Глава 7
Эхо прошлого
Следующий день выдался суматошным — накануне смотрин все как с ума сошли, бросившись заказывать недостающие травы. Кто-то стряпал приворотные или отворотные, защитные и зелья, усиливающие интуицию. Кому-то требовались ингредиенты для особых кремов и настоев, которые подчеркнули бы природную красоту, заставив ее сиять ярче.
В общем, ведьмы готовились, чтобы быть во всеоружии.
Я же к вечеру мечтала об одном: добраться поскорее домой, принять душ и вырубиться до утра. Даже ужин пропущу, настолько устала.
И вот моя маленькая мечта почти исполнилась — я завела машину в гараж, как вдруг ожил телефон.
— Добрый вечер, Верховная.
Надеюсь, Стелла не услышала в моем голосе желания ее прибить.
— Ты где?
— Только въехала во двор, — вздохнула чуть слышно, понимая, что последует дальше.
— Ты мне нужна, Вероника. Жду.
Волкова отключилась, и я со злостью уставилась на телефон. Почему она со мной так? Словно я девочка на побегушках?!
Стиснув зубы и зажмурившись, мысленно досчитала до пяти. Выдохнула.
Почему такое отношение? Да я же сама и виновата. Почти во всем. Нельзя быть слабой среди ведьм, и я сейчас не о величине резерва, а о страхе и нерешительности.
Закрыв гараж, направилась к дому мэра и Верховной ведьмы. Минут двадцать — и я буду на месте.
Солнце медленно клонилось к закату, заливая крыши домов кроваво-красным светом и будя в душе смутную тревогу. К вечеру жара только усилилась, хотелось сбросить жемчужно-серый пиджак от юбочного костюма, но под ним только бюстгальтер, поэтому приходилось терпеть.
О причине вызова я не думала. Стелла могла устроить очередной разнос или же спросить что-то о работе медцентра, а иногда искала козу отпущения, на которую можно слить плохое настроение. Неудивительно, что ею чаще всего оказывались я или Жанна, которая сейчас беременна и не подходила на роль громоотвода.
У забора Волковых я остановилась и, обернувшись, с грустью посмотрела на дом, в котором провела относительно счастливые детство и юность. Кованые вычурные ворота позволяли рассмотреть центральную часть двора и вход в коттедж. Местами сгоревшее, местами обвалившееся здание все еще гордо держалось, высоко подняв голову — ветхую крышу — над буйством сорной травы и неухоженных деревьев.
— Вероника, привет! — Звонкий голос Авроры испугал меня до выскакивающего из груди сердца. — А вы тоже к бабушке?
Я резко обернулась.
Семья моей покойной подруги подошла незаметно. На Матвее ладно сидели искусственно затертые синие джинсы и белая футболка с газетным принтом и длинными рукавами. Девочка же оказалась одета в нечто невообразимое: рваные белые джинсы, взрослого размера черная футболка с названием отечественной рок-группы. Белые кеды в жару и черная бандана с оранжевыми черепами дополняли образ. Что странно: отец ее хоть и не модник, но не вызывал желания отвезти в магазин и сменить ему гардероб, так почему дочери позволял так несуразно наряжаться?
— Добрый вечер, Ника, — поприветствовал Матвей, внимательно меня рассматривая. — Нас хоть не на семейный ужин собирают?
Бедный, после того как его попыталась отравить теща, он опасался есть в ее доме…
— Здравствуйте. Сама хотела бы знать, зачем Стелла нас позвала. — Я стояла ближе к воротам и поэтому открыла их, опередив мужчину. — Предлагаю поспешить, ваша бабушка не любит, когда гости опаздывают.
Пока говорила, бросила взгляд через плечо. И застыла.
Кто-то вошел в мой дом. Я увидела только спину человека. Он мелькнул перед глазами на долю секунды и скрылся внутри здания, оставив дверь нараспашку.
В Темных Водах не принято лазить в чужие дома, даже если они не закрыты на ключ, даже если они наполовину сгорели. И нет, это не обман зрения, я точно видела человека!
— Матвей, я оставлю вас, но скоро подойду.
— Вероника, что случилось?
На вопрос мужчины я только отмахнулась:
— Извини, потом расскажу.
