Глава 9
Многоточие
Разговор со Стеллой откладывался на четверть часа — именно столько потребовалось, чтобы добраться от «Арт-Хауса» до коттеджа мэра. Ехали с Германом вдвоем. Стелла отказалась от предложения сына составить нам компанию, оставшись с сестрой и свекровью в специально оборудованном микроавтобусе, где помещалось кресло старушки.
Праздничная иллюминация шумного ресторана затерялась среди других огней города, и я поинтересовалась, почему Герман не отправил меня с матерью.
— Ты же знаешь, я не против, когда ты проводишь время с друзьями.
Не отрывая взгляда от дороги, он признался:
— Вера… то есть Надя сбежала.
Меня бросило в жар. А потом чуть отпустило, и я немного успокоилась. После пребывания в штабе охотников ведьма больше не представляла угрозы.
— Лисицына? Откуда сбежала?
— Из карцера. За такое Совина точно сместят с должности.
Я мысленно отмахнулась от злорадного замечания Германа. Какое мне сейчас дело до интриг среди охотников, если есть вопросы важнее?
— Я думала, Лисицыну избавили от духа и отправили домой, ждать решения суда.
— Нет, Ник. В момент нападения твоих воронов дух захватил полную власть и завладел ее телом окончательно.
Завладел — воплотился, значит. И если раньше проросших духов изгоняли, то сейчас экзорцизм невозможен. К сожалению, таких одержимых убивают.
— И что теперь?
Как ни старалась, а голос дрогнул.
— Дух может явиться за тобой, а может…
— Как это за мной?!
Герман одарил укоряющим взглядом.
— Успокойся, Ник, ты будешь под охраной. И не факт, что дух придет за тобой, чтобы отомстить. Есть и другие варианты: он попытается уйти из города или же вновь взломать контур защиты и впустить еще одну группу дружков, если те все-таки ждут его где-то в лесу.
Последний вариант страшен для всей общины, но сейчас я позорно думала больше о себе, чем о других.
— Что будете делать?
Припарковавшись возле дома родителей, Герман ответил спокойно:
— Ловить духа, охранять общину.
Мы приехали чуть раньше микроавтобуса, и эти минуты ушли на прощание. В последний раз поцеловав, Волков подошел к Стелле, молча глядящей на нас, пока ее сестра катила кресло Тамары Платоновны к дому. Спящая старушка мирно сопела, как будто не она какой-то час назад бодро сдавала чужие секреты и требовала шампанского.
— Мама, я оставляю Веронику у вас. Берегите ее, пожалуйста.
— Конечно, сын, — ласково улыбнулась Верховная ему и многообещающе посмотрела на меня. — Не волнуйся, на доме лучшая магическая защита. Да и сигнализация неплоха.
Дождавшись отъезда Германа, мы вошли под крышу коттеджа в молчании.
В гостиной нас ждала Аврора в бледно-розовой одежде для сна. Смешные кошачьи уши украшали капюшон пижамной кофты.
— А где папа?
Я растерялась, вспомнив, что Матвей выходил пообщаться с охотниками, недовольными его успехами у перебравших пунша ведьм. Стелла, похоже, забывшая зятя или специально оставившая в надежде, что кто-то из девушек все-таки выполнит ее наказ, даже в неловких ситуациях сохраняла невозмутимость.
— А он будет позже, милая. Твой папа — взрослый мужчина, ему порой необходимо развеяться. Как и договаривались, сегодня ты переночуешь у нас.
— Он обещал рассказать мне историю перед сном, — настороженно возразила девочка. — Я не засыпаю без историй.
Роза оставила кресло со спящей старушкой и подошла к маленькой ведьме.
— Пойдем, сегодня сказку тебе расскажу я.
— Историю, — поправила Аврора. — Я большая для сказок.
— Ну, это смотря для каких сказок, — мрачно усмехнулась Змеева. — Некоторые можно слушать только после совершеннолетия.
Заинтригованная Аврора воодушевленно схватилась за руку двоюродной бабушки, но при этом не забыла пожелать нам доброй ночи.
