Михаил не слышал их препирательства, темный неопрятный ход повел сперва в глубь горы, потом начал понижаться, появились грубо вырубленные в камне ступени, хотя непропорционально широко разнесенные одна от другой на расстояние шага.

Ход раздвоился, Михаил без колебаний выбрал тот, что повел по наклонной вниз. Потемнело, однако с недолгим удивлением заметил, что видит все четко, хотя и в сером цвете.

Справа и слева наметились ходы, из одного уже кто-то бежит, громко и надсадно дыша с тяжелыми хрипами. Михаил даже увидел в запахах немытого тела, что двигается вокруг него, отражаясь от стен и успевая мчаться впереди плотной волной: крупный, со спутанными в колтуны волосами ниже плеч, с огромным топором в руках.

Едва выскочил из-за угла, Михаил ухватил за выставленный вперед топор, дернул. Демон рукоять не выпустил, с размаху ударился о камень стены.

Клинок Обизат мелькнул стремительно и хищно, Михаил увидел, как толстые волосатые руки все еще сжимают топорище, а срубленная голова покатилась по ступенькам.

Михаил догнал ее и придержал ногой, прислушиваясь, Обизат прошептала:

– Их здесь много… Вот там бегут к нам!

– Это хорошо, – ответил он. – Подождем, чтобы не утруждаться.

Она взглянула удивленно, а он подумал сердито, что Азазель на него слишком уж влияет, тоже вот начинает острить или хотя бы пытаться даже в таких малошуточных ситуациях.

– Можно, – шепнула она, – выйду вперед?

– Нерационально, – ответил он коротко, добавил: – Хорошо, что у них предубеждение против огнестрельности. А нам, людям, можно все… Как и примкнувшим к человекам.

Она не успела переспросить, он вытащил гранату, прислушался к топоту, уже достаточно близко, выдернул чеку.

Обизат внимательно следила, как он с рассчитанной неспешностью метнул ее вниз, слышно было, как ударилась о ступеньку и еще дважды подпрыгнула с глухим звоном.

Мощный взрыв в тесном туннеле показался особенно гулким и жестоким. Мимо пронесло куски окровавленного мяса, на стены щедро плеснуло кровью.

Михаил тут же сорвался с места и понесся вниз по ступенькам, даже не стреляя по раненым, это с удовольствием делает Обизат, а когда выбежал на самый низ, где туннель закончился, огляделся.

Главный ход уперся в стену, но справа в стене вырублен еще один, поменьше, другой такой же грубый и торопливый – влево.

Обизат сказала поспешно:

– Я налево!

– Еще чего, – сказал он, – нет уж, ты девочка правильная и приличная. Вон как головы кровожадно рубишь… Стой здесь, я проверю оба. Не думаю, что тянутся далеко.

– А что мне?

– Сторожи, – велел он.

В конце левого прохода обнаружил некий склад, показался сперва сборищем старой мебели, но демоны не страдают такой дурью, как любовь к антиквариату, значит, что-то связанное с магией.

Он долго пыжился, наконец создал в ладони жалкий огненный шарик, метнул в кучу этих странных и потому опасных вещей, но комочек огня погас на лету.

Озлившись, начал сосредотачиваться, наконец в ладони с трудом оформился шар размером с яблоко, он с силой бросил в прежнюю цель…

Взрыв тряхнул все подземелье. Со свода посыпались камешки, а воздух заполнился удушливой гарью.

Сам испуганный своей неожиданной мощью, со всех ног ринулся обратно. Сзади бабахало, дважды догоняла волна жаркого воздуха, оба раза с трудом удерживался на ногах.

Когда выскочил в главный туннель, где ждет Обизат, последний взрыв за спиной с такой силой ударил в спину, что споткнулся и растянулся прямо под ноги той, для которой он бехем рыкающий, что грозен и нещаден, а также красив и величественен, как нильский крокодил, чей рев подобен грому.

Она в сильнейшем испуге подхватила его под руку и с силой, которую он от нее не ожидал, вздернула на ноги.

– Мой повелитель! – вскрикнула она. – Ты ранен?..

– Еще чего, – ответил он оскорбленно, – это чужая кровь!

– Но на тебе нет крови, – наивно сказала она.

– Вот видишь, – сказал он, – даже чужой нет!.. Давай глянем еще в ту нору и пойдем наверх.

В правом проходе сразу ощутил вдали в темноте и за поворотом большое скопление живых существ, торопливо взял в ладонь гранату, в другой руке пистолет, и хотя против толпы лучше бы автомат, но старые привычки Макрона твердят, что патроны нельзя так расточительно, а вот пистолет каждую пулю позволяет класть туда, куда хочет. Тем более, при его метаболизме, который можно ускорять еще больше.

