Глава 11
– Ты, наверное, сын миссис Трапп?
– Ага. Меня зовут Джессами. Мама послала меня отнести вам пирог к ужину. Она сегодня пекла, поэтому решила испечь два пирога – один вам и другой, побольше, – мне, себе и бабушке. Это чтоб вы не беспокоились. У нас есть еще. И вот банка солений. Она сама делала.
Что-то в его широкой улыбке, в его непринужденной манере говорить указывало на то, что Джессами Трапп был парнем недалеким. Про таких в деревне обычно говорят «шариков не хватает» или, еще более образно, «пятнадцать шиллингов в одном фунте». Конечно, он не был похож на деревенского дурачка, но эпитета «простоватый» вполне заслуживал. Не переставая улыбаться своей замечательной, как у матери, улыбкой, Джессами спокойно продолжал:
– Это пока вы не купите продуктов, сказала мама. Она говорит, раз вы не проезжали мимо нас, значит еще не были в городе. Сегодня собираетесь?
– Нет. Сегодня я буду дома. Пожалуйста, скажи маме, что она меня избалует. Ей, право же, не стоит так беспокоиться обо мне. Передавай ей от меня большое спасибо. – Чтобы скрыть неловкость, я нагнулась и достала из сумки блюдо с пирогом и банку солений. – Сливовый, мой любимый! У вас растут сливы?
– Не, у нас нету. Это из вашего сада.
Я быстро взглянула на него, припомнив, что в саду Торнихолда на деревьях не было ни единого плода. Джессами безмятежно улыбался.
– Так вы нашли велосипед старой мисс?
– Да, он стоял в сарае. Но вот насоса на нем не оказалось. Ты не знаешь, где он может быть?
– Не-а. Я спрошу у мамы. – Он обернулся, оглядывая комнату. – Да разве его найдешь, когда здесь так много вещей?
– А у тебя самого есть велосипед?
– Есть, но я чаще хожу пешком. Здесь есть короткая дорога через лес. Хотите, покажу?
– Спасибо, в другой раз. Пожалуйста, поблагодари за меня свою мать и скажи, что завтра же я поеду в город за покупками. Ну, до свидания.
Я повернулась и пошла вверх по лестнице, ведущей в мансарду. Вопреки моим ожиданиям, Джессами Трапп последовал за мной.
– Неизвестно, что вы найдете там, наверху, мисс. Уже давненько никто туда не заглядывал.
Я остановилась, обдумывая, каким образом можно вежливо избавиться от его общества, но, так ничего и не придумав, пошла дальше. Джессами как тень следовал за мной.
Пыль на лестнице кое-где была стерта, словно кто-то недавно здесь уже поднимался. Первый пролет заканчивался небольшой площадкой, отсюда лестница уходила вперед, вглубь дома. На верхней площадке, ярко освещенная полуденным солнечным светом, бьющим через слуховое окно, находилась дверь. Дернув за ручку, я обнаружила, что она закрыта на ключ. Впрочем, ключ висел тут же – на гвозде у самой двери.
Ощущая, что Джессами буквально дышит мне в затылок, я открыла дверь и вошла в мансарду.
Мансарда оказалась одной длинной комнатой, которая шла по длине всего здания. Свет лился внутрь через три слуховых окна, которые я заметила из сада. Все было покрыто густым слоем пыли. Вдоль дальней стены, напротив окна, стояли два ряда высоких деревянных коробок, в некоторых лежал наклонный деревянный брусок, покрытый птичьим пометом. В других стояли корзинки с неким подобием гнезд внутри. Посреди комнаты на полу располагалась кормушка с крышкой и прорезями, через которые птицы могли доставать корм. Рядом с ней – поилка, такая же пыльная и пустая, как и кормушка. Ни воды, ни корма. Только пыль, грязь, перья, птичий помет.
Значит, мансарда не что иное, как старая пустая голубятня.
Не совсем пустая! Пока я осматривалась, с насеста слетел голубь и быстро засеменил по полу к кормушке.
– Ага, – произнес за моей спиной голос Джессами, – один вернулся.
– Откуда вернулся?