Стелла проводила долгим взглядом сестру и внучку, поднимающихся по лестнице на второй этаж, где располагались спальни, затем недовольно покосилась на меня.
— Пойдем в кабинет, Вероника.
Я неуверенно посмотрела на откровенно храпящую Тамару Платоновну.
— А ее куда?
— С собой захвати, — скривилась Стелла.
Толкая кресло со старушкой, я последовала за королевой Темных Вод. Оставив спящую возле двери, присела напротив Волковой, хоть она и не предлагала. Со стороны казалось, что я обнаглела, хотя на самом деле просто устала.
В молчании ведьма включила компьютер, ввела пароль, затем только уделила внимание мне.
— Вижу, сын сделал предложение, которое ты не оценила по достоинству.
Хорошо, что она начала сразу с цели разговора. Видать, тоже измотана и стремится поскорее устроить мне выволочку, чтобы пойти спать.
— Я еще не дала согласие стать женой Германа.
— Не важно, — качнула головой она. — Ты — женщина моего сына, а ведешь себя недостойно, Вероника.
— Не понимаю, в чем вы меня обвиняете? В том, что один танец отдала не Герману?
Темные глаза ведьмы презрительно сузились.
— Не держи меня за дуру, девочка.
— Верховная, я вас не понимаю…
Стелла ударила ладонью по массивной столешнице. Звук вышел звонкий и тревожный.
— Хватит! Я вижу все твои игры, я не слепая! — Громкая рулада храпа старшей Волковой напомнила, что в кабинете мы не одни. Чуть понизив голос, Стелла добавила: — Одного не пойму, тебе нужен мой зять? Или моя внучка?
В моем животе словно что-то оборвалось. Дыхание перехватило, и я едва нашла в себе силы справиться с волнением.
— Вы ошибаетесь, я…
— Если ты запала на обыкновенного человека, то ты дура, Вероника, а еще, — она криво улыбнулась, — плохая подруга, раз посягнула на мужа моей дочери.
Кровь прилила к лицу. Я хотела возразить, что Виктория мертва и не имеет права на верность Матвея, но вовремя прикусила язык. Странно, но я испытывала симпатию, простую человеческую симпатию, к неординарному мужчине без дара. Я подсознательно поняла это давно, но гнала мысли прочь.
Откинувшись на спинку гостевого кресла, я печально вздохнула:
— Не понимаю, что ввело вас в заблуждение, Стелла. Разве может ведьма увлечься обыкновенным мужчиной? Это же смешно.
Плечи Стеллы слегка расслабились.
— Значит, ты не так глупа, как кажешься, раз планировала стать только наставницей Авроры.
Пусть такой вывод, хоть и он небезопасен для меня. Я опустила взгляд, «выдавая» себя с головой.
— Клянусь, я думала в первую очередь о благе вашей внучки.
Поставив локти на стол и сложив ладони домиком, ведьма скрыла за ними кривящиеся красные губы. В элегантном платье цвета бордо, с аккуратным пучком из нескольких кос, Стелла выглядела не так блестяще, как в «Арт-Хаусе», а устало. А еще над левым ухом в ее черных волосах протянулась серебристая тонкая прядка, которую раньше я не замечала.
— Скажи мне, Вероника, был ли благом рискованный ритуал обретения эквиума?
Засмотревшись на Верховную, не сразу осознала ее слова. Она знает?.. Но в курсе лишь про одного помощника?
— Сделала ли ты хорошо, когда заставила Аврору снимать с отца приворот? В чем ее выгода, Вероника? Ты хоть немного думала о ее безопасности? Или только о том, чтобы досадить мне?
Волкова отчитывала меня, явно наслаждаясь моментом.
Думала ли я о безопасности Авы? Несомненно. Я сделала все, чтобы не навредить. Почему помогла заполучить эквиумов? Хотела дать право выбора девочке. Я не преследовала свои цели.
— Стелла, я…
Она не дала возможности оправдаться. Подняв руку, оборвала меня на полуслове.
