Глава 32
Люди, ищущие истину
Через 15 часов после разговора с Юкитоси Симидзу в Нагасаки Сакаи шагала по лабиринту полицейского управления Сибуи. Нырнув в тусклый коридор, она остановилась напротив двери с табличкой:
ЁДЗИ ЯМАДА ОТДЕЛ КУЛЬТОВ И РЕЛИГИОЗНЫХ ГРУПП
Рядом с именем на табличке кто-то нарисовал кучку дерьма. Несмотря на то что было уже за полночь, в кабинете горел свет. Постучавшись, Сакаи открыла дверь в большой захламленный кабинет с футоном в углу. Укутанный в одеяло Ямада, закинув ноги на стол, потягивал кофе. Это был невысокий плотный мужчина лет под сорок. Несмотря на седоватые волосы и намечающуюся лысину, его лицо выглядело моложавым. Тонкие усики придавали ему вид человека из другой эпохи.
Увидев Сакаи, Ямада чуть не упал со стула.
— Вы что, сова? — спросила Сакаи и скрестила руки на груди.
— Что-то не спится.
— Вам известно, кто я?
— Все знают, кто вы такая. — Он пригладил исчезающую шевелюру. — Могу я вам чем-то помочь?
— Надеюсь. — И Сакаи протянула ему фотографию с изображением символа Черного Солнца, сделанную на месте преступления. — Узнаете?
Ямада кивнул:
— «Убийства Черного Солнца». Я уже предлагал свою помощь в этом деле. Но меня проигнорировали.
— Послушайте, Ивата — упрямый сукин сын, но ему нужна ваша помощь.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. Но, насколько я понимаю, его скоро отстранят. Об этом все говорят.
— Это правда, он спекся. Однако у него есть несколько дней. А у меня есть зацепка.
Ямада, отхлебнув немного кофе, откровенно разглядывал Сакаи в свете лампы. Она уже давно привыкла к таким взглядам.
— Садитесь, — сказал он.
Она села в пыльное кресло напротив.
— Итак, что же такого натворил печально известный инспектор Ивата?
— Скорее дело состоит в том, чего он не сделал.
— А именно?
— Хватит, Ямада. Вы же работаете здесь и прекрасно понимаете, чего они хотят. И они знают, что Ивата потянет за все ниточки. Он призовет их к ответу за фальсификацию доказательств и другие маленькие шалости. А еще он ударил Морото. Якобы.
Ямада потряс головой, стараясь не улыбнуться. Он еще раз посмотрел на Сакаи — решительную и красивую, несмотря на болезненный цвет лица. Он никак не мог понять, как ее угораздило оказаться в этом мире.
— Вы будете вести дело после Иваты?
— Нет, я уже получила другое задание.
Усики Ямады с одной стороны поползли вверх.
— Хорошо, вы самостоятельно что-то там нарыли. Но какие у нас есть основания заниматься этим делом?
Сакаи указала на дверь:
— Ямада, где-то бродит серийный убийца. Он вырезает у людей сердца. Это все, что я пока могу вам сказать.
— С чего это вы мне так уж доверяете?
— По трем причинам. Во-первых, вам не доверяет никто в полицейском управлении. С вами здесь не считаются, и потому вы находитесь в одной лодке с Иватой. Во-вторых, я убеждена, что серьезную роль в этом деле играет религиозный культ. Ваши знания могли бы ускорить расследование. Как бы то ни было, инспектор Ивата будет вести его еще несколько дней. Не знаю, пойдет ли это на пользу вашей карьере, но пока она все равно ограничивается тем, что вы сидите в подвале и читаете.
Ямада выслушал ее с видом человека, который только что хлебнул кипятка.
— А третья причина?
— Как я уже сказала, у меня есть зацепка.
Сакаи сунула руку в карман куртки и достала фотографию. Ямада уставился на изображение Кейко Симидзу и ее татуировки с черным солнцем.
— Вы когда-нибудь такое видели?
Ямада посмотрел еще раз и кивнул.
— Это символ Детей Черного Солнца, — сказал он и, подняв на нее глаза, произнес: — Господи, да это тот же символ, который оставляет после себя убийца!
— Расскажите мне об этом культе.
