только я отдам приказ, перегородите дорогу. После этого действуете самостоятельно.
– Понял. Что делать, мы знаем.
– Хорошо. Держи остальных ребят здесь. Я со Спиромандисом пойду вперед разнюхать, как там обстановка. Если отчего-то вдруг поднимется тревога, сразу выводи своих вперед. Идем, – он тронул за плечо наварха.
Выбравшись из ложбины на взъем, они полуприсядью стали подбираться к дороге. Через каждую сотню шагов вдоль нее помаргивали светом жаровни, освещая ее подъем и изгибы между пристанью и виллой. В их изменчивом свете различалась горстка часовых, а несколько выше – легионерский заслон покрупнее, дружно смотрящий на главную бухту, где делал свой обманный маневр Лемилл. Путь проходил через небольшую террасу с оливковыми деревьями. Пробираясь между деревьев, неподалеку впереди они расслышали хохоток, затем приглушенный обмен фразами и снова смех. Наварх застыл на месте, а Макрон рядом с ним чутко напрягся.
– Я пойду первым, – прошептал он.
Из тени центурион выползал как можно тише, с предельной осторожностью, пока не подобрался к тому месту, где тропа выходила на дорогу. На расстоянии чуть справа, лицом к подножию, стояли двое легионеров. Щиты и копья они поставили впереди себя на землю, а сами вели меж собой негромкий разговор о том, как слабо проявил себя флот при штурме крепости. Макрон, приподнявшись на корточки, по-звериному затаенно глянул в обе стороны, но других легионеров там не заметил.
– Нам надо от них избавиться, – прошептал он, вернувшись, – а затем использовать эти деревья как прикрытие, чтобы построить здесь людей для броска.
– И как ты думаешь это сделать?
– С твоей помощью, – ответил Макрон. Он вынул из ножен меч и начал медленно распрямляться в полный рост. – Сейчас положи руки за голову и иди впереди меня. Готов?
Наварх сделал как сказано, и оба вышли на дорогу, по которой направились к легионерам. Едва заслышав шарканье шагов, часовые бдительно обернулись.
– Кто идет?
Тревоги в голосе не было, и Макрон тоже неторопливо отозвался:
– Да свои, ребята. Вот, пленного отвожу на виллу.
– Пленного?
– Ну да. Взял, когда его свора пробовала высадиться на пирсе. Остальных-то мы перебили, а офицера не стали: пригодится.
Руку с мечом Макрон на приближении держал чуть сзади, так чтобы оружие было не на глазах. Внимание легионеров в это время было приковано к Спиромандису. Они отступили на шаг, давая пройти, и не успели почуять опасности, как Макрон одним махом вогнал ближнему из них меч под подбородок.
– Какого… – выдохнул второй и осекся: вперед с кинжалом метнулся наварх. Оба упали возле дороги, и Спиромандис несколько раз неистово ткнул ему кинжалом в лицо.
– Ты, кажется, глаз ему выбил, – после секундного молчания неловко выговорил Макрон.
Спиромандис, тяжко переводя дух, выдернул лезвие из черепа часового.
– Ты чего, в первый раз? – спросил явно более бывалый центурион.
– Да, первый, – выговорил наварх. – На флоте ближний бой нынче как-то не в ходу.
– Хм… – Макрон пошевелил бровями. Рассуждать, какой род войск в империи славней, было не время. Вместо этого он сунул клинок в ножны и хлопнул Спиромандиса по плечу: – Хорошо все сделал. Кто-то в первый раз колеблется, и для него этот раз обычно становится последним; ты понимаешь. Ступай и приведи сюда людей. Только чтоб тихо.
Пока наварх отсутствовал, центурион отволок под деревья тела: вдруг вблизи объявится кто-то из легионеров. Дожидаясь в рощице, он невзначай обнаружил, что краешек неба на востоке слегка посветлел, а на дальней стороне залива из мрака проглянула дремливая громада Везувия. Время истекало. Замысел Катона состоял в том, чтобы ударить и вызвать суматоху именно в темноте, чтобы не выдать нападающим свое малое число.
Заслышав шорох, Макрон чутко вскинулся и увидел вернувшегося Спиромандиса, а вместе с ним Петиллия с его людьми.
– Вот это пусть и будет ваша позиция, – определился с решением Макрон. – Оставайтесь вне поля зрения сколько сможете. Если мимо проскользнет один или два, то пусть. В бой ввязывайтесь лишь в том случае, если они направят к вилле подкрепление. К вам из бухты все время будут подходить люди. Когда соберетесь полным или почти полным числом, тогда и тесните врага в направлении главной бухты.
Петиллий кивнул и указал на небо:
– Скоро уже рассвет.
– Вижу. Надо приступать.
Помимо тридцати человек Петиллия, для атаки у него была еще примерно сотня. Сейчас все зависело от того, как неприятель распределил свои силы для прикрытия обеих бухт. Если на вилле для защиты заговорщиков оставлен сколь-либо весомый резерв, дело, можно сказать, проиграно.
Что ж, выяснить это есть всего один способ. Вынув меч, Макрон приказал людям выстроиться в колонну по два и занял место в ее главе. Беглого взгляда назад оказалось достаточно, чтобы увидеть: для броска все готовы. И что медлить нельзя: света действительно прибыло.
– Вторая когорта, – обратился он по привычке – и улыбнулся своей ошибке. Народ здесь набрался смешанный, из обеих когорт. – Ну что ж, преторианцы, за мной! Вперед!
Ветеран припустил грузноватой трусцой, какой в лагерях приучаются солдаты: подвижно, и вместе с тем остается запас дыхания и сил для успешной схватки с врагом. Небольшая колонна вынырнула из-под полога деревьев и застучала калигами по булыжинам к вилле, громоздящейся на восточном выступе острова. В двух сотнях шагов впереди показалась очередная пара часовых, которые сейчас грелись у жаровни. В этом месте дорога шла слегка на подъем, а потому свет от огня падал дальше.
Часовые обернулись на дробный топот и, завидев набегающую колонну, заметались, а через секунду кинулись наутек, по дороге крича своим:
– Преторианцы! Преторианцы!
– Сейчас мы вам их покажем! – крикнул Макрон. – Во всей красе! К бою, ребята!
