Автомобиль остановился перед металлической решеткой ворот. Она тут же сдвинулась и медленно поползла в сторону. Из далекого парадного с колоннами по бокам выскакивают люди, оружие держат в руках так, словно с ним и родились.

Двери автомобиля распахнулись. Один из конвоиров крикнул наружу бодро:

– Он ваш!

– Вытаскивайте! – велел один из встречающих. – Побыстрее!

Михаил не противился, его вытащили подчеркнуто грубо, он упал, делая вид, что не ориентируется. Подняли так же нарочито безжалостно, выкручивая руки и нагоняя страх, потащили к распахнутым воротам.

Он уже видел достаточно отчетливо всех, охрана начинает двигаться медленно, голоса звучат раскатисто, а в его твердеющем теле нарастает лютая жажда убивать, рушить, жечь, истреблять…

Тащат тяжело и с сопением, он едва передвигает ноги, пусть думают не о безопасности, а о том, как быстрее доставить в дом и передать там из рук в руки.

В воротах дежурящий там охранник зло ударил в спину.

– Быстрее, сволочь!

Стальная цепочка между браслетами на руках лопнула без звука. Он выхватил пистолет у конвоира слева, выстрелил ему в голову, моментально развернулся к его напарнику, который сказал насчет мытья нужников первые сорок лет.

Пуля ударила ему в переносицу, охранник на воротах раскрыл в изумлении рот, начал замедленно поднимать автомат. Михаил выстрелил ему в лоб, быстро повернулся и двумя пулями достал наблюдающих за передачей опасного врага, за которого пообещали высокий гонорар, шофера и третьего конвоира.

Пуля, разбив вдребезги стекло, чуть изменила направление и ранила в голову конвоира. Он начал приподниматься, кровь течет по лицу, заливая правый глаз, ухватил и начал приподнимать автомат дрожащей рукой.

– Я же говорил, – сказал Михаил загробным голосом из мешка, – умрете сегодня? Я бабка Ванга в новой инкарнации.

Вторая пуля пробила лоб, выбрызнулась кровь и тут же закупорила дырочку сгустком, зато из затылка выплеснулся целый фонтан яркой и парующей.

И лишь после этого сорвал с головы и отшвырнул в сторону мешок. Мир стал ярче, однако теперь с радостным биением сердца понял, что видит и то, что человеку недоступно, зато привычно всяким там пчелам, собакам и совам.

Хорошо же, мелькнула мысль, я принимаю вызов. Защищайтесь. Защищайтесь хорошо…

Он промчался через двор и ударился в массивную дверь. В последний момент задержал дыхание и напряг мышцы, в плече вроде бы чуть хрустнуло, однако дверь вылетела, оставив изуродованные петли, и грохнулась на три шага впереди.

Не останавливаясь, он побежал через холл. Когда был на середине, с трех сторон прогремели автоматные очереди. Он успел увидеть затаившихся в полной темноте боевиков, пригнулся и трижды выстрелил в ответ.

В наступившей тишине услышал стон и стук упавшего автомата, а два других поникли, не выпуская оружия. У ближайшего на бегу выдернул из руки автомат, рожок полон, хорошо…

На первую ступеньку лестницы ступил не то чтобы медленно, но уже без торопливости, надо успевать увидеть даже то, что раньше не удавалось.

Сверху простучала очередь, и снова он увидел и услышал раньше, чем там нажали на спусковой крючок. Присев за массивной балясиной, выждал, выдвинул дуло из-за края парапета и дважды выстрелил.

Донесся вскрик, он вскочил и пробежал пролет прежде, чем послышался звук падающего тела. Обострившиеся чувства помогали, но и сбивали с толку, каждого из ожидающих его охранников видел в запаховом зрении и каком-то еще, что свойственно элементалю, потому казалось, что там вдвое, если не втрое больше людей, вооруженных до зубов.

Кабинет Самойленко, судя по массивной помпезной двери, в самом конце, но почему-то без охраны.

Когда ворвался в кабинет, держа пистолет наготове и пригибаясь, в помещении пусто, но сразу увидел, что оставили в спешке. На поверхности стола едва заметный тепловой отпечаток ноутбука, явно был включен, когда торопливо ухватили и унесли, горка бумажек, явно неважных, иначе бы уничтожили или взяли с собой…

Взгляд зацепился за длинный оцинкованный ящик за столом, торопливо поднял тяжелую крышку. Сердце радостно дрогнуло: РПГ-32, самый мощный гранатомет в мире, который стоит на вооружении семидесяти двух армий, сам совсем недавно поставлял тем, кто права закупать не имеет.