— Довольно жуткий, но уже давно не давал о себе знать. Его активная фаза приходилась на 60, 70 и 80-е годы. А в 90-е он практически умер. Хотя у него имелся определенный потенциал, он не отличался большим числом последователей. В свои лучшие времена он насчитывал не больше пары тысяч сторонников. Представлял собой довольно типичную модель — тайное знание, харизматичный гуру, отредактированная правда и так далее.
— А конкретнее?
— Комбинация псевдобуддистских учений с апокалиптическими мифами, позаимствованными из древних южноамериканских верований. Довольно редкое сочетание. Понятно, что все элементы знаний открывались только тем, кто входил во внутренний круг. Однако для этой секты было характерно причинение себе увечий, а также нанесение на тело определенных знаков.
— Понятно. — Сакаи постучала пальцем по изображению татуировки. — Ну, лично я в сказки не верю. Этот культ связан с нашими убийствами — уж поверьте, я знаю, что говорю.
Она достала из рюкзака несколько листов бумаги и передала их Ямаде.
— Это информация об этой девушке и том деле. Почитайте!
Ямада закатил глаза к потолку.
— Допустим, я согласен. И чем я могу быть вам полезен?
— Прежде всего, мне нужно знать, где была их база.
— Тут все просто. Насколько я помню, их офисы располагались в Токио, Саппоро и Осаке. Однако штаб-квартира находилась в поместье в горах около Геро. Что еще?
Сакаи закрыла глаза, подавляя приступ тошноты.
— Геро? — тихо повторила она.
— Да, а что?
— Ничего.
Ямада смотрел на нее, пока она, потирая глаза, не успокоилась.
— Вы в порядке, Сакаи?
— Да, все нормально.
— Вам еще что-то нужно?
— Мне нужно, чтобы вы встретились с Иватой на станции Ёёги-Коэн через три часа. Вы готовы?
— А вы там будете?
— Нет. Я больше не могу этим заниматься.
Ямада кивнул, сам не зная почему. Он не мог не заметить печати страдания на лице Сакаи.
— Почему же Ивата продолжает этим заниматься? Сакаи посмотрела на изображения черного солнца, сначала на одно, потом на другое.
— Потому что только он может все это остановить.
— Хорошо, — кивнул Ямада. — Я сделаю это.
— Спасибо, — улыбнулась она. Хотя улыбка была вымученной, ему все равно было приятно. — Да, и вот еще что…
Она достала небольшой желтый конверт и положила его на стол. На конверте было написано одно слово:
ИВАТА
— Что это? — спросил Ямада.
— Всего лишь пленка с записью. Когда вернетесь из Ге ро, отдайте ему это. Но не раньше. Хорошо?
— Хорошо.
Она встала и поклонилась. Ямада устремился за ней. У двери они обменялись взглядами.
— Куда вы идете? — спросил он.
— Подготовиться.
— К чему?
— К тому, что может случиться.
Она прикусила губу и как-то неопределенно кивнула:
— Знаете что, Ямада?
— Что?
— Я тоже плохо сплю.
Сакаи печально улыбнулась и на прощание шлепнула ладонью по двери.
* * *
В 3:30 утра Ямада уже бежал через пустую дорогу к стоявшей на обочине «йсудзу». Ночные поезда медленно грохотали мимо, а на пересечении путей панически звенели предупреждающие сигналы. Вдалеке монотонно гудело шоссе. Ямада сел на пассажирское сиденье автомобиля и пристроил между ног пластиковый пакет.
— Кто ты, черт возьми? — Ивата потянулся к пистолету, но Ямада схватил его за руку.
— Ёдзи Ямада, отдел культов и религиозных групп. Вы помните меня?
— А где Сакаи?
— Не придет. Она отправила меня.
Ямада достал фотографию татуировки Кейко Симидзу.
— Она дала мне эту фотографию, чтобы я показал ее вам, Ивата. Она попросила меня поработать с вами. У нее появилась зацепка.
Воцарилась напряженная тишина.
— Говорите, — наконец произнес Ивата.
— В 1982 году девушка по имени Кейко Симидзу отправилась из своего дома в Нагасаки в турпоход, но так и не вернулась домой. В 1996 году она покончила с собой на фуникулере, где перед этим убила человека.
— Этот символ, инспектор Ямада, — тот же, который убийца оставляет после себя на местах преступления.
— А еще это символ культа, воспевающего конец света. Так что выкладывайте подробности. Ивата, я в курсе, вы не склонны доверять незнакомцам, но вы должны понять, что я реально могу вам помочь. У меня есть опыт. Сакаи рассказала мне о деле в целом, но мне нужно знать больше.