— Ты облажалась в который раз. Ты неудачница, Вероника, которая ничего не может сделать толково без руководства со стороны. Ты не видишь будущие последствия своих действий, но все равно лезешь в чужие судьбы. Хорошо, что не успела наворотить серьезных дел.
— Подождите, выслушайте меня…
— Молчи! Завтра я отправлю внучку к Змеевым, здесь оставаться опасно не только из-за тебя, наставницы-неудачницы. Пока не проясним момент с одержимыми, ей лучше находиться подальше от Темных Вод.
Ошеломленная, испуганная тем, что Верховной известно о моей помощи Ивановым, я все же рискнула задать скользкий вопрос:
— Отца Авы спросили? Или он едет с ней?
— Нет. Не вижу смысла считаться с мнением еще одного неудачника, — пожала Верховная точеными плечами. — Его гены не помешали появиться на свет талантливой ведьме — хорошо. А достойно воспитаю ее я, как и твоих дочерей от Германа.
В ушах зашумело. В глазах потемнело от гнева.
— Что, простите?..
— Что слышала. Ты принадлежишь Герману и, по сути, твое согласие — пустой звук. Я не могу допустить, чтобы моих внучек воспитывала бесхребетная ведьма.
Ах она!.. Ярость искала выход, я больше не могла сдерживать ее внутри.
Вскочив на ноги, напомнила Стелле о давних грешках, тех самых, которыми пыталась шантажировать четыре года назад:
— А вы бы поостереглись осуждать других, называя их недостойными воспитывать детей! И уж точно нельзя доверять чужих вам! Ведьме, которая собственных убила восемь лет назад!
— Заткнись, — процедила сквозь зубы Стелла.
Но меня уже было не остановить.
— Кстати, моя сестра пила «Пинк» — и родила двух сильных ведьмочек. Но даже будь это мальчишки, уверена, она не устроила бы выкидыш, как вы.
В руке Волковой вспыхнула призрачная молния. «Перуница»?! Стелла с ума сошла, создавая ее в доме?..
— Пошла вон, дрянь, — тихо велела белая даже сквозь слой тонального крема ведьма. — Не высовывайся из гостевой комнаты до утра, иначе я тебя убью.
Я вылетела из кабинета роем встревоженных пчел. И лишь в гостиной осознала, что натворила. Ох, демон!.. Я вновь посыпала солью старую рану Стеллы. Напомнила о том, что в курсе ее позорного секрета. Закроет ли она глаза и в этот раз? Или все-таки избавится от неугодной свидетельницы, как раньше от лучшей подруги, используя ту же «Перуницу»?
В комнате, освещенной одним настенным бра, я без сил опустилась на гобеленовый диван. Стелла не бросалась просто так угрозами, и стоило бы подняться в старую спальню Германа, но… Я не могла. Ноги дрожали, не слушаясь. Да и не выйдет Стелла сразу из кабинета, если включила компьютер. Даже после вечеринки она проверит свой почтовый ящик, зайдет на закрытый форум для верховных ведьм общин СНГ… Треть часа у меня точно есть.
Я не только бесхребетная дура, как твердит Волкова, но вдобавок и глупая. Кто меня тянул за язык? И почему я вновь отступила, не поставив ее на место, раз уже взялась?
Когда мама придумала состав «Пинка», то испытывала его на животных несколько лет. Зелье должно было подавлять сперматозоиды, содержащие Y-хромосомы, способствуя рождению девочек. Когда наступил этап проверки на людях, Стелла вызвалась принять участие в тайном эксперименте — больше всего на свете она желала увеличить резерв с помощью рождения еще одной дочери.
Но что-то пошло не так. Своим положением Верховной Стелла рисковать не могла, и когда выяснилось, что ждет мальчиков, решилась на выкидыш. Мама не одобряла ее выбора, но не смогла переубедить. Так совпало, что мэр уехал в другую общину по срочному вопросу накануне предсказанного волнения озера. Стелла не захотела упускать редкий момент, когда муж далеко от дома. Сославшись на недомогание, она отправила на остров Викторию с кулоном Верховной, в надежде, что дежурство пройдет как всегда благополучно, а сама выпила специфическое зелье.