Я переходила дорогу с твердой решимостью узнать, кто нарушаег правила. Боялась ли? Немного. Все же вечер, темнело, а незнакомец, бродящий по участку Вороновых без разрешения, мог оказаться тем самым предателем, который привел в город одержимых. И в то же время интуиция молчала, а значит, мне не грозила смертельная опасность. И не стоило забывать, что я вернула в бункер гримуар, мое главное наследие.
При мысли, что кто-то решил проверить мой схрон еще раз, я ускорила шаг.
Насколько помнила, спина человека в темном спортивном костюме была узкой в плечах. Неужели пожаловала женщина, которую видел Морриган? Та, которая отвлекла его внимание блестящей мелочовкой, но он все равно ее почти узнал? Неужели охотница за гримуаром Вороновых вернулась, не оставив мысли заполучить его? Вот только зачем он ей? Если я последняя представительница рода и книга подчиняется только мне?
Ладно, буду честной сама с собой: подчиняется через раз, потому что не считает слабую ведьму достойной своих знаний.
Когда подходила к открытой входной двери, мороз продрал по коже, а волосы на затылке встали Дыбом. Углубившись в нахлынувшие ощущения, чуть не растянулась на земле, зацепившись ногой за тугую плеть плюща. Багряно-зеленый, он захватил несколько деревьев и частично оплел фасад. Разросся, паразит, за четыре года во все стороны!.. Он — единственный, кто чувствовал себя хорошо возле сгоревшего дома, что неудивительно для растения, тянущего хорошее настроение из окружающих людей.
Может, я зря иду одна? Но кого позвать? Германа, который, вероятно, уже заступил на ночное дежурство? Или его мать? Или, быть может, обычного человека Матвея?
Голос мужчины, о котором только что вспомнила, прозвучал тревожно сзади:
— Вероника, что ты ищешь?
Вот теперь мне по-настоящему стало не по себе! Обернулась — и сердито зашептала:
— Ты что тут делаешь?.. — Бросила взгляд на беспокойно озирающуюся по сторонам девочку. — Да еще с Авой!
Света заходящего солнца хватило, чтобы увидеть, как широко распахнулись васильковые глаза мужчины.
Позади меня кто-то стоял?..
Я обернулась, одновременно отскакивая в сторону и зажигая «Мотылька».
Диковатое выражение исхудалого лица, искусанные губы и нервно подрагивающие пальцы с обкусанными ногтями.
— Вера?! — ахнула я.
Да, она. Снова Лисицына удрала из-под присмотра родни и разгуливала по улицам Темных Вод.
Девушка глухо засмеялась. Из-за завесы сальных волос мрачно блеснули глаза.
— Да, это я. Здравствуй, Вероника Воронова.
— Здравствуй, Вера.
Увидев, что это безобидная блаженная, я успокоилась и развеяла «Мотылька».
— Вера, что ты здесь делаешь?
Я понимала, что лишенная дара несчастная — не угроза для окружающих, но пупырышки страха, выскочившие на моих руках под пиджаком, не исчезали.
— Гуляю я, — захихикала Лисицына. Ее глаза бегали по сторонам, будто не в силах сосредоточиться на собеседнике.
— Вера, я позвоню твой маме.
— Не надо! — Она оживилась и перевела мутный взгляд на меня. — Не звони, Вероника, или пожалеешь!
Бредни помешанной? Или она что-то слышала и ей теперь есть что рассказать? Существует категория людей, которые многое знают в силу того, что их не воспринимают всерьез.
— Почему, Вера?
Я незаметно покосилась на свидетелей нашей странной беседы. Хмурый Матвей пристально смотрел на ведьму, вместо того чтобы увести дочь. Лисицына не опасна, но общение с ней — последнее, что необходимо маленькой девочке.
— Я знаю твой секрет, Вероника, и могу рассказать, — протянула Вера тонким противным голоском.
Я обмерла. Она знает о гримуаре?.. Так это она следила за мной в ночь неудавшегося побега? И видела, как я доставала книгу заклинаний?
— Все узнают, почему Виктория выгорела, а ты — нет, — противно захихикала Лисицына.
Я с облегчением выдохнула. Это не новость. По крайней мере для Стеллы.
Достав из кармана пиджака телефон, спокойно Предупредила:
— Я звоню твоей матери, Вера.
— Нет!