Ивата постучал пальцами по рулю и неохотно кивнул.
— Если я расскажу вам все, вы не должны трепаться об этом. Понятно?
Ямада взмахнул руками.
— Да меня и так никто не слушает! Включая вас, между прочим.
— Хорошо. Я считаю, что убийца, Черное Солнце, тоже находился тогда в кабине фуникулера.
Ямада поджал губы.
— Ни хрена себе!
— По какой-то причине он убивает всех, кто был на фуникулере в тот день. Теперь мы знаем, что Кей-ко мертва, а это значит, что у нас остались Юми Татибана — она сейчас находится под присмотром полиции — и маленькая 10-летняя девочка.
— Вы думаете, что девочка на фотографии — та самая, что была на фуникулере?
— Вполне может быть. Расскажите мне об этом культе.
— Итак, ваш символ почти идентичен символу культа смерти под названием «Дети Черного Солнца». У него было несколько тысяч сторонников. Рассказы о Судном дне, о том, что Апокалипсис никак не приходит, и о том, что его придется инициировать с помощью массовых убийств, биологического оружия и всего такого. Их база находилась в горах около Геро. Наш убийца почти наверняка был членом культа.
Ивата посмотрел на него.
— Теперь я понимаю, почему Сакаи, когда звонила, попросила захватить все мои наработки по делу. — Он указал на спортивную сумку на заднем сиденье.
— Я же говорил, она хотела, чтобы мы поработали вместе. Так что у нас есть?
— Не много. Сомнительный модус операнди. Ни одного серьезного подозреваемого, никаких прямых улик и куча вопросов без ответа.
Некоторое время они просидели в молчании, наблюдая за тем, как меняются цвета на светофоре.
— Ну что ж, — усмехнулся Ямада. — Как минимум, я хотя бы выбрался из кабинета.
— Сакаи сказала, куда она отправляется?
— Нет. Она сказала лишь, что ей нужно подготовиться.
— К чему?
Ямада пожал плечами и посмотрел на спортивную сумку.
— Думаю, в дороге я это почитаю.
Ивата запустил двигатель и тронулся с места. Яма-да достал из своего пластикового пакета термос и налил кофе.
— Ивата, выпейте! Нам далеко ехать, и, судя по всему, вы можете отрубиться в любой момент.
Ивата отхлебнул кофе и нахмурился:
— Это что такое?
— Особая смесь от Ёдзи. Настоящий кофе, — подмигнул ему Ямада.
— Лучше вернемся к культам.
Ямада, что-то пробормотав, забрал у него чашку.
Они выехали из Токио и помчались на север на максимальной скорости. Дороги были пустыми, если не считать грузовиков, направлявшихся в город, и мусоровозов, покидавших его. Помидоры, карандаши, секс-игрушки. Токио хотел всего. Токио всегда был голоден.
Ямада разглядывал карту и время от времени давал указания. Включив свет в салоне, он перебирал гору заметок и фотографий Иваты.
Через пару часов он выключил свет.
— Ну, что? — спросил Ивата.
— В целом я увидел картину.
— И?
— Я думаю, что мы облажались. Во-первых, ваше отношение к этому делу кое у кого из властных структур определенно не вызывает одобрения. Вы это понимаете?
— Ну да.
Ямада в задумчивости пощипывал свои усы.
— Послушайте, Ивата. Я знаю одного парня, он сотрудничает с крупной газетой. Почему бы вам не встретиться с ним? Конечно, это звучит нелепо, но всякое может… случиться с нами, и хорошо было бы иметь что-то вроде страховки…
Ивата отрицательно покачал головой:
— На это у меня нет времени. На следующей неделе в это же время вы можете общаться с кем сочтете нужным. А сейчас я просто хочу, чтобы вы поделились со мной своими мыслями об этом деле.
Ямада кивнул:
— Хорошо. Я смею предполагать, что Кейко Симидзу принадлежит к культу Черного Солнца. Я также думаю, что та маленькая девочка — ее ребенок. Если там, на фуникулере, ей было 10–12 лет, то по возрасту она вполне годится ей в дочери. Хотя Кейко слишком уж молода, чтобы быть матерью 10-летнего ребенка, но во многих культах происходят изнасилования.