Не обошлось. Свои «проблемы» Стелла решила, прервав неугодную беременность, а вот другие люди пострадали. Прорыв неопытные ведьмы не остановили.
Знаю, она винила в трагедии на озере всех, кроме себя.
Из-за «Пинка» в итоге Стелла и убила мою мать.
Звук открывшейся двери показался раскатом грома. К счастью, это не Верховная покинула свой кабинет.
— Вероника? Почему сидишь в темноте?
Появлению Матвея я обрадовалась, как никогда раньше. Нам следовало перекинуться парочкой слов, и не здесь.
— Если что, я не ждала тебя, но не откажусь поговорить.
— Это срочно? Я обещал дочери вернуться до полуночи, чтобы она не ночевала у бабушки.
Окинув мужчину быстрым взглядом, убедилась, что он в порядке. Получается, и ведьм очаровал, и с охотниками нашел общий язык? Если честно, я ожидала, что ему хотя бы нос сломают за «наглость»…
— Это не только срочно, но и опасно. Мне серьезно влетит, если Стелла узнает, что я говорила с тобой.
— Хорошо, пойдем на кухню.
Покинуть гостиную мы не успели — заскрипели ступени лестницы, мимо которой должны пройти.
Я растерялась — Матвей нет. Он потянул меня в противоположный включенному бра угол, в густую тень, за диффенбахию в большом горшке. Что-то я слишком часто сегодня прячусь за пышными цветами, будто на годы вперед.
— Замри, — шепнул Матвей, вжимая своим телом в стену.
В последний момент я успела развернуться лицом к нему. Его черная одежда могла служить хорошей маскировкой, впрочем, я тоже не в белом, но вырываться не стала.
Роза медленно спустилась по лестнице. Не спеша подошла к входной двери. Проверила, закрыта ли она, и развернулась к нам. Несколько секунд ведьма стояла, вглядываясь в темноту, будто подозревая, что кто-то здесь прячется.
Легкое дыхание согревало правую сторону моей головы — висок и скулу. Будоражащие ощущения, и не сказать, что неприятные. А еще у мужчины оказался вкусный парфюм — аромат полыни, раскаленного на солнце камня и весенней травы.
— Все дома, но про защиту, как всегда, должна помнить я, — недовольно пробурчала Змеева.
Включив сигнализацию, она ушла.
Вскоре мы услышали, как хлопнула дверь кабинета хозяйки дома. Выждав немного, Матвей отступил на пару шагов и, ухватив меня за руку, повел в сторону кухни.
Мы не включали свет — лунного, проникающего сквозь неплотно прикрытые шторы, хватало, чтобы видеть силуэты друг друга.
— О чем ты хотела поговорить, Ника?
— Забирай дочь и за пару часов до рассвета уезжай из Темных Вод, иначе у тебя ее отнимут.
— Стелла вроде бы успокоилась? — не поверил он.
— Нет, она планирует завтра отправить Аврору в другую общину, к своим родственникам. Поэтому уезжайте срочно!
— И как ты предлагаешь уехать? Я без машины.
Я задумалась. Могла бы предложить свою, но тогда Волкова поймет, что я нарушила ее планы. Да и неизвестно, когда вернется Герман — по закону подлости он может приехать домой, когда зять выведет мой «Ауди».
— Вызови такси. Стеллу беспокоить ночью не решатся, доложат о вашем отъезде утром.
— Уверена?
— Да. В любую другую ночь диспетчер с водителем связались бы со своей хозяйкой, а та, в свою очередь, — со Стеллой. Но владелица службы такси сейчас в ресторане или уже на свидании.
— Понятно. Спасибо за предупреждение, Вероника. Пойду к Стелле, скажу, что с Авой идем ночевать в дом Виктории.
Мужская ладонь скользнула по моему обнаженному плечу, дружески погладив.