Свист.
Одна зеленая плеть отшвырнула Матвея в стену дома, вторая обвилась кольцами вокруг меня.
— Свето… — заклинание оборвалось на полуслове.
Третий стебель плюща затянулся на моем горле на манер удавки. Я захрипела, задыхаясь.
— Не надо лишних слов, Вероника, — хихикнула Лисицына. — Побереги свои силенки для другого.
Перед глазами стремительно темнело. В какой-то момент я и вовсе отключилась.
Боль… Кто-то бил меня по щекам. Память бодро откликнулась, подсказывая, кто это мог быть. Вера Лисицына. Или не Вера?.. Раз у нее, якобы лишенной дара, хватило силы управлять стеблями плюща? Или же что-то на обряде блокировки пошло не так и магия у нее осталась?
— Не притворяйся, Вероника, я же вижу, что ты пришла в сознание.
Открыв глаза, увидела, что Лисицына затащила нас троих в дом. Матвей лежал неподвижно на кирпичной крошке и даже не связанный — видимо, серьезно его приложило. Аврора жалась рядышком, и тоже со свободными руками-ногами. Впору гордиться, что одну меня Вера посчитала за серьезную противницу и спеленала зелеными путами, которые слегка светились золотым. Не просто длинные стебли, а зачарованные на крепость.
— Вера, что ты творишь? — прошептала я и удивилась.
На шее больше не было петли из плюща. Спустя секунду стало ясно, почему мне позволили говорить. На моих запястьях красовались пластинчатые браслеты из меди, с известными любой ведьме символами. Крохи моей магии заблокированы, я ничего не могу противопоставить хитрой сумасшедшей.
С ужасом я посмотрела на Аврору и ее бесчувственного отца. Что Вера собирается с нами делать? Понятно, что ничего хорошего, и все-таки что?!
— Удачно получилось, — глухо пробормотала Лисицына. — Охотилась на одну ведьму, заполучила двух. Вторая слабая, но тоже сойдет…
Она наклонилась и вытащила из-под куска шифера нож. Не кухонный, а туристический. Большой и острый.
— Вера, отпусти нас, пожалуйста, — ласково-ласково, спокойно-спокойно проговорила я, краем глаза наблюдая, как белеет Аврора.
Почему она не сбежала? Возможность была, когда Вера затаскивала нас с Матвеем в дом. Хотя она могла сначала загнать туда девочку, или же та просто растерялась.
Лисицына проигнорировала мою просьбу.
— Вера, мы просто проходили мимо. Почему ты на нас напала? Мы имеем право знать. Объясни, — потребовала я.
Аврора прерывисто выдохнула. Смелая девочка, другая ее возраста уже плакала бы.
— Я же сказала почему, — захихикала Вера. — Мне нужна сила.
Из мусора появилась друза горного хрусталя. Кристаллы, казалось, ощетинились ежом. Лисицына их любовно обдула и опустила рядом с Авророй.
— Нет!.. — Девочка вскочила на ноги и тут же упала — только сейчас я увидела полупрозрачные путы, обвивавшие ее щиколотки.
— Как интересно, — пробормотала сумасшедшая и резко развернулась ко мне. — Все верно, все верно… Надо начинать с маленького резерва, девчонку оставлю на десерт.
И друза очутилась у моих ног. Недолго думая, я оттолкнула ее подальше. Хрусталь используют во многих ритуалах, одна из его главных особенностей — усиливать концентрацию.
И кажется, я поняла, зачем он Лисицыной, что она собирается концентрировать.
— Это ведь ты? С твоим возвращением в Темные Воды начались убийства!
На угрюмом лице расцвела ехидная улыбка.
— Верховная такая тупая, да? И остальные тоже тупые. Никто и не подумал на бедняжку Веру, лишенную магии! А я ее вернула, Вероника. — Лисицына стала на колени и, ухватив меня за подбородок, прошептала горячечно: — Ты тоже можешь. Хочешь присоединиться ко мне?
— Вера, как ты это сделала?
Я старалась разговорить ее, чтобы отвлечь от ножа.
— Духи, Вероника, с ними можно договориться, — злорадно рассмеялась Лисицына, запрокидывая голову. — Им тело, мне — магия.