— Подождите, разве вы не сказали, что в этой организации было несколько тысяч человек? Неужели не нашелся ни один, кто возразил бы против изнасилования молодой девушки?
— Зачастую многие участники культа чувствуют, что происходит какая-то гнусь, однако нужно понимать, что они утрачивают способность принимать самостоятельные решения. Для них не существует понятий добра и зла.
Ивата бросил на него скептический взгляд:
— Промывка мозгов? Вы это серьезно?
— А вы сомневаетесь, что такое возможно?
— Совсем нет. Я просто думаю, что нужно быть на грани безумия, чтобы присоединиться к этому сумасшествию.
— Ивата, я говорю не о контроле над мышлением, как в фильме «Звездный путь». Я имею в виду людей, которые не столь умны, как им кажется. Вы не поверите, насколько легко и крепко можно захватить даже недоверчивый ум. Человек по природе склонен подстраиваться под обстоятельства. Вот им твердят: «Каждый из вас — Бог собственной вселенной, созданной вами. Мы любим вас». Специалисты называют это любовными бомбардировками, и для многих людей они очень притягательны.
— Лесть чистой воды.
Ямада закатил глаза.
— Мы заточены на то, чтобы искать одобрения и любви со стороны других. Мы — социальные существа. Когда вы предстаете богом в глазах других людей хотя бы пару недель, когда вас осыпают любовью и вниманием, вы к этому привыкаете. А когда у вас это забирают, вы хотите все вернуть — и сможете ради этого свернуть горы.
Ивата покачал головой:
— Простите, но если человеку демонстрируют хорошее отношение в течение нескольких дней, этого недостаточно, чтобы он отказался от своей прежней жизни, от денег. Как это вообще возможно?
Ямада, только положивший в рот пару сухариков, ответил с набитым ртом.
— Иногда — довольно просто. Достаточно лишить человека белковой пищи или не давать ему спать больше трех-четырех часов в сутки. Достичь подчинения не так уж и трудно. Ваш скепсис, Ива-та, вполне естествен. Но поверьте мне, людей не так трудно загнать в ловушку.
Ивата отправил в рот половинку ролла.
— Как конкретно?
— Способов много. Часто для этого используют семинары продолжительностью по нескольку дней. Или, скажем, выпускник университета заходит в книжный магазин и заговаривает там с привлекательной женщиной, которая старше его. У них есть общее хобби, например йога, и она приглашает его в свой класс. Там он начинает общаться с другими — старшими, мудрыми людьми, демонстрирующими к нему искренний интерес. Эти люди постепенно поощряют его недоверие к обществу, ведут себя с ним как тайные заговорщики. К тому времени, когда он понимает, что стал членом культа, он думает так: «Конечно, это немного безумно, однако сами эти люди явно в своем уме, с ними очень интересно, тут нет ничего такого». Понятно, что к этому моменту, вложив в новые отношения много времени, усилий, а иногда и денег, молодой человек вряд ли склонен называть их культом. Я хочу сказать, что парень, который покинул книжный магазин, уже не тот, каким туда вошел. Что касается семинаров и занятий, они отлично рекламируются под маской стандартного образования.
— И кто на них ходит?
— Одинокие, любопытствующие, потерянные — у таких людей нет единого профиля. В более жестких случаях после посещения таких семинаров они подвергаются оскорблениям, деморализуются. Им постоянно твердят, что им не к чему стремиться. Все это доводит многих до истерики. Их вытаскивают на сцену и начинают унижать. Порой дело доходит до пощечин. А затем им говорят, что они вскоре «проснутся». Они испытывают чувство восторга и удовлетворения. Начинают воспринимать свой мир более осмысленно и, таким образом, попадаются на крючок. Им говорят: «Присоединяйтесь к нам и станьте свободными». А кто не хочет быть свободным? Поэтому они могут в конце концов бросить работу, отказаться от брака и собственных детей — фактически от всей жизни — ради этого нового пути. Но они идут по нему совершенно добровольно.
Ивата посмотрел на Ямаду в зеркало заднего вида.
— Люди, ищущие истину?
— Но ведь именно это главная мечта человечества. Вы должны помнить — господи, Ивата, разве можно так чавкать! — что в любой подобной организации рано или поздно появляется непогрешимый лидер. Харизматичный, привлекательный, остроумный, агрессивный — это неважно. Главное, что он представляет собой высшую власть. Новые члены культа быстро понимают, что одобрение со стороны лидера является самым главным. И они начинают подстраивать под него все свое существование.