– Не знаю. Она всегда держала окна открытыми. Говорила, что им нужна свобода. Но голуби всегда возвращаются домой.
– А сколько голубей держала мисс Джейлис?
– Не знаю. Видел каждый день, как целая стая летала здесь над лесом. Хорошие птицы голуби. Добрые.
– Да, но мне кажется, здесь уже давно никого не было. Кормушка и поилка совершенно пустые. Мисс Джейлис наверняка должна была попросить кого-то присмотреть за голубями, когда ее забирали в больницу…
– Корм там.
Я посмотрела в ту сторону, куда указывал Джессами. Под окном стояла высокая бочка, накрытая тяжелой крышкой. Джессами поднял ее, зачерпнул горсть зерна и бросил его перед голубем. Тот сразу же принялся жадно клевать.
– А воду она приносила из кухни в кувшине, – продолжал Джессами. – Ну вот. Как будто мы не предупреждали ее об этом коте!
– Коте?..
Я присмотрелась внимательней и поняла, о чем он говорит. Сбоку от двери лежал мертвый голубь.
– Говорила ведь ей мама.
Джессами наклонился и поднял птицу. Черная голова беспомощно болталась, крылья оставляли след на пыльном полу.
– Ты думаешь, это сделал Ходж? – с сомнением спросила я. – Дверь была закрыта. Как он смог сюда забраться?
– Через окно. Оно всегда открыто. Так вы знаете о Ходже?
– Знаю, что он здесь жил и что мисс Джейлис очень его любила. Он тоже ушел, Джессами?
– Ага. Хорошо, что она так никогда и не узнала, на что он был способен. Ушел на следующий день после того, как ее забрали в больницу. Похоже, все ушли вместе с ней. Но вы не беспокойтесь. Я заберу этого голубя.
Как только он поднял мертвую птицу, живой голубь вспорхнул с пола и опустился на свой насест, подняв облако пыли.
Быстрее любого кота Джессами протянул руку и схватил голубя, прежде чем тот успел понять, что произошло.
– Я же говорю, – Джессами аккуратно прижал голубя ладонью, – вам не надо больше беспокоиться обо всем этом. Я найду ему новое место.
– Да? Ну, если ты знаешь кого-то, кто держит голубей…
И тут на меня снова нахлынули какие-то смутные воспоминания, смешанные с четким осознанием происходящего в данный момент. Прямо передо мной стоял Джессами, держа в одной руке живого голубя, а в другой – мертвого, висящего, словно ворона на огороде для отпугивания птиц.
Наверное, все это я подметила бессознательно. Кроме того, мне вдруг вспомнилась картинка из далекого детства: папин кюре забирает моего кролика, чтобы сделать из него начинку для пирога.
– Нет-нет, – быстро произнесла я. – Оставь его здесь, пускай живет пока у меня. А мертвого забери и, пожалуйста, закопай где-нибудь. А этого давай посадим назад.
– Хорошо, мисс, – легко согласился он, протягивая мне голубя. – Хотите, я принесу сюда воды?
– Спасибо, Джессами, я сама. Да и окно открыто. Спасибо тебе за помощь, и поблагодари маму за пирог, хорошо?
На этот раз он ушел. Я услышала, как хлопнула боковая калитка, и повернулась, чтобы теперь спокойно рассмотреть свою неожиданно обретенную голубятню.
Конечно, в мансарде стоял сильный птичий запах, в воздухе было полно пыли и частичек птичьего пуха. Должно быть, они недавно линяли. Однако я заметила еще кое-что, о чем не стала говорить с Джессами. В мансарде жили не только голуби. У стропил виднелись гнезда ласточек, пол был покрыт следами крошечных птичьих лапок, а недалеко от кормушки, в самом темном углу я обнаружила маленький серый комочек размером с орех – катышек филина. Он был еще совсем свежий. Приглядевшись, я нашла еще два, причем только один был сухим и старым. Итак, каких бы птиц ни держала здесь тетя раньше, теперь они наверняка покинули это место. Филин и голуби никогда не будут добрыми соседями. Наверное, когда тетю положили в больницу, здесь поселился этот ночной хищник…
В общем, ничего странного. Кроме разве того, что Уильям ни разу не упомянул о птицах.