— Удачи, Матвей.
Он поблагодарил и предложил:
— Выходи из кухни первой.
— Нет, ты. Аврора ждет, — напомнила я.
Когда он ушел, я выпила целую чашку холодной воды, чтобы успокоиться. Незаметно накатила грусть — больше я не увижу ни его, ни девочку.
* * *
Проворочавшись полночи без сна, едва ли не на рассвете я вернулась в коттедж Волкова, чтобы быстро переодеться, позавтракать и уехать в медцентр. Я рвалась не на работу, а чтобы утешить помощницу. Ждан, с говорящим прозвищем Громила, не слыл деликатным в отношениях с женщинами.
Вопреки моим ожидания, Алина выглядела сонной, помятой… и безумно счастливой.
— Он такой классный, Вероника! — сообщила она, в эйфории забыв ответить на мое приветствие. — Обходительный и мягкий!
Неужели девушка под приворотом, который все еще не выветрился?
— Кто обходительный? — спросила осторожно.
— Ждан, — с придыханием произнесла Алина. — Всю ночь мы гуляли по городу, дважды заходили в кафе, чтобы поесть мороженого и выпить кофе.
Влетая в приемную, я уделила внимание лишь помощнице, теперь же, успокоившись, заметила букет садовых ромашек. Букет огромный — диаметром, как ведро, в котором он стоял на полу, возле стола Алины. Простенько и со вкусом… по вкусу Громилы.
— Потом Ждан проводил меня домой и попросил разрешения ухаживать.
— Ухаживать?.. Если он сделал запрос, то вы фактически пара, которая должна вместе жить минимум год, — напомнила я о диких правилах общины.
— Я знаю, — загрустила Алина. — Ждан попросил полгода на ухаживания. Если я смогу полюбить его, мы поженимся, а нет — он не будет надоедать.
Я ощутила, как слабеют ноги. Громила собрался ухаживать за слабенькой ведьмой, которую ему передали в полную власть?.. Мир перевернулся.
Или же это истинная любовь.
Подсказка внутреннего голоса добила окончательно. На автомате сделав несколько шагов назад, я плюхнулась на кожаный диван.
— Он даже не поцеловал меня, — с легкой обидой произнесла секретарь, не подозревая, что ее слова — контрольный в мою голову.
Подумать только… Один из самых жестких, грубых охотников — и такой щепетильный… Или же все дело в женщине? С некоторыми мужчины ведут себя мягче, чем с другими, боясь обидеть?
Алина оказалась именно такой для Ждана, тогда как я для Германа — нет.
Мне не хватало воздуха. Если можно задохнуться от зависти, то я на полпути к позорной смерти. Как же гадко… я завидовала девушке, которую немного опекала.
Счастливая ведьма вдруг заметила мое состояние.
— Вероника, тебе плохо?
— Нет. Вспомнила, что забыла дома важные документы, — соврала я, поднимаясь с дивана. — Проверю почту и съезжу за ними. А сейчас извини, пойду работать.
Я сбежала из приемной, скрылась за массивной дверью.
Яд зависти отравляет. Омрачает жизнь, заставляя человека почувствовать себя ничтожеством. И, поверив нашептываниям жалящей змеи зависти, он действительно становится хуже, особенно когда начинает мстить за свои неудачи другим.
Ну почему, почему для меня не нашлось достойного мужчины?! Неужели у судьбы я заслужила лишь Германа, который четыре года закрывает глаза на правду? Он ведь умен и наблюдателен, но не понимает, что живу я под одной крышей с ним иногда через силу. И если бы не Стелла, я никогда не согласилась бы на настолько странные отношения…
Ладно, остается смириться с тем, что я не так удачлива, как секретарь. Хоть это и нелегко, я постараюсь сжиться с мыслью, что не хуже другой, но не достойна счастья разделенной любви. Постараюсь изо всех сил… И от души желаю Алине и Ждану счастья.
Опыт и привычка отодвигать на задворки памяти ранящие мысли помогли настроиться на работу. Через час я закрыла кабинет и уехала за «забытыми документами», на самом деле планируя сварить дома успокаивающее зелье.