Ну конечно!.. Все стало на свои места. Договориться с одержимыми может только такой же одержимый. Одержимая… Дух не пророс еще в предательнице, создавая видимость, что она все еще хозяйка своего тела и жизни. И она точно сумасшедшая, раз решилась на чудовищную сделку с исконным врагом ведьм.
— Ты не вернула дар, Вера. Ты временно владеешь чужой силой, крадешь ее, убивая хозяек.
— Это лучше, чем совсем ничего. Так ты со мной, Вероника? Я отведу тебя к тем, кто поможет вновь стать сильной.
Меня трясло от страха, но я старалась тянуть время. Стелла должна забить тревогу, ведь ни я, ни зять с внучкой не пришли. Нас наверняка уже ищут.
— Вера, это неправильно! Силу нельзя получить такой ценой. Ты убила невинных, Вера…
Мои увещевания не нашли отклика, пробудив одно возмущение.
— Невинных?! А кто о них думает, Вероника? О нас кто-то думал? О тех девочках, которых Стелла велела выкинуть в озеро восемь лет назад, кто-то думал?!
Неужели в этом причина? Она не простила гибель сестры. Да и как простить, когда на свете нет никого ближе, чем близнецы? Я могу только догадываться, какую боль испытала Вера, утратив сестру.
Стараясь не спровоцировать еще большую агрессию, осторожно возразила:
— Девочек судили по древнему закону. Стелла не могла поступить иначе, когда ведьмы, испугавшись, не выполнили своего предназначения…
Жестокая улыбка искривила бескровные губы.
— Стеллы не было на озере в ту ночь. А ведь это она должна была проводить обряд закрытия, когда волновалось Темное. Не Вика, не ты…
Я вздрогнула. Вере известно, что кулон Верховной был в ту ночь на мне? Откуда? Надя успела поговорить с сестрой, когда сбежала с острова домой? Судя по осведомленности Веры, успела. Вместо того чтобы уезжать из города, она разговоры вела… глупая.
Горечь сожаления разлилась внутри. Из-за девчонок Виктория выгорела, а я лишилась почти всей силы, но все же мне было их жаль. И лучше бы они тогда успели скрыться, чем теперь до конца жизни вспоминать, как их сталкивали в Темное.
— Вера, пожалуйста… отпусти нас.
Лисицына хмыкнула. С тихим шелестом плющ распустил свои кольца и оплел каждую мою руку по отдельности. Свободные концы стеблей, рванув в стороны, прикрепились к противоположным стенам комнаты. Произошло все настолько быстро, что я не успела и пошевелиться толком, не то что воспользоваться моментом.
— Помогите! Кто-нибудь! Помогите!
Убедившись, что уговорить не получится, я стала звать на помощь. Кричала, больше не боясь, что стебель плюща задушит или что нож вонзят мне в горло.
— Кричи сколько влезет, никто не услышит, — издевательски разрешила Лисицына и по очереди разрезала рукава моего пиджака от плеч до запястий.
В памяти всплыла страшная картинка — тело несчастной Енотовой, которое я обнаружила. Багряные знаки на ее руках. Мне сейчас нанесут такие же, чтобы отобрать последние крохи силы…
Если мерзавка поставила «звуковую заслонку», меня никто не услышит. Никто, кроме Морригана. Связь с эквиумом не заглушить заклинанием или блокирующим амулетом.
— Морриган! Ко мне!
Я звала и смотрела на Аврору, не сводя с нее взгляда. Пойми же, пойми, что я хочу сказать!
— Зови-зови, птичку, Вероника! А я сверну ей голову! — злобно прошипела Лисицына. — Твоему ворону меня не одолеть!
Зато волк и змея смогли бы остановить одержимую. Увы, они на помощь не спешили — до маленькой ведьмы не дошло, что можно позвать и своих эквиумов.
— Морриган!..
Лисицына занесла нож. Я взмахнула ногой — попала ей по руке. Она зашипела, упустив оружие. Поднять не успела.
— Кхар!..
Сквозь выбитое окно на голову Веры спикировал Морриган. Черные когти и клюв ударили безжалостно. Одержимая закричала и замахала руками.
— Кхар! Кхар!
Вороны влетали в дом один за другим. Вскоре за птицами нельзя было рассмотреть потолок. В доме резко потемнело.
— Кхар! Кхар! Кхар!..