Наверху послышался шум готового к взлету вертолета. Михаил торопливо выхватил из ящика и выскочил в коридор.

Выход на крышу почти напротив, пронесся по металлической лестнице, не чувствуя веса тяжелой трубы со снарядом, дверь на выходе закрыта, ударился с разбега всем телом, стараясь не задеть трубой с навороченной оптикой.

Дверь с лязгом распахнулась в удаляющийся наверху грохот вертолетного винта. Споткнулся на пороге, но ускоренная реакция подсказала, как лучше всего упасть, чтобы не повредить гранатомет с десятком насаженных на него чувствительных датчиков и не потерять времени…

Перекувырнулся через голову, с удивлением отметил, как это здорово получилось, даже с автоматом в руках раньше не так ловко, а сейчас, с громоздким гранатометом, – р-р-раз, и уже на одном колене, длинная труба на плече, торопливо начал ловить в прицел быстро удаляющийся вертолет.

Сердце от быстрого бега стучит часто и сильно, подбрасывая мелкими толчками ствол гранатомета, пришлось задержать дыхание. Наконец в крестике прицела мелькнул увеличенный зад вертолета, а палец привычно потянул на себя скобу.

Ракета вылетела с мощным, хоть и мягким толчком, Михаил устоял, с надеждой прослеживая за огненным шлейфом.

Пилот вертолета успел увидеть приближающуюся ракету, подал его резко в сторону, однако та тоже успела среагировать, повернула следом.

Сердце Михаила сжалось в тревоге, ракета полыхнула жарким огнем, взорвавшись метрах в пяти от вертолета. Вертолет качнуло, некоторое время Михаилу казалось, что набирает высоту и сейчас уйдет, но пробитый осколками бензобак вспыхнул багровым пламенем.

Взвился удушливый черный дым. Вертолет медленно начал кружиться по оси, словно теряет управление, затем по косой понесло вниз, а за ним потянулся все больше разгорающийся пожар.

Через несколько минут с силой ударился о землю, почти сразу бабахнул мощный взрыв. Горящие обломки разметало, а на месте падения разлилось море огня горящего топлива.

Михаил стиснул челюсти, вдруг да Самойленко уцелел, между жесткой посадкой и взрывом прошло несколько длинных секунд, потом поспешно бросился к выходу с крыши. На лифте спускаться долго, но пока что не умеет перемещаться в пространстве вот так сразу без долгого сосредоточения, а за это время хозяин и отправитель ценного товара, если вдруг уцелел, может успеть скрыться.

Когда выбежал из здания, на месте падения вертолета все еще полыхает огонь. За время спуска в кабине лифта стал ниже, но разлился почти по всей площади.

Прозвучали сигналы приближающихся полицейских автомобилей. Михаил перешел на бег, закричал:

– Пропустите!.. У меня там жена!..

Расступиться перед ним не успевали, он расталкивал на бегу так, что мало кто удерживался на ногах, наконец добежал до места падения.

На мостовой все еще разрозненные огоньки, промчался к искореженной и обгоревшей кабине пилота.

Сердце екнуло, на переднем сиденье пилота только один труп, уже обгорелый до неузнаваемости, и это явно не тот, которого надеялся увидеть.

Автомобили полицейских остановились, оттуда выскочили с широкими желтыми мотками ленты. Одни начали перехватывать любопытствующих, что лезут селфиться поближе к месту катастрофы, другие поспешно ограждают место трагедии.

К Михаилу подбежал один из полицейских.

– Вам здесь нельзя!

– Площадь под наблюдением?

Полицейский ответил невольно:

– Да, вот там и там видеокамеры… Уходите, вам нельзя!

– Уже ухожу, – ответил Михаил и быстро пошел мимо устанавливающих заграждение.

Если видеонаблюдение работает и в самом деле пишет, то можно увидеть на записи, как Самойленко выбирается из рухнувшего вертолета, сильно ли ранен, стоит его искать в ближайших подвалах или же сумеет скрыться как-то понадежнее…

Звериное чутье, теперь почти постоянно сопровождающее его, вдруг шепнуло, что за ним наблюдают. Он осторожно повел взглядом по сторонам, и то же чутье сказало едва слышно: «Левее и выше».

Делая вид, что поворачивается по своим делам, он неспешно повернулся, сразу бросил взгляд левее и выше. По веранде второго этажа торгового центра идет человек, пряча лицо. Еще не увидев его, Михаил с пугающим холодком ощутил, что это и есть тот, которого он упустил.

Тот сразу же скрылся, то ли так и планировал, то ли тоже ощутил, что Михаил его увидел и распознал.