Телефонный звонок застал на половине дороги. Чуть визгливая Роза поинтересовалась, где я нахожусь, и потребовала приехать к дому мэра.
Стелла обнаружила отъезд Матвея с Авой? И сразу подумала, что я поспособствовала их бегству? Что ж, она не ошиблась.
Удивительно, но очередная головомойка радовала: мне сейчас не помешает устроить эмоциональную перезагрузку, избавив от ненужных чувств. Уж лучше бояться, чем завидовать.
Возле дома мэра и Верховной стоял красный «Форд Раптор». Интересно, что тут делает примечательный внедорожник Совина?
Иван Шмелев и Павел Совин официально числились помощниками Виктора Волкова, но, с тех пор как тот стал мэром, разделили обязанности главного охотника общины на двоих. Оставалось только все узаконить на бумагах, против чего была Верховная, уговаривая мужа не уходить с чисто номинальной должности. И поэтому честолюбивые охотники недолюбливали Стеллу и всю ее семью. Не думаю, что они приехали пожелать им доброго утра после смотрин. Неужели что-то произошло в «Арт-Хаусе», что требовало вмешательства Верховной? Или случилось нечто, связанное с Лисицыной? Только почему охотники не разобрались с духом сами, это же в их компетенции? Стоп. Матвей с дочкой должны уехать ранним утром. Что, если они нарвались на воплощенного духа?
Я ускорила шаг, буквально врываясь в коттедж, краем сознания отмечая, что ни ворота, ни входная дверь не закрыты.
В доме сновали люди — смутно знакомые ведьмаки, которых я точно не видела среди охотников. Догадка сверкнула ошеломляющей молнией. Здесь полиция!.. Что-то действительно случилось, раз дом полон ищеек!
Я бросилась туда, откуда выходили люди, — в кабинет Стеллы.
На полу лежало нечто, накрытое белой простыней. Нечто, похожее на фигуру человека.
Весь мир застыл. Я видела лишь тело. Тело, накрытое простыней. Мертвое тело.
В висках стучала кровь. На ватных ногах я сделала несколько шагов. Один шаг, второй, третий…
К мертвецу склонялась как во сне. Подцепив покрывало, медленно потянула…
Увиденное воспринялось яркими мазками, сразу не желая складываться в одну картину. Черные волосы. Красное платье. Лицо точно маска. Синюшные губы и нос.
Стелла?!
Я отшатнулась. Налетела на кого-то. Упала. Чьи-то руки подхватили, удержав на ногах.
Стелла мертва!.. Это сон? Не верю, не может быть!
Я зажмурилась, все еще оставаясь в своеобразном коконе эмоций, закрывшем от внешнего мира.
— Безукоризненная игра, — проскрипела где-то рядом Роза. — Даже я почти поверила, что ты ни при чем.
Стелла не могла умереть. Такие не умирают просто так! И я не отомстила ей! Она не может умереть, пока не ответила за свои преступления!..
Что?! Я — ни при чем?..
Невидимый кокон лопнул, эмоции схлынули, оставляя после себя звенящую тишину. И недоумение.
Я вырвалась из рук Ивана Шмелева и шагнула к Розе.
— Простите, что? В каком смысле ни при чем?
— Верховная ведьма мертва. И кто с ней разговаривал последний? Кто ненавидел ее всей душой?
Взгляды присутствующих устремились на меня. Как в кошмаре наяву, я читала на их лицах самые разные чувства: гнев — у Розы, удивление — у Шмелева, неверие и шок — у Германа. Отношение Матвея к ситуации понять по выражению его лица не вышло.
Ой, глупец… Почему он не уехал? Или его завернули обратно?
Не о том думаю. Верховная мертва, и ее убийство Роза пытается повесить на меня. Стоп… а ведь это она последней беседовала со Стеллой! Я точно знаю, потому что мы с Матвеем стояли в гостиной и слышали, как она входила в кабинет!