Гвалт и черные перья. И страшный визг одержимой.
Она недолго отбивалась — закрыв голову руками, бегала по комнате, ища выход и налетая на стены. Она не могла сосредоточиться на заклинании, не видела двери из-за воронья!.. Птицы наносили удары клювами и крыльями, царапали ее мощными когтями.
Яростно дергаясь, я ослабила петли на руках, все же это были не веревки, а стебли растения. Освободившись, побежала вдоль стены к Авроре и Матвею.
К счастью, мужчина уже пришел в сознание.
— Скорее уходим!
Он за секунду оценил ситуацию и, ухватив дочь под мышки, а меня за руку, потащил наружу. Мимо одержимой, вокруг которой вилось безжалостное воронье.
Выскочив из дома, тотчас попали в надежные руки охотников и… Стеллы с Розой. Точнее, девочку схватили ведьмы, меня — обнял Герман. Ждан и еще двое парней ворвались в здание.
— Ника… девочка моя, — лихорадочно шептал Герман, гладя по спине и плечам, выискивая повреждения.
— Вероника, отзови своих птиц! — раздалась в стороне мольба, полная муки.
Чуть отстранившись от Волкова, я заметила старшую Лисицыну.
— Вероника, пожалуйста, отзови! Вороны могут убить ее! — простонала несчастная мать.
Могут… А нас с Авророй ее дочь точно убила бы, если бы ей не помешали.
Как ни была зла, а эквиума я призвала обратно:
— Морриган, скорее ко мне!
Мой помощник послушно отозвался, вылетев из окна и усевшись на ближайшем дереве. Вслед за ним покинули дом и обычные вороны. Штук двадцать, не меньше, они взмыли в небо, страшно галдя. Хоть они спасли меня от ножа одержимой, тело покрылось мурашками страха. Жутковатые защитники… Недаром вороны считаются вестниками смерти.
Сделав круг над домом, черная стая исчезла в пушистых облаках, залитых золотисто-оранжевым светом.
Когда оглушающее карканье стихло, я шепотом спросила:
— Гер, как вы нас нашли?
— Аврора позвонила мне — мы все слышали, но не сразу определили, где вы. Нашли благодаря воронам — увидели, как они летят к дому.
Охотник стиснул меня крепко-крепко, выдавая скрытое волнение.
— Какая Аврора молодец, — пробормотала я, лихорадочно вспоминая, говорила ли что-нибудь крамольное.
— И ты молодец, Ника. Долго заговаривала ей зубы, не растерялась.
Не растерялась?.. Да я в панике даже сейчас! Мне все еще не верится, что страшное испытание позади, что мы в безопасности.
Бросив взгляд в сторону Авроры, отметила изменившуюся ситуацию: недовольная Роза осматривала царапину на голове Матвея, который коршуном следил за тем, как теща воркует над своей внучкой. Чую, увезет он дочь из Темных Вод чуть ли не завтра, и никакие ведьмы не смогут ему помешать.
От созерцания товарищей по злоключениям отвлек стон старшей Лисицыной. Она метнулась к входной двери, заламывая руки.
— Доченька… жива!
Окровавленную одержимую вели под руки двое. Третий охотник, Ждан, шел позади, следя, чтобы рычащая девушка не вырвалась. Она собиралась убить нас, и все же ее было жаль. Отчаявшаяся ведьма, которую лишили ее сути, посчитав, что она ей не нужна и опасна.
— До чего довела тоска по сестре, — слова вырвались вслух. — Бедная Вера…
— Да не Вера это! — взвыла Лисицына.
Грустно, что и она не воспринимает одержимую дочерью, хотя процесс еще можно повернуть вспять, изгнав духа.
— Не Вера это!.. Надя!
Головы всех присутствующих повернулись в сторону убивающейся матери.
— Что?.. Объяснись! — велела Стелла отрывисто.
— Восемь лет назад охотники схватили не ту близняшку, — простонала женщина, заливаясь слезами. — Настоящую Веру приняли за Надю. Оттащили на озеро, и она… она, толком ничего не понимая, решила взять вину сестры на себя… И ее утопили вместо Нади!
Лисицына, захлебнувшись болью, вцепилась скрюченными пальцами в свою юбку.
