Он бешено наступал, нанося удар за ударом. Уриил некоторое время пятился, парируя светлым лезвием, но опомнился, рана зажила, даже ухо появилось, словно и не исчезало, он начал рубиться с Михаилом всерьез, хотя с лица не уходило ошарашенное выражение.

– Тебе не одолеть архангела, – крикнул он ясным хрустальным голосом. – Смирись, и я пощажу тебя!

– А я не пощажу, – прорычал Михаил, – даже если падешь ниц… Ты предатель и мятежник хуже Сатана!

Уриил отпрыгнул, держа меч наготове острием к Михаилу, сказал победно:

– Нет мятежника хуже Сатана!

– Не было, – отрезал Михаил, – а теперь есть!..

– Ты не можешь…

– Все могут, – сказал Михаил еще яростнее. – Сатан в открытую поднял мятеж, а ты подло и скрытно ударил в спину!.. Нет ничего хуже предательства!.. И да свершится над тобой праведный Божий Суд!

Дикая ярость воспламенила все его тело, он пошел на Уриила, нанося удар за ударом. Тот, безмерно удивленный и ошарашенный, начал отступать.

Михаил усилил натиск на последнем издыхании, и когда уже чуть ли не терял сознание от усталости, Уриил оступился, торопливо вскинул меч в попытке парировать.

Михаил ухватился за рукоять обеими руками и нанес удар сверху вниз. Пугающе черное лезвие врубилось острием в сверкающий солнечный луч света.

Раздался чистый хрустальный звон. Солнечное лезвие разлетелось на тысячи мелких кусочков. Свет на короткое мгновение стал ярче, озарив всю огромную площадку перед порталом. Черное лезвие зацепило Уриилу лоб, брызнула кипящая оранжевая кровь.

Уриил рухнул на колени, запрокинул голову, всматриваясь в Михаила с ужасом и непониманием. В прекрасных глазах впервые проступил ужас, он прошептал прерывающимся голосом:

– Ты… человек…

– Человек, – отрезал Михаил, – мера и судья всех вещей!.. Вердикт – виновен!

Он без размаха, но с силой ударил слева направо. Лезвие меча сладострастно врезалось в шею Уриила. Голова блистающего архангела подпрыгнула и скатилась на землю.

Все смотрели неверящими глазами, никто не сдвинулся с места. Тело Уриила рухнуло, но еще в падении рассыпалось сверкающими золотыми искрами.

Голова исчезла, сверкающий рой золотых искр мощно взвился вверх, словно над жарким костром.

Михаил отступил и, чувствуя, как из ладони испарилась холодная рукоять, а ноги подкашиваются, поспешно опустился на ближайший валун.

В звенящей тишине прозвенел ликующий вопль Обизат:

– Мой господин!..

Она пронеслась через площадку, как пылающий метеор с раскаленной докрасна головой, с разбегу прижалась к нему, заглянула в лицо дивно зелеными глазами.

– Ты ранен, мой господин?.. Ты сразил самого архангела!.. Никто и никогда…

Сатан поднялся, упираясь на большой камень, и с трудом посадил на него свое отяжелевшее тело, измученный схваткой, обезоруженный. Михаил взглянул на него без всякого выражения, тоже слабый настолько, что перестань Обизат упираться в него плечом, так бы и рухнул на землю.

– Он светлый, – прошептал он, – но темный…

– Господин?

Михаил отстранил ее и распростерся на камнях чуть ли не бездыханно, чувствуя, как сердце бьется часто и со всхлипами, а тело горит, переживая болезненную трансформацию.

Подошел Азазель, хромая и опираясь на меч, рухнул на камень рядом, дыхание его вырывается с хрипами в груди.

– Светлый, – ответил он сиплым голосом Обизат, но как бы и в пространство, – не значит блондин в белых одеждах… Светлый – это из добрых помыслов… А мы убили гада, который из светлого стал чернее некуда…

Михаил возразил с трудом:

– Когда-то был самым светлым…

– Не считая Люцифера, – уточнил Азазель. – Тот был да… но каким гадом оказался! Или уже не совсем гад, как думаешь?

Михаил молча оглядел соратников. Сатан даже глаза прикрыл, лежит на камнях, раскинув руки. Похоже, наполняется недоброй мощью Ада, хотя не видно, чтобы вбирал в себя черную силу антисфироты, но он властелин Ада, ему здесь подчинены все силы.