— На самом деле…
Я закрыла рот, не договорив. Если сейчас обвиню Розу, то одно потянется за другим. Скоро станет известно, кто со мной находился рядом. И Матвей тоже может попасть под удар, а он уж точно не убивал Стеллу — обычный человек не одолеет могущественную ведьму. Переводить стрелки на другого, когда он молчит, недостойно.
— На самом деле со Стеллой последним разговаривал ее убийца.
— И это была ты! — с мрачным торжеством заявила Роза.
Темно-зеленое платье без рукавов с вырезом лодочкой подчеркивало ее бледность и опухшие красные глаза. Неаккуратная прическа и тревожно бившаяся жилка на шее выдавали душевное состояние.
— Я знаю, что Стелла собиралась тебя приструнить за недостойное поведение — и ты сорвалась, — вещала Змеева тоном обвинителя. — Ты сорвалась, Вероника, и нанесла подлый удар, которого моя сестра не ожидала!
Меня разобрала злость. Что за бред она несет? Что это? Настолько сильная ненависть, что важнее уничтожить меня, нежели найти настоящего убийцу? Или попытка отвести подозрение от себя?
Я оглянулась на свидетелей нашего странного разговора. Шмелев смотрел на Розу с насмешливым скепсисом. Выражение лица Матвея оставалось нечитаемым.
Герман же… Кроме боли, в глазах Германа я видела сомнение. Он допускал мысль, что я способна убить его мать? Понимание такого рода подобно удару под дых — серьезно оглушает. Этот мужчина делил со мной хлеб и кров четыре года. И он не верил мне?.. Да, я ненавидела Стеллу, хотела наказать ее, но, что бы я ни планировала в своих кровожадных мечтах, убить не смогла бы!
Что ж, пора удивить их.
Но свой козырь применить не успела — Матвей, громко прокашлявшись, произнес с откровенным вызовом:
— Вообще-то после Вероники со Стеллой разговаривал я, и когда уходил, она была жива и кому-то звонила.
Врет или говорит правду? Но зачем ему подставлять под удар себя? Теперь и он под подозрением! Хоть мне и приятно, что не промолчал, не понимаю, зачем влез. Его же затаскают по допросам! Мотив — Стелла планировала отобрать его ребенка — всем известен.
— Ты врешь! — раздраженно прошипела Змеева. — Врешь, чтобы прикрыть ее! Вы с ней заодно! Одна шайка-лейка!
Что ж, все-таки козырь выбросить на стол придется.
— Я готова подвергнуться допросу под зельем правды. А вы, Роза?
Лицо ведьмы вытянулось. Она замялась, подбирая слова. Не ожидала моего выпада? А я не блефую.
— А ей не надо. — В комнату вошел мэр с молодым, смутно знакомым мужчиной. — Никому не надо.
Имя убийцы известно?.. Мэр сумел удивить.
Прихрамывая, Виктор Волков подошел к сыну. Опершись на его плечо, вздохнул и обвел присутствующих тяжелым взглядом. У рта вдовца залегли глубокие морщины скорби. Я помнила его вчерашнего — улыбающегося, бодрого. За одну ночь он постарел на десяток лет.
— Как сказал врач, смерть наступила по естественным причинам. Тромбоз легочной артерии.
Мужчина, пришедший с мэром, вскинул руку.
— Кхм, точный диагноз покажет вскрытие… Что это тромбоэмболия легочной артерии, я исходил из первичных признаков, та же синюшность на лице, и рассказ очевидца…
Старший Волков резко оборвал разговорчивого врача:
— А сейчас прошу покинуть кабинет всех, кому здесь не стоит находиться.
Но главное услышали все: виноватых в смерти нет, и я больше не подозреваемая номер один. Признаться, я испытала непередаваемое облегчение. Мир снова заиграл красками.
И потому просьба мэра показалась раскатом грома:
— Вероника, задержись на минуту.
Герман замедлил шаг.
— Отец, что случилось?
— Ничего, что касалось бы тебя, — грубо обронил Виктор. — Оставь нас.