Не может быть!.. Звучало настолько невероятно, что в голове не укладывалось. И в то же время это объясняло состояние ведьмы. Она испугалась, сбежала, и сестра понесла наказание вместо нее. А потом пришли муки совести. Вина — прицельное оружие, которое человек направляет против самого себя. Вина страшнее врага, она убивает исподволь, медленно отравляя жизнь.
Возможно, даже духа ведьма приняла, чтобы заглушить стыд и сожаления? Потому что мне сложно представить себе ту, которая решится на страшную сделку с врагом только ради возвращения силы, рискнув не только своей жизнью, но и близких. А вот вина… вина на какие только глупости не толкает человека, мечтающего забыть о своих прегрешениях.
Когда одержимую проводили мимо нас с Германом, она обвисла в руках охотников, тормозя их.
— Ты такая же, как я… — зашипела она, — ты уцелела случайно, несправедливо!
Я закаменела в объятиях Германа, чувствуя, как холодеет в животе.
Нет, я не такая, как она. Даже отдаленно не похожа. Она подставила свою сестру, спряталась, а потом бездействовала, наблюдая, как ее тянут к озеру. И несчастная близняшка, шокированная предательством самого родного в мире человека, даже не захотела оправдываться…
Я случайно, как говорит она, уцелела, согласна. Точнее, уцелели крупицы дара. Но не потому, что я приняла решение подставить близкого человека. Виктория попросила надеть кулон Верховной, и поэтому демон оставил меня на «закуску». Но не успел выпить до дна — сначала помешал главный амулет общины, затем появились дежурящие в ту ночь охотники.
Так что нет, я не такая. Я не предавала Викторию, не закрывалась ею.
Оправдав себя в своих же глазах, испытала настоящее облегчение. И с ним пришла боль в руках, возвращая к реальности.
— Герман, сними с меня браслеты, пожалуйста, и пойдем отсюда.
Свойство сдерживающего силу артефакта таково, что снять с себя его нельзя — нужна помощь со стороны.
— Конечно, Ник, сейчас.
Охотник не только освободил мои руки, но и предусмотрительно растер запястья, которые слегка покраснели под металлическими пластинами. Иногда он такой заботливый, что в груди разливалось щемящее чувство нежности.
— Вероника, ответь-ка на один вопрос, — внезапно обратила на меня внимание Стелла.
— Да, Верховная?
— Как с твоим резервом да еще в ограничивающих браслетах ты смогла призвать стаю ворон?
Пришлось приложить усилия, чтобы не посмотреть на Аврору. Не знаю, почему она позвала моих птиц, вместо того чтобы кликнуть своих эквиумов, но она нас всех спасла. Может, решила, что волк и змея не успеют явиться из леса? При случае спрошу.
— Не знаю, Верховная, я призывала одного Морригана.
— Какой умный у тебя эквиум — привел друзей, — протянула насмешливо Стелла и утратила ко мне интерес.
Позже, когда выходили со двора Вороновых и я оказалась рядом с девочкой и ее отцом, шепотом поблагодарила:
— Ава, спасибо, что позвала птиц.
Округлившиеся от удивления глаза на пол-лица и поразительное признание:
— Это не я, Вероника…
— Уверена?
— Честное слово, не я!
Что-то уточнить не получилось — нас догнали ведьмы. Стелла сразу оттеснила от зятя внучку, беря ее за ладошку. Роза же, поддерживая плачущую мать одержимой, одарила меня странным взглядом. Острое любопытство и злость — вот что я прочитала в ее глазах.
Впрочем, разгадывать, что в этот раз не так сделала, по мнению Змеевой, я не стремилась. Меня занимали более важные мысли: если не Аврора призвала стаю, то кто? Неужели я? Но как, если обратилась к одному Морригану? Не хватило бы у меня силы, чтобы из-под ограничивающих браслетов через эквиума позвать других птиц. Даже не будь их, все равно резерва не хватило бы на полноценный зов.
* * *
Одержимая — сюрприз и для него. Получается, он не все держал под контролем. Неприятно, но не смертельно. Впредь будет осторожнее.
Его ведьмы, что маленькая, что большая, приятно удивили. Одна не запаниковала, вторая пыталась выкрутиться, находясь заведомо в проигрышной ситуации.
Вероника все еще ничего не поняла. Тем интереснее игра.