Я разжала ладонь, и голубь, сделав круг, опустился около моих ног и стал клевать зерно.
На этот раз, заперев дверь, я не оставила ключ на гвозде, а взяла его с собой и вышла в сад.
Велосипед снова стоял в сарае, куда его, скорее всего, поставил Уильям. Мальчик накачал шины, как и обещал. Теперь я не удивилась бы, увидев, что насос спокойно висит себе на велосипедной раме. Но его там не было. Я огляделась в поисках того, что Уильям назвал «местом» Ходжа, и увидела в углу кучу пустых мешков, старую рогожку и газеты. Ни малейших следов пребывания кота. Я вышла из сарая и пошла по направлению к огороду, громко зовя Ходжа. Никаких результатов. Ладно, можно возвращаться. Ужин у меня был, поэтому ехать в город мне расхотелось. Займусь уборкой, а завтра со свежими силами поеду в Арнсайд.
Может быть, самым большим открытием для меня в этот день стала мысль, что мне нравится домашняя работа. Конечно, я много занималась ею и у себя, в доме моего отца. Но там ничего нам не принадлежало. Да и «помогать матери по хозяйству» – совсем не то же, что заниматься своим собственным домом. Теперь у меня была собственность. Я задумалась. Да, пожалуй, можно сказать, что раньше у меня не было ничего своего. Даже игрушки и детские книжки куда-то исчезли, когда я пошла в школу. Не говоря уже о собаке, кролике, вообще обо всем, что я считала своим. Я приехала в Торнихолд, не имея при себе практически ничего, самая что ни на есть бесприданница…
А теперь у меня появился свой дом.
Наверное, тетя Джейлис понимала, как мне нужно утолить это собственническое чувство, чувство независимости и почти болезненной ответственности. Она знала, что Торнихолд вместе со всем содержимым будет в надежных руках.
Поэтому весь остаток дня я чистила, мыла, скоблила и драила все на кухне. Каждая кастрюля и сковорода была начищена до блеска, фарфор сиял. Грязные занавески отмокали в лохани, половики проветривались на солнце.
Когда стемнело и я уже совсем выбилась из сил, кухню было не узнать. Не в силах сдержать радости, я вышла во двор и нарвала большой букет астр и львиного зева. Поставив цветы в вазу на чистую скатерть, я невольно залюбовалась картиной. А грязные занавески могут покиснуть в воде и до завтра. Утром постираю и повешу на солнышке.
А теперь ужин. Я разогрела пирог, который испекла для меня Агнес Трапп, потом поднялась к себе, приняла горячий душ, переоделась в халат и тапочки и пошла в спальню. Где-то вдалеке над лесом ухнул филин. Собирается домой, в мансарду, или вылетел на охоту? Завтра – в город. Список покупок, банк, продукты, телефон. Остальное подождет. Чего? И тут я с необыкновенной ясностью поняла, как мне хорошо одной. Никогда в жизни я не была так счастлива.
Я решила еще раз спуститься на кухню и уже на ступеньках вдруг услышала странный звук, будто что-то мягко упало на пол. Я огляделась по сторонам. Ничего. Задняя дверь все еще была открыта. Я выглянула наружу, затем вышла на крыльцо – сквозь ветки деревьев виднелось чистое, полное звезд осеннее небо. Воздух был свеж и сладок. Снова ухнул филин. Повернувшись, чтобы зайти в дом, я почувствовала, как по ногам мягко скользнули листья мяты. В воздухе стоял густой запах розмарина.
Ощущение полного счастья, которое лишь на минуту сменилось беспокойством из-за непонятного звука, снова вернулось ко мне. Я сняла с гвоздя ключ от задней двери и вошла в дом. В теплый, гостеприимный, мой дом. Сейчас стаканчик шерри, и…
Я вошла в кухню. На коврике перед печью сидел кот. Тощий, лохматый, с огромными глазами, в которых яркими огоньками горели зрачки. Черный с белыми лапками и грудкой. Шерсть на его спине стояла дыбом не то от страха, не то от злости. Но ко мне это, похоже, не относилось.
Когда я подошла, кот выгнулся, поднял голову и замурлыкал.