Пока врач о чем-то беседовал со Шмелевым, мэр отвел меня в противоположный угол достаточно большой, чтобы нам не мешали, комнаты.
— Стелла мертва, — отрывисто произнес, буравя меня злым взглядом. — Не смей порочить ее имя, Вероника. Не вороши прошлое.
Рука мужчины стальной хваткой держала мой локоть. Возникло ощущение, что начни я возражать, как он сдавит пальцы и сломает мне что-то.
Он знал!.. Он узнал, что жена устроила выкидыш, не пожелав рожать его сыновей. И теперь хотел сберечь в тайне от других позорный момент.
Меня бросило в жар. А что, если это он ее?.. Нет, врач четко сказал, что смерть ненасильственна. Доказательства этому — признаки тромбоэмболии легочной артерии и свидетель. Свидетель!.. Неужели это Тамара Платоновна? Она не спала, а подслушивала? И все рассказала сыну? И тот прибил супругу? Дети — святое для общин. Стелла совершила страшное преступление, и в состоянии аффекта Виктор мог сделать все, что угодно.
Или же… это сама старушка приговорила невестку? Ведьм недооценивать нельзя: иногда они прикидываются слабыми.
— Ты поняла, Ника? Держи язык за зубами.
— Разумеется, мэр. — Я не опустила глаза, не чувствуя за собой вины. — Теперь я могу идти?
— Свободна, — кивнул он.
«Свободна…» Слово черкнуло по натянутым нервам, и в коридор я вышла, задыхаясь от накатившего понимания.
Четыре года. Целых четыре года выжидания, приправленного унижением, потрачено зря! Я не добилась желаемого — не отомстила. Раскрыть правду о преступлениях Стеллы сейчас? А зачем? Некому мстить — моего врага больше нет!
Одно время я планировала сдать Стеллу ее мужу, потом отказалась от этой мысли. И, как сейчас понимаю, правильно. Виктор Волков в конце концов узнал, что она натворила в погоне за силой, но мне его боль и гнев не принесли удовлетворения. Даже если допустить, что это он убил Стеллу, его поступок не радует.
За жаждой мести скрывалась жажда справедливости. И я ее не удовлетворила. Смерть моей матери осталась не отомщена.
Солнечный день омрачило еще одно страшное понимание: я утратила цель и не знаю, как жить дальше. Я никогда не заглядывала вперед, не мечтала о будущем всерьез.
— Ника? Ты в порядке?
В гостиной меня ждал Герман. Крепко обняв, он прижался губами к моим волосам. Я же застыла, не зная, оттолкнуть его или обнять в ответ. Все еще мучила обида за его молчание, и в то же время понимала, что многие неадекватны, когда теряют самых дорогих и любимых людей.
— Со мной все нормально, устала просто. — Вздохнув, я прижалась щекой к его плечу. — Ты как?
— Не спрашивай. Пойдем домой.
Он выпустил из своих объятий и повел к выходу.
— Поедем — я оставила машину у ворот.
Солнце слепило глаза. Воробьи весело чирикали. Теплый ветер коснулся лица, вяло шевеля серебристые пряди на висках.
Выйдя со двора, мы не сразу ее заметили — помешал автомобиль. Опустившись в придорожную пыль на колени, она смиренно нас ждала, держа пустые руки перед собой. Не выказывая страха, не стремясь напасть, она смотрела с непривычной фаталистичной покорностью и, пожалуй, горечью.
Я несколько раз моргнула, опасаясь, что мне кажется. Но нет, она не исчезла. Сбежавшая Лисицына сидела неподвижно, словно боясь нас спугнуть.
— Гер… — В ужасе я, кажется, впилась ногтями в ладонь мужчины. — Дух!
Миг — и я за широкой спиной охотника, закрывшего меня собой.
— На помощь звать? — сдавленно прошептала я, понимая, что из оружия у него только нож, неважное оружие против проросшего духа.
— Нет, не стоит. — В голосе Германа звучало удивление. — В Лисицыной больше нет духа.