– Многовато, – сказал он трезво.

Она сказала с готовностью:

– Позволь мне пойти впереди!

Он сказал с сомнением:

– Там целое гнездо. Закусают. Даже если там не воины, а простая обслуга. Такой портал требует мощной подпитки… Канал антисфироты далековато, приходится собирать по каплям…

Она посмотрела с уважением.

– Ты знаешь… или чувствуешь?

Он только начал открывать рот для ответа, как первый демон выскочил навстречу со всей стремительностью, несвойственной такой громадной туше.

Михаил только и успел увидеть косматую и лохматую фигуру с длинной неопрятной шерстью, то ли своей, то ли с накинутой на плечи шкуры, нажал на курок и пока тот, запрокинув голову, медленно падал, быстро выдернул чеку и с силой швырнул поверх его головы гранату.

Она ударилась о стену под углом, как и рассчитал, исчезла за поворотом, откуда выскочил еще один, то ли самый отважный, то ли самый глупый.

Раздался взрыв, мощный и смертоносный в тесном пространстве, Обизат за его спиной радостно вскрикнула, там за углом закричали в ужасе и от боли множество то ли отдыхающих, то ли засевших в засаде.

Возможно, подумал Михаил, там либо стражи портала, либо накапливающийся десант для переброски в мир людей.

Он чувствовал, что ищет оправдания своей безжалостности, бросил еще гранату, точно высчитывая угол падения-отражения.

Та исчезла за выступом стены, а когда раздался взрыв, он сказал настороженно:

– Если хочешь, посмотри там… Ты же любишь обшаривать карманы.

– Это обычай, – возразила она обиженно. – Полагается что-то приносить как доказательство!

– А как же слово чести? – буркнул он. – Неужели и в Аду его остается все меньше… Куда мир катится.

Обизат исчезла за углом, он остался на месте, всматриваясь и вслушиваясь. Новые чувства, все еще непривычные, говорят, что может увидеть даже сквозь не слишком толстые стены, зато здесь на время станет слеп и беспомощен, а такие эксперименты пока лучше отложить на потом.

Обизат возилась недолго, вернулась, вытирая лезвия клинков, сообщила в ответ на его испытующий взгляд:

– Живучие. Двое были из клана Черной Лавы. Их знали как могучих бойцов.

– Хорошая добыча? – спросил он.

– Ничего не взяла, – сообщила она. – Ты же говоришь, что это нехорошо?

Он кивнул, сказал с неловкостью:

– Это мои тараканы. Тебе не обязательно меня копировать.

– Обязательно, – заявила она твердо. – Ты самый лучший! А я буду носить в чреве…

– Да-да, – прервал он. – Пойдем отсюда!

Она послушно стучала за спиной каблучками, как молодая коза копытцами, он поднимался быстро, шагая через ступеньку, в какой-то момент ощутил близкое присутствие чужака, пахнуло опасностью.

Развернулся, с пистолетом в руке, из темной ниши, которую в прошлый раз почти не заметил, потому что казалась пустой, быстро вытянулись, будто их выстрелило, две костлявые руки и ухватили Обизат за горло.

Он выстрелили в нишу трижды, руки разомкнулись, рассерженная Обизат сбросила их с себя, лицо ее полыхнуло негодованием.

– Что ты меня оберегаешь, – вскрикнула она. – Что ты меня оберегаешь? Это я тебя должна…

– Оберегай, – разрешил он. – Как только кто-то начнет заходить со спины, того и бей. Тоже в спину.

– В спину бить нехорошо, – сказала она, – но я буду. Все, как скажешь, мой повелитель!

Ему почудилась ирония, а то даже издевка, но она смотрит чистейшими, как изумруды, глазами, в них полнейшая преданность и доверие, а еще ликование, что целиком принадлежит такому великому воину.

– Да, – сказал он с неловкостью, – это же война… В общем, берегись, если в самом деле собираешься носить под сердцем ребенка.

– Твоего ребенка, – уточнила она с гордостью. – Но я начну беречь себя, когда почую его в чреве.

Он кивнул, но не ответил, ибо на выходе распахнулся настолько багровый и страшный мир Шеола, похожий на горящую в огне исполинскую гробницу, что ощутил ком в горле и дрожь во всем теле.

Азазель и Сатан уже продвинулись вперед на шаг, то ли защита прогибается и отступает под их натиском, то ли крушат слой за слоем.