Осталось нехорошее ощущение, что показался ему нарочито, хотя с какой целью мог такое сделать, даже предположить трудно, но на всякий случай Михаил удержал естественный порыв броситься в погоню.

Автомобиль, на котором его привезли сюда, он обнаружил легко, слежки вроде бы нет, быстро прыгнул на место водителя и как бы без спешки, но ювелирно точно вырулил на шоссе, не потеряв ни секунды, промчался до того места, где оставил машину Обизат.

Она как чуяла, сразу же вынырнула из-за контейнеров, быстрая и грациозная, зеленоглазая и с огненно-красными волосами.

– Все сделала, – доложила она бодро. – Прошла до конца того ряда, как ты и велел, мой господин и повелитель! А потом, раз уж ты задержался, осмотрела и два соседних ряда.

– Судя по довольной мордочке, – сказал он, – что-то заметила?

– Да, – сообщила она. – Три контейнера!.. Но только один с оружием, а два с боеприпасами. Забиты доверху!..

– Не ошиблась?

Она покачала головой.

– Оружие чую и сквозь стенки. Если, конечно, приложу ладони к контейнеру и прислушаюсь. От оружия людей опрятно пахнет оружейной смазкой.

– Хорошо, – ответил он. – Садись, решим по дороге. Возможно, это все легально… Ну как легально, для частных армий все полулегально, это же под контролем спецслужб, полицию и общие законы к таким делам не допускают. Одно не нравится, что операцией руководит Самойленко. Конечно, им тоже кто-то руководит, но сама операция подконтрольна именно ему, а это еще та сволочь, хотя и очень опытный командир… Потому я и готов вмешаться, хотя большая часть этих операций вообще-то во благо… В общем, сообщить сообщим, а там пусть разбираются. У нас другая задача…

– Господин?

Он развернулся и повел на небольшой скорости от порта пяти морей, затем увидел запоздало, что Обизат все еще смотрит вопрошающими глазами, сказал со злостью:

– Ненавижу!.. Моя мирная Москва превращается в какую-то Сирию с ее постоянными боями между племенами, кланами, группировками, частными армиями и хрен знает чем еще!

Она посмотрела с сочувствием.

– Тебе не нравится, что и здесь становится как бы тоже ад?

– Вот-вот, – откликнулся он. – Даже не представляешь, насколько права. В багажнике целый арсенал. Три автомата, патроны и гранатомет ХМ-25, что не столько гранатомет, как самозарядная и крупнокалиберная штурмовая винтовка! И это в стране, где создан и откуда распространяется по всему миру самый мощный из существующих РПГ-63!..

– Ого, – сказала она. – Как красиво живете!

– Да, – согласился он, – не продыхнуть от красоты и романтики! В самой Москве под носом правоохренителей!.. Чувствуются сильные покровители.

Она радостно охнула:

– Будем сражаться и с ними?

– С покровителями? – переспросил он. – Нет, кто знает, что у них за цели. Вдруг благие?.. Например, установить где-нить в Йемене социалистический строй?.. Но переброску оружия на всякий случай задержим. Нужно мир спасать от Великого Зла, а тут еще с местными дураками возиться… Ладно, автоматы нам ни к чему, но гранатомет возьмем. Для тебя.

Она спросила опасливо:

– Для меня?

– Не в том смысле, – заверил он. – Тебе понравится. Он может бить как мощными бронебойными, фугасными, так и картечью, сиречь крупной дробью. Там оптика супер, сразу показывает, поразить гада или не стоит тратить патроны. В смысле, заряды, так как гранаты не совсем патроны… Достать из багажника на ходу сможешь? Погоди, уберу сиденья…

Он нажал какие-то кнопки, высокие сиденья опустились и спрятались так, что завороженная Обизат только вспикнула:

– Ой, как это они?

– Лезь в багажник, – сказал он, не отрывая взгляда от дороги. Недавно здесь прошла поливочная машина с цистерной, мокрый асфальт отражает и свет фонарей, и вообще автомобиль как будто мчится по перевернутому небу. – Да не вся, прятаться в нем не нужно. Вытащи лаунчер. Потом покажешь, где те контейнеры.

Она сказала с готовностью:

– Он заметный! С погнутой дверцей. Чуть-чуть, но заметно. Я проскользнула с тыльной стороны, но там, где дверь, три охранника. Вроде бы прогуливаются, но видно же, охраняют.

– Умница, – похвалил он. – До них дойдет очередь попозже. Сперва нужно как-то проскользнуть мимо тех ребят, что просматривают открытое пространство на подходах к контейнерам.