На скоростной магистрали Тюо было тихо. К северо-востоку от нее мерцала черная окантовка озера Сува.
— Так что же представлял собой этот культ — «Дети Черного Солнца»?
Ямада протянул Ивате еще кофе. На этот раз, выпив крепкую жидкость, Ивата лишь передернул плечами.
— Его идеология представляла собой типичную смесь мистицизма и шарлатанства под вывеской типа «Человек сам кузнец своего счастья». Я не помню точных формулировок, но краеугольным камнем учения были «смерть солнца» вместе с некоторыми креационистскими мифами доколумбовой эпохи. Однако кроме сугубо религиозного аспекта оно включало в себя астрологический и терапевтический.
— Не могу поверить, что пью этот кофе, — скривил лицо Ивата. — А откуда взялся терапевтический?
— Почему нет? В конечном итоге в терапии нет ничего плохого. В нее верят. Это было очень неглупо с их стороны. Члены секты работали над улучшением самих себя, поднимались все выше в иерархии, и со временем им открывалась «истина».
— И что за истина?
— Песнь о неминуемом Апокалипсисе. В данном случае речь шла о смерти солнца и наступлении господства тьмы. Черного Солнца.
Ивата улыбнулся:
— Ничто не повышает ставки так, как конец света, верно?
— Это типичная составляющая большинства основных религий. И конечно же, все чада, которые последуют за гуру, спасутся, а остальные погибнут.
— И кто был наш гуру?
— Такаси Андзаи. Сын японского нефтяного магната. Он вырос в джунглях Центральной Америки. В подростковом возрасте вернулся в Японию. Впервые он возник на радарах, когда организовал клуб йоги в Осаке. Количество его последователей росло — как и гонорары. Затем он занялся семинарами. Примерно в начале 70-х он, по всей видимости, решил сыграть по-крупному и основал собственную духовную группу. Его культ возник из личной ненависти к традиционному буддизму. Он включил в свою версию религии древний фольклор, существовавший еще до прихода Колумба, и разбавил его доброй порцией различных техник психического развития. К 1977 году число его последователей выросло с двух-трех десятков до примерно 250 человек. Ко времени его ареста в группе уже было свыше двух тысяч участников, а Андзаи купил земельные участки на Филиппинах, в Восточной Африке и в Мексике.
— Продолжайте!
— Мы знаем довольно мало. После ареста он не проронил ни слова. Об этой истории писали не так много, как об «Аум Синрикё», да и у прессы было много других тем — обвинительные заключения, банкротства и смертные приговоры. «Дети Черного Солнца» уже воспринимались как очередная блажь. Однако со временем очередь дошла и до них. Что касается Андзаи, то на день казни он был отцом более тридцати детей, а в его поместье были обнаружены массовые захоронения.
Ивата задумался. Они проехали мимо садового центра с пустой парковкой. В открывшемся придорожном магазине, торговавшем пончиками, только-только загорелся свет. Неоновая корова над закрытым стейк-хаусом мигала красным светом. Ямада протер глаза.
— Ивата, знаете, что я думаю? Мы, полицейские, ищем улики — и каким-то естественным, органическим способом находим. Улики подкрепляют наши подозрения. Кажутся важными. Расставляют все по местам. Они становятся для нас путеводной звездой, с учетом которой мы выстраиваем все остальное.
— Да, ну и что?
— Вашей путеводной звездой стал этот символ черного солнца. Он, вместе с извлеченными сердцами, является единственной непреложной составляющей данного дела.
— Но его не было в квартире Мины Фонг.
— Но вы считаете, что это было убийство для отвода глаз. Если не принимать его во внимание, то вы сталкиваетесь с черным солнцем на каждом этапе расследования — вплоть до инцидента на фуникулере в 1996 году.
— К чему вы клоните?
— Что, если мы ошибаемся? Что, если между Кей-ко, культом и вашим убийцей нет никакой связи? Что, если это два схожих символа, которые оказались под нашей лупой в силу простого совпадения?
Ивата уставился на Ямаду:
— Тогда у нас нет ровным счетом ничего.
Ямада пожал плечами:
— В любом случае поворачивать обратно уже поздно.
Они пронеслись мимо дорожного знака с надписью:
ГЕРО 110 МИЛЬ