От обоих пахнуло жаром и злостью, черные как у ворона волосы Азазеля прилипли ко лбу, капли пота стекают по щекам и быстро испаряются в жарком сухом воздухе.

Бианакит, заслышав шаги Михаила и Обизат, быстро развернулся в их сторону, опустил ствол автоматической винтовки.

– Как там?

– Зачистили, – ответил Михаил.

– Много было?

– Пустяки, – ответил Михаил небрежно, но Обизат сказала обиженно:

– Много, очень много!.. Но мой господин и повелитель всех их… изъял. Удалил. В общем, их не стало.

Бианакит усмехнулся, кивнул в сторону Азазеля и Сатана.

– Доламывают, – сообщил он. – Там трещит, вот-вот… а мы не знаем, что за последним слоем.

– Будем готовы, – ответил Михаил. – Оби?

Она продемонстрировала пистолеты, готовые к бою, а в этот момент со стороны Азазеля и Сатана раздался настолько оглушительный треск, что Обизат в испуге присела.

Земля под ногами дрогнула, жуткий грохот ударил по барабанным перепонкам. Полыхнула вспышка белого огня, Михаил прикрыл глаза ладонью, глядя между растопыренными пальцами.

Взамен вздыбленной стены из грязного потрескавшегося от жара песчаника возникла сложенная из ровно отесанных блоков красно-черного гранита.

А в центре полыхнул огнем зев адской печи, как ему показалось на миг, затем ощутил, что это не гибельное жерло, а вход в исполинский портал, который упрятан за стеной из многослойной магии.

А еще за исчезнувшей стеной открылось десятка два крупных воинов в доспехах из металла, что беспечно сидели и лежали на земле, не видя ничего по эту сторону и даже не слыша, что стену ломают, а сейчас в испуге вскакивают, расхватывают мечи и топоры.

Несмотря на испуг и замешательство, быстро разобрали оружие и моментально выстроились в три линии боевого строя. Михаил ощутил прекрасную выучку по тому, как безукоризненно укрылись за круглыми щитами и выставили лезвия наружу.

Все как один рослые, в хорошо изготовленных доспехах, половина с топорами в руках, другие с изогнутыми и расширенными на концах мечами.

Один громко велел сделать шаг вперед и собраться для схватки. Отряд, как один человек, шагнул и замер, готовый к смертельной битве.

Сатан крикнул гневно:

– Всем стоять!.. Чей отряд? Не узнали своего властелина?

Воины сделали еще пару шагов, но начали останавливаться, оглянулись на своего вожака. Тот вышел вперед, рослый и с суровым лицом воина, но голос дрогнул, когда заговорил с самим повелителем преисподней, что однажды осмелился спорить с самим Господом:

– Повелитель… но мы дали клятву…

– Что за клятву? – грянул Сатан злым голосом.

– Бдить и не допускать, – ответил вожак. – Да, мы дали клятву…

– Не допускать даже меня? – гаркнул Сатан, он на глазах наливался безудержным гневом. – Кто посмел?

Вожак сказал молящим голосом:

– И об этом тоже клятва…

– Какая?

– Не называть имен…

Азазель встал рядом с Сатаном всматриваясь в их лица, покачал головой.

– Не скажут, – сообщил он кратко. – Честь – это жизнь; то и другое из одного корня. Отними честь – какая тогда жизнь?

Воины хранили молчание, все с одинаково суровыми лицами, все готовые к сражению, но командир отряда взглянул на Азазеля с надеждой, как будто просил помощи.

Сатан рыкнул:

– О чем ты говоришь?

– Кто теряет честь, – пояснил Азазель, – тот теряет все. Брось, ты же сам свою честь ставишь выше всего на свете! Или только свою?

Он обернулся, кивнул Бианакиту на перегородивших к порталу дорогу воинов.

– Убей их.

– Есть, – ответил Бианакит.

Он шагнув вперед, поднимая автомат, но Сатан крикнул страшно:

– Не сметь!

Бианакит оглянулся на Азазеля, что велит командир, то и будет, Азазель сказал Сатану с сочувствием:

– Они дали слово – они его сдержат.

– Никто не смеет ничего без моего позволения, – отрезал Сатан. – Это мои подданные. Они поставили верность своему лорду выше верности мне, властелину преисподней? Значит, и умрут от моей руки!

Михаил вздрогнул, Сатан выпрямился и произнес одно-единственное слово, но таким страшным и обрекающим голосом, что даже Азазель невольно сделал шаг назад.