Азазель сидит на камне, дышит еще тяжело, но уже непривычно серьезный и задумчивый. Рядом сел Бианакит, а Обизат, трусливо поглядывая по сторонам, опустилась поближе к Михаилу.

Михаил видел, как ей хочется лечь и прижаться, но они на виду и после тяжелого боя, потому целомудренно села рядом, а руки положила на колени.

Сатан наконец приподнялся со стоном, сел. Его налитые кровью глаза отыскали Михаила, а в глухом голосе отчетливо прозвучала угроза:

– Как?.. Как этот человек сумел победить архангела?

Михаил видел и на лице Азазеля сильнейшее удивление, однако Азазель не был бы Азазелем, если бы не сумел тут же извернуться и ответить вопросом на вопрос:

– Разве не человеку Творец отдал землю?..

– Но человек слаб, – ответил Сатан с возвращающимся раздражением. Он убрал с груди ладонь, под нею осталась засохшая кровь, а широкая рана превратилась в быстро исчезающий шрам. – Он всегда был слаб…

– Возможно, – предположил Азазель, – пора ему начинать усиливаться?.. Кто знает, возможно, Творец уже тогда видел этот момент…

Сатан раздраженно скривился, поднялся, держась за стену. Взгляд его снова уперся в Михаила.

– Не понимаю, – проговорил он. – Не понимаю… И откуда у него черный меч? И как мог перерубить сверкающее лезвие из Первозданного Света?

Михаил не ответил и не мог еще ответить, раскаленное дыхание рвется из груди, словно внутри настоящий вулкан, сердце больно бьется о ребра, в этот момент все отчетливее ощутил, что он всего лишь человек, и что человек этот смертельно вымотан битвой.

Азазель взглянул на одного, на другого.

– Давайте восстановим силы, – предложил он. – У меня язык тяжелее этой скалы…

Михаил увидел устремленные на него взгляды, сказал с усилием, с трудом одолевая слабость во всем теле:

– Уриила вообще-то сразил Сатан. Я только добил малость, Уриил был совсем обессилен…

Он перехватил понимающий взгляд Азазеля, зато Сатан сразу вскинул голову. Глаза мрачно засверкали, лицо преисполнилось гордыни и надменного величия.

Обизат вскрикнула:

– Но ты снес ему голову!.. И меч перерубил…

– Его меч надрубил еще Сатан, – сказал Михаил, – мне осталось только еще раз стукнуть в том же месте. Только и всего. Обизат, нужно быть справедливыми!.. Уриила одолел Сатан, я только нанес последний удар. Азазель видел…

Азазель кивнул, сказал громко:

– Да, я все видел. Уриила победил Сатан, а Михаил помог самую малость. Ему повезло успеть нанести последний удар. Моя школа!.. Чувствую, теперь у меня отбоя не будет от учеников.

Обизат смотрела глазами несправедливо обиженного ребенка, Бианакит дипломатично молчит, уже понял. Старый солдат знает, что иногда стоит свои заслуги приписать командующему ими офицеру, чтобы дисциплина продолжала оставаться прочной, а единоначалие незыблемым.

Со стороны портала раздался грозный топот. Земля заметно колыхнулась под ногами.

Азазель сказал хрипло:

– Портал… Его нужно поскорее разрушить! Сейчас сюда хлынут все заговорщики…

Из портала, пригибая головы на низком выходе, появились исполинского роста демоны, вдвое крупнее тех, кого с такими усилиями удалось победить только что.

Все закованные в доспехи темного цвета, Михаил узнал черную бронзу, единственный металл, что постоянно впитывает рассеянную в преисподней магию, усиливая защиту.

Михаил с холодком ужаса вспомнил, что когда делал последний выстрел, в стволе уже не оказалось патрона, и если бы не помог все замечающий Бианакит…

Демоны все выходили и выходили, Михаил насчитал двадцать исполинов, рядом простонал Азазель:

– Только не это… Они из Братства самого Агиросиона!

Вперед выступил могучий и прекрасный лицом и телом демон, светлые волосы падают до плеч, синие глаза излучают свет, рога белые и прямые, а когда за спиной распахнулись мускулистые крылья, Михаил с холодом в груди увидел чудовищные когти на верхних суставах крыльев, недобро блестящие, словно источающие яд.

Сатан, приподнявшись на локте, сказал хрипло:

– Агиросион?.. Ты с ними?..

Демон презрительно поморщился, израненный Сатан выглядит жалким, вскинул руку, в ней появился длинный черный меч с изогнутым лезвием, что расширяется в конце.

Михаил дрогнул, демон Агиросион один из сильнейших бойцов Ада, имеет право действовать от имени Люцифера в решении проблемных вопросов преисподней. Как говорит молва, в битве искусен, не знает жалости к побежденным, всегда идет до конца в бою.

Если заговорщики сумели переманить на свою сторону такое доверенное лицо Сатана, то они намного сильнее, чем Азазель подозревает…

Михаил расслышал в хриплом от усталости голосе Сатана отчаяние, крикнул Азазелю:

– Отступим?..

Азазель ответил надсадным голосом:

– У меня нет сил на перенос… И у тебя, уже вижу, нет…

– А Сатан?

– Выложился больше нас, – крикнул Азазель. – Он гордец, помощи не просил. Нам остается только достойно…

Михаилу почудилось, что мир содрогнулся от страшного рева. В пролом из ниоткуда вспрыгнул огромный демон с мечом размером в бревно.

Михаил не успел хлопнуть глазами, как он одним ударом смел исполинов в черной броне, еще двое попали под его богатырский замах и сразу рассыпались сверкающими брызгами.

– Кайдо! – вскрикнул Азазель в изумлении и восторге.

Кайдо свирепо ревел и рубил чудовищным мечом, и было видно, что счастлив выпустить накопленную в отшельничестве огромную мощь сына Сатана.

Агиросион закричал в злобе:

– А ты… зачем?

Кайдо ринулся на него, как черный смерч. Агиросион попятился под его стремительными и очень тяжелыми ударами, некоторое время пытался выстроить защиту, но Кайдо наносил такие чудовищные удары, что едва не вогнал Агиросиона в твердую сухую почву, как вбивают металлический кол.

Пытаясь защититься, он вскинул меч, держа его поперек, а широкое лезвие меча Кайдо с легкостью рассекло и эту полосу металла, и голову Агиросиона, а остановилось, застряв в толстом металле доспеха где-то на том уровне, где сходятся ключицы.

Обизат первая поднялась и бросилась с мечами на оставшихся демонов.

Кайдо заорал:

– Не сметь!.. Они мои!

Обизат послушно отступила и убрала мечи в ножны. Демоны, верные вожаку, отступать не стали, Кайдо в бешенстве рубил так, словно перед ним кустарник, и вскоре остался один среди распластанных на земле тел.

Когда он повернулся к команде Азазеля, стало видно, насколько он смертельно устал за безумную схватку, где выложился весь, хотя и длилась она недолго. По измученному лицу струятся ручейки пота, воздух хватает широко раскрытым ртом, а налитые кровью глаза стали огромными и выпуклыми, как у рака.

Азазель поднялся, сказал с чувством:

– Кайдо…

Кайдо выставил перед собой ладони и даже отступил на шаг.

– Азазель, замолчи!.. Замолчи, а то ударю!

Азазель сказал быстро:

– Но я же ничего не сказал…

– Вот и не говори, – велел Кайдо громовым голосом. – Я знаю все, что прохрюкаешь!.. Но вы и сами справляетесь, вот уж не ожидал… Я мог бы и не приходить. Вы сами, все сами!.. Нет, я не встану во главе клана!.. Я уже был во главе. Это ловушка…

– Кайдо, – вскричал Азазель. – А честь рода?..

– Все ничтожная суета, – прервал Кайдо. – Ты не понимаешь…

– Я? – вскрикнул Азазель. – Я даже королем был… и не раз! Только простые люди думают, что это верх… на самом деле верх, ты прав, в поисках истины, разгадывании тайн нашего бытия… Но, Кайдо, мы в таком мире живем, что как только начнешь задумываться, как это все и зачем, как тут же какая-то сволочь норовить тебя запрячь, оседлать и кататься на тебе по рытвинам!

Кайдо взглянул с симпатией, рыкнул:

– Но ты как-то нашел норку?..

– Это компромисс, – пояснил Азазель. – Я, как и раньше, служу и защищаю, но на своих условиях…

Кайдо, не слушая, рубанул вытянутыми пальцами перед собой. Михаил вздрогнул, в воздухе прямо перед Кайдо возникла щель, на краях сразу выступила красная кровь, устремилась к земле густыми тяжелыми струйками.

– Никаких компромиссов, – сказал он резко. – Прощай…